Виктор Пелевин «Ухряб»

Психологически убедительное описание патологического состояния.

Приятно, что это только рассказ (с Пелевина станется и целый роман такому ухрябу посвятить).

И, как вовремя законченная история, может быть соотнесён с такими шедеврами русской классики, как, например,

гоголевская «Шинель» и «Записки сумасшедшего», достоевский «Двойник», чеховский «Человек в футляре» и «Палата №6»...

Ухряб.

А что такое ухряб? Какова его функция? Как он работает? Как он выглядит? А если не выглядит, то как проявляет себя? Какая у него цель?

Узнали? Уяснили? Вот теперь-то вам точно не избавиться от ухряба, ибо ухряб повсюду. В любом слове на любой странице любой книги. В каждой фразе продавщицы, рекламного щита, лающей собаки или часов, пробивших определенный час. Вроде бы как и не существовало раньше ухряба, да только обманывать себя не надо: ухряб был всегда, просто вы его не замечали. И теперь он обволакивает весь окружающий вас мир, и скрыться от ухряба невозможно. Есть только один путь — довериться ухрябу и следовать его зову.

Ухряб — субстанция мира сумасшедшего гуманитария на пенсии. Забавная и глубокая история погружения активного ищущего разума, желающего познать суть вещей, в эту самую обжигающую, исковерканную, но всё же суть вещей.

Иллюзорное познание это познание не-сущего, иллюзорная экзистенция.

Человеческое сознание устроено таким образом, что оно способно порождать сущности самостоятельно, без участия внешнего мира.

Этих сущностей в материальном мире (в действительности!) нет, но они могут быть предметом познания.

Любой сущности для представления, или точнее, презентации в сущем, требуется символ.

Каким должен быть символ?

Ну хотя бы и таким — ухряб.

Но как не-сущее, в своем полном развитии, в развитии до существования, этот символ, как символ презентации не-сущего, приводит к своему несуществованию субъект-носитель и прародитель символа.

И прародитель не-сущего, и его представляющего символа — ухряб — заканчивают в полном соответствии с логикой.

Заканчивает своим конституированием в мире не-сущего, утверждая не-существования символа «ухряб» своим личным несуществованием.

Смерть исключает иллюзии.

По произволу можно отождествить «ухряб» и смерть, но это по произволу.

Так как смерть конкретна, а ухряб — иллюзорен.

Прочитал первый раз года три с половиной назад, при тех же обстоятельствах, что и «Мардонги». Перечитывал с тех пор неоднократно.

Меня очень удивил сравнительно низкий рейтинг этого произведения на ФантЛабе, поскольку рассказ потрясающ. Очень забавная картина того, как ограниченного человека сводит с ума мысль, которую он не в состоянии до конца осознать, и мысль эта начинает принимать в его сознании совершенно чудовищные формы, воплотясь, в конце концов, в абсурдном и при этом апокалиптическом образе.

Рассказ – своего рода сатира на гностиков, искавших подлинное имя Бога. Кто-то искал, а Маралов, как водится, нашел, причем совершенно случайно – и ничего хорошего из этого не вышло. Есть и другой вариант – Маралов просто осознал единство Вселенной и сошел с ума на почве этой мысли, вообразив, что все информационные структуры нашего мира содержат некую последовательность. Впрочем, от мистической или реалистической трактовки смысл рассказа не меняется.

Можно так же предположить, с учетом теории психосексуальной теории Фрейда и системы шумерской мифологии, что мужской грамматический род слова «ухряб» обманчив, и на самом деле этот образ наполнен для Маралова женской сексуальной символикой. То есть, мир представляется телом некоей таинственной Праматери, которой и приносит себя в жертву Маралов, как бы не вынеся тайны бытия и возвращая дар рождения обратно. На это указывает хтоничность ухряба, который в представлении главного героя схож то ли материнским лоном, то ли с могилой. Возможно, в этом рассказе появляются следы тайного культа, о котором мы более подробно узнаем в романе «Generation P».

О литературной преемственности относительно постмодернистского произведения говорить даже как-то странно. Лично у меня история Маралова вызвала ассоциации с безумием Передонова из «Мелкого беса» Сологуба, а сюжет и основная интрига рассказа напомнили микрорассказы Хармса. Впрочем, литературные прототипы по мере схематизации сюжета и образов можно искать бесконечно – можно возвести родословную Маралова хоть до доктора Фауста, искавшего некое мгновение, стоящее жизни, что ничуть не более абсурдно, чем некий абсолютный «момент ухряба».

Напоследок нужно отметить, что рассказ написан очень остроумно. Некоторые моменты просто незабываемо смешны: взять хотя бы все этим мнимые шарады с «ухрябом» или эпизод с таксистом:

…и этот ироничный тон выдержан с начала до самой концовки прозведения.

Достоинства рассказа:

философское содержание, раскрытое в ироническом ключе;

отличный абсурдистский юмор;

Недостатки:

не обнаружено.

Итог: отправляясь на поиски абсолютной истины, не забудьте заранее вызвать санитаров. «Ухряб» достоин встать в один ряд с такими литературными памятниками безумию, как гоголевские «Записки сумасшедшего» и «Мелкий бес» Федора Сологуба. Одна из лучших вещей Виктора Пелевина.

Русские писатели довольно часто обращаются к теме смерти и предшествующему ей сумасшествию и, более того, наиболее часто поднимают этот вопрос в самом начале творческого пути. Исключением не стал и Пелевин. В его концепции, успевшей уже стать традиционной для нового поколения авторов, смертью является Слово, точнее Слово является всеобъемлющей величиной. Как же тут не вспомнить Новый Завет: «В начале было Слово». Так вот, оно не только было, оно есть и будет, а Бог это или ухряб решать самому человеку.

Потрясающее впечатление произвел рассказ! Это выше всяких похвал. Если отбросить в сторону весь ироничный стиль Пелевина, все мелкие колкости, которыми автор проходится по некоторым аспектам прошлой и нынешней жизни, если очистить обертку такой незамысловатой предыстории событий и отнестись с пониманием к специально оповседневненным декорациям этого рассказа, то становится очень хорошо видно, как с легкой, талантливой руки писателя пробуется на прочность незыблемость нашего с вами мироздания и дается обычному человеку, интеллигенту, испытание на прочность и устойчивость его сознания, самосознания и подсознания.

Первое попавшееся слово — ухряб — оно же ассоциация со сломанным зубчиком колесика часового механизма, оно же впоследствии ставшее навязчивой идеей и наполнившееся вселенским божественным смыслом. В начале рассказа два человека разговаривают о силе и смысле научного атеизма, о том, что же такое Бог и кем и чем он является для человека и человечества. Очень хорошо описана неустойчивость человеческого сознания перед беспредельностью и бесконечной многогранностью смыслов такого понятия, как Бог и сущность божественного. Знакомая с начала сознательного возраста фраза «Всё есть Бог; мы есть частица Бога; Бог — частица нас» приобретает в этом рассказе новый, совершенно оригинальный и в то же время такой пугающе понятный смысл. Пелевин мастер. Он как бы дает читателю, без разницы, верующему, или же воинствующему атеисту, возможность не только увидеть историю осознания главного героя, его жизни после этого и смерти, ставшей итогом всего этого. Он предлагает читателю самому увидеть, как всё, абсолютно всё наполняется новым, неизведанным смыслом, с осознанием которого человек будет жить или не сможет стать частью этого огромного, боясь затерятся и не найти себя больше никогда. Можно рассказом проникнуться, можно остаться сторонним наблюдателем, но в любом случае автору задумка удалась на сто процентов. Особенно то, как он намертво связал начальный разговор двух друзей и концовку этого рассказа. В конце у меня даже дыхание перехватило. А от того места, где герой садится в такси и до конца рассказа я даже дважды заново перечитал, так это место меня поразило.

Напоминает легенду «не думай о белой обезьяне». Потрясающе передано состояние поглощённости навязчивой идеи.

А что если Высший разум просто решил пошутить над Открывателем Сакральной Истины Мироздания, и потому бедняга Василий так плохо кончил?

Абсолютно бессмысленный рассказ на неоднократно пережёванную Пелевиным тему упадка советской системы. Полный ухряб.

Почему это нет смысла? Смысл вполне однозначен: человек сошел с ума, мозги пошли в разнос. Такое может случиться с каждым, хотя спецэффектов, наверное, будет не так много.

«Бог и все остальные (!) черти — ...персонифицированное обобщение всего непонятного». Бесспорно. :dont:

А вообще — полный сюр. Смысл здесь не нужен.

Эка фраза: «А затем решительно, с размаху, повалилися в яму и, как сбрасывают покрывало с памятника, отбросил ненужное большое слово, приготовясь увидеть то, что за ним.»

Настроение есть, но ведь — вторично.

:confused: или просто подражание....