«Корнет, вы женщина?!»

Как-то даже странно, что я про этот цикл ничего не написал, он же прочно прописался в моём топ-10 любимого. И пока что это единственная книга в этом списке, не вышедшая в бумаге. Фиг знает, к чему это ремарка, кому это комплимент, или упрёк, но оно вот так.

Так получилось, что я несколько лет читал ЖЖ Игоря Николаева, ничего не комментировал и с книгами не знакомился. Благодаря ЖЖ знал, что в данный момент в работе некое «девочковое порно» в сеттинге, похожем на «Ведьмака». «Девочковое порно» вызывало одновременно любопытство и установку — «ну наверняка же не моё, времени жалко». Но в какой-то момент любопытство пересилило.

И вот тут нужно сразу предупредить суровых мужских мужиков, читающих только про себя — главная героиня тут — женщина.

...

Все? Они ушли? Можно продолжать?

Жалко мне их (на самом деле нет). Баба-автор, баба на обложке, баба — главная героиня — сразу в топку не читая — сколько вы годноты не видели из-за своей странной упёртости.

Перед нами попаданка в магический мир. Попаданцев я не люблю, но, приступая к «Ойкумене», не ожидал тут штампа (его и нет), из-за которого не люблю их, а именно — скучного нагибания нагибатором всего и вся и унылого технического прогрессорства в исполнении человека, который не демонстрировал инженерных достижений в «первой» жизни. А также нереалистично-быстрой легализации, характерной для большинства представителей жанра попадания в прошлое. Но тут не прошлое, а другой мир, который, как заявлено в аннотации, медленно и печально выгребает к свету цивилизации после Катаклизма, убившего местную «античность» вместе с процветавшей магией. Она осталась, но сильно потеряла в распространённости и доступности.

И в этот мир проваливается главная героиня, девушка лет около 18-19. Проваливается весьма реалистично (учитывая сюжетную броню для главной героини, естественно) — всё вокруг пытается её сожрать, убить или сотворить пугающее неизвестно что. Она не говорит на местном языке (это прекрасно), практически не способна постоять за себя и на первый взгляд не обладает никакими полезными знаниями или навыками, которые придали бы её хоть какую-то ценность. Но на второй взгляд местных, таковые всё же находятся — не забитые тяжёлой работой женские руки с развитой мелкой моторикой и кое-какие познания в медицине, полученные от деда-медика. При этом медицинского образования у неё нет, но чтобы несколько удивить аборигенов пока знаний хватает. Впрочем удивление не так уж и велико.

Задачу выжить в самое экстремальное время после попадания Елена выполняет, начинается процесс легализации. Занимает он несколько месяцев, приходится сделать таймскип, поскольку автор разумно не бросает героиню в приключения сразу, что смотрелось бы крайне нереалистично. При этом уделяется внимание её психическому состоянию — девушка же у нас из уютного мира с мамой и папой попадает практически в ад. Кто-то ещё не ушёл, когда я выше предупреждал? Тут будут ненавистные вам девачковые страдания. А как вы хотели? Я вас уверяю, тут бы и мужских было не меньше, если мы про реализм, а не сказки про нагибаторов.

Елена живёт в многомесячном стрессе и отчаянии, не раз думает наложить на себя руки. И то, что она в такой ситуации душой тянется вовсе не к окружающим мужчинам, среди которых, почему-то не образовалось принца-защитника, у меня не вызывает никаких вопросов. Кто-то слышал, что у Николаева главная героиня лесбиянка? Это для вас отвратительно, да, книгу в топку? Если ещё кто-то сейчас ушёл — прекрасно. Оставшиеся подумайте — а так ли этот поворот нереалистичен. Ну и спойлер вам — о женщинах Елена будет не весь цикл думать. В какой-то момент подумает и о Римской империи.

Но вот, наконец, начались приключения. Длились они в первой книге не так уж долго, но подарили нам шикарную тайну, над разгадкой которой в комментах размышляют лучшие умы человечества.

Тут и первая книга подошла к концу, началась вторая и вот здесь нам подвезли главные крючки для ловли зазевавшегося читателя. Начинается то само порно, сунул-вынул-убежал.

Фехтовальное.

А вы о чём подумали?

Книга первая подарила нам отполированные до зеркального блеска средневеково-медицинские заклёпки. Учитывая, что автор не медик, остаётся только шляпу снять перед уровнем проработки.

Книга вторая, «Высокое искусство», дарит нам шикарный насыщенный фехтованием текст. Третья книга и далее все эти достоинства будут преумножать.

Во второй книге цикл выбирается из тёмной сырой норы на простор, далее расправляет плечи и начинается отличное эпическое фэнтези, со множеством героев, дворцовыми интригами, тайнами и бодрым мордобоем, масштаб которого непрерывно нарастает.

Книги цикла вычитаны, язык богат, автор эрудирован, аллюзии и пасхалки в количестве.

Дабы не предъявляли, что автор отзыва продался Николаеву за 25 рублей, упомяну и о недостатках.

Что лично мне не понравилось. Очень мало показано прошлого Елены. Причём я вовсе не жду, чтобы там в начало напихать 10 глав ей жизни до попадания, но она очень мало вспоминает прошлую жизнь. Чаще всего деда, благодаря которому у неё есть ненулевые медицинские познания. Очень-очень редко родителей. Но у неё как будто вообще не было друзей. Воспоминания её о прошлой жизни довольно утилитарны.

Мир выглядит необжитым, ему очень не хватает 100500 топонимов, упоминаемых персонажами. Например в том же «Ведьмаке» или «Гамотроне» в тексте упоминается намного больше топонимов, чем герои посетили локаций. Ещё бы туда мифологии подкинуть. А употребление слова «фемина» наоборот, сократить. Последнее, конечно, вкусовщина, тут уж не настаиваю.

Я выше говорил, что не люблю технических прогрессоров. Я инженер, на производстве 25 лет и в таковых не верю. А вот почитать про социальных мне очень интересно. И цикл «Ойкумена» движется именно в направлении социального прогрессорства, с жирными намёками, что общество ожидают тяжелейшие потрясения, каковые были и в нашей реальности.

Будем посмотреть, жду с нетерпением. Скоро обещают пятую книгу.

В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх:

Воет воем, что твои упокойники,

Если есть там соловьи, то — разбойники.Страшно, аж жуть!

Владимир Высоцкий, «Песня о нечисти»

Когда эта книга была только анонсирована, я ею сразу заинтересовался, поскольку очень люблю историческое фэнтези. Ожидал я одно, получил в итоге несколько другое, но не расстроился.

Вот сейчас, по завершении трилогии «Сказка» можно оценить её всю и хорошо, что я не стал писать рецензию на первую книгу, получилось бы однобоко. А всё потому, что первая книга, «Сабля, птица и девица» при всём её энергичном непрерывном действии только запрягает. А поедем мы примерно с середины второй. И даже не поедем — понесёмся. Как уже сказал — в первой книге действие очень бодрое, но во второй уровень этой бодроты резко возрастает, чтобы к третьей набрать первую космическую скорость.

Ну а теперь по порядку.

Перед нами трилогия кою следует считать одной книгой в трёх частях, поскольку каждая из них законченной и самостоятельной не является.

«Сказка» — это историческое фэнтези на русском и европейском сказочном материале. Колдуны и ведьмы, черти и чертознатцы, нечисть со всего континентального фольклора, «чтоб творить им совместное зло потом, поделиться приехали опытом». Да, местами будет и весьма близко к этим словам. Как и положено книге, озаглавленной «Сказка», сказочного тут… чуть не сказал «всё»… нет, не всё, но очень дофига. По количеству разнообразных действующих сущностей книга вполне себе соответствует игровому циклу «Герои меча и магии». Местами действие действительно напоминает пошаговую стратегию, особенно в финале третьей книги.

Но я оговорился «нет, не всё» — это не привычные нам сказки про Ивана-царевича или Иванушку-дурачка. Это историческое фэнтези. Время его действия — детство великого князя Ивана, за жестокость ещё не рекомого Васильевичем. 1540 год. Но он здесь только упоминается, а двигателями сюжета выступают иные исторические личности — император Священной Римской Империи, король Франции, султан и падишах Османской Империи, Папа Римский и многие другие, калибром помельче. Именно взаимоотношения, политика, а также капризы всех этих людей и превращают небольшое путешествие главного героя, сына боярского Ивана Устиного сына Умного по прозвищу Ласка, шестнадцати годов, в дорогу дальнюю, полную невероятных приключений. Хотя отцу с матерью была обещана поездка «не дальше ляхов».

Ласка отправляется из-под Москвы к ляхам за лекарством для больных глаз отца. Но получить его оказывается очень непросто. Не продают за деньги. Только за услугу. Принеси мол то, незнамо что… да нет, вполне определённое. Которое тоже можно получить только за нетривиальную услугу. И в результате получается путешествие по городам и весям сначала туда, а затем обратно. Вот только в отличие от одного хоббита, который обратно ехал весьма приятно и безхлопотно, нагруженный ништяками, героям «Сказки» по большей части приходится уносить ноги.

Героям, да. Ласка очень быстро обрастает друзьями, готовыми за него и жизнью рискнуть, и попутчиками. Количество действующих лиц множится, как снежный ком. А во второй книге их количество становится так велико, а отношения столь лихо переплетены, что настроение линейного приключения, стилизации под классический сказочный сюжет «Молодильные яблоки» улетучивается напрочь, а на смену приходит взрывной авантюрный экшен предыдущего цикла автора про сундук золота, продолжение широко известной, даже знаменитой «Плохой войны». Циклы сначала касаются друг друга вскользь, как будто мимо проходили и вежливо шляпы приподняли в приветствии, но во второй книге вцепляются друг в друга так, что уже и не оторвать. «Сказка» завершает сюжетные арки «Сундука золота». Выглядит… необычно. Ведь «Сундук» и «Плохая война» были приключениями безо всякой фантастики. А в «Сказке» разнообразное колдунство к третьей книге жарит натурально, как термоядерная бомба.

Появление в «Сказке» героев «Сундука золота» может стать проблемой для читателей, которые только начинают знакомиться с книгами Алексея. Вот сколько раз я уже упомянул сундук? А это не официальное название цикла и лишь кусок названия одной из книг. Такое сокращение для фанатов, как и ПВ. Если в «Сабле, птице и девице» появление Фредерика фон Нидерклаузица старых читателей порадует, а новых никоим образом не напряжëт (просто ещё один персонаж, их уже много к тому моменту в сюжет включится), то в следующих книгах автор почти не занимается представлением «старичков», а их становится всë больше. Появляется Марта. Вы же знаете Марту? Нет? Тады ой. Внешность сей представительной дамы с большими достоинствами опишут, но и только. Зачем она тут, догадаться можно, но не зная бэкграунда впечатление будет смазанное. Она тут на третьих ролях, бэкграунд знать вроде и не нужно, а всë равно что-то теряется. Это касается и Антонио Бонакорси. Не читали прошлых книг — ничто вас в его истории не тронет.

В общем, читать предыдущий цикл не обязательно… хотя лучше читать. А там не фэнтези. Если вы хотите, чтобы колдунство во всю ширь, то, начав с самого начала, рискуете и не дочитать до «Сказки». Вдруг не понравится?

И вот для новых читателей здесь стоит упомянуть основную фичу Зубкова, не раз в комментах озвученную — он в некотором смысле Гай Ричи. Любите криминальные комедии Гая Ричи? Тогда вам понравятся эти книги. Множество переплетённых сюжетных линий, юмор и задорный мордобой в антураже Европы эпохи Возрождения. А в «Сказке» ко всему этому ещë и добрый молодец с серым Вольфом.

Но вот чего тут нет (хотя можно было ожидать), так это «ой ты гой еси, паки иже херувимы». Автор не пытается в языковую стилизацию, всё тут говорят современным языком, с кучей анахронизмов, хотя и не скатываются в молодëжный слэнг. Очевидно, так и задумано, потому и нет оснований ставить это автору в вину.

Текст несколько суховат. Красивый троп мне бросился в глаза лишь ближе к концу трилогии. Нет описаний природы, каких-то характеристик, раскрашивающих картинку. При этом каждая новая локация читателю будет довольно подробно презентована, хоть и суховато, но с юмором. Это похоже на характеристики персонажей в «Семнадцати мгновениях весны» и особенно в пародирующем их мультике «Остров сокровищ». Зато текст изобилует аллюзиями и пасхалками, а эрудиция автора впечатляет.

Кстати, про юмор. Есть тут нечто, вызывающее в памяти «Приключениях Жихаря» Успенского. Но есть ньюанс — автор вообще-то очень серьёзен. В одной из самых смешных сцен (в третьей книге) героине очень, очень плохо. Но как-то оно само так получается, что смешно. Кстати, упомянутая сцена станет шоком для лиц с тонкой душевной организацией. А ещё автор очень буднично героев убивает.

Открывает цикл своеобразная сцена, аллюзия на «Пьяного мастера» с Джеки Чаном. Я, честно говоря, предполагал, что Алексея за неë съедят. Сейчас многие ожидают реализма, тщательно полированных заклëпок и даже в фэнтези готовы предъявлять за «драконов не по стандарту и нетиповых оборотней». А тут шестнадцатилетний герой, пьяный, прутиком побивает толпу хорошо вооружëнных татар. И действительно, кто-то в комментах сказал: «Фи». Но большинство всë поняли правильно. Открывающая сцена закладывает настроение всей книги и никого не обманывает. Однако весь дальнейший мордобой прописан весьма тщательно. Правда, тут автор не избежал проблемы — подробная визуализация фехтования в тексте убивает всю динамику боя, поскольку представить описанное быстро сможет, пожалуй, лишь профессионал-фехтовальщик. Остальным придëтся вчитываться, чтобы что-то понять. К счастью, подробные описания приëмов даны не в каждом бою, есть сцены попроще и динамичнее.

Финал, если его превратить в синематограф, тянет на поллярда вечнозелёных, и чтобы все деньги на экране. Давно не встречал столь богатого и изобретательного экшена с колдунством и таким количеством прописанных персонажей. «Мстители: Финал» натурально. Если кто думает, что это не комплимент, то нет, таки он самый. Дорого-бохато и, в отличие от голливудщины, совершенно непредсказуемо. Предсказать можно только выживание нашего доброго молодца Ласки. Но там десятка за два персонажей, за которых переживаешь. Не считая тех, коим желаешь серебряную пулю в хитрожопое свиняче-рогатое рыло. Этих куда больше.

Из многочисленных персонажей я бы хотел отметить, как особо удачных, Оксану, но не самому по себе, а в связке Оксана+Богдан. Вот уж их Алексей прописал на 5+, куда лучше остальных.

В общем: «Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела». Правда, не совсем. Живучая она. На продолжения точно хватит.

PS: Не всë мне понравилось, но те моменты, которые я считаю неудачными, на мой взгляд таковыми стали из-за излишне энергичного действия и скупости на рефлексию героев (да, многие скажут: «Как будто это что-то плохое»). Для автора, чисто на будущее, приведу только один пример, что мне не понравилось — знакомство Ласки с родственником.

Дилогия, состоящая из книг «Наследники бога» («Обречённые сражаться») и «Время царей» («Стрелы судьбы», «Несущие смерть»).

Автором позиционируется, как роман-хроника.

Повествует о войнах диадохов, наследников Александра Македонского и охватывает период от смерти царя в 323 году до н.э. до битвы при Ипсе в 301 году до н.э.

Главного героя здесь нет, но более всего внимания уделяется Антигону Одноглазому, его сыну Деметрию и юному Пирру Эпирскому.

Сюжет пересказывать смысла нет, он следует источникам.

История диадохов столь насыщена событиями и персонажами, что адекватно рассказать её можно только путём написания многотомной эпопеи, аналогичной «Властителям Рима» Колин Маккалоу.

Либо следует сфокусироваться на одном участнике событий, как поступил Роман Светлов в «Прорицателе» (об этой книге, надеюсь, тоже расскажу).

Вершинин решил впихнуть невпихуемое в два не самых толстых тома, в результате повествование скачет галопом от сцены к сцене, показывая лишь ключевые моменты истории, пропуская годы.

Иначе в таком объёме и нельзя, да и обозначение «роман-хроника» другого не обещало.

Значительная часть событий излагается в эпистолярной форме, в письмах Кинея, в огромных монологах.

Здесь очень мало диалогов, широко практикуется POV, «point of view», когда события подаются с точки зрения одного из персонажей, в его мыслях.

И вот мысли тут у всех какие-то одинаковые.

Читаешь про события 319-го «из головы» Антипатра. Потом несколько страниц перелистни и пойдут события 316-го «из головы» Антигона. Персонаж сменился, а мысли как будто и нет. Если читать первый раз и вот так перескочить несколько страниц, то и не поймёшь, что персонаж-то уже другой.

Долго думал, как описать своё восприятие. Вроде придумал. Есть такой фильм, «Похищение чародея», по одноимённой повести Кира Булычева. И там есть сцена — люди из будущего наблюдают с помощью телевизороподобного девайса сквозь время за жизнью средневекового города. И у них картинка чёрно-белая и звука нет. Вот как-то так и эти книги я воспринимал.

При этом текст очень образный, не сухой, эмоциональный, иногда пафосный.

Александра автор очень не любит, подчёркивает его безумие. У меня нет желания ему возражать, но некоторые авторы стараются рассмотреть деяния Александра со всех сторон, Вершинин только с одной. Ну и ладно.

Несколько покоробило, что Антипатр в мыслях своих называет Александра исключительно «Гадёнышем». С одной стороны, это можно объяснить. Больше десяти лет Олимпиада вставляла ему палки в колёса и совершенно замучала.

Он знал, как Александр обошёлся с верным Парменионом, с Клитом. Он знал, что царь хотел и его заменить в должности наместникам Македонии, т.е. не доверял. Имел основания опасаться за жизнь.

В принципе, когда Антипатр вспоминает былое, в его мысли автор вкладывает обоснуй, почему он относится к царю именно так.

Но с другой стороны не было более верного сторонника царского рода Аргеадов, чем Антипатр. И потому мне было сложно принять «Гадёныша» именно от него.

Ненависть всех ко всем тут просто через край хлещет.

»...мясистая коровьеглазая дура из Согдианы...»

Это про царицу Роксану, княжну Рокшанёк, чьё имя означает «Светлая».

Так о ней думает Антигон. Про Олимпиаду, мать Александра, они с Антипатром думают одними и теми же словами. Собственно, уже сказал о этом выше.

Никто тут не позиционируется, как положительный персонаж. В принципе, они вполне заслужили такое отношение. Традиционно выделяется Эвмен.

Эвмен мне всегда был очень близок. Да и не только мне, его и историки, начиная с XIX века, пытались возвысить над всеми остальными и не сказать, что это притягивание за уши. То, что мы о нём знаем, вполне позволяет восхищаться.

Здесь он поучаствовал всего в эпизоде. И надо сказать, довольно странном. Его беседа с Антигоном после битвы при Габиене, когда Эвмен попал в плен, это... хочется спросить, что это было?

Извините, я не верю от слова совсем. Разумеется, это моё личное субъективное восприятие, никому не навязываю. Но, блин... Он прямо упрашивает Антигона, чтобы тот его убил.

Что в описании персонажей ещё резануло глаз, так это восклицание Антигона при известии о разгроме его сына в битве при Газе: «Ты родила мне идиота!»

Учитывая, как Плутарх акцентирует внимание на любви Антигона к своему позднему ребёнку — вижу здесь непопадание в характер. Вот, как Плутарх описывает реакцию Антигона:

«Когда Антигон узнал о битве при Газе, он заметил, что Птолемей одержал победу над безбородыми подростками, но теперь ему снова предстоит иметь дело с мужами; не желая, однако, унижать гордость сына, который просил дать ему право ещё раз сразиться с врагом самому, он не настаивал на своем и согласился».

Если кто будет ждать от первой книги батальных сцен, то ожидания окажутся напрасными. Вскользь упоминается битва при Газе, остальные сражения остаются без внимания. А их было много, баталисту есть, где развернуться.

Во второй части описывается битва при Саламине (306 год до н.э.), но там больше текста посвящено тому, как Деметрий планирует сражение, чем самому сражению.

Зато во второй части есть самое длинное из виденных мною художественных описаний античного или средневекового сражения — битва при Ипсе (301 год до н.э.).

Эта батальная сцена занимает треть второй книги. Мне всегда нравились длинные батальные сцены, описанные с разных точек зрения. Тут всё это есть, но... несколько не то, что хотелось. Динамика напрочь отсутствует. Мы видим неспешное задумчивое созерцание происходящего, с кучей отвлечений в сторону. Временами описание очень образное, этого не отнять:

«Фаланга пела, и пока пела, оставалась фалангой».

Противоречивые чувства от кульминации. Она одновременно и прекрасна и... не очень.

Когда я впервые услышал об этой дилогии, то даже расстроился. Подумал, что Вершинин тему наверняка закрыл и сказать тут больше нечего.

Нет. Не закрыл. Тот же упомянутый «Прорицатель» Романа Светлова добавляет вкусных деталей, которые Вершинин просто проигнорировал.

Замечания по мелочи:

В хронике читателю нужно давать привязку ко времени. И тут Вершинин поступает странно. С одной стороны отказывается от христианского летоисчисления, но с другой даты по Олимпиадам указывает неправильно.

«453 год от начала Игр в Олимпии». Тимей из Тавромения, когда начал считать годы от Игр в Олимпии, указывал всё же прошедшие не годы, а Олимпиады. Т.е. лето 323 года до н.э. — это первый год 114-й Олимпиады.

Царя царей на персидский манер автор именует шахиншахом, притягивая среднеперсидские реалии, характерные для Сасанидов и более поздних времён. Для пост-ахеменидского времени следовало бы употребить титул «хшаятийя хшаятияанам».

«Семнадцать таксиархов. Один лохаг. Пять стратегов»

Это у регента Пердикки накануне битвы на Верблюжьем Вале. У Александра было всего шесть таксисов фаланги. Четыре пошли в поход, а два остались дома. Таксис — 1500 человек. Как-то жирно для Пердикки семнадцать таксисов.

В битве при Ипсе фигурируют «бессмертные». Анахронизм. Как и катафракты, которых автор упорно именует «катафрактариями», что неправильно. В принципе термин «катафракт» можно применить к персидской тяжёлой коннице, но с натяжкой. Это ещё не те катафракты, которые «широко известны в узких кругах»(парфянские и сарматские I в. до н.э. — III в н.э).

Временами попадаются ляпы, вроде:

«Надежен македонский конный доспех, не менее надежен, чем прославленная персидская катафракта, на вес же раза в полтора легче азиатской брони».

«Скорлупа македонских лат и греческих панцирей».

Греки у Вершинина — именно греки, на римский манер. Не эллины.

Люди царя Эакида, спасавшие его малолетнего сына Пирра, упоминаются Плутархом. Их звали Ангел и Андроклид. Вершинин зачем-то вместо них придумал некоего Аэропа. Причём это изменение никак не повлияло на сюжет.

Что ещё мне всегда не нравилось, так эти постоянные «сыночек», «сынка», «деточка» в отношении тридцати-, сорокалетних бородатых «деточек». Почему-то раздражает.

"— Да видел я ту гиену, тоже мне диво. Псина и псина. Вот в прошлом году два родосских купца показывали на островах павлина, вот это чудо из чудес. Говорят, из самой Индии привезён.

— Павлина? Что это за зверь?

— Не зверь, а птица.

— Птица? И сладко ли поёт?

— Нет голоса ужасней. Мне Архилох напел, я содрогнулся.

— Архилох? Ему можно верить. Что же в ней тогда примечательного?

— Я слышал, красоты она неописуемой.

— А это случаем не те два родосских прохвоста, что третьего дня тут похвалялись своими подвигами? Признаться, я чуть было не уснул во время этой повести...»

Как-то я в книжном магазине взял в руки новую книгу в серии «Исторический роман» — «По воле Посейдона», Гарри Тёртлдав. В аннотации значилось: «Морские приключения в Древней Греции».

А я от этих четырёх слов, не считая предлога, теряю волю.

Ну вот и тут конечно потерял, сразу же купил и вприпрыжку помчался домой.

Начало было даже более многообещающим, поскольку действие происходило не просто в какой-то там Древней Греции, а конкретно в 310 году до н.э., а это мой самый любимый исторический период.

Эпоха войн диадохов. Морские приключения. Историк-византист, да и вообще известный писатель Тёртлдав. Что могло пойти не так?

А вот пошло...

Для начала я подумал, а почему именно этот год? Потом я понял, но не сразу. А сразу я удивился.

Да, после смерти Филиппыча в Ойкумене в течение сорока лет происходила непрерывная движуха, там можно в любой год пальцем ткнуть и что-то происходит, что даст кучу материала для исторического романа. Но всё же были годы особых «обострений» и годы менее буйные. В 310 началась очередная война Птолемея с Антигоном, пободались они в Киликии, но без огонька, Птолемей получил по рогам и разошлись.

В следующем году по всей Ойкумене бомбанёт новость — Кассандр убил Александра IV, наследника Божественного. Но и тут не самый интересный год.

Но позже, когда я узнал, что читаю первую книгу длинного сериала, то стало понятно, куда Тёртлдав ведёт. Он просто решил в нескольких первых книг героев представить, поприключать, а потом подвести всё к осаде Родоса в 305 году до н.э. Раскрыть персонажей, подготовится к кульминации. Так нужно было сделать. Но не было сделано. На выходе получилась... странная книга. Странный цикл.

Что мы имеем?

Главные герои — два родосских купца, кузены, Соклей и Менедем... Стоп. Какой Соклей? В оригинале Сострат. Цикл называется «Sostratos and Menedemos». Я до сих пор не понимаю, почему Анна Овчинникова в переводе переименовала Сострата.

Ну ладно, пусть Соклей.

Два кузена владеют торговым судном «Афродита». Собственно, навклеры-судовладельцы — отцы героев, а сыновья уходят в плавание, поскольку отцы уже в возрасте.

Соклей — романтичный молодой человек, склонный поговорить за философию и почитать умное. Это, кстати, удачное решение, мне понравилось. Так автор протаскивает в текст всякое интересное на исторические и философские темы.

Менедем — более практичен. Тут претензия на то, что Менедем — персонаж исторический. Позже он отличится во время осады Родоса Деметрием Полиоркетом. При этом известно про него очень мало и потому сочиняй — не хочу.

Герои покупают экзотический товар — павлина с павами и пускаются в плавание в надежде его удачно сбыть. Собственно вот и весь сюжет — герои двигаются на «Афродите» из порта в порт и добираются аж до Сицилии. Из исторических персон в первой книге фигурирует только (не соврать бы насчёт «только», давно читал) Агафокл Сиракузский.

Плавание описано очень монотонно. Там толком ничего не происходит. Автору важен процесс и он им любуется. Типичный производственный роман про будни купцов. Они довольно рутинные. Да, было немного пиратского экшена, но очень, очень мало.

Признаться, я чуть было не уснул во время этой повести...

Я был разочарован.

Но что-то же есть тут хорошего? О, да. Вот как раз бытовуха тут выше всяких похвал. Вот здесь Тёртлдав крут. С бытовой матчастью всё отлично. Я даже могу сказать, что на меня эта бытовуха нехило повлияла. Ну то есть я стал в своих книгах уделять этому внимание.

Может это только у меня уже деформация сознания, из-за того, что сам писал по данной эпохе, и кому-то здесь и с сюжетом всё нормально и интересно. Хорошо, если так. Но мне нет, не зашло.

В надежде на лучшее купил вторую книгу, «Череп грифона». Всё те же на манеже. Они там на следующий год фарцуют кем-то случайно откопанным черепом динозавра. Появляется больше активных участников исторического процесса, например Полемей, племянник Антигона.

Вот тут Тёртлдав молодец. Тут ведь в чём проблема — у македонян всё плохо с фантазией на имена. Александров, Филиппов, Птолемеев. Аминт у них столько, что просто невозможно не запутаться читателю, который не в теме. Ну как вот разрулить ситуацию, когда идёт война Птолемея с Птолемеем? Один из них — пока ещё египетский сатрап, Птолемей Сотер, а второй — племянник Антигона Одноглазого.

И Тёртлдав выкручивается, причём исторично. Племянника Антигона в некоторых источниках называют Полемеем. Одной буквы нет. Он его так и называет. Хотя, конечно, всё равно сходство такое, что при беглом чтении не мудрено ошибиться.

«Череп грифона» вроде пободрее, но в целом полностью повторяет концепцию — начался сезон, поплыли торговать и всю книгу только этим и занимаемся. По ходу торговли немного мешает окружающая полит-херня, война всех против всех. В конце удачно или не очень сбыли главный товар. Конец.

Книги про маленьких людей. Герои вообще никак не меняются, не развиваются. Никакой кульминации не просматривается. Монотонное приключение. Рутинное. Я такое же разочарование поймал от «Корсаров Леванта» Артуро Перес-Реверте. Там тоже ощущение такое, что автору просто хотелось «поплавать» Алатристе на галерах.

Если Тёртлдаву хотелось просто поиграть в античные кораблики, то эпоху он для этого выбрал вкуснейшую, самое начало морской титаномахии. Вот только пошёл почему-то в другую сторону.

На русском вышло уже четыре книги, одну из них перевели энтузиасты из ВК группы «Саймон Скэрроу»

Где-то там и файл скачать можно, пролистать надо группу.

Но, признаться, мне как-то боязно дальше читать.

Нужно ещё пару слов сказать про перевод. Он хороший. Я не могу судить, насколько он адекватный (хотя Соклей-Сострат как бы намекают), но он хороший потому, что Тёртлдав решил упростить топонимы. А переводчица Анна Овчинникова во многом спасла атмосферу:

«Поскольку автор романа «По воле Посейдона» сохранил в тексте оригинала в первоначальном виде лишь часть географических названий и имен собственных, я не посчитала целесообразным следовать его примеру и транслитерировала в переводе все названия и имена согласно укоренившейся русской традиции — таким образом, чтобы читатель их легко опознал.

Обращаю ваше внимание также на то, что древние греки у меня в тексте романа везде — эллины (название «греки» им дали впоследствии римляне, а сами себя они так в 310 г. до н. э. называть никак не могли), а Греция, соответственно, Эллада».

Правда там остались «генералы»...

Не часто рецензии пишут на не первые книги циклов. А зря. Бывает так, что какие-то достойны рецензий куда больше, чем первые.

Ещё в нулевые на Самиздате стала широко известна в узких кругах любителей исторического хардкора дилогия Алексея Зубкова «Плохая война» и «Хорошая война». Долгое время казалось, что автор на писательство забил, но он вернулся и продолжил цикл.

На качественно новом уровне.

Первые две книги были историями, происходившими с вымышленными героями в вымышленных локациях «когда-то в первой половине XVI века». Это автору многое прощало, хотя вот лично мне чего-то не хватало. Да понятно чего — историчности. Ну казалось бы, там же заклёпок были горы и каждая прекрасна. Но всё равно немножко расстраивала «вымышленность» происходящего, которую вполне спокойно переварить в фэнтези, но в исторических декорациях «вымышлять» — ну как-то по-киношному это. Что с некоторой точки зрения похвалой не является вообще-то. Хотя с другой — вполне.

Да, я в курсе, что изначально история и делалась, как сценарий или задел сценария. Она кинематографична, из неё прекрасно можно выжать годноту с небольшим бюджетом. Правда сейчас никто в эту годноту из киношников не умеет. Ни у нас, ни у них. Что печально.

Ну да ладно.

Как бы там ни было, в третьей книге автор решился поднять планку выше, а именно завернуть историю вокруг исторических событий.

И завернул — моё почтение!

Книга очень крута. Весь цикл крут, но история с золотом, растянутая на три тома («Все дороги ведут в Геную», «Сундук золота и всех обратно», «Одна дорога из Генуи»), закручена просто невероятно. С ходу не могу припомнить похожей интриги с такой толпой персонажей. В комментах не раз сравнили с Гаем Ричи. Так оно и есть, но как по мне — Ричи переплюнут и далеко оставлен позади по части сложности сюжета.

Даже представить боюсь, что представляют собой рабочие материалы автора, как все эти ниточки протянуты. Я бы точно с ума сошëл такое придумывать без специального софта. Всё эти киношные доски с фотками, стикерами, газетными вырезками и нитками — вот прям оно.

Книга невероятно сложна и легка одновременно. Лёгкий язык с фирменным юмором, не растерянным с «Плохой войны». Сложный сюжет. Я очень люблю сложные сюжеты с туевой хучей персонажей, я сам такое пишу, иногда пеняют, что сложно, но мне пофиг. Я люблю писать и читать сложное. Так вот тут у меня местами взрывался мозг. Нет, это не претензия, это констатация крутизны. Так могут не только лишь все. Мало, кто вообще так может.

В книге прекрасная матчасть. Внимание ко всем этим дорогам, ведущим в Геную и из неё, глубочайшая проработка бытовухи восхищает. Вот вроде бы каждый автор исторических книг так должен. Но могут не все и стараются не все.

Персонажей уже во второй книге было много, а, начиная с третьей их число разрослось уже практически до мартиновских размеров. Не считал автор, сколько поименованных персонажей? У Мартина более тысячи. Тут может и поменьше, но для, в общем-то, не слишком эпических размеров боевика героев тут просто запредельное количество.

Огромное число героев в истории непосредственно участвуют. По ходу (особенно ближе к финалу) упоминается масса исторических персон, кто в погоне за королевским золотом не участвует, но на развитие истории влияет непосредственно.

Ну, по крайней мере это любимая «шестнаха», это Европа и имена европейские. Не то, что там какие-нибудь... не буду продолжать.

При написании «Скованного Прометея» я очень сомневался, стоит ли втыкать в историю «Лепанто с попаданцами» двух московитов. Впишутся ли они или будут выглядеть инородным телом? Воткнул. И как же приятно было, когда здесь, в центре боевика, где друг друга режут исключительно еуропэйцы случайно нарисовался сын боярский по имени Устин! Вот уж кто украшением книги стал. Если там планируется продолжение, а оно явно планируется, я бы его вернул.

В первых книгах история всё же крутилась по большей части вокруг Макса. Бычище и Безумный Патер её красиво дополняли, остальных засасывало в водоворот событий постепенно. Тут пылесос тоже не сразу раскручивается, но уже к середине первой книги становится понятно, что Макс фон Нидерклаузиц уже не главный герой, а лишь один из. И Марта Крафт, она же Марта Циммерман, она же Рыжая Фурия — по прежнему чрезвычайно интересный женский персонаж, но уже далеко не единственный таковой. Я вот в какой-то момент осознал, что «заверните мне побольше Фредерика и Кармины».

А после оного осознания включилось переживание — а ну как безжалостный автор с ними что-нибудь нехорошее сотворит.

Спойлерить не буду, но скажу, что автор по части резьбы по персонажам стал ещё суровее и непреклоннее. Героев он и раньше истреблял влёгкую, а теперь и вовсе пускает под нож без сантиментов и драматических поз. Внезапно. Человек же внезапно смертен.

А что вы хотели? Исторический реализм.

Я не случайно сказал — хардкор. В этой новой трилогии про Максимилиана и компанию полно моментов, на которых бровь дёргается — «не верю». Ну потому что не специалист и не сожрал столько матчасти, сколько автор. Ему приходится делать немало примечаний, чтобы не потерять веру читателя в реализм происходящего. Ну а куда деваться. В жизни случалось столько всего невероятного, что... людям, которые верят лишь в то, что видят, лучше такое не читать.

Всем остальным — рекомендую.

Если не боитесь.

Это очень непростая книга. Цикл непростой.

Лучше не делать перерывов в чтении, потом не вспомните, кто все эти люди.

«Дай нам Бог сто лет войны и ни одного сражения».

Рецензия эта написана десять лет назад, во времена СИшные. Думаю, автор еë не видел, на Самиздате не светилась. Я и теперь долго стеснялся выкладывать еë на АТ. И тогда не умел рецензии писать и по сей день не научился. Ну да ладно, пусть будет.

Итак, «Плохая война» и «Хорошая война» Алексея Зубкова. Цикл, который много лет был просто дилогией, увеличился до пяти книг и по остальным я тоже кое-что напишу.

Эти книги давно не нуждаются в представлении и широко известны в узких кругах исторического хардкора, как образцы — вот так надо писать историческую авантюру, исторический боевик. Без этих ваших.

Камрады, которые как бы «любители истории», но исключительно с попаданцами — как же мне вас жаль-то (нет), сколько годноты вы не видите...

Попаданцев здесь нет. АИ нет. Вообще никакой мистики-фантастики нет. Кому интересная эта хрень?

Историческая авантюра. Масштаб оной авантюры невелик — нет тут многотысячной «массовки», интриг на государственном уровне, исторических персон. Большая часть действия происходит в маленьком вымышленном городке.

Вполне возможно, кого-то последнее обстоятельство заставит поворотить нос. «Что же автору помешало почитать что-нибудь по истории европейских войн с участием ландскнехтов и описать реальный, а не вымышленный конфликт?»

Стандартный песенный набор для околоисторических форумов в этих ваших интернетах.

Но воротить нос мы не будем, автор впоследствии всем всë доказал.

Ну и в конце концов:

— Против кого воюем?

— Какая разница, против кого...

Вот именно.

Тем временем, началась очередная локальная война. Обыкновенная средневековая малобюджетная война, начатая графами и герцогами по причинам, о которых их вассалы не особенно задумывались.

Эта самая «локальность», вымышленный город и ни одной исторической персоны в сюжете, создают прекрасное ощущение обыденности происходящего, а Зубков оную обыденность постоянно ненавязчиво подчеркивает. Вкусно описывает лагерный быт немецких ландскнехтов и их противников-швейцарцев, не скупится на детали. Вот уж чего-чего, а в делах, собственно, военных, детали прописаны с большой любовью. Каждая заклепка на своем месте. При этом автор не забывает и о иных мелочах, мирно-бытовых, столь важных для создания общей атмосферы.

Среди заклепочных достоинств, полагаю, следует упомянуть и о недостатках. В боевых сценах довольно подробно прописывается каждый замах и удар, что весьма снижает динамику. Этим грешат и мастера, что, впрочем, не следует считать оправданием.

Жил да был простой парень из немецкой глубинки Макс. Точнее, Максимилиан Фердинанд фон Нидерклаузиц. Третий сын средней руки барона.

Заклепки заклепками, а читать в первую очередь интересно про людей (тут понятно, кому как, но лично мне рубилово с мочиловом дано уже не главное).

Ну и как тут дела обстоят с персонажами? Двояко. С одной стороны, персонажей много и они разнообразны. Графья с баронами, рыцари, циничные наемники (разнообразные, например, крутой наемник-священник и не менее крутой наемник-булочник), кукольник, Прекрасная дама, служанка Прекрасной дамы, сильная самодостаточная женщина, которая слону на скаку оторвет... Что-нибудь.

Тут критик с воскликнет: Здесь всё в чёрном свете «Таких в то время быть не могло!» Ага. Совсем не могло. Нисколько. Критика не проведешь, он «сердцем видит».

Однако, при всем изобилии персонажей, они имеют один недостаток. Все портреты мы видим в одной и той же рамке, созданной несколько ироничным взглядом автора. Они очень хотят жить своей жизнью, но автор их в этом немножко придерживает. В первую очередь в глаза бросается их речь. Говорят они очень похоже друг на друга.

Это плохо? Может быть. Но если и недостаток, то не слишком большой, поскольку стиль книги выдержан и он прекрасен.

Язык с первой страницы вцепляется так, что оторваться невозможно.

Автор не пытается устраивать стилизацию под «средневековье», о чем открыто утверждает в предисловии. И Это, безусловно, хорошо. Настолько хорошо, что аж завидно. По-хорошему так завидно.

«Портрет маслом. Юный баронет семнадцати лет от роду. Здоровенный парень — высокий, широкоплечий, и, что особенно приятно видеть, с проблеском интеллекта в глазах. Если бы учился, наверняка был бы очень умным. Но на картине тема наук не присутствует, зато присутствуют меч, арбалет и пребольшой кабан с грустной улыбкой. Кабан нарисован заметно тщательнее, чем главная фигура портрета. Некоторые искусствоведы сказали бы, что нежной ранимой душе полуголодного живописца сей невинно убиенный зверь, виденный им по большим праздникам в виде мяса в тарелке, показался ближе и роднее, чем далекий от изящных искусств любитель турниров и охоты. На самом деле покойный кабан просто более охотно позировал».

«Из-за гор степенно поднялось дисциплинированное немецкое солнце».

«На самом деле, коты состоят в основном из зубов и когтей. Мастифы этого не знали».

Можно много еще надергать цитат, но, видимо, пора закругляться.

Стоит сказать, что «Хорошая война» по объему превосходит «Плохую» в полтора раза. Сюжет стал сложнее, интриги интриганистее, и испытания, выпадающие на долю героев, серьезнее. И это хорошо. И это было только начало.

Ну вот как-то так. Звиняйте, если что. Рецензионное продолжение следует.

Допустим, план такой – хочется написать исторический биографический роман про некую персону, жизнь которой выдалась весьма насыщенной. В общем, есть что писать, и можно ничего не выдумывать, поскольку сохранилось немало источников. Но есть одно ограничение – не планируется устраивать длинную эпопею. Пусть будет один том, и даже не слишком большой.

Как вы поступите при таких вводных?

Можно просто последовательно пересказать источники, не слишком углубляясь в бытовуху, не создавая вымышленных персонажей (тут исторических навалом, их столько, что можно запутаться, куда уж ещё и вымышленных вводить), не изобретая лишних диалогов, не заботясь реконструкцией мотивации героев, ограничась тем, что по этому поводу сказали авторы источников.

Безотносительно ваших писательских талантов, что у вас получится? Даже если вы не станете пренебрегать тропами и язык не будет сухим – на выходе получится некое «галопом по европам», роман для юношества. Что-то вроде «Сын Зевса», «В глуби веков» Воронковой про Александра Филипповича Аргеада. Уже два, кстати. Нарушение техзадания. Ничего против Воронковой не имею – я сам играю на поле худлита про Античность именно благодаря этим двум её книгам и ещё «Герою Саламина». В шестилетнем возрасте они на меня подействовали этаким сильнейшим колдунством.

Тем не менее – роман для юношества. Не слишком сложный.

А можно пойти другим путём – написать роман от первого лица. Мемуары.

В случае с А.Ф. Македонским такой приём провернуть крайне сложно (хотя, не к ночи будь помянут, Прессфилд проворачивал).

А вот с умирающим на своей вилле Публием Корнелием Сципионом Африканским – вполне.

Так и поступил со своей новой книгой Александр Старшинов.

Автор сей известен пенталогией про «славный контуберний» легионеров Траяна – цикл «Легионер». Дакийские и Парфянская войны наилучшего принцепса. Хорошие книги, исторические приключения, написанные по классике, заданной Вальтером Скоттом – в центре вымышленные персонажи, исторические на вторых-третьих ролях. В цикле всё хорошо с матчастью, язык неплохой, сюжет интересный. Учитывая то, что в главных ролях персонажи вымышленные, с которыми случится может всякое (и случается) – читать совсем не скучно. Мне нравятся эти книги, я не раз их хвалил.

При таких вводных новая книга автора становится весьма ожидаемой. Вторая Пуническая война, там же столько вкусного! Что может пойти не так?

Старшинов выбрал стиль мемуаров. Как по мне – ход опасный. Можно ли захватывающе написать мемуары? Мемуары Сципиона Африканского? От первого лица, разумеется, раз уж это мемуары. Чтобы читатель в книжку вцепился, утирая пот и приговаривая: «Нифига себе! Аффтар жжот!»

Такое возможно при нетривиальной конспирологической интерпретации того, что о нём сообщают источники. И такая есть.

https://timonya.livejournal.com/28450.html

Может мы когда-то и худлита дождёмся.

Но Старшинов ничего подобного не предлагает. Он прилежно следует источникам. И это высушивает текст. Я не буду утверждать, что так плохо. Думаю, многим понравится. Но мне не очень. По мне высший пилотаж исторического романа – рассказать историю так, чтобы матчасти не противоречила, создавала нужную атмосферу и захватывала.

А у Старшинова странные моменты истории остаются странными, в случаях, если эти странности не объясняют источники. Например, так и осталось неубедительным объяснение, почему юнец, ничем особенным ещё не проявивший себя получил верховное командование в Испании.

Сципион Старшинова вспоминает свою жизнь, самые яркие её эпизоды, но дабы оживить своего героя, избежать «пересказа учебника» автор превращает его рассказ в запутанный поток сознания – мысли Сципиона постоянно перескакивают из прошлого в настоящее. Он рефлексирует, анализирует. Не представляю, как читатель, который не очень в теме, сможет здесь не запутаться. А ситуация ещё и чрезвычайно усложняется историческим контекстом – любовью римлян к повторению одних и тех же имён, преноменов-номенов-когноменов. Когда в романе фигурируют несколько Публиев Корнелиев из разных поколений (дед-отец-сын, и всех зовут одинаково) при переключении фокуса будет сложно понять «где я, кто все эти люди?» Выручает, конечно, что точка зрения тут одна – главного героя. Но когда появляется какой-нибудь Тиберий Семпроний Гракх надо помнить, что это не тот, про которого написано в учебнике за пятый класс. Это его предок. И так у этих ваших римлян всё. Вот же мерзавцы. Куда тут денешься. Придумал читать исторический роман – не ной, что куча непонятных слов и имён. А если ноешь – не читай, не твоё это.

Но я и не ною. Уж по поводу имён точно. Меня напрягало другое. Сухость текста. Это тоже ограничения формата. Вспоминая свою жизнь, расписываем ли мы её тропами?

Какие-то переживания героя давно утратили остроту, они остались в далёком прошлом. Батальные сцены, та же битва при Заме, лишены эмоций – это пересказ партии в Rome Total war. «Я передвинул туда тех, а Ганнибал в ответ этих».

Знаете, что мне это напоминало? Докудрамы от Star Media. Документальный фильм с инсценеровкой. Большой их плюс в том, что там нет говорящих голов. Но здесь-то в худлите что мы видим? Вот диалог – это инсценеровка. Потом куча текста без диалогов, описание хода некоей военной кампании – это диктор закадровый текст читает. В голове рисуются стрелочки на карте, а вовсе не грязища и говнище войны, кровь, кишки, вот это всё.

Вот Канны – чудовищная катастрофа для римлян. Герой свидетель, один из немногих спасшихся тогда. Он говорит все эти положенные речи про величайшую катастрофу, но она не ощущается. Притупились уже воспоминания за тридцать лет. Точка зрения естественно одна. Развитие персонажей отсутствует, как класс. Конечно, ожидать его в мемуарах наивно. Оно проговаривается: «Тогда я поступил так, потому что был молод».

В общем, подытожим. Книга исторична, с хорошей матчастью. Если хочется прочитать про Вторую Пуническую войну, но не научный текст и не научпоп – пойдёт. Хотя, по идее, после такого как раз как минимум научпоп хочется прочитать. Язык не бедный. Точно не уровень школьного сочинения. И гораздо лучше, чем все те переводы иностранных авторов, которые мне доводилось читать. В этом плане Старшинов не разочаровал. Но всё же как захватывающий худлит книга не очень, нет изюминки. Как хрестоматия для юношества – слишком сложно и хаотично, отроки запутаются, потеряются в прыжках во времени.

Возможно, я зажрался. Но реально, после конспирологии Алёшкина на тему Сципионов – не то, совсем не то.