Сергей Петрович осторожно спустился по ветхим ступенькам на серую береговую гальку.
Стараясь не потерять равновесие, сделал несколько шагов до чёрной неподвижной воды.
Запах моря пьянил и щипал ноздри. Холодный вечерний ветер подталкивал в спину, пробирался под тонкую рубашку и царапал кожу.
Он бережно прижимал к груди пакетик с монетами. Совсем немного — всё, что сумел
собрать до сумерек.
Сергей Петрович подошёл к воде, достал монету, потёр дрожащими пальцами и поспешно
бросил в море.
Он хорошо помнил тот далёкий день. Ему было девять лет. Или десять. Отец сунул в
ладонь холодный пятак, а мама пригладила непослушный чуб. Он и сейчас слышал её
голос.
— Бегом. Туда и обратно. Сбегай к морю и скажи до свидания. Брось монетку и назад.
Оно было совсем рядом. Вон — бирюзовая полоса. Автобус никуда без него не уедет, да и
времени полно. Ещё так много времени.
Сергей Петрович достал вторую монету и снова бросил. Теперь – гораздо дальше.
Он помнил густой аромат прелой хвои, который поднимался от волн в тот тёплый день.
Мальчишка добежал до воды, размахнулся и зашвырнул пятачок так далеко, насколько
смог.
— Море, — прошептал он. — Ты такое хорошее.
Это была его первая поездка на море.
— Ты такое хорошее, — прошептал он. — Я люблю тебя. Ты такое хорошее, я хочу всегда
быть с тобой.
Волны легко тронули мыски сандалий, но он не отошёл. На живой подвижной глади
задорно играли солнечные зайчики. Где-то под ними, в прозрачной воде связывалось в
едва видимые узлы лёгкое прибрежное течение. Неуловимый морской пульс шевелил
обрывки тёмных водорослей. Плавные контуры камушков и белёсая взвесь создавали
волшебный узор, который складывался в причудливые образы. Понятные и манящие.
Он видел тонкие запястья и полные бёдра. Гладкие животы и полные истомой груди.
Сильные мужские руки и зыбкие очертания женских чресл. Они сливались, переплетались. Скользили и проникали друг в друга. Тянулись к нему и что-то тихо
обещали.
Мальчик прощался с морем. Мальчик говорил, что никуда не хочет уходить, что хочет
всегда быть здесь. Рядом с морем.
Он видел улыбки и распахнувшиеся глаза. Слёзы радости и вожделения. Чувствовал
терпкий аромат плоти и слышал где-то внутри себя чужой смех. Сгорал от стыда, чувствуя на губах чьи-то солёные языки...
Сергей Петрович замер с последней монетой в руке. Он хорошо помнил тот день. Маму, автобус, море.
И совсем не помнил, что было после. Юность и зрелость терялись в липком тумане. Что
было между тем солнечным днём и сегодняшним вечером, таким тяжёлым и
болезненным? И было ли вообще?
Тонкие уставшие кости напоминали, как далеко то чудесное время. А сейчас он здесь.
Старый и немощный. С пакетиком и обрывками иллюзий.
Он бросил последнюю монету.
— Отпусти, — прошептал он.
— Отпусти... Мама ждёт меня... Нам пора уезжать...
Монет не осталось. Те, что он сегодня насобирал в прибрежной гальке... Их было так
мало.
— Отпусти...
Старик стоял на коленях перед чёрной неподвижной пустотой и бросал в никуда сухие
круглые камушки.
— Отпусти... Отпусти...