Благодарю Евгения Саянова за помощь в составлении данного альбома.
- Люди Великой реки
- Вселенная «Земли лишних»
- Вселенная «Эпохи мёртвых»
- Мир Тьмы
- Нижний уровень
- Ветер над островами
- Рейтар
- Выживатель
- Вне закона
- Приграничье. Хмель и Клондайк (соавтор Павел Корнев)
- Ар-Деко
- После
Книга 1. У Великой реки. Поход
Вскинув ружьё, я зажёг фонарь под стволом, прыжком залетел в сарай, направил его на дальний правый угол — и не промахнулся: луч выхватил из тьмы безумное лицо. Хорошо влепил!
Вампир тоже понял, что ему конец. Плоть с обеих ладоней сваливалась у него клочьями, наверное, он ими лицо от взрыва прикрыл. И увидел направленные в него стволы. Пусть он и не знает про то, что ружье осиной заряжено, он понимает, что даже картечи ему с двух стволов теперь не выдержать и не уйти от неё. Сшибёт его с ног, а дальше ребёнок с ним справится.
Сразу за пограничным камнем нашелся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортер обычный. Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортера украшена — орнаментом ли, картинками из гномьей жизни или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Еще корпус бронетранспортера скреплен не сваркой, а заклепками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клепаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.
Возле бронетранспортера расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «маузерами» под девятимиллиметровый винтовочный патрон. Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны, — поди сдвинь с места.
В доте, сооруженном из тех же отесанных валунов, на треноге стоит пулемет «шварцлозе» нашей тверской работы. Хорошее оружие. Добротное.
— Стой, кто такой? — прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.
Книга 2. У Великой реки. Битва
С Лари столкнулся у изрядно побитого разрывами здания штаба пограничного батальона, где она напропалую кокетничала с начальником разведки и комендантом. Увидев меня, сделала им ручкой и пошла навстречу.
Эх, ну до чего же хороша. Понимаю, что не человек, и красота демонического происхождения, но… прямо волна от нее исходит и накрывает, этакого… теплого, темного, блаженного… Я амулет-то, кстати, надел? Да здесь, на месте… А чего это я так расчувствовался? Вот так, думаешь, что волшебство, а причины естественные все больше работают.
Ракшаса, как мне показалось, даже в цвете изменилась. Словно кроваво красное сияние появилось вокруг нее, она замотала головой так, что ее многочисленные косы заметались черными змеями, оскалила пасть до самых ушей, грудь поднялась – она набирала воздуха для нового крика, а я только тащил из чехла увесистый штуцер. Помогли гномы – из разрушенного окна второго этажа выплеснуло хвост огня из пулеметного надульника, и одновременно бухнула двустволка. Треск выстрелов слился с визгом рикошетов, ракшаса зарычала, но крик не состоялся. А я уже переламывал стволы штуцера, запихивая в них два огромных, тяжелых, похожих на фаллические символы патрона.
А затем я перехватил взгляд бегущей через двор Лари и лишь кивнул. Этого кивка она и ждала. Резко остановившись, так, что каблуки ее сверкающих сапог взрыли дерн, она обернулась к ракшасе и что то крикнула на неизвестном мне языке. И ракшаса поняла ее! Черты и без того отвратительного теперь лица исказились еще больше
Земля лишних
Пейзаж теперь менялся в обратную сторону. Становилось меньше деревьев, трава желтее и жестче, зато животные опять были везде. Снова появились вьющиеся над чем-то стаи падальщиков, снова вдалеке мелькнули в траве пятнистые бока и уродливая голова гиены, снова дорога поднималась и опускалась, и мне подумалось, что здесь ведь половину жизни можно так и прожить в дороге. Даже на мой недолгий век в Новой Земле досталась уже не одна неделя такого вот пыльного пути через саванну.
Наша позиция чем еще хороша оказалась – так это тем, что бревно спасало нас от бликов, да и солнце светило со спины. Поэтому никто не мешал осматриваться. Я тоже снял крышки с окуляров своего бинокля, пристроился рядом с Бонитой, попутно жуя высококалорийный батончик из орехов, меда и чего-то там еще. Что у нас на той стороне?
Кресло было пластиковое, штампованное, как на стадионе. Никаких ремней или чего иного. Вообще вся конструкция с виду никакими высокими технологиями не блистала. Железяки, болты, трубы, провода к каким-то блокам на «воротах», больше напоминающим газовые баллоны. Платформу придумали затем, чтобы проходящий по каналу двигался именно вперед, а не завалился назад, будучи пьяным, например. Насколько я помнил, именно этого нельзя было допускать.
Vamos! Александр Баринов
…Третья пуля пробила стекло и ударила в камин, выбив искры из камня и брызнув каменной крошкой. Какой-то серьезный калибр, как бы даже не пятидесятый.
— Это что? — испуганно спросила Анита.
— Это снайпер. И это за нами.
— И что делать?
— Что я говорю.
И что говорить?
— Сейчас рывком наверх, изо всех сил, ты первая, понятно? И жди в коридоре.
Анита закивала. Вид испуганный, но держится и явно намерена держаться. Уже хорошо, нам только паники здесь не хватает.
— Давай, бегом!
…Пуля пробила стену выше и левей меня, под самым подоконником, пронеслась дальше, сквозь следующую и следующую. Заметил, гад, движение. Не знаю, что у него за прицел такой… Но и я увидел облачко пыли, взметнувшееся на холме. Приложился, поймав позицию в горизонталь, и левей на два с половиной деления, чуть меньше. Винтовка не слишком солидно грохнула в замкнутом пространстве, глушитель все же придавил звук, а меньше чем через две секунды едва заметное облачко пыли поднялось чуть левей позиции снайпера, если я ее правильно засек. Ветер изменился, похоже, поэтому и тот промазал… так он и дистанцию кривовато поймал, или засуетился.
Правей… еще выстрел… еще… вроде куда надо пошло. И туда же еще, шесть или семь выстрелов подряд, я не считал, просто держал дыхание и контролировал спуск.
Я выждал еще минут десять и лишь потом аккуратно поднялся на крошечный холмик, с которого можно было осмотреть дорогу.
Пусто. Только мой «Хорнет» кем-то беспощадно сброшен с дороги, одно крыло наискосок в небо смотрит. Обшивка оторвана, из кабины дымок поднимается.
– Ах вы ж суки, – выдохнул я. – Ну вот что за скоты, а?
Самолет столкнули с дороги машиной, а потом кто-то забросил в кабину две гранаты. И думаю, что эта легкая конструкция ремонту уже не подлежит, судя по тому, как там все разнесло. К удивлению, уцелели туалетные принадлежности, которые я и переложил в рюкзак. Сумка с «куклами» лежала в кювете, куда ее кто-то сбросил явно ударом ноги, так все разлетелось, автомат с магазинами исчез, понятное дело. Приватизировали, равно как и «скорпион».
Я стащил с головы шлем, давая просохнуть волосам, потом нахлобучил кепи. Еще раз с надеждой осмотрел машину, но… махнул рукой, короче. Достал рацию, хотел попробовать вызвать кого-нибудь, но потом решил, что могу так вызвать ту самую «Тойоту», вдруг они недалеко уехали? Кстати, судя по звуку, они покатили не в Порто-Франко. А вот первые машины появятся как раз с той стороны, оттуда ближе. Так что в ту самую сторону я и направлюсь. Вот так.
Еще раз с тоской глянул на самолет и побрел по дороге в сторону Порто-Франко.
Vamos! Андрей Новиков (соавтор Андрей Царёв)
«Форд» медленно ткнулся капотом в автобус. Из кустов вовсю шла стрельба. Сашка работает. Даже Слава дал несколько очередей куда-то за автобус. Мне не видно, а им с Бариновым как раз. В ответ никто не стрелял. Ну вот почему у нас нет радиосвязи? Вытер рукой пот из-под шлема. Не спеша выглянул из-за автобуса.
Небольшой деревянный пирсик. У него судно стоит, траулер, что ли, особо не разбираюсь, это Слава специалист. Два тела лежат. Одно на пирсе, второе в воде. Кто-то на палубе еще. Тоже, готов, видимо, крови много.
— Саня, минус три на пляже, минус два на пирсе и минус один на борту! — крикнул я.
— Принял, шхуну держу. Еще один, по-моему, — раздалось из кустов.
— Держи шхуну, Слава, дорогу, я автобус досмотрю! — снова крикнул я.
Не самое лучшее решение в бою, но делать нечего.
Книга 2. Последний борт на Одессу
Сердце колотится тук-тук-тук. Во рту пересохло. Сейчас бы глоток воды, но нельзя отвлекаться. Впереди между деревьев уже показались фары идущей автомашины…
Ага, в прицел видно что это «Патриот». Других машин по дороге не проезжало, «второй» бы сообщил. Быстро летят, аж движок гудит. Плавно выжимаю спуск. Небольшое упреждение. Машина движется, а мне нужно первым делом снять водителя. Машина резко крутанула влево и, заглохнув, ткнулась в дерево. Теперь еще несколько коротких очередей по салону.
Меняю магазин и еще раз по салону. Гильзы летят на влажную землю. Затвор лязгает, ствол сильно нагрелся. Классная штука – ночной прицел. Теперь нужно вперед, осмотреть машину.
– Готово, контроль! – говорю не в рацию. Женя рядом, все и так слышит. Теперь осторожно двигаюсь к машине. Двигатель дымится, капли дождя падают на капот и парят в воздухе, отражаясь в свете фар. Хрустнула ветка под ногой. А вот вблизи ночник не очень удобен. Но это не имеет значения. Все ближе и ближе подхожу к машине. Нужно спешить. Непонятно, сколько у нас времени. Так, теперь метров пять до нее. Вижу, что водитель готов. Ткнулся в лобовое стекло, голова в крови. Пассажир рядом, откинулся на заднее сидение. Тоже попадание в голову видно. Теперь салон. Тихо, еще шаг. Убрал за спину автомат, достал пистолет. Тот самый ПБ, позаимствовал у Евгения. Сейчас он мне нужнее.
Эпоха мёртвых
С улицы прогрохотали две автоматные очереди, бабахнул дробовик, послышалась матерщина Степаныча. Лёха с Сергеичем бросились в нашу сторону, а я что было сил рванулся от ворот вглубь гаража, и сделал это вовремя — прямо перед тем местом, где я только что стоял, на грязный асфальт приземлилась невероятная тварь, какая-то… смесь обезьяны не пойми с чем, прижавшаяся к земле почти самым брюхом, выгнувшая назад суставы конечностей. Вытянутая и по-жабьи растянутая голова с зубастой пастью двигалась из стороны в сторону на гибкой шее. И при этом на твари были какие-то остатки одежды, доказывающие, что это ещё недавно было человеком.
Едва мы вывернули на боковую дорожку, ведущую на Международное шоссе, сзади послышался вой сирен. Через поток машин напролом пёр чёрный «Ауди А8», номера с флагами, а за ней вплотную несся чёрный «Геленд» с охраной, тоже сверкая «люстрами».
— Ты гля, похоже, кто из вождей народных на крыло встал? — слегка толкнул меня Лёха, показывая на всё же прорвавшиеся слева от нас автомобили
Обе чёрные машины свернули на развязке к аэропорту, мы следом за ними, изрядно отставая, а вот перед ними по правой полосе изгибающейся развязки шли два зелёных бэтээра с серьёзно экипированными бойцами, сидящими на броне. Они почти не обращали внимания на нагонявшие сзади машины с мигалками, и ничего бы, наверное, и не случилось, если бы водила «ауди» не проявил свои господско-холуйские привычки, не нажал на пупочку ревуна, нагоняя броню. Мол, знай своё место, бойся, пади, гляди, кого везу. Сирена рявкнула, и совершенно неожиданно головной БТР резко свернул влево, загоняя чёрный немецкий седан на откос слева от дороги. Охрана во внедорожнике успела среагировать только включением такой же сирены, и второй борт, идущий следом, долбанул его своим задранным стальным носом прямо в среднюю стойку.
Удар был сильным, сидевшие на броне чуть не посыпались вниз, схватившись кто за что, но удержались. Высокий квадратный внедорожник брызнул мелкими осколками стекла, опасно качнулся влево и затормозил своим сверкающим хромом носом прямо в багажнике хозяйской «ауди», смяв его беспощадно и развернув машину на скользкой прошлогодней траве откоса поперёк движения, носом прямо в огромное колесо бэтээра. Охрана вылетела из «Геленда», как черти из табакерки, и наткнулась рылами на добрый десяток стволов, смотрящих на них с брони.
Из «Ауди», крича и размахивая руками, лез кто-то маленький, в костюме с галстуком и в пальто нараспашку. Лицо показалось мне знакомым, наверняка в телевизоре видел, но кто это такой, я вспомнить так и не смог — портреты членов правительства я точно не коллекционировал и у себя в сортире не развешивал. Маленький орал на вояк, покраснев, как свёкла, за ним бегал ещё какой-то холуй в пиджаке, то ли водила, то ли охрана. Четверо же охранников из «Геленда» стояли, задрав руки в гору, боясь даже глазами моргнуть. У военных, всех явно непризывного возраста, выражение лиц к хамству не располагало. Только главный не просёк поляну и вёл себя, мягко говоря, провоцирующе.
Мы ведь толком-то о повадках мертвяков не знаем. Например, что можно сказать о тёмных и неосвещённых местах вроде тех же тоннелей? Избегают их мертвяки, скапливаются там или им всё равно? Так смотреть не полезешь, а на броне — очень даже запросто.
На БТР снова вспыхнули фары, врубилась ослепительно-яркая «Луна» без крышки, и кроме того, на нашей машине стояли два дополнительных прожектора-искателя. Машину немного начали готовить для будущих задач, то есть вылазок в замертвяченный город, и начали с дополнительного света. Бронетранспортёр снова пополз вперёд, со скоростью пешехода. Мощные лучи зашарили по стенам, полу и потолку полого спускающегося подземного проезда под перекрёстком и сразу же высветили зомби. Много зомби, сотни, наверное. В основном лежащих, почти или совсем не шевелящихся. В коме.
Машины, покрашенные в уставной камуфляж, откровенно впечатляли. Смотреть я начал с «уазика». Тент был снят, и вместо бывших жиденьких алюминиевых дуг над открытым кузовом возвышался вполне серьёзный каркас. Более того, на бортах, закрывая их с боков, висели листы штампованного профиля с круглыми отверстиями для снижения веса.
— Две фары-искатели, второй аккумулятор вот здесь, — показал Степаныч в завершение.
А серьёзная машина получилась. Получились, потому что их две. На таких в любой рейд, можно сказать, боевая единица. Обобщили мировой опыт.
Изляпанный камуфляжными пятнами «Садко» тоже вызывал уважение. В отличие от лёгких «уазиков», для грузовика вес был не так критичен, поэтому на нём стояла серьёзная защита. Ветровые стекла прикрыты решёткой, отодвинутой подальше, чтобы не мешать двигаться щёткам и можно было вытереть стекло. У стоек — веткоотбойники. Боковые стёкла тоже решётками закрыты.
Действительно, поработали серьёзно.
Сначала я решил, что вижу несколько лежащих трупов, лишённых одежды, лишь кое-где обрывки тряпок виднелись. Затем одна из голов из этой кучи обернулась ко мне, и я с перепугу чуть в воду не свалился. Человеческие черты в этой морде уже не угадывались.
Целая группа морфов разлеглась у стены. Одна из тварей вскочила на мощные когтистые ноги, вытянула уродливую голову в нашу сторону и вдруг словно уши-паруса подняла.
Я замер. Я почувствовал, как разум покидает мой мозг, а сердце плавно опускается в желудок. Ноги подкосились. Уставившаяся на меня своими мутными глазами уродливая голова распахнула пасть шире, издала отвратительный хрипяще-свистящий, пульсирующий звук, словно пар вышел через испорченный свисток. А затем эта туша какими-то странными рывками, покачиваясь из стороны в сторону, неторопливо направилась прямо к нам. А лежащие рядом начали подниматься с грязного бетона.
Паром медленно отвалил от причала и, гулко работая двигателем, медленно направился на середину реки. Длинный мост впереди был обрушен в одной средней секции, но русло не перекрывал — паром спокойно прошёл между быками целого пролёта.
Постепенно паром начал забирать к противоположному берегу, а затем неторопливо вошёл в какой-то просторный затон, уставленный всевозможными судами. На берегу виднелись цеха, стоял впечатляющих размеров кран. Откидная носовая аппарель парома упёрлась в край бетонного причала, и наш УАЗ выбрался на берег. Следом пошла «радиобуханка», а за ней — второй «козёл». Всё. Мы в боевой порядок построились. Хоть впереди нас ожидала полная неизвестность, но настроение, к моему же собственному удивлению, было скорее приподнятым. Вот оно наконец то, к чему мы шли. Впереди — главная цель.
Я! Еду! Домой!
Он протянул мне бинокль, в который я и заглянул. Да, эти машины уже несколько дней никто не трогал, вездесущий песок и пыль осели на лобовых стеклах. Если бы ездил кто, не поленился бы щетками махнуть.
Впереди летел белый «Додж Рэм» с шевелящимся зомби, распятым на решетке «кенгурятника». Люди с винтовками торчали из всех окон, стреляли из кузова, пристроив оружие на дугу с прожекторами, засыпая пулями все, что попадалось им на глаза. Следом за «доджем» несся уже знакомый синий «Сильверадо», тоже плюющийся свинцом во все стороны.
Отчаянные ребята оказались, или командир у них толковый. «Складские» растерялись сразу, и их дробовики ударили уже в тот момент, когда грузовики «трейлерщиков» оказались возле склада и резервуаров, а противник рассыпался и атаковал.
Осознание ошибки пришло почти сразу, когда что-то метнулось к окну с невероятной быстротой, почти недоступной глазу. Звон осыпающегося стекла, треск обрываемого карниза. Забавно, что эти самые жалюзи меня и спасли: когтистая конечность мутанта, выбив стекло, запуталась в них. А я успел отскочить.
Компактный автомат удобно лег в руки, внушив некое чувство уверенности в себе.
– Что? – немного всполошился и Сэм, отставляя очередную коробку и тоже хватаясь за оружие.
– Что там у вас? – спросила Дрика, резко оборачиваясь: ее насторожил кот, вдруг вздыбивший шерсть и утробно заворчавший.
– Пока не знаю…– ответил я, скидывая предохранитель и понемногу смещаясь в сторону кормы.– Пока не знаю… но мне не нравится. Так, Сэм, тебе бы лучше сюда перебраться.
– И здесь нормально,– покачал он головой.– Ни с одной стороны ко мне не подберешься. Вы там сами поосторожней, да, сэр.
Чтобы мне провалиться на этом месте, если на судне не «супер», не мутант. Реакция кота, мало зомби вокруг… да и не заберется зомби на борт просто так: перехода нет, а до пирса метра четыре, прыгать надо.
«Супер» – это плохо.
Начали срываться первые капли дождя, летевшие с ветром почти горизонтально, вперемешку с пылью и мелким мусором. Они застучали по лобовому стеклу фургона, пришлось включить щетки, которые, давно пересохшие, поначалу просто размазывали воду, мешая смотреть.
...Еще немного, и наши машины влетели на широкую центральную улицу городка Бэйтаун, обязанного названием тому факту, что расположился он на берегу бухты Таббс. Даже не на улицу, а просто катили по широченной трассе, рассекавшей тело городка и окрестных многочисленных промзон. Мелькнули одноэтажные дома на лужайках, наклонившиеся под напором ветра деревья, разоренный магазин, какие-то пустынные склады, торговый центр, снова дома.
В городке оказалось неожиданно много мертвецов, я даже подумал, что привычка строить широко и просторно, укоренившаяся в этих краях, нас сейчас спасает от проблем, иначе пришлось бы их таранить, рискуя повредить машину, а то и завязнуть в толпе. Зомби были активными, многие пытались гнаться за нами. К счастью, крутились они ближе к домам почему-то, поэтому не успевали добегать до едущих посреди дороги машин, прижавшихся друг к другу и идущих почти бампер в бампер. Да и с дороги съехать не проблемой было, местность ровная как стол, плоскость шоссе переходит в такую же плоскость зеленых газонов, уже заметно заросших
Так, что я добыл, с чем они меня ждали? На полу у окна стоит пулемет, а если точнее, то SAW, «автоматическое оружие отделения». Зовут это оружие Minimi, и сделан он в соседней Бельгии. Недавно сделан: приклад уже в новом стиле, «по-американски» — не та рамочка, что была раньше. Сверху прицел Elcan Specter DR, насчет него я немного в курсе… подвигал рычажок сбоку — точно, переменная кратность, причем он может работать как коллиматорный, если увеличение перекинуть на «ноль», — подсветка креста исчезает, вместо него яркая точка. Неплохо, я такие видел и на автоматах, правда, только на картинках.
... Палец плавно потянул спусковой крючок, незаметно смазав момент спуска, но увесистый «миними» вдруг завибрировал, загрохотал, залязгал, сыпанул гильзами и звеньями, выпустил целый рой остроголовых пуль прямо в лобовое стекло.
Быстро теряя ход, "Проныра" зашел в марину, и я присвистнул, глянув на нее. Куда там нью-йоркскому "Яхт-клубу Линкольна", из которого мы угнали свой траулер. Тот яхт-клуб выглядел прибежищем нищебродов по сравнению с открывшимся нам великолепием марины Пуэрто-Бануса. Да и меньше был намного.
— Ни хрена же себе, — только и сумел я сказать, глядя на ряд яхт, выстроившихся вдоль самого дальнего пирса.
Да и другие пирсы были заполнены лодками далеко не сиротского калибра. Если в своем порту "Проныра" стоял в самом последнем ряду, с самыми большими лодками, гордясь превосходством, то здесь ему место было бы где-то в середине, скромненько так.
Набережная с магазинами вроде "Армани" и "Луи Виттон", между магазинами рестораны, бары… За ними дома с роскошными пентхаусами. Ряды мерседесов, бентли и феррари на набережной. А между ними — мертвецы. Сидящие, стоящие, бродящие.
— Хорошее место было, похоже, — сказал Сэм задумчиво, и добавил свое привычное: — Да, сэр.
...Я нагнулся, поднял приставленную к борту М16 с оптикой, приложился. Лицо зомби приблизилось. Здорово ему досталось тогда, когда на него напали, весь покусан. Похоже, что араб, тут вообще марокканцев много, до их родины рукой подать.
Я просто разглядывал ее исподтишка. Как с утра понравилась, так и сейчас ничего не изменилось.
Спортивная, среднего роста, улыбчивая, с ямочками на щеках и ровными белыми зубами. Глаза карие, ясные, под высокими тонкими бровями, волосы русые, гладкие и густые, убранные в тяжелый хвост на затылке.
Настя собралась быстро, после чего я отвез ее на аэродром, а затем сам поехал на работу. Прямо барином стал: все пешком ходят, а я на машине катаюсь. Но теперь пешком мне стало далековато, если рассчитывать дорогу до аэродрома.
Я еще и испугаться толком не успел, если, конечно, было куда еще пугаться — меня и так почти колотило, — как хищник вырвался вперед, прыгнул через залитую грязной водой канаву, оказался на дороге далеко передо мной, развернулся, чуть ли не перевернувшись в прыжке через голову, прижался к земле, ожидая меня.
— Да щас, губу раскатал, — прошептал я, втапливая газ и ожидая удара, готовый нырнуть за приборную панель, если тушу бросит через покатый капот.
Раскатала губу не тварь — раскатал я. Существо легко, нереально легко оторвалось от земли и прыгнуло, и едва оно толкнулось ногами, я уже понял — оно не промахнется. Оно приземлится прямо на меня и будет рвать когтями в мелкие клочья через какую-то секунду.
Настя попала – пусть не всей очередью, но парой пуль как минимум. Тварь дернулась, метнулась в сторону, немного отстала, но тут же сократила разрыв совершенно невероятным прыжком. Мой автомат плюнул одиночным – патроны закончились. Очередь Насти взбила снег у передних лап чудовища, а затем тварь, описав по дороге причудливый зигзаг, оказалась почти у самого борта.
Грузовик уже гнал, как я понял, почти что на пределе. Увеличь Федька скорость еще – и мы на первом же изгибе дороги окажемся в сугробе, и дальше придется драться с монстром врукопашную.
А здесь… а здесь мы «все под рукой»: пара ударов когтями – и нас уже ничто не спасет.
Опять затрещал автомат Насти, выбивая снег и ледяную крошку из дороги, дульная вспышка осветила ее, сосредоточенную, приникшую к прицелу, стоящую в кузове на широко расставленных ногах. Я оглянулся в поисках хоть какого-то решения, и взгляд мой остановился на пленном, забившемся в угол кузова и смотрящем на меня обезумевшими от дикого страха глазами.
Сани чуть разошлись в стороны, образуя некий условный периметр, затем двигатели смолкли.
– Ну где долбить будем? – спросил Тенго, глядя на крашенный суриком борт дебаркадера.
– К середине ближе, вот здесь, – показал я пальцем. – В общем, долбите лунку и все такое, а мне надо калории беречь – я на фишку.
Как ни странно, мое заявление никакого протеста не вызвало. Тенго первый, скинув тулуп и забросив его в кабину, взялся за коловорот. Федька отбросал лопатой снег почти до самого льда, потом Тенго взялся за пешню. А я же забрался в сани, попросил Настю следить за печкой, чтобы не выстыло здесь, а сам высунулся из люка, выставив пулемет на крышу и направив его на высокий берег. Прямо над нами набережная Красношахтинска – та самая, по которой мы неслись на «жуже», уходя от адаптантов. Не самые приятные воспоминания, если честно.
На крыше вторых саней стояло уже два пулемета, и из люков торчали две головы. Один из МГ был тоже направлен в сторону набережной, а второй смотрел на противоположный берег. Но пока тихо-тихо, только ветер посвистывает.
Лунку пробили быстро.
Стоянка была почти пустой, лишь несколько засыпанных снегом машин. Почти у подъезда торгового центра стоял военный грузовик, избитый пулями так, что был похож на решето. Кузов под край был завален чем-то, чего я не мог разглядеть под накрывшим снегом.
Не сдержав любопытства, я подъехал к борту машины и встав на заднее колесо грузовика, прямо рукой смахнул снег с груза. И чуть не свалился назад, поняв, что лежит в кузове — он был под край заполнен черными пластиковыми мешками с телами.
…прямо у снегохода выстроилась полукругом собачья стая.
— Откуда это вы? — спросил я у здоровенной темно-серой псины непонятной породы…
Собак, кажется, мой маневр немного озадачил. Две или три из них дернулись было атаковать, что характерно — без всякого рычания и демонстраций, но остановились. А я решил не останавливаться, а прицелившись в самую ближнюю, потянул ставший неожиданно легким и податливым спуск.
В городе тоже какое-то шевеление успел заметить, опять возле здания суда. Несколько человек стояли на улице, когда самолет появился — попытались стрелять, но именно что попытались. До меня несколько сот метров и двигаюсь я перпендикулярно линии прицеливания, поди определи дистанции и упреждение. Я лишь чуть приподнялся и ушел еще в сторону, вроде как продолжайте пытаться. Но они больше не пытались.
Ага, вон где их машины — как раз напротив суда что-то вроде сборного склада из алюминиевых панелей, как раз туда заехал большой черный джип. Хотели спрятаться, похоже, но я некстати прилетел.
Лег на очень широкий круг с легким креном, такой, чтобы и наблюдать в бинокль удобно было, и в то же время в меня не попасть. Минут через десять такого кружения меня попытались обстрелять из пулемета и да, напугали малость, я еще подальше смылся, наблюдая уже за улицами.
К счастью для меня, особого выбора не осталось — противоположная стенка остановила мой забег. Я оттолкнулся от нее плечом, вновь отскочил в сторону — и опять оказался прав: тварь успела разогнаться и прыгнуть, и вновь же влетела в железную гулкую стену, заметно промяв ее и оказавшись совсем рядом.
Ударило знакомым — ледяным холодом, рвущим душу как крючьями, страхом, голодом, ненавистью. Именно это я ощутил тогда, в Отстойнике, когда на меня бросилась с потолка затаившаяся тварь Тьмы и я, упав на спину, отбивался от нее ногами.
Как ни странно, но именно этот знакомый ужас словно вернул меня на привычные рельсы, дальше тело уже действовало само по себе: поворот, прицел, длинная очередь, еще одна, быстрый отход назад...
— Вон они, — сказал я, указывая на группу машин внизу, когда отметка самолета на движущейся по экрану карте наползла на парк Тауэр-Рок. Естественная воронка, горы, наползающие на плоскую, как холм, равнину. И куча машин внизу, уже знакомых по типу машин — пикапы с пулеметами и защитой, внедорожники, грузовики. Довольно много людей.
— Уклоняйся, в нас стреляют!
Затарахтел пулемет с одного из пикапов, потом со второго. Трассы потянулись в нашу сторону, раскачиваясь и пытаясь нащупать самолет. «Сессна» завалилась в пологое боковое скольжение, прошла под ними, затем пошла дальше змейкой, чтобы не позволить пристреляться к нам в хвост. Не попали, судя по звуку — ни разу, по воздушной цели вообще-то надо уметь стрелять, но по нервам дало хорошо. Только когда стрельба прекратилась, я выдохнул наконец, а то, кажется, так и сидел, затаив дыхание с перепугу.
Настя, кстати, выглядела спокойней.
Выбрав что-то вроде развесистой многолистной березки, под которой меня и так не разглядишь, наверное, я поднял на палках накидку перед собой, как занавесом закрываясь ею со стороны вертолета.
— И как он летит — так ты и поворачивайся, понятно?
— И поможет? — спросила Настя с подозрением.
— Только это и поможет. Не выглядывай. И ткань руками не хватай.
Накрываться нельзя ничем, под любой накидкой скапливается тепло твоего тела и дыхания — и все укрытие фонарем светит. Про «блестяшки» я уже сказал, лучше даже и не пытаться. Единственная защита — экран между тобой и тепловизором. Из чего-то с температурой окружающей среды. Вот как эти накидки, которые мы просто тащили за собой.
Грохот винтов где-то совсем рядом, чуть не над головой, но «блэкхок» пронесся дальше, не меняя траектории и темпа, а мы повернулись следом, удерживая экраны.
Мы их теперь просто волочем. Не самая удачная мысль, но по-другому никак.
Ко второму кругу вертолета мы были уже совсем готовы, даже отдышались. Услышали приближающийся стрекот винта, выбрали деревца погуще, забрались за них, растянули накидки. На этот раз «блэкхок» прошел между нами и базой.
Так, тогда меняю маршрут… вот прямо в самую середину леса. Километра четыре по прямой, меньше чем за час дотопаем, если ничего больше в наши планы не вмешается.
Вертолет пролетал еще раза три, но довольно далеко от нас.
Прошли мимо Фредериктона и Сент-Джона, где видели до этого мутные пятна. И каждый теперь утонул в громадах Тьмы, растущих с земли и уходящих бесконечно вверх. И видеть эту жуть с борта высоко летящего самолета было совершенно дико, зрелище просто не усваивалось сознанием. Жуть. Даже смотреть в ту сторону не хотелось, и одновременно зрелище мучительно и назойливо притягивало взгляд, не отвернешься.
И вот Тьму погодный радар видел. Каждый ее вихрь был ярким оранжевым пятном на экране, притягивавшим рябь помех к себе. Или это не рябь, а сонмы призраков? Нет, вряд ли, многовато что-то.
Самолет шел на трех тысячах, если из футов перевести, уверенно и неколебимо. Шел сейчас на автопилоте, двигатели басовито гудели, внушая некую уверенность в том, что долетим куда надо. Просто невозможно не долететь на такой большой и крепкой машине, верно?
"В общем, примерно через полчаса я свернул в Гадюжник, стараясь придерживаться главной улицы. Когда-то она называлась Осенней, но все таблички давно были сорваны, обитатели Гадюжника никому не хотели облегчать процесс ориентирования на местности. Показались первые кучки барыг у подъездов, сами торговцы, пацаны-«бегунки», машины торговцев, машины покупателей и все прочие атрибуты района, существующего за счет продажи дури.
Пейзаж не менялся. Заброшенные дома, но все же обитаемые. И обитаемые не так чтобы мало. Где-то к вроде бы убитым домам подходят явно нелегальные кабели, где-то просто людей видишь, в окнах и во дворах, а где-то даже белье по балконам висит.
Дальше Осенняя опустела, барыги все же предпочитают к Восьмого марта ближе кучковаться, дальше клиент ходить не любит, а тут уже если кто и живет, тот совсем невнятными делами занят.
Вон и дом. Вон и место. Кровь с асфальта дождем смыло, но все же до сих пор какие-то пятна видны. Машин нет, гильз нет, ничего нет. Пусто вокруг. Чуть прижался к тому самому подъезду, из которого я явился, подобный хрен знает чему, но очень неожиданному, остановил машину, заглушил.
Тут вокруг тихо, только мелкие капли по жестяной крыше «тайги» барабанят. Я держал «мини-узи» наготове, глушитель не свинчивал. Тут с голыми руками ходить не надо. Выбрался из машины, огляделся.
Тихо?"
Настя снова сменила курс, повторяя вираж противника, подловив его на этом, дистанция резко сократилась, мы оказались именно сзади и именно выше. С того коптера снова открыли огонь, пара пуль ударила в нас, пройдя через лобовое остекление, но ничего не повредило, в этом месте нечего повреждать. Настя же дала хавикам набрать еще высоты, на чем они потеряли в скорости, а сама перевела наш коптер в пологое пикирование, отыграв в дистанции.
— Под правый борт подводи!
На правом у нас Аникин, он с пулеметом лучше всего, Власов в стрельбе с борта не практиковался.
— Аникин, по стрелкам и по кабине давай!
— Есть!
Жизнь нижнего уровня оказалась сосредоточена в городе. За его пределами было почти пусто, окраинные урбанизации еще не так впечатлили, а вот сам город давил и пугал. Высотные дома, небоскребы, машины — все, что здесь было, все выглядело ветхим и отсыревшим, все было заплетено зеленовато-черными лианами, из которых на серые стены вытекала какая-то слизь. Везде была видна черная трава, и везде я замечал тутошнюю жизнь, причем в самых разных формах. Увидел вдалеке, в конце перпендикулярной улицы, еще одного такого «демона», какого застрелил в Чилибре, видел тех самых прыгучих тварей, которых для простоты, используя всю ту же «демоническую» терминологию, поименовал про себя «импами», чтобы хоть как-то именовать, в сплетении лиан заметил то ли змей, то ли гигантских черных сороконожек, которых толком так и не смог разглядеть, видел даже какую-то летучую тварь, которая пронеслась вдоль улицы у меня над головой, противно вереща — здесь был мир. Другая реальность. Другая жизнь. Враждебная нам и непонятная.
Машины стоят прямо здесь, за углом… Только вот не буду я ни хрена к ним подходить и за этот угол высовываться, вот что. Не буду. Я лучше в противоположную сторону двину, в обход ангаров. Приклад к плечу, ствол куда глаза смотрят – вот как раз теперь надо именно так ходить.
Никого.
Дальше. Вперед, не тормозим, красная точка ред-дота прямо на срезе угла ангара.
Выглядывать пока не хочется, если я правильно прикидываю, то второй человек прячется или за контейнером, или у водонапорной вышки – и оттуда и оттуда этот угол просматривается. Нет, если я перебежками дерну… куда? Там еще два белых пикапа стоят, могу за ними укрыться, но они вообще-то простреливаются, за машинами прятаться – последнее дело. Это в кино срабатывает, а в жизни уже не очень, особенно если у противника винтовка.
Успокоился, ты глянь, адреналин куда-то отлил, и все нервы забылись. Это когда все закончится – тогда обратно накатит, а пока я в норме, соображаю трезво и до предельности расчетливо.
Не зная, что делать, я следил за своим противником, Павлом, и повторял то, что делал он. Снял сапоги, стащил с себя рубаху, оставшись в одних штанах. По ходу дела начал разминаться.
Лошади наши шли шагом, но при этом их приходилось придерживать. Казалось, что свежий ветерок придал им сил и сейчас им хотелось срочно этим воспользоваться, проскакать под уклон, по белой пыльной дороге, ведущей меж камней и ярко-зеленых зарослей. Было много цветов, над которыми вились пчелы, а может, и осы, черт его знает, а еще удивительно много стрекоз — разноцветных, с отливающими металлическим блеском хвостами и радужно сверкающими крыльями. Населения на этой стороне было меньше, достаточно крутой и каменистый склон не слишком подходил для земледелия, и на всем склоне, тянущемся на несколько километров вперед, до высокого скалистого мыса, можно было разглядеть всего несколько маленьких белых домиков.
Оглянулся в очередной раз — и вовремя: из-за угла высунулся человек с винтовкой. Я навскидку выстрелил в его сторону. Не попал, но заставил убраться, а там мы уже и до конца барака добежали, опять укрылись за углом.
Забор… забор так себе, не от побега, просто забор, и двух метров в высоту не будет. Просто границу владений обозначили, не больше. И вон прямо возле него пустые рассохшиеся бочки в рядок стоят, так что…
— Туда! — показал на них Фома.
И верно, куда же нам еще. Эх, нам бы обувку нашу обратно… можно даже только мне, Фома пусть как хочет, но нет обувки, сгинула навсегда.
Кто-то бежит у забора вдали, даже не вижу кто, но пальнул в него на бегу, пусть хоть испугается. Фома несется изо всех сил, но бегать умеет, быстрый, даже от меня уже отрывается.
Вновь выстрел, второй, третий, а откуда стреляют — даже не пойму. Но до бочек уже рукой подать, вот они.
Лошади шагом, бок о бок, вышли за ворота порта
Я глазел по сторонам на уже ставший привычным пейзаж. Дома, все больше двухэтажные в центре городка и одноэтажные дальше от него, строены из слоистого камня, какой осыпается с гор по всему острову, никакого кирпича не надо. Архитектура чем-то грузинскую сельскую напоминает.
Книга 3. В центре урагана (соавтор Олег Борисов)
УАЗ вместился на свободном месте, а я отправился на рынок.
Двое охранников у входа на меня даже не взглянули. В одинаковых касках с теплыми подшлемниками, ватниках и длинных бронежилетах, с футуристического вида чарометами наперевес и короткими мечами на боках, они казались актерами из малобюджетного фантастического боевика, но недооценивать их боевых качеств ни в коем случае не стоило – воздух вокруг боевиков Братства так и дрожал от переполнявшей снаряжение магии.
Книга 2. Холод, пиво, дробовик
«Таурус» был заряжен патронами с картечью, запасной боекомплект сорок пятого калибра дожидался своего часа в накладном кармашке. А больше и не надо. Больше — это уже натуральная война получается.
Ирина со мной до сих пор так и не разговаривала. На прямые вопросы еще что-то отвечала, да и то — слова лишнего не вытянешь. А так молчит, будто партизан на допросе. Обиделась. За здоровье мое беспокоится. Можно подумать, от ее молчания оно улучшится.
На самом ружье у меня три с серебром и две «сверхновых», но они сейчас все без надобности. Я пока «пустышки» заряжаю. Хорошо, что я за счет «тормозов» набор в патронташе сменил, когда набирал больше зажигательных.
Волк. Мертвый, на трех ногах скачет, половина морды обгрызена, подгнившее серое мясо покрыто инеем. Еще крысюк, совсем заледенелый. Волк слева от дороги, крысюк — справа. И эти не кидаются. И два мертвяка ковыляют сзади…
Черт, они же меня загоняют на что-то. Прямо карманом взяли и гонят.
Книга 3. Ведьмы, карта, карабин
— Тогда до завтра. — Ведьма встала из-за стола, оставив бокал почти нетронутым. — Советую не тянуть с принятием нашего предложения. Оно более чем щедрое.
— Торг неуместен? — уточнил я, поднимаясь вслед за собеседницей.
— Не на рынке, — отрезала девушка.
Я помог ей надеть шубку, а когда ведьма вышла за дверь, не удержался и выдохнул:
— Уф…
Стоявший за стойкой Иван понял мой возглас по-своему.
— Ирина узнает — ой что будет… — протянул он.
Я добежал до второго входа в клинику, взял на прицел дверной проем, заглянул внутрь и поспешил к углу дома. От идеи убраться отсюда до прибытия дружинников пришлось отказаться — колеса «буханки» с правой стороны оказались прострелены; резину покрышек измочили длинной очередью.
Иван полез в кабину за «вепрем», а я сунулся за дом и немедленно бросился обратно. Сверкнула вспышка, магический удар снес кирпичи с угла здания и разметал оранжевое крошево по всему двору.
От Нижнего рванули на ту самую дорогу меж болот, что ведет к Ключам. Светлело и светлело, заросли рогоза и камыша и само болото окрасило в смесь розового и золотого, прямо идиллия, если забыть про то, что собой эти самые болота представляют. Где-то там, слева от дороги, как раз примерно это место и проезжаем, покоятся на дне машины Темы Жилина и его охраны. Ну и что от самих пассажиров осталось, хоть и сомневаюсь в том, что остаться могло. Не те там твари водятся. Над этими болотами даже птицы стараются особо не летать, как люди заметили.
цитировать
свернуть ветку
