Харлан Эллисон «Джеффти пять лет»

Уверена, что многие разочаровывались, когда понимали, что милый игривый котенок становится сначала нелепым угловатым подростком, а потом драным котом, с порванными ушами. Потому так много брошенных, уже никому не нужных кошек и собак, черепах и даже крокодилов. Не у всех есть сердце, в которое эта мелочь может вцепиться так, что не отдерешь. Это не о рассказе.

Вот только на днях разговаривала с подругой. Ее внук, ее медвежонок больше не стремится на выходные к бабушке, а предпочитает встретиться с друзьями вместе на арендованных (да, они легко пользуются этой функцией, о которой многие взрослые и не знают) самокатах.

У другой подруги стремительно растет вторая дочь. На следующий год идет в школу. А ведь только что ее забирали из роддома. Вот только-только.

И как раз вчера говорили, что три года — идеальный ребенок. Уже всё (почти) понимает, но еще игрушка.

И тут же мне выдали рассказ Харлана Эллисона.

То есть название буквальное.

Джеффти пять лет. Исполнилось. А завтра ему тоже пять лет. И через год пять лет, и через двадцать — тоже пять лет. И для родителей это стало трагедией.

Но Эллисон не написал об их трагедии. Он им даже почти не посочувствовал, потому что они предали своего ребенка.

Он писал, как всегда, о нас. О друге Джеффти, который вырос, но остался ему другом. Но мы все равно меняемся. А что-то хорошее остается там, когда-то бывшее рядом. Мы его помним. Иногда. А иногда текущие дела не дают времени. Времени ни у кого нет. Оно было только у Джеффти. Пять лет, растянутые во времени, когда мальчик просто был счастлив? Опять же, это не тот автор, где герои счастливы. Как может быть счастлив ребенок, которого стыдятся и не любят родители. Они хотят жить в современном мире. А он остался жить тогда. Вчера. Тогда, когда ему исполнилось пять лет. И его небо такое же яркое и передачи по радио такие же светлые. Ему нужен был этот свет. Он нам всем нужен. Но нам иногда, а Джеффти без него было не выжить.

«Сливки в ресторанах перестали подавать в молочниках, дают какую-то бурду в пластиковой упаковке, и вечно ее не хватает, чтобы кофе получился нужного цвета. Крыло автомобиля только пни — вот тебе и вмятина. И куда ни поедешь, все города на одно лицо: киоски с гамбургерами, «Макдоналдс», закусочные, мотели, торговые центры. Жизнь стала лучше — так почему же меня все тянет в прошлое? Отличный мир, если рассудить здраво. Гораздо лучше, чем был, во многих отношениях. Люди больше не умирают от прежних болезней. Они умирают от новых, но ведь это Прогресс, так ведь? Так ведь? Ответьте.»

Рассказ посоветовал Denver_inc, а прочитал для всех нас Олег Булдаков.

И это было хорошо.

Второй мой любимый рассказ Харлана Эллисона. Причина проста. Он про меня. И про многих моих знакомых. Про всех тех, кого рано в жизни нечто крутое раз и навсегда заразило синдромом утёнка. Кто во зрелом состоянии вспоминает эти впечатления с нежностью, ностальгией и улыбкой. И не перестаёт год за годом искать давно утерянное чудо. Этот рассказ про детство и взросление. Про реальность и бегство от неё. Про возвращение к любимым, некогда значимым вещам и про предательство самого себя. В этом рассказу пять лет не только Джеффти. Столько же рассказчику. И Харлану Эллисону. И мне. Спасибо автору за катарсис. И за грамотное раскрытие важной темы.

Впечатление — мерзкое, уважаемый потенциальный читатель. Безотносительно к тому, о чем и про что.

Родители оного Джеффти — живописаны автором аки некая пара духовных уродов, неспособных на подвиг Души. Я не оспариваю: такие люди — есть, таких людей — много, ежели даже и не большинство. НО. Мне-то — в стенах Светлого Храма Фантастики — ЭТО ЗАЧЕМ? Всё равно, как если бы разбил телевизор (от обилия чернухи, маразма и жестокости), пошёл в книжный бутик, выбрал книжку, открыл, а там — вечерние криминальные новости, негативная статистика по ковиду, рост безработицы и прочие прелести. СМЫСЛ?

Вспоминается недавно проглоченное чтиво, средневековый попаданческий боевик: «…нет больше той любви, ежели кто положит живот свой за други своя…». Вот чего искал-то. Не крови, стрел-мечей-копий, не отрубленных рук и ног, не пожарищ и насилия. Любви. Подвига. Жертвенности. Красоты Души. «…Кто положит живот свой за други своя…».

Но ты — зачти, уважаемый потенциальный. Зачти. Дабы знать. И — понимать. Это всегда и везде полезно — ПОНИМАТЬ

Раньше и вода была мокрее и зима холоднее и со снегом. Раньше все было раньше. Не знаю почему, но я не люблю прошлое и ничего не хочу в нем изменить, потому что оно прошлое и прошло. И ничего хорошего в нем не было, только плохое, ибо тебе все хочется исправить и ты начинаешь себя мучить, что поступаешь не так, а надо было так. Все было как было и прошло и быльем поросло. Я люблю будущее и хочу чтобы оно было другим, а не таким каким его мне подсовывают люди, которые живут прошлым, в том числе советским и старательно так переделывают прошлое, чтобы оправдать наступающее будущее, чтобы оно уже сразу было прошлым, им так удобнее. Не обществу, а конкретным личностям, которые присвоили себе право от моего имени предлагать мне прошлое вместо будущего.

Этот пронзительный рассказ и ярок и многогранен: он богат поразительно живыми образами и эмоциональностью повествования, глубиной идеи и безупречной стилистикой. Все выигранные им награды – вполне заслужены.

Это история, в которой повествуется об ответственности, истинной дружбе, боли, воспоминаниях…

Это история, в которой Эллисон, углубляя вековую трещину между двумя друзьями, очень ярко демонстрирует как человек меняется с возрастом и под влиянием социума. Так он пытается достучаться сквозь мутное стекло будней нашей жизни к тому пятилетнему Джеффти, который, прячась где-то в глубине, всегда живет в каждом из нас. К тому неудержимому Джеффти, который, надеюсь, еще может беззаботно смеяться, увлеченно изучать окружающий мир, и спрашивать, спрашивать обо всем и вся – таком безумно интересном и красочном…

Но эта история также о боли ностальгии за старым добрым прошлым, за давно утерянными мечтами, за всем тем прекрасным и хорошим, что сегодня устарело, изжилось в этом стремительном мире глупости и высоких технологий…

И Эллисон сто раз прав написав, что эта история – своеобразная защита от ран: «Но если вы способны увидеть перспективу, если можете вспомнить, как замечательно было пойти в субботу вечером в огромный кинотеатр, прихватив пакетик леденцов и пару пластинок жевательной резинки «Блэк Джек»… не забывая при этом, какое это чудо – в любой момент вставить в видео кассету с «Касабланкой», если у вас вновь появилось страстное желание посмотреть, как Богарт прощается с Ингрид Бергман в тумане возле старого аэропорта Бербанка… то вы человек уравновешенный. И ни прошлое, ни будущее не захватят вас врасплох. Это защита от возможных ран».

Рекомендую.

Я понимаю, почему этот рассказ получил в свое время множество наград, но меня он нисколько не тронул. Чтобы в полной мере оценить вступление, надо застать 40-е годы и быть американцем. В моем случае двойной промах. Автор не рассказывает о прошлом, как Кинг, а тычет читателя локтем в бок, де, помнишь как мы смотрели «Я женат на ведьме», слушали детектив про Чарли МакКарти, закусывали батончиком «Кларк», рисуя шестнадцатицветным набором карандашей, и называли чемодан саквояжем? Лично я — нет. Эти малознакомые названия ничего не говорят спустя столько лет, прошедших с момента написания рассказа. Светлая грусть по прошлому не охватывает меня даже при мысленной замене всех приведенных примеров более привычными: «Веселые картинки» и «Мурзилка», «Маска» и «Король лев», «Звездный час» и «Зов джунглей», «Радионяня» и сказки на пластинках, жвачка «Бумер» по рублю за штуку и мороженное в кафе с Принцессой... Хвала всем богам, из этого всего я уже выросла и научилась ценить совершенно иные вещи. Не спорю, к ограниченному числу вещей изредка приятно возвращаться, но определенно не ко всей эпохе целиком. Тут мое настроение совершенно не совпадает с авторским, я хочу и иду вперед, искренне наслаждаясь собственным ростом.

Далее Эллисон совсем уж ударяется в умиление.

Меня удивляют подобные описания детства в восторженном ключе. Быть маленьким не равно постоянно испытывать эйфорию, а скорее ровно наоборот, воспринимать любое чудо как само собой разумеющееся. И сломанная игрушка в глазах ребенка не меньшее горе, чем невыплаченный кредит в жизни взрослого. Променять способность ценить сложное и глубокое на умение смеяться показанному пальцу? Нет, спасибо.

Развивая тему, автор делает не совсем честный финт ушами.

И как это? Современное, но как было? Если оно новое, то уже точно не как раньше. Есть, конечно, ряд явлений, вроде сериалов и комиксов, умудряющихся держаться на плаву десятилетиями, но по большей части культурные явления прошлого отмирают одно за другим. Точно так девушка Гибсона не может прохаживаться по фронтам Великой мировой войны, а викторианский джентльмен не в силах обсуждать секвенирование ДНК и плюрипотентные стволовые клетки заместо евгеники и «Происхождения видов путём естественного отбора». Подобный прием интересен в рамках литературной игры, но не здесь. К тому же, не стоит забывать, что все становится классикой спустя полвека. А уж в мире грядущего постапокалипсиса любая нынешняя ересь будет казаться теплой и ламповой.

Завершается этот не самый увлекательный рассказ совсем уж неприятно, поскольку тут автор активно давит на эмоции.

В появившемся позднее предисловии к рассказу Эллисон сетует на читателей, неверно понимающих его творчество. Да как они посмели!? Но если автор пишет «Первое причастие страдающих анемией девушек в снежную пору», а публика видит «Белое на белом», а то и вовсе чистый лист — это проблема не зрителя, а создателя. Произведение должно говорить само за себя, не нуждаясь в дополнительных разжевываниях со стороны писателя. Ладно бы манифестировалась необходимость помнить страшные уроки истории, допустим, рассказывалось о приходе к власти аналога НСДАП и ее лидера с косой челкой, а открытый финал заканчивался указанием даты действия — две тысячи двести лохматый год. Так нет, автор предлагает не забывать вкус лимонада и леденцов. У каждого поколения свои погремушки, занимательные исключительно для своих владельцев и практически безразличные всем прочим. Мне не интересно придаваться ни собственным, ни, тем более, чужим мелочным воспоминаниям. Не верится ни истории, ни героям, ни в остановку роста ребенка, ни в дружбу пятилетки со взрослым парнем, ни в страстную ностальгию молодого человека по детским передачам. Даже если воспринимать рассказ аллегорически... Конечно, грустно расставаться с некогда любимыми вещами, но раз ты из чего-то вырос, следовательно, до чего-то дорос. А значит можно не ковырять носком ботинка давно поросшую травой песочницу, а отправляться на поиски доселе скрытого от глаз прекрасного.

Термин «кидалт» — взрослый, который продолжает интересоваться своими детскими увлечениями — появился только в середине 80х. Но этот рассказ, написанный в 1977, именно про такого кидалта. Тем, кто немного повзрослев навсегда убил в себе ребенка, будут не понятны эмоции главного героя. Ведь не важно, существовали ли на самом деле эти комиксы, радиопередачи, фильмы и сладости — у каждого кидалта свой набор. И за возможность получать новые выпуски, а не пересматривать старые, многие бы пожертвовали семьей и карьерой. Главный герой тоже (хоть и не осознанно) сделал свой выбор, что привело к неодназначному финалу.

Как известно, раньше всё было лучше. Так говорят все, кто жил в этом «раньше». И не всегда безосновательно.

К чему вся эта фантастика? Эллисон показывает нам, как неумолимо настоящее сменяет прошлое. Он понимает, как же люди слабы по сравнению с временем. У людей совсем не осталось памяти о прошлом. Это видно по образам родителей Джеффти. Им не понять, что Джеффти — своеобразный пророк, как бы глупо это ни звучало. Только Дони понимает, что это за ребёнок. Но один человек — слону дробина. Автор призывает нас не забывать о прошлом никогда. Это его посыл.

9 из 10

Мальчик замкнулся в детстве на грани 5 лет.И сумел каким-то мистическим образом сохранить мир детства нетронутым , но в развитии под его одного.Мир его рухнул из-за столкновения с миром нынешним, но 17 лет он в нем прожил счастливо.

Прекрасный рассказ. Хорошо описан дух того времени, в котором остался ребенок. Видимо, сыграли свою роль детские воспоминания самого Харлана.

В той или иной форме многим предоставляется выбор между миром их мечты (в данном случае миром детства) и реальным миром (работа, карьера, дела, деньги, престиж). И почему-то почти все выбирают второе. Главный герой рассказа тоже сделал так — и пожалел...

Ещё один рассказ о ненависти, о детской жестокости. Дети всегда бьют самого слабого и того, кто выделяется из толпы, так что Джеффти из рассказа просто обречён был стать жертвой.