fantlab ru

Олег Дивов «Храбр»

Рейтинг
Средняя оценка:
7.55
Оценок:
783
Моя оценка:
-

подробнее

Храбр

Повесть, год; цикл «Храбр»

Жанрово-тематический классификатор:
Аннотация:

В повести предлагается современное видение древнерусской былины «Илья Муромец и Соловей-разбойник», в которой знаменитому богатырю предстоит сразиться со страшным чудовищем Соловым и всей его семьей, разорившими некогда большое село Дявитидубье и основавшими там свое логово, наводящее страх на всю округу и близлежащие районы.

© sham

Входит в:

— цикл «Храбр»


Лингвистический анализ текста:


Приблизительно страниц: 208

Активный словарный запас: средний (2913 уникальных слова на 10000 слов текста)

Средняя длина предложения: 52 знака — на редкость ниже среднего (81)!

Доля диалогов в тексте: 28%, что немного ниже среднего (37%)

подробные результаты анализа >>


Похожие произведения:

 

 


Издания: ВСЕ (2)
/языки:
русский (2)
/тип:
книги (2)

Храбр
2007 г.
К-10. Четыре добрых повести
2008 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  21  ] +

Ссылка на сообщение ,

За… бодали! Чем им так не угодил Илья Муромец? Православная церковь его хоть приватизировать пыталась, а эти… фэнтезисты хреновы…стремление украсть чужое можно хотя бы понять, но вот стремление обосрать свое…

Новый роман Олега Дивова «Храбр», увы, исключением не стал. В чем-то он, наверно, даже лучше многих. По крайней мере, он не делает из Ильи Муромца хазарина, как Никитин, или трусоватого увальня-лежебоку, которому бродячие брехуны приписывают небывалые подвиги, как Леженда и Плешаков. Нет, его Илья Урманин – не хазарин. И настоящий герой. И – да, мир прописан по-Дивовски живо и убедительно. К сожалению. Так, что действительно веришь, что Русь при Крестителе была жжжуть какой могучей державой, вот только очень диковатой, на памяти живущих еще бегавшей с дубинами и старательно учившейся сложной науке ношения штанов. Потом пришли варяги (которые, «естественно», норманны, даже «древлянин» Добрыня и тот имеет кликуху Торбьерн для реальных пацанов с севера, а киевские храбры кидаются фразочками вроде «Ты собрался на альтинг в Тингвеллир?», «глядите, какой vikingr»), которые были «с топорами и в кольчугах» и защитили несчастных диковатых славян от хазарской «жидовни» — так и пишется открытым текстом, на радость многим камрадам. Ну а потом «приняли Христа, чтобы стать, как все. Чтобы нас понимали и уважали», и все сразу стало совсем зашибись…

Многие, очень многие полюбят этот роман. Он профессионально написан, у него герои, которым трудно не симпатизировать, конкретные такие, не пафосные ребята, не орущие о великой державе, но ее строящие, любители крепкой выпивки и соленой шутки, обычные, в общем, Дивовские мачо, могли и в Выбраковке служить, и упырей мочить в «Ночном смотрящем». Все по-Дивовски ясно и четко, где «Дрочило» — там «Дрочило», где «блядь», там «блядь», где «жидовня», там «жидовня». Никаких тебе стыдливых многоточий. И признание в любви домонгольской, варяжской Руси. И вот такие вот красивые и вроде верные рассуждения: «Илья никогда не рушил языческих святынь. Прежняя вера руссов не задевала и не оскорбляла его. Она была не так уж проста, кстати. И совсем не глупа. Она смыкалась с другими верованиями теснее, чем могло показаться на первый взгляд. Отец Ульфа (родное, языческое имя Ильи Урманина – См) чтил бога Тора, чьим славянским отражением был Перун». Прелесть, правда? И я уже вижу, как тают суровые сердца иных патриотичных до предела камрадов, как они распахивают сердца и души этому роману.

И в упор не хотят видеть, что это все – только СКАЗАНО. Сказано, что вера руссов была «не проста и совсем не глупа». А вот ПОКАЗАНО совсем другое – показано темное суеверие кровожадных, тупых, трусливых и диких лесных дикарей, готовых поклоняться любому проявлению силы – простой, звериной физической силы – и ставить ему идолы и резать перед ними глотки своим младенцам и девственницам. Суеверие бессмысленное и бесполезное – ибо зверье, которому поклонялись тупые славяне, в головы коих накачанные силовики-варяги не успели вколотить спасительного почтения к южному «богу», попросту столь же тупо сожрало своих новоявленных поклонников. Особенно трогательно то, что идол Перуну славяне сделали в виде зверочеловека-людоеда, которых в романе зовут йотунами. А только что было заявлено, что Перун=Тор. Тор-йотун – пусть знатоки и любители северных преданий оценят… хохму. Именно хохму, шуткой это назвать неправильно. Для несведущих переведу на христианские понятия – икона Ильи-пророка или Михаила-архангела с хвостиком и рожками.

Нравится?

И что тут удивляться, что спустя несколько лет после крещения кругом бегают сплошные Василии Петровичи и Луки Петровичи да Самсоны, да Михайлы, Миколы, Касьяны… а крутые скандинавские силовики послушно внимают чернявым епископам – «чтоб стать, как все… чтобы нас понимали и уважали». И «древлянин» Добрыня-Торбьерн гордится, как подвигом, крещением «огнем и мечом» северного Новгорода. Иначе ведь никак, иначе – деревянная рожа неандертальца, вымазанная в детской крови, и обглоданные кости глупцов, которые вместо драки «упали на колени перед богом. И бог наказал их за слабость». Любопытно, а трупы перерезанных в церкви христиан автор комментировал бы так же?

Интересно, что былины дают материал для более историчного именования героев. Например, «братьев Петровичей» в былинах часто именуют (видимо, по более древнему варианту) Збродовичами. А слугу-оруженосца Ильи звали ни разу не Микола и не «Подсокольник» (а это – совсем другой персонаж,http://www.white-society.org/index.php?name=Pages&op=page&pid=56), а Тороп. Но автору это не надо, автору из всего богатства некрещеных славянских имен надо оставить одного Дрочилу. То есть если ты не Василий и не Микола, не Михаил и не Самсон, не Ульв, на худой конец, и не Торбьерн, то ты – явный Дрочило.

Чего ж это князь-то все во Владимирах ходит, а? а дядька его так Добрыней и остался? Непорядок. Недоработка, как сказал бы тов. Дзержинский.

В тексте еще упомянуто, что на клинке меча одного из русских храбров красуется надпись «Ulfberth», а в авторском послесловии сказано, что мечи на Руси были до XIII века (понимай, до монгольского нашествия, как видно, сильно послужившего развитию городов и ремесел на Руси) исключительно импортные. Ото ж, куда уж нам. Выше сказано, что типичное оружие славянина, по «Храбру» — дубина, а у «варягов»-скандинавов – топоры. Мечи времен Игоря и Святослава со славянскими именами мастеров «Людота» и «Славимир», видно, подделка злых русских националистов. Только вот почему-то малограмотные, не читавшие Дивова современники варяжской Руси, арабы и персы, упрямо говорят, что на Руси производят (!) мечи и даже продают их в арабские страны. А там, на родине пресловутых дамаска и булата, их раскупают с восторженным писком. А кольчуги страны славян в один голос называют великолепными франкские поэмы времен Карла Великого и перс Ибн Русте. И торговые пути, которые, по Дивову, в конце Х века на Руси только вот-вот появились, по данным археологии, пролегают по Восточной Европе едва ли не с бронзового века, уж с VIII столетия совершенно точно. А, вот это еще смешно – «печенеги, разбойное племя – ТЕПЕРЬ друзья и наемники». То-то Володя от этих «друзей и наемников» прятался под мостом, о чем ясно сказано в летописи. Это язычник Игорь Старый мог «повелеть» печенегам напасть на Болгарию. Это от имени его сына, язычника Святослава подобравшаяся было к Киеву орда бросалась врассыпную. А при Владимире, то есть для Дивовского романца как раз ТЕПЕРЬ, они только что не зимовали под Киевскими стенами, а на самого равноапостольного плевать хотели.

Но всего этого Дивову не надо. Он во всю силу своего таланта рисует широкими мазками картинку сродни невесть с чего раскритикованному им (из ревности, видать – такой заказ из-под носа увели) фильмецу «Князь Владимир». Картинку могучих и простоватых дикарей, только-только выбравшихся из лесу и заворожено глядящих в рот мудрым чернявым учителям – Феофилам, Леонтиям, Дионисиям. Славяне (и скандинавы-«варяги») – это только физическая, грубая, безбашенная сила, которой обязательно нужны южные мозги. Иначе так и будет гонять медведей по лесам, поклоняться деревяшкам и отлынивать от исторического долга строительства очередного Рима во славу б-га Авраама, Исаака и Иакова. И для этой картинки не нужны ни серьезные дореволюционные авторы, вроде Гедеонова или Иловайского, ни современные ученые, вроде А.Н. Сахарова, И.Я. Фроянова, покойного А.Г. Кузьмина и его учеников – В.В. Фомина, В.И. Меркулова. А нужны невесть с чего переизданные в азарте ностальгического реабилитанса динозавры сталинской историографии Греков и Никольский, книги которых с выходными данными приведены в конце романа – типа список рекомендованной литературы, чтоб читали наивные русские и «ума» набирались.

Короче, может, кому-то и покажется эта книжка первой ласточкой «правильной», «нордической» славянской фэнтези. А по мне – бумажный вариант «Князя Владимира», очень талантливая, лживая и вредная книга. Оно, конечно, приятно, что писатели обращаются к варяжской Руси – видать, и они держат нос по ветру и понимают, насколько остобрыдло русским воспевание московщины. Да только из «нашей» фантастики, как в том анеке, чего не лепи, а все мент получается. Получается страна быдла, «белых негров» ((с)Л.Д. Троцкий), которому непременно нужен намордник крепкой имперской власти, чтоб не жрать друг друга, и самая достойная доля для сильного – быть у этой власти цепным псом, ментом, полицаем. Не зря же из всех былин про Илью выбрано две, в первой из которых он выполняет полицейские функции, а во второй – возглавляет тайную акцию киевских спецслужб по подавлению сепаратистских настроений в славянском(!) регионе «дружественной» византийской империи (сепаратизЬмЪ плёхо, поняли, руссише швайн?!).

Так что – молчание, друзья мои.

Мент родился.

P.S.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
а вы знаете, мои дорогие друзья, КТО по происхождению главный герой романа «Храбр» по версии автора? Ага, урманин, да, но не чистокровный. Полукровка он. Ни за что не угадаете. Норвежско-НЕАНДЕРТАЛЬСКИЙ полукровка. Плод скотоложеского союза норманнки с одним из выживших людоедов-полулюдей. Вроде тех, которые сожрали поклонявшихся им глупых славянских дикарей-язычников. Один только момент, где Илья выкликает на бой Соловья-Разбойника, прыгая, ухая, и колотя кулаками в грудь, дорогого стоит.

Такой вот труЪ-нордичный герой.

Тьфу.

P.P.S. да, а неандертальцы тоже описаны совершенно ненаучно и совково. Но поскольку я все же русский, а не неандертальский националист, то мне это по барабану.

Оценка: 1
– [  8  ] +

Ссылка на сообщение ,

По всей Евразии распространены легенды о существах прямоходящих, похожих на людей, отличающихся огромным ростом и большой силой, но лишенных членораздельной речи и покрытых шерстью. Русский леший, татарский шурале, грузинский чинки, якутский чучуна. Советский ученый Поршнев выдвинул гипотезу, что эти легенды — воспоминания о реликтовых гоминоидах, сохранившихся до исторической эпохи. Дивов воспользовался этой гипотезой, чтобы объяснить происхождение Соловья Разбойника и самого

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Ильи
. Есть у меня подозрение, что Дивов
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
не очень-то хорошего мнения о людях, и именно поэтому не совсем человек Илья у него получился гораздо добрее и порядочнее многих чистокровных людей. Илья твердо знает, что никого нельзя зря мучить. Сколько чистокровных людей этого не понимают!

Дивов поставил перед собой две задачи — показать психологию

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
не совсем человека
и воссоздать атмосферу Киевской Руси. Он сознательно отказался в повести от тюркизмов, прочно вошедших в современный русский язык, но вошедших уже позже. Историки могут спорить о том, насколько успешна его реконструкция Киевской Руси, но психологию
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
существа доброго без слащавости, способного на хитроумие и решительность и очень одинокого
Дивов описал мастерски.

Много в повести фирменного Дивовского юмора (иногда, впрочем, шутки лежат на поверхности: «В Греции все есть»). Много и то ли жестокости, то ли правды жизни (забавы братьев Петровичей).

Последние страницы ставят вопрос философский и религиозный: «Что считать человеком?» («Так что же крестить таких?!»).

Оценка: 10
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

Читать книгу было неприятно, описание славян просто сплошной минус, использование НАШИХ былинных ГЕРОЕВ, в такой интерпритации просто претит.

Мерзкие описания насилия пусть даже над нечистью... очень неприятный осадок... Кто любит, нашу историю, а тем более ЗНАЕТ ее, читать эту книгу не рекомендую, хоть это и альтернативный взгляд на историю, но уж очень он некрасив.

Оценка: нет
– [  8  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Храбр»? Попса!» — отхлебнув пива, возмущенно заявит иной старый верный поклонник творчества Олега Дивова. И даже будет прав, но лишь отчасти – и в том, что сказал, и в том, что хлебнул. Ибо хорошо известно, что не в пиве veritas, не в пиве. И поэтому я, подняв над головой граненый стакан чилийского красненького, истинно глаголю вам: нет причин для возмущения! Не так страшен «Храбр», как его малюют на стенах московского метро!

Что верно, то верно: новый роман Дивова на первый взгляд не слишком похож на предыдущие книги автора. Притупилась агрессивная остросюжетность, ослабел веселый эпатаж. И, главное, поутихла та слегка нервическая рефлексирующая нотка, которая, дурманя, привлекала одних читателей, но мешала другим. На пьяную голову «Храбр» воспринимается плохо, с похмелья не идет вообще, зато в уютном семейном кругу под зеленый чай с жасмином – хоть вслух читай!

Тут необходимо отметить, что, несмотря на активный национальный самопоклеп, среди лиц, способных разбирать кириллицу, доля любителей зеленого чая неуклонно растет. А творчество великого еврокитайского гуманиста заставляет полагать, что и в нем, в чае, есть доля истины. Не так ли, драгоценные преждерожденные единочаятели?

Отсюда вывод: даже если не переводить «Храбра» на китайский, его аудитория будет шире типичной дивовской торсиды. В этом смысле — да, «попса». Может, повышение градуса популярности в авторский замысел и не входило, но издателем наверняка было коварно замыслено заранее. О, неспроста решил издатель ударить рекламой по метрополитену и разгильдяйству! Надеется, видимо, мощными тиражами загнать недоуменно озирающихся разгильдяев в мягкие кресла с приглушенным светом, тем лишив государство части акцизных сборов — за счет чего, собственно, рекламная акция и должна окупиться.

…Эх, торсида, торс да либидо! Знали бы вы, посленасрожденные, какая гнусная это штука – возраст. А ведь еще великий Кин Фуй в своей книге «Майджунь»* писал: «Есть время размахивать хреновиной, а есть время собирать обломки». Оно и верно, помахал — будя! Всех кого нужно забраковал, всё что можно истолковал, себя отрефлексировал до омерзения, и хочется уже заняться чем-нибудь душеспасительным… например, в порядке прикола копнуть историю.

..

Я не могу объяснить, в чем состоит уникальный дивовский шарм, без которого его книги потеряли бы минимум половину своего обаяния. Чуть ехидная манера держаться, характерный хитроватый с грустинкой прищур… какой-то неуловимый наклон кисти, скрытый оттенок палитры, особый ракурс желания жить. Этого не различить, не выделить, не экстрагировать в явном виде. Шарм действует подспудно, влезает в подсознание как грамотный макияж, как легкий запах дорогих духов…

Мне кажется, этого шарма почти еще не было в «Мастере собак», но далее он нарастал от книги к книге, сделав Дивова узнаваемым. Убери обложку «Храбра» – все равно, дочитав, скажу: «Это был он!» Только более спокойный, более рассудительный, более... трезвый, что ли? И не надо путать популярность с популизмом! Популизм – это нарочно и нарочито, а популярность получается сама собой, когда, перестав делать вид перед некоторыми, становишься понятнее всем.

«Храбр» — попса. Наверное. Но знаете, драг ечи, получилось далеко не так плохо, как можно было ожидать после пары кружек. И вот еще что скажу. Обложка не врет: Олег Дивов храбр! Ибо, видать, есть и у него свой князь, и лишь ему он служит, а что там насвистывают осоловелые от пива разбойники – на то есть бревно рекламы и борода авторитета. Ну а коли с князем что случится… тогда не знаю. Знаю лишь, что до одной простой вещи великий Кин Фуй так и не допёр: есть время собирать обломки, а есть время собираться самому — и уходить. В Иерусалим.

*

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«майджунь» (%^) — букв. «снятие накипи». В обыденной речи чаще имеет образное значение «начало зрелости», то есть такая пора в жизни человека, когда приходит время отбросить лишнее, очиститься от накипи самообманов молодости. В поэтическом контексте может означать также «отделить явь от сна», но не просто «проснуться», а преодолеть, осознать свое сновидение, победить кошмар, правильно истолковав его.

Любопытно, что именно этим выражением мы обязаны т.н. «китайскому экономическому чуду». Дело в том, что при переводе на китайский норм ISO 9000, посвященных вопросам контроля качества, переводчик то ли случайно, то ли намеренно перепутал иероглифы «брак» и «накипь», использовав «майджунь» в значении «снятие брака, отбраковка». Склонные к поэтическому взгляду на мир китайцы, изучив ISO в данном переводе, сочли, что всякий брак на производстве — не более чем сон, и завалили Европу дешевыми товарами соответствующего качества.

(с) ноябрь 2006 г.

(Впервые опубликовано в ЖЖ)

Оценка: 8
– [  12  ] +

Ссылка на сообщение ,

Предисловие.

Милый боже, прошу тебя, сделай так, чтобы русские националисты критиковали в основном труды других русских националистов, а в худлит не лезли.

Теперь о самой книге :) Очень симпатичная славянская фэнтези, настоящий русский Конан, причём не тупая калька, а совершенно самобытный. Выглядит как роман, по сути — две маленькие повести, между собой никак не связанные.

Мир очень добротно прописан. Натуральная историческая Русь периода «сразу после крещения», дикая смесь греческого христианства и дремучего язычества. Всё очень аутентично с исторической точки зрения, видно, что автора хорошо консультировали. При этом никакой магии, никаких демонов, никаких, не к ночи будь помянуты, волхвов — только нечисть в лесах бродит, всякие йотуны с лешими, да и то нечисть очень реалистичная — не черти и не призраки, а реликтовые гоминиды-людоеды. Иногда автора зашкаливает в попытках рационализировать мистические свойства нечисти (ну я могу ещё как-то suspend my disbelief, что реликтовый соловей-разбойник свистит так, что у людей уши лопаются... но когда нам начинают рассказывать, что нечисть владеет секретным шаолиньским ударом ладонью в грудь, от которого не остается даже синяков, но наутро останавливается сердце — это реально уже перебор) но это в общем мелочи, можно простить, благо непосредственно в сюжете Секретный Шаолиньский Удар не присутствует, слава богу.

С этой нечистью решительно борется наш русский конан — Илья Муромец, который в дивовской версии вовсе не Илья, а датчанин Ульф, и вообще он полукровка, дитя насильственной любви датской женщины и злого йотуна. Как у ролевиков говорится — полуорк. Поэтому и богатырь такой. Простецкий, но не тупой. Суровый, но не злобный. Всё время убивает лесную нечисть и всё время переживает из-за этого, потому что нечисть эта ему в чём-то ближе, чем люди. Очень яркий характер получился, в общем. Дивов умеет писать яркие мужицкие характеры.

Очень надеюсь, что Дивов вернется к этой серии. «Храбр» — одна из лучших вещей, какие я у него знаю, на уровне «Толкования сновидений» и «Выбраковки». С удовольствием почитал бы про новые похождения Ульфа.

Оценка: 8
– [  9  ] +

Ссылка на сообщение ,

Довольно-таки остроумный пересказ русской былины о Илье Муромце. Даже не пересказ, а приближение сказки к реальной действительности (так сказать взгляд на известную историю с нового ракурса). И по моему всё это у автора получилось совсем, даже, неплохо.

Илья Муромец — потомок викингов (а почему — нет? По образу очень похож, да и оружие (боевой топор) весьма распостранённый среди варягов).

Соловей Разбойник — неандерталец (или может — йети), которого за масть шкуры, прозвали — Соловым (по моему — удачный ход)

Место действия — деревня Девятидубье (кажется, Соловей Разбойник, в былине, тоже сидел на девяти дубах).

Написана повесть с иронией, простым русским языком. А то, что некоторые пытаются разглядеть в ней националистические (или анти-националистические) мотивы, так это всё — БРЕД. Не поддавайтесь на провокации, товарищи!

Оценка: 10
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Начало(первые страниц 15) читать было очень интересно, по видимому из-за «включения» в мир. Т.ч. начало у Дивова удалось, читать захотелось дальше и захотелось сильно. Но когда стало понятно чьи похождения взялся переиначивать автор, стало как-то не то. Всё-таки в моем восприятие Илья был тем самым, из еще черно-белой советской экранизации былины, богатырем. Поэтому ближе к середине пошло отторжение, особо явно проявившееся во время уже упомянутых рыков и свистов на берегу. Конфликт образов, так сказать.:smile: И тут даже не суть в том, что такой звериный и близкий к природе образ мне противен, но изображение в таком виде первого из богатырей русских... Как там... О! Когнитивный диссонанс, да. :biggrin: Ну а в целом, по произведению, это единственное из негативных впечатлений. В общем, у Дивова получилось хорошо описать Русь в момент её единого расцвета и передать свои мысли по поводу. Хотелось бы почитать еще его трудов на фентезийно-мифологически-историческом поприще. Ибо не Муромц.., ой, т.е. не Урманином единым славится земля Русская!!:smile:

Оценка: 7
– [  2  ] +

Ссылка на сообщение ,

Дивов говорит о том, что делает человека человеком используя не привычное для этой темы столкновение с искусственным разумом, и не разум инопланетный. Он использует столкновение человека с...возможно, тоже человеком.

Пусть и рассуждения о человечности, и проявления ее здесь нарочито брутальные, зато есть в них какая-то искренность, что ли. Правдоподобность.

Ну и литературное исполнение прекрасное, этого не отнять

Оценка: 9
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

В изустной традиции почти что каждого (да в принципе, наверное, каждого) этноса существуют свои знаменитые персонажи, вокруг которых складываются легенды. Хитрый и расчетливый Ходжа Насреддин, могучий ироничный Поль Баньян, ранимый трагичный Орфей, повеса Астерикс... В русском эпосе в этих широтах давно и уверенно хозяйничали три богатыря — Алёша Попович, Добрыня Никитич и, конечно же, Илья Муромец.

Однако, довольно долгое время отечественные писатели, работающие в жанре фэнтези, почему-то чурались иметь дело с этим триумвиратом, взамен в обилии насаждая на страницах своих произведений элементы инородного фольклора.

Олег Дивов стал первым, кто вспомнил о существовании великих богатырей. За что ему почёт и уважение.

Оценка: 10
– [  0  ] +

Ссылка на сообщение ,

Ещё один вкус славянского фэнтези. И Новый взгляд на некоторых былинных героев и персонажей. По мне, так взгляд весьма симпатичный и заслуживающий внимания.

Оценка: 9
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Храброво сердце

Рецензия на роман Олега Дивова «Храбр»

Тридцать лет и три года ждала наша фэнтэзи «нового Волкодава». И не дождалась — крутой герой, коий въехал в литературу на сонной Бурке, помощнее угрюмого вышибалы Семеновой.

— У тебя медведь там? — на дворе хохотнули.

— Хуже медведя. Эй! Ну, выходи скорей. Князь тебя хочет.

Сквозь дверцу полезло нечто бурое и мохнатое.

— Ой, ё! — только и сказал шутник.

Раздались быстрые удаляющиеся шаги.

— Гы.— Отозвался стражник.

Вот так появляется пред нами Илья Муромец, он же Ульф Урманин — как зовут богатыря-храбра в этой книге. Он — иной. Инность его ощущается сразу — в повадке, во взоре, в нечеловечьей покладистости при могучем зверином упрямстве. Еще до того, как князь говорит о загадке рождения Урманина, мы видим перед собой диво дивное, чудо лесное. Ульф похож на человека, принят окружающими почти как человек и молится человечьим богам, но почти незаметной тонкостью чуждых помыслов, обостренной реакцией хищника от людей отличается, как из кучи стекляшек рукой безошибочно выдернешь обломок горного хрусталя — то же, да не то. На взгляд обывателя наш герой — дурачок, простец. Но опытный читатель не полезет в ловушку автора — под могучей, заросшей бурым волосом черепушкой, мысли ходят не хуже, чем у нас с вами — просто они другие. И создание адекватного образца нелюдской психологии — одна из самых значительных побед книги. Хайнлайновские марсиане, гоблины Саймака, Колдун и голованы Стругацких — Ульф Урманин оказался в хорошей компании.

Не успели мы налюбоваться на доблестного детинушку — план сменился. Добрый автор пошел писать — размашисто, щедро и смачно. Полотно мира разворачивается, как скатерть на молодецком пиру. У стола сидят гости — княжий дядька и воевода Добрыня, витязи-храбры, многомудрый князь-батюшка и злокозенный, как Ришелье, митрополит греческий. За окном шумит торг, ходит-бродит люд киевский, где-то в своей мастерской дрочит проволоку Дрочило — самый сильный и самый ленивый из киевских богатырей. С первых страниц мы влетаем в действие — чудища-волоты разгромили деревню, князь посылает храбров навести порядок. Тут же встают конфликты — честь-деньги, язычество-христианство, служба «за ради славы» и «князь попросил»… И понеслась!!!

Ах, какое вкусное богоборство… В духе викингов, суровых берсерков, что не стеснялись при случае брать за сивые бороды своих небожителей. Трусливый идол, обожравшийся крови — по морде его, сапогами по морде и молот Тора в раскосые зенки — накося, выкуси. Громовержец хозяин здесь, а не ты, людоедище. …Ты не бог… И традиция, ниточка сразу — но о связи былины Дивова и коренного эпического пространства мы еще скажем.

Роскошный момент с «посвистом молодецким» — Ульф Урманин вызывает на бой волотов — и по тому, как ему отвечают чудища сразу понятно — они одной крови. …Вот и Соловый так же свистит, только громче... И конечно сам по себе могучий красавец, лесной великан с золотой, как у сытого козла, шерстью. Сцена боя: сила на силу, воля на волю — и победа, добытая с потом и кровью.

Сами волоты — вроде как дикари, нелюдь, чуждость их для нового христианского мира обозначена с очевидностью — «они — не мы». Недаром Добрыня рассуждает о грядущей войне между людьми и йотунами, новой Гигантомахии — дабы твари не занимали на земле место людей. Взгляд, конечно, очень варварский, но верный. И в контексте русской истории этим вопросом никто особо не задавался. Мир Семеновой все-таки отличался от мира языческих славянских божеств, буйной смеси культур Золотого Века Киевской Руси. А других кандидатов не находилось — чересчур тонка тема становления государства — чтобы и в русофилию не вступить и в смешении этносов не испачкаться, да еще и воцерковленных не задеть ненароком — это смелость надо иметь и талант. Слава богу, у Дивова есть и то и другое.

И зачин автора больше пространства книги — на основе былин воссоздается эпос. Не портяночное народничество, не хоругви и бабы в кокошниках — живая Русь говорит «я есть». Честная и простая, язвительная и опасная, хитроумная, жадная, жестокая и щедрая — что на удар, что на ласку — вот она перед нами. Мимо речки Смородинки из варяг в греки, вниз до Новгорода Великого, по чащобам и деревушкам и снова — все дороги ведут в Киев. Ностальгия по золотому веку в наш век — алюминиевый и легкий. Даешь щит над воротами Царьграда! Только стругов с героями не хватает…

Бессонница, Гомер, тугие паруса — неспроста здесь мелькает золотое руно, ох неспроста. Так и хочется крикнуть «аффтар пеши исчо» и затопать ногами, словно школьники на скамейках в кинотеатре — мир обрисован одной, ускользающей тонкой строкой, он обширнее текста — а что там дальше?! Главное — дождаться продолжения и не лопнуть от любопытства, раскрывая хрустящий глянцевый переплет новой книги…

К сожалению, наши проблемы — продолжение наших достоинств.

Основной, и, что самое обидное, вполне излечимый хорошим редактором, недостаток книги — несостыковки. В языке, в мелких деталях, в исторических тонкостях.

Автор гордится — и справедливо гордится — своей стилизацией. Язык выдержан в духе пространства книги, удалось избежать архаизмов, всех этих «аще», «вотще» и «лепо ль бяшете братья». Но вылезают местами дряблые журнализмы «пресловутый запас удачи казался неисчерпаемым»… «она смыкалась с другими верованиями теснее, чем казалось на первый взгляд» — ничего вроде бы дурного, но стилизацию рушит — нет бы редактору карандашиком чиркнуть… а поспешили.

Голова старосты, кою выбросил храбр Василий Петрович — ни по языческому, ни по христианскому канону так не поступают. Хоронят, своих православных тем паче. Оставить могут, не трогая… Но выбросить, словно падаль — такой цинизм вполне в духе швейцарских наемников века пятнадцатого, но не русского витязя из старшей дружины князя Владимира.

«Император франков» — если мы не ошиблись в датах, на престоле сидит Оттон III, и он император германский, а Францию делят между собой Каролинги. Опять же, откуда обруселому урманину разбираться в парижских королях – и саксонцев и германцев и латинян одинаково звали «немцами» — немыми то есть, безъязыкими. Хорошо, если князь Владимир с Добрыней не ошибались, послов именуя и чествуя.

Труп самки волота, убитой в затылок, упавшей лицом вниз — и маленькое желтое пятно под ним. Даже если супруга Солового и обмочилась перед смертью, это не будет видно из-под огромной туши, лежащей в снегу. И далее, по тексту…

Но повторюсь — это претензии не столько к автору, сколько к издательству — грамотная редактура давит блох с легкостью необычайной.

Следующий важный вопрос — бабы где? В книге нет женщин. То есть герои — что главные, что второстепенные — периодически употребляют абстрактных самок, обычно против желания употребляемых. Пару раз прорезаются образы чьих-то там жен и родственниц. Удивительно трогательно маленького Илью зовет мама: «Ульфи-Вульфи, звереныш мой». И все. Ни сестер, ни подруг, ни возлюбленных, ни на худой конец, кухарок, прачек и торговок с Привоза в Киеве не существует. Можно сказать — так и сказы писали не про бабье. Но, во-первых Забава Путятична, Василиса Микулична, Поляница и прочие Авдотьи Рязаночки пришли к нам именно из былин. И во-вторых — при заданных рамках эпоса автор воссоздает полноценную ойкумену — а из мира бабу не выкинешь.

Следующая сцена глаз режет. Растянутая на семь страниц картинка изнасилования волотской «девки» русскими богатырями. Демонстративно циничная, тщательно отвратительная, фальшивая, как елочная игрушка. Тема недобровольного секса вообще волнует автора во многих произведениях. И в каком-нибудь мраке апокалипсиса употребление по назначению мертвой девушки только добавляет сюжету инфернального ужаса. А на Руси на стыке язычества и христианства — режет: вранье.

До цивилизованного зверства в вопросах пола славяне еще не доросли, а языческое плодородие одновременно вседозволенно и табуировано. Или все по-звериному просто — тогда мораль не при чем. Или убить — убьют, а еть не станут, бо не человек. Нашим предкам по счастью не приходило в голову любить пойманную медведицу перед тем, как снять с нее шкуру. Хороший, правильный замысел — показать, что ушел языческий страх перед «тем миром», но психологические реакции персонажей — современные, не адаптированные.

Или автор хотел показать, что среди храброй дружины могут быть не только благородные Муромцы, но и поганцы Петровичи? Тогда откуда эта сентиментальная рефлексия viking'a Ульфа Урманина из-за несчастной твари? Илья он на то и храбр, чтобы решать проблемы — пришибить из жалости или дать по шапке своим, а не переживать по поводу. Эпические герои в таких случаях не церемонились, чем, собственно от исторических персонажей и отличались. Кстати, первое место в тексте, где Илья ведет долгую беседу — ужели не нашлось лучше повода поговорить? И отдельный хнык лакомого читателя — Дивов мастер элегантных и тонких эротических сцен — эти б страницы да в мирных целях…

Любовь к цитатам, тонкому стебу временами подводит автора. Шитый белыми нитками эпизод из «Белого солнца пустыни», застарелое чеховское «В Греции всё есть» — фишки могли бы шикарно сыграть, если бы читателю пришлось приложить хоть небольшие усилия, дабы вычислить сцену. «Разрешите обратиться» — мелочь, а впечатление портит. При том, что цитируемость, запоминаемость книги — по-прежнему на высоте. Подбавим ложечку меда, бо вкусно необычайно: «Убери со стола. Это не едят»; «Я его не руками, я его бревном»; «Из Девятидубья донесся сдержанный грохот. Там пытались без лишнего шума раскатать избу»; «Дрочила что? — Сидит, дрочит. Проволоку на кольчуги»; «Никто не хочет жить на Смердянке, даже если он смерд»…

Огорчает несоответствие книг — первая закладывает, создает мир, а вторая служит к нему иллюстрацией. Первая книга загадочна, вторая просторечна, журналистски точна в исторических описаниях. Сквозняк, озноб, боязнь перемен. Тревога разлитая в воздухе — как трагическое предощущение в финале замечательного советского фильма «Василий Буслаев» — герои уезжают из одной страны и возвращаются в другую. Автор чует эпоху, шерсть на хребте волчьего века вздыбилась — и об этом надо напомнить людям, подготовить их. Напрашивается подспудная параллель «Хромца» Ярослава Мудрого с другим хромцом, потрясшим мир. Гробница Тамерлана, вскрытая в день начала войны — и ужас, сочащийся из могилы…

Уважаемый Дивов — мастер тончайших, едва заметных психологических крючков, нежнейших акварельных аллюзий, у его вещей всегда тонкое послевкусие хорошего вина. И как жаль, что ни разу еще уважаемый автор не использовал полностью свое мастерство — будто стесняется сыграть в полную силу, выехать в чисто поле на смертный бой. А может, просто не видит себе достойного соперника на этом поле? Вокруг одни только свои же храбры. И с кем тогда сражаться?

Послесловие оказалось не просто лишним — оно убивает эпос, мистику, тайну. Никого не волнует, каким хазарам какой Олег отмстил на самом деле. Разжевывание деталей, выставление читателя… э… представителем интеллектуального большинства. Даже если это и правда, — не стоит «болванам» об этом напоминать. Само по себе послесловие — замечательная научно-популярная статья, вполне заслуживающая публикации. Но при чем тут книга? Да, «нелюди» оставили Европу около тысячи лет назад. Но волоты «Храбра» не могут быть неандертальцами — бо ростом последние были чуть выше полутора метров и телосложением сильно могучим не отличались и большой палец на руке — верно подмеченная деталь — у них был уже по-человечески выгнут. Но оставим криптозоологию криптозоологам. Попытка — совершенно советская, как ни смешно — разъяснить, оправдать былину — убивает ее в колыбели. Мир, где Перуна стращают молотом Тора, а киевский воевода готовится к войне с йотунами — не на живот, а на смерть — живой. Мир, стерильный, просчитанный и растолкованный, постижимый — из другого перевода. Неправ профессор, не так все было.

В книге есть о чем спорить, что обсуждать, о чем думать. Мир книги — глубок и строг, по дорогам Киевской Руси есть куда уехать верхом на соловой кобылке. Намеками, словечками, крохотными штрихами он раскрывается перед нами огромным художественным полотном. И верстовыми столбами на перекрестках — вопросы, которые книга ставит. Дивов — мастер. Фантастов — много. Романов много — хоть про звездолеты, хоть про славян с викингами, хоть про нашу реальность, хоть про не нашу. Дивов — всегда чуть особняком. Иногда от чернухи, подчеркнуто мерзких жестокостей и кровавой грязи в его романах тянет блевать. Иногда — беззащитной искренностью, болезненной нежностью отношений между людьми — пробирает до слез. Иногда с автором хочется спорить, перечеркивать текст пометками пылкой полемики. Равнодушных среди читателей точно не остается. Эти вещи слишком заметны, чтобы пройти — как, увы, многие книги жанра — мимо души.

…Любопытно, каков собой Гроб Господень, тяжел ли? И хорошо ли его стерегут?

(опубликовано в ФАНтастике, написано в соавторстве с В. Бережинским)

Оценка: 8
– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Храбра» я прочёл и вмиг

тайну дивную постиг:

можно многое иметь...

если громче всех свистеть!..

:dont:

Оценка: 10
– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

Ну не политик оказался Илья — совсем не политик! А может быть — как раз мудрее любого политика; а уж руководство как засуетилось! Это же какие возможности открывались — если Соловья-разбойника окрестить?

Оценка: 9
– [  0  ] +

Ссылка на сообщение ,

Очень необычная повесть с новой интерпретацией приключений Ильи Муромца. Было интересно и захватывающе.

Оценка: 8
– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

Очень интересная фэнтэзийная интерпретация русской истории о былинном герое. По-Дивовски, легко читается, проскальзывет грустинка и, ...похабщина.

Казалось бы, сам сюжет не замысловат и не заслуживает особого внимания, вместе с тем, изображен в декорациях, в которых легко угадывается реальный исторический фон. Да и главный герой описан как прототип былинного богатыря.

И все-таки ограничусь личной оценкой в 9 баллов, потому что, второй раз прочесть вряд ли захочется.

Оценка: 9


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх