Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «suhan_ilich» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »


Статья написана 5 декабря 2008 г. 20:12

Михаил Елизаров Библиотекарь
Книжные полки все еще продолжают скрывать тайны. Но не бойтесь, речь пойдет не об очередном пергаменте, раскрывающем шокирующие подробности личной жизни Христа или поиске библиотеки Ивана Грозного. Роман семнадцатого лауреата премии «Русский Букер» Михаила Елизарова рассказывает совсем другую историю.

Книги одного из рядовых певцов соцреализма Громова неизбежно должны были кануть в лету. Кому нужны скучные произведения времен Даманского и отдачи Крыма? Вроде некому. Но неожиданно они оказались востребованы после развала СССР. Серые романы при соблюдение правил Тщания и Непрерывности вызывали у читателей необычайный эмоциональный отклик. Книги Ярости, Памяти, Силы, Власти, Терпения и Радости стали центрами, вокруг которых сформировались группы читатели, так называемые библиотеки или читальни. И пока в стране рвали глотки за материальные богатства, читатели вели невидимые и кровопролитные схватки за духовные ценности. В эту библиотечную жизнь неожиданно для самого себя с головой окунулся главный герой — не слишком удачливый выпускник режиссерского факультета, ставший после смерти дяди главой одной из читален...

Пока читал первую половину романа, никак не мог понять что же мне напоминают все эти библиотечные войны. А потом сообразил, ведь Елизаров, не слишком скрывая, использует клише из столь популярных в 90-е годы криминальных романов Бушкова, Пронина, Корецкого и других менее маститых авторов. Доходит даже до того, что сленг, на котором говрят читатели, подозрительно напоминает бандитский. Звучат «разборки», «стрелки» и прочие слова-симптомы. Замени читателей на бандитов, Книги на какой-нибудь воровской общаг, а написанные со страшноватым смаком сцены сражений с использованием холодного оружия на аналогичные сцены с огнестрельным, и никто не почувствует особой разницы. Разве что, язык и стилистика у Елизарова заметно лучше, чем у перечисленных писателей. В этой же половине чувствуется и влияние Сорокина и Масодова. Елизаров показывает свое умение также эпатировать публику. Например, подробно описанная сцена резни стариков и врачей в доме престарелых, ставшем центральной базой одной из библиотек или боевой грим бродячей читальни «павликов», напоминающих измазанные кровью мумии.

Драйвовые библиотечные разборки со стрелками и терками, которым посвящена вся первая половина романа, во второй оборачиваются экзистенциальной сагой об обретении смысла жизни, скрывающемся ни где-нибудь а в советском духовном наследии, олицетворением которого являются книги Громова. Виной ли тому, что я почти не пожил при советском строе или откровенная пародийность начала книги, но воспринимать всерьез воспринимать ностальгические мечты главного героя о «Союзе небесном» и о себе как хранителе Родины ну никак не получается. То, что должно пробуждать какие-то возвышенные чувства, в итоге у меня вызывает желание поискать намеки на авторский кукиш. Не похоже, что Елизаров всерьез разделяет социалистические убеждения, скорее он использует их, чтобы вновь слегка поэпатировать публику.

В сухом остатке имеем увлекательный, трэшевый, местами даже шокирующий своей жестокостью роман, который, однако, носит по-скоморошичьи развлекательный характер. 8/10


Статья написана 13 октября 2008 г. 11:47

Стив Эриксон "Амнезиаскоп"
Давно я хотел ознакомиться с книгами этого американского автора, но все руки не доходили. Аннотации выглядели очень завлекающе, да и по фантлабовскому рейтингу книги выглядели очень неоднозначными. Оценки перекрывали весь спектр от полного равнодушия до столь же полного восторга. Откладывал, откладывал, а вот тут на распродаже купил два романа и решил быстренько прочитать. В итоге, присоединюсь к лагерю тех, кто очарования Эриксона не прочувствовал.

Как только увидел название, в голове заиграли строчки Майка Науменко «Я забываю. Продолжаю забывать". Забывать — это столь же важное свойство человеческого разума, как помнить. Лишняя информация должна исчезать. Что мы чаще всего забываем. Ответ простой — то, что не вызывает эмоционального отклика. Проверить это в очередной раз, можно, прочитав роман Эриксона, ведь амнезиаскоп, как можно понять из названия, прибор для изучения именно исчезнувших воспоминаний. В том, что на протяжении романа читателю предстоит попробовать насладиться не событиями, а воспоминаниями о них, есть что-то удивительно оригинальное. Но стоит быть готовым, что увлекательными они вряд ли будут. Эриксон ткет повествование, старательно избегая описаний хотя бы чего-то важного. Одним из типичных примеров такого стиля является место действия «Амнезиаскопа» — родной город автора Лос-Анджелес. Непонятная катастрофа отделила его от остальной территории США. Из этого можно было вытащить что-то безумно-увлекательное, будоражащее воображение, а Эриксон как будто назло очень скупо и блекло описывает произошедшие изменения. На периферии повествования мелькает что-то смутное о разных часовых поясах, разделивших Лос-Анджелес, и о кольце пожаров и контрпожаров, окруживших город извне. Но какую-то цельную картинку из этого просто не возможно. Похожим образом дело обстоит и с сюжетом, никак не желающим складываться во что-то единое и осмысленное из сюжетцев о беспорядочных половых связях главного героя – газетного обозревателя одной из лос-анджелевских газет. Хотя опять же возможностей для того, чтобы увлечь читателей у Эриксона было более чем достаточно. Короткие отрывки из историй о рецензии на несуществующий фильм, который так удачно вписался в картину мира, что обрел собственное существование, съёмки порнофильма «Белый шум» на основе воспоминаний одной из любовниц главного героя, главную роль в котором в итоге сыграет она сама, загадочным образом появившись на съёмочной площадке. Все это по отдельности, да и вместе могло сыграть. Но не забываем, книга о забытых воспоминаниях, а значит, придется читать о проститутке, боящейся наводнения, и домоправителе-палестинце, занимающемся самопиаром.

В целом, довольно скучная книга, построенная вокруг одной идеи. Ругать ее очень тяжело, т.к. любой из недостатков можно списать на экспериментальность и идейность. Ну скучная — так речь же о забытых воспоминаниях, ну невнятная — так речь же о забытых воспоминаниях, ну пустая — так... Читать любителям динамичных сюжетов и ярких картинок строго противопоказано, остальным с большой осторожностью. Сугубо ИМХО внимания не заслуживает. 5/10


Статья написана 8 октября 2008 г. 12:15

Глеб Бобров "Эпоха Мертворожденных"
Антиутопия — жанр востребованный. Рассуждать и читать о том, как плохо все может быть, попроще, чем создавать утопию. Решив прочитать роман Боброва, я купился на антиутопический ряд, где этого автора поставили в затылок Хаксли. Что же "Эпоха мертворожденных" оказалась хорошим свидетельством того, что сейчас идет процесс упрощение жанра и его политизация. Рецепт приготовления современной антиутопии удивительно простой, берется какой-то горячий политический жупел, слегка нагревается, чтобы пострашнее было — ну а дальше подается как плод долгих размышлений. К сожалению, большинство из них грешат невысоким литературным качеством, которое оказывается для авторов менее важным, чем идеологическая составляющая. Ну а место Глеба Боброва все-таки не среди Оруэлла, Хаксли и Замятина, а где-то между "Мечетью Парижской Богоматери" Елены Чудиновой и мочизмом Яна Валетова или Беркема Аль Атоми.

Действие романа разворачивается на территории Луганской области Украины, которая в результате распада страны стала независимым государством. Основная причина распада — не очень ясна, понятно, что какое-то отношение к этому имеет различная политическая ориентация частей страны, действия отдельных политиков и политика США и Евросоюза. В результате на месте Украины существует 5 или 6 независимых государств: среди которых Республика Галиция, Центрально-Украинская Республика со столицей в Киеве (ЦУР), Крым (с непонятным политическим статусом) и республики Восточной Федерации (Донбасс, Харьков и Луганск). Противоречия между новыми независимыми государствами активно подогреваются со стороны США и Польши, создающих барьерные зоны вокруг РФ. В результате ЦУР предпринимает попытку силового возвращения в состав единой Украины Восточной Конфедерации и Крыма. Логику необходимости войны я так и не понял, она поддается как свершившийся факт. Однако блицкриг армии ЦУР с присоединившимися частями стран восточной Европы и добровольцами из числа галичан провалился, обернувшись затяжной и крайне кровопролитной гражданской войной. Этой то "грядущей" войне и посвящена книга.

Рваный сюжет, состоящий главным образом из подробных описаний удачных военных операций, о боевом пути журналиста с афганским опытом (есть довольно прозрачные намеки на то, что этот персонаж во многом автобиографичен) до влиятельного полевого командира Восточной Конфедерации, а затем сознательного мученика за свои идеалы, пересказывать не интересно, да и не настолько важно. Автор очень сильно злоупотребляет военным сленгом и схематичностью описаний — разобраться кто, что и как сделал, зачастую непросто. Допускаю, что для людей, хорошо разбирающихся в названиях различных видом вооружения, эта специфика текста не вызовет затруднений. Куда сильнее, чем сюжет, оказались картины военных нравов, такого описания войны я до этого никогда не читал. Бобров в срывание покрывала романтизма с войны легко перешагнул через бойню, описанную Ремарком, отрезанные губы и гениталии, сжигаемый заживо пилот сбитого самолета, хладнокровный расстрел военнопленных — это все обыденная, ставшая привычкой жестокость, которая ближе к конце мало трогает уже и читателя. На таком фоне авторские попытки дать какое-то моральное оправдание поступкам своего главного героя выглядят откровенно надуманными. Отдам Боброву должное только в одном, несмотря на очевидные симпатии к восточным украинцам, он не побоялся изобразить, что и они воюют точно такими же методами, как и свои противники. И симпатий, соответственно, вызывают ровно столько же.

Жаль, что автор не ограничился своими размышлениями о сущности войны и разбавил их ставшими в последнее время банальными мечтами о сильной руке с автоматом, которая наконец-то наведет порядок в стране и американофобией.

В целом, Глеб Бобров написал очень нетипичную для фантастики книгу, это не антиутопия, конечно, а военные мемуары с небольшой долей фантастики. Минусов много, художественная слабость, сильная политизация, но ознакомиться с ней все равно не помешает. 6/10


Статья написана 16 сентября 2008 г. 18:35

Мэрион Зиммер Брэдли "Туманы Авалона"
Часто возмущенные поклонники какого-то автора после выхода его энной книги начинают говорить о том, что он продался, вышел в тираж, занимается коммерческими подделками, исписался, опопсел и прочие нелицеприятные для писателей вещи, достаточно сравнить, например, отзывы на ранние и поздние произведения Сергея Лукьяненко ;-). С Мэрион Зиммер Брэдли ситуация прямо противоположная, успешный автор развлекательных романов из цикла о планете Дарковер, вдруг через четверть века после начала писательской карьеры пишет книгу, заметно отличающуюся от своих ранних произведений и по тематике, и по степени серьезности замысла. Читающая публика тоже оценила неожиданную метаморфозу, и "Туманы Авалона" в 1984 году стал обладателем премии журнала Locus как лучший фэнтези-роман.

Роман "Туманы Авалона" принадлежит к славному племени артуриан, но довольно сильно отличается от других представителей. Чего стоит хотя бы то, что первую скрипку в романе играет отнюдь не король Артур, а женские персонажи, в первую очередь Моргана/Моргейна и Игрэйн. Также в нем удивительно мало характерных даже для женского фэнтези описаний колдовства и битв. Брэдли обратила куда больше внимания на переживания персонажей, интриги и неожиданные объяснения хорошо известных по другим произведениям событий. Кое-где она даже примирила существующие противоречивые версии. Что-то в таком подходе точно есть, временами криптомифология выглядит настолько убедительной, что кажется гораздо правдивее обычной трактовки. Хороший пример, запутанная история с рождением Мордреда и его предательством, Брэдли связывает его зачатие с ежегодными мистериями для возобновления плодородия, в которых был вынужден участвовать Артур, чтобы стать королем. Ритуалы и стали причиной инцеста. А Мордред подчиняясь той же непреодолимой логике ритуалов, напоминающих схватку между молодым и старым оленем за право быть вожаком стада, в итоге не может не бросить отцу вызов.

Брэдли сумела рассказать красивую историю о любви, невозможности изменить судьбу, мужестве, женском коварстве. Нашлось место и обещанным Dark Andrew взаимоотношеням между язычеством и христианством, одним из самых красивых выражением которых стал образ острова Авалон — символа старой религии, скрывающегося за аббатством Гластобери... Но, к сожалению, автор не сумела рассказать эту историю безупречно. Общий минус всей книги — это недостаточная проработанность книги, по ходу чтения возникает огромное количество противоречий между разными частями. Вот, например, отношения между Гвинервой и Моргейной, то они друг друга ненавидят, то вполне нормально уживаются. Или возможность обладать Зрением, которым изначально подчеркнуто владели только женщины, и неожиданно такой же дар проявляется у Мордреда. Кое-что Брэдли не до конца объяснила, я так и не понял, почему рыцари Круглого стола в своем внутреннем круге использовали прозвища, полученные от своих врагов саксов... Но это ерунда, а самая страшное — это первая часть романа. После ее прочтения я был страшно разочарован. Какое там религиозное фэнтези с размышлениями о столкновение христанства и язычества, о котором рассказывали. Было четкое ощущение, что в прошлом кто-то из британских христиан сжег родовое поместье Брэдли, как минимум, что они могли сделать, как максимум, я боюсь даже представить. Черно-белая агитка невысокого качества в духе виршей какого-нибудь Доброслава "И речёт Волк таковы слова:/ — Ой, еси, вы волки-оборотни / Выходите-ка вы из дремучего леса / Грызть живьём чернорыльных бесов / Мстить за стоны Природы-Матушки / За сожжённых Волхвов наших Батюшек / Гусляров, Ведунов четвертованных / Скоморохов, Певцов колесованных". Ну все плохо с христианами в будущем датском королевстве и религия проста как пять копеек, и свещенники большей частью малообразованные фанатики, да и к женщинам относятся совсем неправильно. То ли дело друиды. Отношение к женщинам момент, кстати, довольно важный, Мэрион Брэдли в первой части романа показывает себя убежденной феминисткой и не забывает при случае обратить на это внимание читателей. Порой, правда, ее позиция выглядит довольно забавной, например, измена со стороны мужчины, это, конечно, следствие врожденной похоти, а причина женской измены — неожиданно вспыхнувшая чистая любовь, в основе которой лежат ни много ни мало чувства между двумя атлантами! Муж, правда, не понял, но объяснение было быстро найдено, и оно тоже было потрясающим — ослабли его мужские силы, вот и ревнует чего то... Но, к счастью, в последующих частях все приходит в нормальный вид. С чем связан такой провал не очень понятно, предполагаю, что части писались в разное время.

Что имеем в итоге, очень нетипичный фэнтезийный роман о короле Артуре, к сожалению, сильно разнородный по качеству отдельных частей, но заслуживает пристального внимания 8/10


Статья написана 3 сентября 2008 г. 16:33

В Петербурге лето заканчивается, так что книга Даниэль Абрахама оказалась как нельзя кстати :-). «Тень лета» (2006 год) открывает фэнтезийную тетралогию «Отсроченная расплата» («The Long Price Quartet»). Уже вышли три романа, а четвертый ожидает читателей в следующем году. Абрахам обещает поступить по-честному и цикл на четвертой книге закрыть.

«Тень лета» стала во многом рубиконной работой автора. Во-первых, это его первый сольный роман. Во-вторых, это его первая книга в жанре фэнтези (до этого он писал НФ рассказы и повести). Ну и в-третьих, и может быть это самое главное, эта книга сделала его известным, вывела в число фэнтезийных авторов нового поколения, без особой ностальгии помахивающих вслед уходящим в небытие эльфам и оркам. Оговорюсь сразу, в поколение М (M for Martin ;-) ) Абрахам входить то входит, но все-таки его творчество лежит несколько в стороне от работ Линча, Аберкромби и прочих, он не склонен ок злоупотреблению чернухой, предпочитая держать читательское внимание без дешевого эпатажа.

Мир, описанный в первом романа цикла, сильно напоминает смесь средневекового Китая и Арабского Халифата. Географию, историю и политику мира воссоздать довольно тяжело, но все-таки попробовать можно. На развалинах давно павшей Старой Империи ныне существует новая империя. Могущество государства зиждется на наследстве Старой Империи – андатах. Андат – это пойманная воплощенная в материи мысль, какая та идея. Например, один из героев романа — андат Бессеменной, как видно из названия, способен выгонять зародыш, причем без разницы из чего или кого, он может ускорить обработку хлопка, а может стать почти одной из египетских казней, вызывав массовые выкидыши в государстве противнике. Людей, которые могут управляться с андатами, называют поэтами. Связано это с тем, что процесс вызывание андатов имеет много общего со стихосложением. Этому искусству учат только специально отобранных детей аристократов. Немногие из тех, кто поступает на обучение, оказываются в итоге достойны того, чтобы стать поэтами. Интересно, что андат можно вызывать очень ограниченное количество раз, только два реже три. Хотя нигде в тексте это не объясняется, но похоже объяснение этого феномена в том, что стихи, для вызывания андата, должны быть уникальными и непохожими ни на какие другие (Очень мне это напомнило подростковое фэнтези, над которым работает в данный момент Лукьяненко, не думаю, что сходство связано с клонированием пегасов, но факт любопытный). Поскольку количество идей, которые на практике могут принести пользу, не так велико, к началу действия романа за каждого андата держатся руками и ногами. Еще один любопытный факт, андат после воплощения принимает человекоподобную форму и несет очень много черт поэта, воплотившего его.

Империя благоденствует, но закат не за долами. Про проблемы с андатами я уже написал, но, кроме того, у империи очень серьезный соперник на юге – государство Гальт, правители которого изо всех сил плетут интриги, чтобы приобрести торговые преференции в этом районе и захватить контроль над летними (южными) городами империи. Назревает и внутренний кризис, любой правитель новой империи, прежде чем взойти на трон, должен уничтожить своих братьев. У нынешнего хаема (императора) трое наследников и ножи их сторонники уже вовсю затачивают. Лето уходит, но пока жители империи наслаждаются последними годами благополучия.

Фабула романа не поражает размахом; ни многотысячных армий, сходящихся в сражениях, ни многоступенчатых заговоров за право унаследовать империю, ни непонятных грозных предсказаний, впрочем, не сомневаюсь, что многое из списка будет в следующих томах. А пока в Сарайкете — одном из летних городов сходятся судьбы нескольких очень разных людей и одного нелюдя: Ото, сбежавшего из школы поэтов и ставшего в итоге грузчиком, ученика поэта — Маати, управляющей делами одной из гальтских торговых домов Амат и андата Бессеменного, желающего свободы. Повествование, выстроенное из глав — точек зрения, не отличается особым динамизмом, Абрахам неспешно расставляет сеть интриги и также неспешно ее выбирает с запутавшимися героями. Характерной чертой авторского замысла является то, что на протяжении всего сюжета автор ставит своих персонажей перед каким-то непростым выбором. Какие–то ответы дать будет легко, но иногда читателю тоже предстоит помучаться над принципом меньшего зла, вопросами мести и измены.

Несмотря на то, что это первый роман тетралогии, «Тень лета» обладает собственным законченным сюжетом, и ждать следующей книги будет довольно легко.

Радует, что перевод на русский доверили представителям школы Баканова, так что есть шанс на неплохой перевод.

Суммируя, неплохой роман в жанре ориентального фэнтези, скорее всего большинству покажется не очень увлекательным, но внимания заслуживает 8/10





  Подписка

Количество подписчиков: 269

⇑ Наверх