Ричард Пауэрс «Замешательство»

Моё первое знакомство с Ричардом Пауэрсом и сразу с последним его романом на сегодняшний день. Эта книга вошла в шорт-лист престижной Букеровской премии в 2021 году, Прямо к фантастике имеет весьма отдалённое отношение, однако фантастические элементы в ней присутствуют, поэтому будет интересна широкому кругу читателей.

Сразу отдельная благодарность как всегда замечательному переводу Наталии Осояну, переводящей таких сложных авторов, как, например, Джин Вулф. «Замешательство», как мне кажется, тоже текст не из простых, хотя и читается достаточно гладко, через текст не приходится продираться. Роман изобилует описанием столь любимой Пауэрсом природы ( «Верхний ярус», роман Пауэрса 2018 года, также напрямую затрагивает эту тему), но не ограничивается её восхищением, а прямо обвиняет человечество в чудовищном к ней отношении. И делает это устами 9-летнего мальчика, сына главного героя, мальчика с особенностями развития, чьи мысли и выражения завершают практически каждую небольшую главу романа, хотя непосредственного деления на главы или части у произведения нет. И вот здесь автор обращается к НФ, показывая в романе экспериментальную технологию так называемой «нейронной обратной связи», благодаря которой 9-летний Робин учится контролировать себя, свои поступки, взаимодействую со «слепком» эмоций, записанных ранее его погибшей матерью. Пауэрс пытается рассказать нам, как работает эта технология, но делает это, как мне кажется, сложно и не очень доступно для читателя. Но главное, что эта технология работает, и не важно как.

В этом романе происходит не так много событий, но через диалоги, мысли, воспоминания и переживания читатель получает очень много информации для размышлений, так много тем затрагивается здесь, и роман заставляет, именно заставляет читателя обратить на них внимание, подумать, обдумать их, возможно, раньше вы не задумывались о том, о чём пишет в этом романе Пауэрс, но прочитав роман, многие из вас придут в смятение, привычный уклад мыслей нарушится, иными словами, вы придёте в... замешательство.

Все мы немного Элджернон

"– Знаешь, бывает такое: общаешься с дурачком и сам начинаешь тупить?

– Знакомое чувство. Очень знакомое.

– А вот если играть в какую-нибудь игру с умным противником, ты и сам начинаешь делать лучшие ходы.»

Ричард Пауэрс умный противник. Хотя, судя по отзывам, читатели не то, чтобы умнеют от общения с его прозой. Скорее испытывают замешательство, вынесенное в заглавие, и отвечают агрессией по типу: «Чо, потырил у Киза идею и думаешь, самый умный?» И это еще реакция продвинутого читателя. Блогерка со многими тысячами подписчиков вовсе видит проблему в том, что отец отказался подсадить ребенка на ингибиторы обратного захвата серотонина. Вот-де, отрицал чудеса фармакологии, и что из этого вышло. Что ж, каждый способен увидеть столько, сколько позволяет его кругозор.

На самом деле «Замешательство» устроено куда сложнее выбора: глушить пацана с девятилетнего возраста антидепрессантами или попытаться найти альтернативное решение его проблемы. И даже сложнее истории разгонки идиота до гения с последующей деградацией, хотя параллели с «Цветами для Элджернона» не просто очевидны, но намеренно подчеркиваются героями. В неменьшей, если не большей степени этот роман стоит соотнести с «Дзеном и искусством ухода за мотоциклом» Роберта Пирсига и «Бездной Челленджера» Нила Шустермана. Хотя в «Верхнем Ярусе» и Generosity самого Пауэрса тоже немало ключей для понимания этой непростой истории.

О фабульном слое книги я могу рассказать лишь часть завязки не хочу заспойлерить сюжет, это не детектив и не триллер, но интрига здесь важна Роман только появился в русскоязычном пространстве — спасибо Наталии Осояну за прекрасный перевод и отдельное спасибо за атрибуцию примечаниями о звукоподражательной орнитологии — и его еще ждет встреча с читателем. Итак, недавно овдовевший муж и отец, безумно любивший свою эко-активистку жену Алиссу, остается с девятилетним сыном Робином и всеми прилагающимися к нему сложностями.

У мальчика некое расстройство аутичного спектра, осложненное острым, до болезненности, интересом к проблемам экологии. Вымирающие растение и животные не менее важны для него, чем собственная жизнь, он как человек без кожи, способен впасть в истерику, увидев людей, глазеющих на семейство медведей — потому что это стыдно, развлекаться зрелищем других разумных существ, как в цирке уродов. Что уж говорить о кадрах хроники коровьего бешенства. Каково жить с таким ребенком? Да это просто ад. В придачу к гиперчувствительности, Робин еще и не умеет контролировать эмоции, легко впадает в ярость и становится агрессивен в ответ на давление.

Отец, астробиолог, который создает программу, позволяющую исчислить варианты развития жизни на планетах видимого радиуса, основываясь на данных о спектральном анализе свечения звезд. В нынешних условиях наука ради науки, в случае прорывных технологий — возможность найти максимальное землеподобие. Впрочем, о прикладном применении речи не идет, а новый президент с его агрессивным утилитаризмом, продавливает через конгресс законы, все больше ориентированные на интенсификацию экономики, сокращая ассигнования на науку. То есть, мужику и так нелегко, а тут такая головная боль с бесконечными вызовами в школу, где над Робином смеются, он отвечает вспышками ярости. И это не вариант советской школы: «И без родителей не приходи!» Там система контроля с возможностью отторжения от родителя, не справляющегося с обязанностями, налажена четко.

То есть — не найдешь решения, ребенка заберут в систему усыновления. И в этом аду появляется просвет — возможность поучаствовать в экспериментальной программе нехимического улучшения эмоционального интеллекта сына направленным воздействием нейроволн Алиссы. Запись сканирования ее ментограммы, сделанной на пике формы незадолго до убившей ее аварии, есть у ее друзей ученых. Удивительно, но улучшения начинаются сразу: мальчик спокойно засыпает, ведет себя ровно, легко оправляется от словесных стычек с одноклассниками, после просит перевести его на домашнее обучение и аргументированно доносит необходимость этого до отца.

Дальше — больше, сведения о нем, вопреки усилиям Тео, просачиваются в интернет и Робин становится мемом, а это уже возможность влиять на умонастроения и совсем другой уровень аудитории, до которой можно донести важные мысли. Однако лучшее часто бывает врагом хорошего, и в обществе потребления, где тиран у власти понемногу сращивает законодательную, исполнительную и судебную ветви — правильнее не быть слишком заметным. Пауэрс в романе на двух персонажей — камерном, по сравнению с масштабным многофигурным «Верхним ярусом», рисует не менее сложную, в деталях даже более яркую картину деградации общества, скатывания в тоталитаризм, странно узнаваемую в наших реалиях.

Это сложный роман, проблематика которого включает экологию, нейрофизиологию, повсеместные проблемы с психическими расстройствами, и — будем честны — деградацию, откат по всем фронтам, который сейчас во всех сферах во всем мире. Пауэрс не миндальничает со своим читателем, его книги не гладят по шерстке, не говорят: «Это не вы такие, это жизнь такая». Нет, они как раз подводят к мысли, что это мы такие эгоистичные, тупые и равнодушные.

Несколько слов о переводе. Богатую звукопись Ричарда Пауэрса нелегко передать — на русском, ни «Верхний ярус», ни «Замешательство» не околдовали меня как в свое время его проза в оригинале. Аудиокнига,начитанная Ильей Дементьевым хороша, но чуть меньше надрыва и достоевщины пошло бы ей на пользу.