Айзек Азимов «Конец Вечности»

Было довольно любопытно увидеть корни одной из знаковых вещей Азимова. Подача с совершенно другой точки зрения и с уменьшенной дозой столь обожаемой Азимовым детективщины. Персонажи и сюжетные ходы в основном те же, но роли слегка другие.

Поклонникам творчества читать обязательно, тем более что повесть небольшая, а найти ее в онлайн-библиотеках не составляет труда.

Первая любовь бывает не только в жизни реальной, но и в жизни книжной. Моей первой любовью, которая определила все мои дни до настоящего момента, в читательской реальности стал роман Айзека Азимова «Конец Вечности». Практически десять лет прошло, многие произведения прочитаны и забыты, оставив лишь новые оценки и отзывы на этом портале, а теплая и весьма подробная память о смыслах, сюжете и эмоциях от прочтения «Конца Вечности» живее всех живых. Спасибо маме за этот прекрасный подарок, данный мне на время из какой-то захудалой библиотеке при одной южнороссийской школе искусств. Я даже думаю, что и своим детям попробую проявить любовь к книгам именно через этот роман Азимова.

Это все лирика, конечно, не касающаяся прямо оригинальной повести, на которой основан этот самый мой любимый роман и на которую я сейчас, собственно, и пишу этот отзыв. Но первая любовь что в обычной жизни, что в книжной всегда себя являет неожиданно, но метко. В любом случае далее я хочу обозначить некоторые основные отличия повести от романа и сказать несколько слов о роли редакторов не только в судьбе этих двух произведений, но и вообще всей литературы. От лица самого автора, т. е. Айзека, основные различия и историю создания можно узнать из предисловия и послесловия. Первое приведено в закрепленной в карточке повести ссылке на статью от издателя, а вместе с послесловием они даны в самом переведенном бумажном носителе. В известно где доступном месте в электронном формате тоже все доступно.

Итак, при желании «Конец Вечности» в первой вариации можно осилить за час-полтора, как это вышло и у меня. В принципе черновой первоисточник сохраняет всю архитектуру вселенной Азимова, где путешествия во времени — норма. Организация «Вечность» имеет ту же историю происхождения, ту же структуру, те же функции и т. д., что и в романе. Негативное отношение к Техникам, за исключением классной поговорке о чихе и переворачивании судеб (последняя отсутствует, как и многие другие красочные детали, в конечном суммарном итоге и создающие чарующую силу романной версии). Отличия могут быть либо в названиях (Компьютеры вместо Вычислителей, Графисты вместо Расчетчиков), либо в перемене «функций», точнее, характеристик, важных для развития повествования, героев (Андерс Хоремм, который для нас более привычен как Эндрю Харлан, существует здесь как инициатор отправления Купера не в то Столетие, а не как главный герой, который еще и шарит в первобытной истории... последняя отдана на откуп Куперу). Есть и новые персонажи, сущность и черты которых в итоге были перенаправлены другим, более знакомым именам (Твиссел включил в себя трагичную историю с изменением судьбы здорового ребенка на инвалида. прикованного к постели, которая изначальна адресовалась Дженро Мэнфилду. Также на него изначально возлагалась роль поиска Купера в прошлом, а не на Харлана/Хоремма-преступника-страстолюбца). Но хоть в целом герои и более-менее общая линия сюжета совпадают, есть более радикальные различия. И именно последние, хоть и добавляют объема произведению, делают из него прорывную классику жанра. И очень обидно в связи с этим было читать послесловие Азимова, в котором тот сетует на непризнанность этого романа. Благо, времена сменяются, и читатели вместе со старушкой-Историей все расставляют по своим местам.

Скрытые Столетия, любовная линия между Эндрю и Нойс, истинная ее природа, центральное место Харлана в истории, косвенное создание действиями главных героев ядерного взрыва 1945 года, отсутствие хэппи энда для «Вечности», более сложная личность Твиссела — всему этому суждено было появиться только в рукописи уже романа. Но никак не повести. Без этих важнейших фрагментов не складывается гениального полотна. Нет никакой философской и экзистенциальной борьбой между опасной, но свободой Многих и безопасной, но стагнирующей безопасностью, организованной Немногими. Вообще в повести отсутствует как таковая борьба, столкновение противоположных и во многом одинаково близких большинству взглядов на жизнь. Нерв противоречия не найден Азимовым в формате повести. «Вечность» не стала сложной, но все же вневременной и трансисторической диктатурой, благими действиями которой уложена дорога в скучный, меланхоличный и замкнутый на себе Ад. В те самые Скрытые Столетия, где только и остается разглядывать другие версии Реальности, а все звезды уже заняты другой жизнью. Впрочем, моменты вымирания человечества из-за этого также долгое время отсутствовал и в советском переводе «Конца Вечности», как многие знают, но не суть. Нет и истории любви, преодолевающей реальности и миллионы лет. Такой, которая легко переплюнуло за много десятилетий до выхода «Интерстеллара», обсмеянную в сети, фразу одной из героинь картины Нолана о времени как силе вселенной, равной гравитации. Из-за всего этого Твиссел становится жаждущим славы, переплевывающей легендарного основателя «Вечности», брюзжащим стариком, а Харлан/Хоремм — помешавшемся на единоразовой страстной ночи с Нойс сумасбродным глупцом. Ну и, в конце концов, книга-повесть не оправдывает своего заголовка, что делает сполна, во множестве контекстов, книга-роман. В общем именно благодаря этим красивым деталям «Конец Вечности» преобразовался в книгу с метафизической и всем близкой борьбой между Свободой и Фатумом, равной по силе подобной же схватке в оригинальной тетралогии Герберта «Дюна».

И, заключая, подытожу, что всего этого могло и не быть, если бы не редакторы. Редакторы, вечно в тени, вечно поносимые, обзываемые «недописателями» — именно они зачастую играют роль равную, а то и большую в судьбе самых культовых книг современности. И уменьшение их же роли в карьерах некоторых писателей, например, Стивена Кинга, ведут к деформации их творческих продуктов. Вспомнить только «Противостояние» в двух версиях — затронутой редактором и нет. Последняя — просто мрак графоманства. Поэтому в этом отзыве хочу сказать спасибо за «Конец Вечности» не только автору, переводчикам и издателям, но и редакторам. Так что в конце приведу мысль Лимонова из «Монголии», хоть по поводу роли редакторов (и издателей) он бы не согласился. Есть, писал Эдуард Лимонов, «Капитал», а он бы хотел написать «Страсть» — работу об истории того, как страсти двигали историческими событиями. А я хотел бы увидеть книгу «Редактор (и Издатель» — исследование в эссе и художественных заметках о том, как эти две профессии определяли судьбу мировой литературы на протяжении последних двух столетий.