В далёком корпоративном будущем каждая космическая экспедиция обязана получить от Компании разрешение, снаряжение и специальных охранных андроидов. Но в условиях реальной экономики безопасность – не самое главное.
На далёкой планете команда учёных проводит исследования, а их охраняет мыслящий андроид Компании. После того как он «хакнул» свой модуль управления, он получил свободу и стал называть себя Киллерботом. Люди его не интересуют и всё, что он действительно хочет, – это смотреть в одиночестве скачанную медиатеку с 35 000 часов кинофильмов и сериалов. Однако миссия и сама планета оказываются гораздо опаснее, чем в брифинге Компании. И Киллерботу придётся выяснить, что происходит и как он со всем связан.
«Отказ всех систем» и «Искусственное состояние» – первый и второй дневники Киллербота.
Как видим, главный герой андроид, который обрёл способность не выполнять команд и, таким образом, стал внутренне свободен. Свободой этой он пользуется своеобразно — вместо того, чтобы убить всех людей и стать властелином галактики, он всё не занятое работой время посвящает просмотру сериалов. Из которых черпает представления о людях и мотивах их поведения. В первом дневнике он спасает экспедицию и в конце получает уже не внутреннюю, а формальную свободу, во всяком случае в рамках одной планеты. Каковую свободу немедленно использует, чтобы сбежать с этой планеты и отправиться туда, где с ним произошло нечто важное, что было удалено из памяти. По дороге знакомится с ИИ транспортного корабля и похоже эта парочка ещё даст копоти...
Написано живо, в меру увлекательно. К научной фантастике отношения не имеет, все НФ слова используются исключительно для антуража. В общем, лёгкие приключенческие вещи. Правда, пронизанные линией партии, но куда ж теперь свободному творцу без неё. Главное, что знаешь — всё кончится хорошо.
Можно рекомендовать в качестве расслабляющего чтения.
P.S. Если вас бесят сделанные на скорую руку переводы, возможно, стоит воздержаться.
Пара цитат.
цитата
Киллерботов не снабжают приличными образовательными модулями: нас готовят только убивать, да и то собирают из дешёвого хлама.
цитата
Я посмотрел три серии «Лунного заповедника» и быстро перематывал эротическую сцену, когда доктор Мензах прислала несколько новых изображений (у меня нет половых органов, иначе я был бы сексботом и служил в борделе, поэтому эротические сцены кажутся мне скучными; хотя, на мой взгляд, даже будь у меня такие органы, я находил бы эти сцены скучными).
цитата
Я не нуждаюсь в припасах. Моя система саморегулируется — мне не нужна еда, вода, удаление жидкостей или твёрдых отходов, и мне не нужно много воздуха.
цитата
Когда конструктов только создали, предполагалось, что они не будут обладать сознанием, будут наравне с самыми тупыми ботами. Но если тупой бот, вроде грузчика, будет отвечать за безопасность, то за ним должен присматривать человек, а он обойдётся компании недёшево. И нас сделали умнее. Побочными эффектами стали тревожность и депрессия.
Книга о жизни и быте Англии викторианской эпохи. Издательская аннотация:
цитата
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чём ездили, во что одевались и как развлекались обычные англичане ушедших эпох? Каково было готовить на угле, пить пиво на завтрак, чистить зубы толчёной костью каракатицы, ездить на работу в конном омнибусе и трудиться по дому в корсете? Книга авторитетного британского историка, основанная на солидном документальном материале (дневники, письма, автобиографии, периодические издания и книги), рассказывает о многих аспектах типичного распорядка дня в XIX веке, включая питание, заботу о здоровье, интимную близость, моду, труд и развлечения. Снабжённая рядом черно-белых и цветных иллюстраций книга представляет собой яркую коллекцию удивительных обычаев, привычек и подробностей частной жизни англичан в период правления королевы Виктории. «Я хочу изучить историю частного, личного, материального, которая воспевает обыденность и позволяет воссоздать жизнь простых людей, взрослых и детей, через соприкосновение с их бытом. Я намереваюсь понять, как мыслили наши предки, узнать об их надеждах, страхах и домыслах. Я рассмотрю все стороны бытовых будней викторианцев и приглашаю вас туда, где сама бродила в поисках следов той эпохи. В попытках постичь прошлое я с самого начала уделяла много внимания экспериментальному аспекту. Мне нравится погружаться в изучение тех вещей, которые люди создавали и использовали в прошлом, и на собственном опыте узнавать, как это работало». (Рут Гудман)
Оригинальное название короче и, на мой взгляд, чётче отражает авторский подход. Я бы перевёл его так: "Каково быть викторианцем?". В отличие от авторов других попадавшихся мне книг о жизни и быте минувших эпох, Рут Гудман не просто изучает источники и, снабдив своей оценкой, излагает их для современной широкой публики, а пытается влезть в шкуру людей описываемого времени, одеваться, как они одевались, есть, как они ели и т.д. И результат получается принципиально иной — как и должно быть в случае, когда вместо умозрительных заключений автор представляет результаты экспериментов и обобщённого опыта. Плюс Гудман попыталась, насколько возможно, изучить жизнь всех слоёв викторианского общества, а не только высшего и верхней части среднего класса, причём уже последней трети эпохи, о которой сохранилось больше всего материалов. А жизнь на протяжении викторианского периода менялась весьма ощутимо и притом неодинаково для разных слоёв, что и неудивительно, учитывая, что за это время сменилось три-четыре поколения.
В массовом сознании типичный викторианец, это некто вроде доктора Ватсона — достаточно обеспеченный джентльмен, соблюдающий массу условностей, порой смешных с нашей точки зрения, и не интересующийся бытовыми мелочами, поскольку ими занимается прислуга. Но это именно джентльмен и именно поздневикторианский, то есть называть его типичным представителем эпохи можно, но тогда типичный представитель нашей эпохи это некто вроде высокооплачиваемого айтишника.
Впрочем, хватит растекаться по древу. Скажу лишь, что если раньше меня могли посещать смутные мысли, типа, как было бы интересно стать попаданцем в викторианские времена — эпоху бурного прогресса во всех областях, приведшие к la belle époque начала двадцатого века, то теперь я чётко осознал, что попади я туда/тогда в собственном теле, то, скорее всего долго не протянул бы. Остаётся лишь вариант со вселением.
В общем, полагаю, что всем, кто действительно интересуется викторианской эпохой, а также авторам стимпанка, прочитать эту книгу просто необходимо.
Много цитат:
цитата
В тот период, когда я дольше всего обходилась без мытья водой (четыре месяца подряд), никто этого даже не заметил. Я сама для сухого растирания предпочитаю пользоваться не щёткой, а полотенцем. Естественно, нужно уделять особое внимание подмышкам, а полотенце лучше всего брать старое, мягкое и хорошо впитывающее. Многие современные писатели и учёные обожают рассуждать о том, что в прошлом, до распространения современной привычки мыться водой, от людей чрезвычайно дурно пахло. Мой опыт заставляет меня скептически относиться к этим заявлениям.
цитата
В 1862 году на производство кринолинов еженедельно уходило от 130 до 150 тонн стали. Это был процветающий бизнес, поглощавший одну седьмую часть всей произведённой в Шеффилде стали. Кринолин пользовался популярностью не только у светских дам — его носило удивительно много работающих женщин. Конечно, женщина в кринолине могла заниматься далеко не всем — например, она не могла толкать под землёй тележку с углём или работать в поле. Но кройке и шитью кринолин ничуть не мешал. Многие женщины придерживались золотой середины: в течение рабочей недели ходили в обычной одежде, а кринолин надевали только по воскресеньям.
цитата
[…] из-за сильнейшего загрязнения воздуха огромное количество растений в Лондоне просто не выживало. Всякий раз, когда устанавливалась сырая погода или шёл дождь, вода смешивалась с витающими в воздухе загрязнениями, создавая вредные соединения, в том числе серную кислоту. Другие загрязнения оседали на растения, а также почву и людей прямо из воздуха. Выдержать этот токсичный коктейль могла лишь горстка самых выносливых видов. Главной задачей лондонских садовников был поиск видов, способных развиваться в таких условиях. До сих пор в лондонской растительной жизни доминируют платановые деревья и рододендроны — наследие тогдашней полубесплодной эпохи.
цитата
Взрослому человеку было невыгодно отвлекаться от добычи угля и тащить его наверх или прерывать работу, чтобы убрать с дороги мешающие камни и сложить крепёжные стойки. Стремясь заработать больше денег, мужчина звал на помощь жену и детей — они вывозили уголь из шахты и возвращались обратно, пока мужчина продолжал добычу. Под землёй было жарко, и, как правило, очень влажно, и, поскольку никто не хотел портить свою немногочисленную хорошую одежду, люди работали в темноте в полураздетом виде. Самих шахтёров это не беспокоило, но общественность, узнав об этом, была скандализирована. Женщины и девушки могут подвергнуться домогательствам, нравы придут в упадок! Одними поруганными представлениями о женской стыдливости и хрупкости дело не ограничилось — до слуха публики дошли душераздирающие рассказы о самых юных работниках шахт. Стало известно, что дети в возрасте не более пяти лет сидят в полном одиночестве в темноте по 12 часов подряд просто для того, чтобы открывать и закрывать заслонки, проветривая шахту и пропуская тех, кто вытаскивал наверх уголь и возвращался обратно. В течение года был принят Закон о шахтах: он категорически запрещал работать под землёй женщинам и девочкам, а также запрещал спускаться в шахты мальчикам в возрасте до девяти лет.
цитата
[…] наркотическая зависимость стала одной из главных примет жизни в Викторианскую эпоху. Считается, что пристрастие к лаудануму питали Флоренс Найтингейл, поэтесса Элизабет Баррет Браунинг и Элизабет Сиддалл, жена и натурщица художника и поэта Россетти. Даже сыщик Шерлок Холмс из рассказов сэра Артура Конан Дойла был человеком своего времени и тоже страдал опиумной и героиновой зависимостью. Любое серьёзное заболевание, даже если его в конце концов удавалось победить, могло превратить человека в наркомана, поскольку врачи и домашние сиделки одинаково щедро давали больным опиаты.
цитата
Уровень мастерства, который в Викторианскую эпоху считался вполне обычным и ничем не примечательным, намного превосходит уровень профессиональных работников текстильной промышленности в XXI веке.
цитата
[…] поскольку алкоголь во время скачек лился рекой, этот день нередко заканчивался беспорядками. Обычно они принимали форму всеобщей потасовки, хотя в 1855 году, как сообщала газета Birmingham Mercury, день скачек в Астон-парке завершился тем, что 11 тысяч дебоширов разделились на две партии — «англичан» и «русских», — чтобы разыграть ход военных действий в Крыму. Разломав ограждение вокруг ипподрома, они использовали доски и стойки в качестве оружия. Беспорядки распространились на соседний город, и 16 человек попали в больницу.
цитата
Спортивная газета Bell’s Life уже в 1830-х годах писала о футбольных матчах между командами разных пабов. Другие клубы опирались на поддержку Церкви: футбол имел репутацию более безобидного вида спорта и более далёкого от культуры пьянства и азартных игр, чем бокс и скачки (которые британские церкви уже давно объявили пороком). Работодатели тоже довольно быстро оценили преимущества футбола. Многие крупнейшие британские футбольные клубы возникли как раз в эпоху локального футбола произвольной формы. «Манчестер Юнайтед» когда-то назывался «Олдхем Роуд» и заседал в пабе «Три короны», а его игроков набирали из людей, которые регулярно там выпивали […]
цитата
Начало Англо-бурской войны наконец послужило стимулом для введения уроков физкультуры в школах для детей из рабочего класса. Общественность была потрясена ужасающим уровнем физической подготовки молодых людей, вызвавшихся добровольцами в 1899 году, — только двое из девяти были признаны годными для военной службы. В школьную программу поспешно ввели обязательные тренировки в армейском духе на игровых площадках, и многие школы наняли для проведения этих уроков отставных военных.
цитата
Прожив всю зиму в едва отапливаемом викторианском доме и занимаясь повседневными делами викторианской домашней и сельскохозяйственной жизни, я обнаружила, что мой аппетит и мои вкусы временно изменились. Еда, от которой я просто отказалась бы в своей жизни в XXI веке, стала казаться восхитительной. Я могла с аппетитом съесть хлеб с вытопленным из мяса жиром, свиные ножки или простую булочку на нутряном сале, сдобренную каплей джема. Мысль о средиземноморской кухне казалась мне совершенно непривлекательной и даже смехотворной. Когда я думала о более экзотических продуктах, в моих воспоминаниях их вкус представлялся слабым и невнятным, но, когда я думала о пудинге роли-поли или о блюде заливного из свиной головы, у меня текли слюнки. Моё тело недвусмысленно говорило мне, что для поддержания викторианского образа жизни ему нужно много углеводов и животных жиров.
цитата
Секс с женщиной считался идеальным лекарством от целого ряда мужских недомоганий. Мужчины, испытывавшие подавленность, беспокойство, апатию, переутомление и страдающие от головных болей, регулярно слышали от врачей, что все это связано с отсутствием половой жизни. Неизвестно, сколько врачей прямо предписывало своим пациентам обзавестись женой, любовницей или даже пойти к проститутке, но иногда в печати появлялись жалобы медиков, недовольных частыми обращениями мужчин, которые являлись на осмотр только чтобы получить разрешение на беспорядочные половые связи.
цитата
[…] эта отрасль была представлена не организованными борделями, а отдельными женщинами, в основном работающими на себя, которые приглашали клиентов в меблированные комнаты и съёмные апартаменты с почасовой оплатой. Эти женщины чаще всего были элегантно и опрятно одеты и почти не пользовались декоративной косметикой — это описание весьма отличалось от популярных карикатур того времени, изображавших проституток с аляповатым макияжем и в вульгарных нарядах.
Жёсткое/тёмное фэнтези о гибели богов и начале новой эпохи. Аннотация к оригинальному изданию:
цитата
Исчезнувший Бог.
Библиотека с тайнами Вселенной.
Женщина, слишком занятая, чтобы заметить, что теряет своё сердце.
Кэролин не так уж отличается от окружающих ее людей. Она любит гуакамоле, сигареты и бифштекс. Она умеет пользоваться телефоном. С одеждой некоторые проблемы, но все хорошо отзываются о ее наряде с рождественским свитером поверх золотистых велосипедных шорт. В конце концов, она сама когда-то была нормальной американкой.
Конечно, это было давно. До гибели её родителей. До того, как её и остальных забрал человек, которого они называли Отцом. С тех пор у Кэролин практически не было возможности выходить на люди. Вместо этого она и её приёмные братья и сёстры воспитывались в соответствии с древними традициями Отца. Они изучали книги в его Библиотеке и узнавали некоторые секреты его могущества, задаваясь порой вопросом, не может ли их жестокий наставник быть скрытым Богом. И вот теперь Отец пропал — возможно, даже мертв — и Библиотека, хранящая его секреты, стоит без охраны. А вместе с нею и власть над всем сущим.
Пока Кэролин собирает всё необходимое ей для грядущей битвы, жестокие соперники в борьбе за этот приз объединяются против неё, и все они обладают способностями, которые намного превосходят её собственные. Но у Кэролин есть план. Единственная проблема состоит в том, что в войне за создание нового Бога она забыла защитить то, что делает её человеком.
Незабываемые персонажи и вновь и вновь потрясающий вас сюжет. «Библиотека на Обугленной горе» одновременно ужасает и веселит, умопомрачительно чужда и душераздирающе человечна, широкими мазками рисует картины будущего и пронимает до мозга костей — и свидетельствует о появлениии в фэнтези крупного нового автора.
Теперь простыми словами. В маленьком американском городке стоит неприметный дом, который служит входом в Библиотеку, хранящую все знания накопленные Отцом за тысячи лет. Отец имеет явные признаки божества, но он не Творец, а нечто вроде Князя мира сего — пришёл в мир, созданный кем-то другим и стал им владеть. Отец набрал себе двенадцать учеников (маленьких детей), которые изучают каждый свой раздел Библиотеки и овладевают связанными с этим разделом сверхспособностями. Например, главная героиня Кэролин изучает языки. Вообще все языки, когда-либо сущестовавшие, и не только человеческие. И вот однажды Отец исчезает, а Кэролин с братьями и сёстрами оказываются за пределами Библиотеки и не могут в неё вернуться. Но вернуться необходимо, поскольку другие сущности, мало уступающие Отцу в могуществе начинают кружить вокруг в надежде поживиться.
Роман весьма американоцентричный. Даже персонажи с точки зрения героини делятся на пелапи (учеников Отца) и американцев. Впрочем другие люди тоже пару раз упоминаются. Кроме того, как положено, современным фэнтезийным романам, книга очень кинематографична — для киноадаптации и напрягаться особо не надо, бери и снимай сериал со столь популярными нынче натуралистичными сценами, кровь/кишками и прочими спецэффектами.
Написано хорошо. Вполне можно рекомендовать любителям жёсткой фэнтези. Я же, пожалуй, на этом знакомство с автором закончу, поскольку ничего нового для себя, кроме антуража, в романе не нашёл.
Цитата, напомнившая сказки о живой и мёртвой воде.
цитата
Кэролин подозревала, что именно так и получались покойники. Их оживили, но не воскресили. Они выглядели вполне нормально, по крайней мере издали. Весьма убедительно бродили по зеленым лужайкам и продуктовым магазинам, однако, по существу, так и остались в Забытых Землях. Они могли общаться друг с другом и даже с обычными американцами – обмениваться запеканками, заправлять машины бензином, заказывать пиццу, красить дома, – однако выполняли все это автоматически. Они приносили пользу, и, по мнению Кэролин, это было дешевле, чем платить кому-то за стрижку газона. Они также могли выполнять приказы, если знали наверняка, что нужно делать, и это тоже было удобно. Но они не воспринимали никакие инструкции, не могли научиться новому.
Роман, открывающий цикл "Крайские хроники". Начну, пожалуй, с авторской аннотации.
цитата
… Старики рассказывают, что в древние-предревние времена на месте нашего Края было море. На самом его дне жил страшный зверь цмок, который питался одной рыбой. А когда ему это наскучило, поднял он дно морское из воды — и получалась земля: вся сырая, болотистая, поросшая дремучими лесами. Цмок стал над ней хозяином, потому что это он её создал. И звери, которые прибежали к нему — это его звери. И прилетевшие птицы — его. И так же люди, которые пришли за зверями и птицами, тоже должны быть его. И должны его любить, потому что он дал им всё — и свою землю, и своих птиц, и зверей. Но люди не любят и боятся цмока. Но ещё больше они боятся его гибели, потому что знают: как только погибнет цмок — провалится его земля и снова станет морским дном. Вот что такое желать смерти цмока — это самим погибнуть. Другие же в цмока не верят, говорят, что его нет и никогда не было, а есть только древний свирепый зверь динозаврус, который ховается в пуще и жрёт всех подряд. За это его надо как можно скорее убить!
И вот однажды …
Как видим, место действия романа (и всего цикла) — болотистый лесистый Край, весьма похожий на Беларусь, точнее, учитывая время действия (условный XVI век), на Великое княжество Литовское. Окрестные земли тоже заселены народами, похожими на знакомые нам, — царцами, крунцами, чужинцами, вражцами, златоградцами и пр. Впрочем, география в романе дана лишь в самых общих чертах — гораздо больше внимания автор уделяет крайскому обществу, показываемому через описание характерных его представителей. Собственно именно эти представители — от простого грабаря до Великого князя — и выступают в роли рассказчиков, сменяя друг друга и показывая события с разных точек зрения. И должен сказать, картинка, таки, получается объёмная и ощутимая.
Наличие рассказчиков с одной стороны добавляет тексту реалистичности, делая из него не фэнтези, а нечто вроде бажовских сказов о Хозяйке Медной горы. Только вместо хозяйки здесь хозяин — Цмок (цмок — дракон по белорусски), который поднял Край со дна моря, и для которого все крайцы, включая Великого князя не более чем временные поселенцы, которым Цмок _позволяет_ жить на _его_ земле. Из-за этого отношение к Цмоку у крайцев весьма амбивалентное: с одной стороны от него зависит само существование этой земли и крестьяне за него горой, с другой — панам хочется "самим царствовать и всем владети" а Цмока объявить динозаврусом, что, собственно, и приводит к описанным в романе событиям.
С другой стороны, построение романа, как последовательности рассказов разных персонажей дало, на мой взгляд и негативный результат. Я читал пару отдельных рассказов, входящих в "Крайские хроники", они мне понравились своим колоритом и, собственно, после этого я взялся за роман. И практически все входящие в него рассказы, если их читать, как отдельные произведения, тоже вполне хороши, но при объединении в роман мы получаем резкое падение темпа повестования где-то после первой трети/половины текста. Дальше всё вновь становится хорошо, но этот провисший участок, боюсь, одолеет не всякий читатель (знаю живой пример). Возможно, оптимальная форма для автора именно рассказ.
Тем не менее в 2005 году роман получил литературную премию имени И.А. Ефремова "За выдающееся литературно-художественное произведение". Думаю, в первую очередь за оригинальность и необычность, во всяком случае другой такой славянской фэнтези мне не попадалось. Не исключено, что для белорусской фантастики Булыга вполне может сыграть роль Сапковского для польской (впрочем, я недостаточно знаком с белорусской фантастикой и могу ошибаться).
Можно рекомендовать любителям славянской фэнтези с явным социальным подтекстом.
Начав хвастаться творческими успехами, обнаружил, что месяц назад, замыченный учебным процессом, забыл рассказать, что в Польше, в журнале "Widok z Wysokiego Zamku" вышли аж два моих материала (в переводе на польский): рассказ "Новый Прометей" и статья о качестве переводов "Не стреляйте в переводчика". За что я весьма благодарен активному члену Белостокского клуба фантастики "UBIK" Гжегожу Козубскому.
При желании рассказ и статью можно почитать (на русском) по ссылкам.
облако тэгов
