Михаил Шаламов
Лукоморские сказки
ВОДЯНОЙ И КРАСНА ДЕВИЦА
Пошла красна девица на речку бельё полоскать и попала прямо в лапы Водяногму. Утащил её Водяной в глубокий омут, в своё гнездо и говорит:
– Будешь ты теперь у меня хозяйничать: уху варить, баню топить, а когда засну, станешь щурят от меня отгонять, чтобы сонного не кусали.
И стала она у Водяного жить. Житьё не тяжёлое, но на волю хочется. Тем более, что у девушки жених наверху остался. Скучно ей без него. И стала она думать, как ей из реки наверх вынырнуть.
Заметила девица, что Водяной каждую пятницу объезжает свои угодья. Садится на осетра и проплывает речку от верховьев до самого устья. Стала красна девица с ним в поездку проситься. Говорит:
– Один ездишь. Не с кем тебе и словом перемолвиться.
– И то правда, – отвечает Водяной. – Запряги себе стерлядку, завтра выезжаем!
И поехали. В дороге беседуют. А Водяной всё вокруг примечает: где сколько икры отложено, где какие водоросли растут, в каких заводях комары охотнее личинки откладывают на корм рыбьей молоди.
Спрашивает девушка:
– Дедушка, у тебя, что вся рыба сосчитана?
– Вся! – гордо отвечает водяной.
– И сомы?
– И сомы!
– И налимы?
– И налимы сосчитаны!
– И щуки?
– И они, родимые!
– И плотва?
– А плотвы у меня без счета!
– Непорядок это! – говорит девушка Водяному. – А если вдруг мор нападёт на рыбу, ты и знать не будешь, сколько сдохло?
– И впрямь непорядок.
И поплыл Водяной плотву считать. Считал, считал, вернулся.
– Всех сосчитал, дедушка?
– С мальками сплоховал. Мечутся бестолково, на отмели заплывают, а на отмелях солнечный свет мне глаза режет. Пусть уж останутся не сосчитанными!
– Рыбки, они счёт любят, дедушка! – говорит Водяному красна девица. – Сплаваю-ка я на отмели, сама мальков посчитаю!
– Сплавай, посчитай! – улыбнулся ей Водяной.
И погнала девушка стерлядку на отмели. Подплыла как можно ближе к берегу, вынырнула на поверхность и по топкому илистому дну – на твердую землю. Отдышалась девушка, отжала подол юбки и домой помчалась.
Дома девушку уже и ждать перестали. Обрадовались родители, соседи, обрадовался жених. Решил не откладывая свадьбу играть.
Подошёл день свадьбы. Запрягли тройку с бубенцами, посадили в неё жениха с невестой, повезли венчаться. А в церковь надо было через речку ехать. Остановились посереди моста кони. Храпят, прядут ушами, назад пятятся. И видит невеста: на перилах моста сидит Водяной и пальцем её к себе манит. Хочет невеста убежать, а её ноги не держат. А Водяной ей весело так говорит:
– Послужила ты мне, красна девица три года и три дня. Уху мне варила, баньку мне топила, когда я спал – щурят от меня отгоняла, чтоб не кусали сонного. А ушла домой без расчета. Долг за мной.
И подаёт ей Водяной золотой свисток:
– Если захочешь ухи, возьми ведро и приходи на речку. Поставь ведро в воду и дунь в свисток. Тотчас к тебе в ведро рыба сама напрыгает!
Поклонилась невеста Водяному в пояс, взяла подарок и к жениху вернулась. Рванулась с места тройка, остался мост позади. А там уже и церковь за пригорком.
Утром после свадьбы сказал муж молодой жене:
– Что-то мне ухи хочется. Сходи, испытай подарок Водяного!
Взяла молодая жена ведро, взяла свисток и отправилась на речку. Зашла в воду по колено, ведро на дно поставила и дунула в свисток.
Тотчас же вода вокруг неё закипела и в ведро начала прыгать плотва. Мальки. Мал-мала-меньше. Полное ведро мелюзги набилось.
Вот тебе и уха!
КОЛЕЧКО ЗЕЛЁНОЕ, МЕДНОЕ
Собрался раз богатый купец с дочкой-красавицей из города в соседнюю деревню к родственникам. Запрягли в сани тройку лошадей, сели и поехали. Весело ехать в ясный зимний полдень. Искрится чистый снег под полозьями, гремят под дугой бубенчики, мчится тройка.
Вдруг встали кони посереди дороги. И – ни с места. Прядают ушами, на месте пляшут, а ни назад, ни вперёд идти не хотят. Видит купец: старичок стоит на обочине. Седенький, в тулупчике.
– Куда, – говорит, – едете, путешественники?
– К брату едем погостить, – отвечает купец.
– Так может, пешком дальше пойдёте? Кони-то ваши теперь с места не тронутся.
– Почему же?
– Они медведя чуют!
– А где медведь-то? – забеспокоился в санях купец.
– Так медведь-то я самый и есть! – сказал старичок, и купцу на миг показалось, что с ним и впрямь медведь разговаривает: весь в шерсти, во рту – клыки жёлтые, на лапах – когти. И понял тогда купец, что это колдун тройку остановил. Подумал: «Может велеть кучеру, чтобы тот колдуна кнутом отходил?». Но – боязно. Спрашивает он старичка вежливо:
– Чего же тебе, любезный, от нас надобно?
– Да уж просто так не отпущу! – говорит старик. Для начала возьму с тебя слово, что дашь ты мне всё, что я у тебя ни попрошу!
Прикинул купец: если кони с места не тронутся, то замёрзнут они здесь, в чистом поле, с кучером и дочерью. Ради спасения не грех деньгами и добром пожертвовать. И дал он колдуну слово нерушимое, купеческое. Только потом увидел отец, какими глазами колдун смотрит на его дочь – красавицу. Увидел и понял, что тот у него попросит.
А дочка, Марьюшка, тоже всё сразу поняла, из саней выскочила и к колдуну подошла. Подошла и сказала ласково:
– Не продешеви, дедушка! Слово выскочит – назад не воротишь! Попросишь меня у отца – он погорюет, погорюет, да и отдаст. Только зачем тебе, старому, девушка? Есть у отца сокровище и получше меня!
– Да не нужно мне его злато-серебро! – отмахнулся колдун.
– А я тебе не про злато-серебро и говорю! Знаю я, что для вас, ведунов мудрых, ценнее всего: вещи древние, волшебные. Так вот и ты, не проси у отца моего, честного купца, злата-серебра, не проси каменьев самоцветных, не проси и меня, красну девицу! А проси ты у него колечко зелёное, медное, что за подкладкой в его кошеле спрятано. Дорожит этим колечком мой отец пуще жизни своей. Но если дал слово, то отдаст его тебе. И станешь ты с этим колечком ещё сильнее, ещё могущественнее. Думай, дедушка, да не продешеви!
Долго думал колдун, а потом сказал купцу:
– Не прошу я у тебя, честной купец, ни злата-серебра, ни каменьев самоцветных, ни девицы-красы. А подай-ка ты мне колечко зелёное, медное, что за подкладкой в твоём кошеле хранится!
Изменился тут в лице честной купец, застонал, закручинился. Но делать нечего: колечко отдал.
Зажав в руке сокровище, колдун дико захохотал и с глаз исчез. Кони тут же с места тронулись, и понеслась тройка.
Вытер слёзы купец и спрашивает у Марьюшки:
– Что это было за колечко, доченька? Не помню я у себя такого!
Умница-красавица ему отвечает:
– – А это я тебе на счастье в кошель своё детское колечко засунула. Видишь, оно и пригодилось!
– Ай да доченька у меня! – сказал ей купец. – Вся в отца пошла: и умом, и деловой хваткою. Куда им до тебя, колдунам деревенским!
ШУТ ГОРОХОВЫЙ
Жил на свете шут–скоморох. Не такая уж лёгкая это доля: смешить народ с утра до вечера. В любую погоду. Даже если зубы у тебя болят. Лопни, но людей рассмеши. Вечно скоморохи в дороге: из деревни в деревню, из города в город путешествуют. В снег и в метель, в дождь и в слякоть.
Шёл как-то наш скоморох через лес. И выползло к нему из чащи Чудище лесное.
Говорит ему Чудище:
— А я тебя зада-а-авлю-ка!
Не испугался шут – скоморох. Отвечает:
— Задавить меня — большого почёта нет. Это даже медведь сможет. Давай, вместо этого я научу тебя яйца высиживать.
Смотрит на шута Чудище, глазами красными моргает. Не понимает ничего. А шут — скоморох вынул из сумки яичко, положил его на пенёк, накрыл тряпочкой и сверху пристроился. Через минуту на землю сошёл, а из-под платка курочка вышла, поквохтала, покудахтала и яичко снесла.
—У! – сказало Чудище. — Значит, я теперь смогу каждое утро себе по курочке на завтрак высиживать?
Да хоть по тетереву! Или по глухарю. Они курицы покрупнее будут!
Обрадовалось Чудище лесное, побежало в лес за яйцами. Вернулось с лукошком глухариных яиц, поставило лукошко на пенёк, сверху уселось и ждёт, когда из яиц глухари выпарятся.
— Ну, так я пошёл? — спросил шут–скоморох.
— Иди себе! — разрешило Чудище. — Я теперь и без тебя голодным не останусь!
И пошёл скоморох. Уже из чащи почти выбрался – опять догоняет его Чудище лесное, всё сзади желтками измазанное. Ревёт, лапами машет, жалуется:
— Не получается у меня ничего!
— Ты на яйцах сидело? — спрашивает его скоморох.
— Сиде-е-ело!
— Молитву читало?
— Что за молитву?
— Так ведь курочку-то надо выпросить! — объяснил скоморох. — Иди, молись! Хотя бы пню. Иначе ничего у тебя не получится.
— Ах, вот в чём де-е-ело!
Ушло Чудище пню молиться. И шут – скоморох своей дорогой отправился. Совсем уж было он из леса вышел, вновь догоняет его Чудище лесное, злющее, вся шкура в желтках:
— Ты! Зачем! Меня! Обманул! Не слушает меня пень. Я тебя, обманщика, зада-а-авлю-ка!
Испугался шут, но вида не показал.
— Что случилось? — спрашивает.
— Так яйца подо мною давятся! — ревёт Чудище.
— Тяжёлое ты! — вздохнул шут. — А в этом деле лёгкость нужна, воздушность. А ты, небось, и гороха-то никогда не пробовало?
— Ка-а-акого гороха? К нас в лесу гороха нет.
— Обычного. Полезай к мужикам в огород, сядь на грядку и ешь гороха, сколько влезет. Горох придаёт фигуре лёгкость и изящество. И всё тогда у тебя получится!
— А не-е врёшь?
— Зачем мне врать?
— Ну, тогда я пойду, — вздохнуло Чудище.
— Скатертью дорожка! — рассмеялся скоморох и вышел из леса.
Чудище лесное прокралось в деревню, залезло в огород на грядку с горохом. И ну есть его горстями, прямо с листьями.
Почуяли его собаки, залаяли. Сбежались в огород мужики с палками, с топорами и вилами. Поймали они Чудище лесное и шкуру с него спустили.
А шут–скоморох пришёл в большое село на ярмарку и начал народ веселить, песни петь и фокусы показывать.
Фокусы народ любит!
НЕСМЕЯНА
Жил в деревне мужичок один. Фёдором его звали. Совсем никчёмный был человечишка. За какую работу ни возьмётся – всё у него из рук валится. Захотел раз новый плетень вокруг хаты поставить. Натаскал с реки ивовой лозы, старый плетень сломал, а новый никак ему не даётся. День проработал, посмотрел: фу, гадость какая получилась! Сломал, снова начал. Вечером посмотрел: опять плетень на землю валится. Плюнул Фёдор под плетень, сломал его и во дворе сжёг.
В другой раз печь у него дымить стала. Решил Фёдор сам её перебрать. Разобрал печку по кирпичику, а назад сложить толку не хватает. Так до холодов и промаялся, пока печника позвать не догадался.
Смеялись над Фёдором соседи:
– Криворукий ты, Федя! Тебе с такой удачей надо было боярином родиться. Бояре всё равно кроме ложки ничего в руках не держат.
Обидно было мужику, но он терпел, только отшучивался:
– Бери мол выше! Не боярином – царём стану!
Тут уж совсем соседские мужики со смеха покатились.
А царь тем временем написал указ:
«Кто дочь мою, Несмеяну – царевну развеселит, тому её в жены отдам, и полцарства дам в придачу».
У царевны с детства такой недуг был: не могла она без слёз ни побаски выслушать, ни на шутов-скоморохов посмотреть. Всё кручинилась, всё плакала. Потому-то и не сватались к ней ни королевичи заморские, ни странствующие рыцари. Принц Шемаханский правда как-то сватов заслал. Но как увидели сваты, что ревёт красавица- невеста в три ручья, сразу назад уехали. У них в Шемахании принцы привыкли жениться на царевнах весёлых, резвых да румяных. Ведь на печальнице женишься – поневоле и сам загорюешь!
Терпел царь, терпел, да и решил отдать дочку хоть за кого-нибудь, лишь бы только она во дворце больше сырость не разводила. Только женихов завидных от этого всё равно не прибавилось. Приходили разве что шуты-скоморохи, да цыгане с медведями. Слёзы горькие, а не женихи!
И вот Фёдор Косорукий ушёл из деревни в столицу и нанялся там в царский дворец на кухне служить.
Сидит как-то Несмеяна — царевна у окна мрачнее дождевой тучи. Того и гляди, прольётся. А под окном во дворе кухонный мужик Фёдор Косорукий воду носит. Достанет ведро из колодца, пока на кухню несёт – наполовину расплещет, а потом сам же в этой луже и поскользнётся. Наберёт, расплещет, поскользнётся. Наберёт, расплещет, поскользнётся. На кухне поварихи уже и об заклад бьются, сколько вёдер Косорукий до котла не донесёт, а поварята от смеха покатываются.
И у Несмеяны почему-то на глазах слезы высохли. Пошла она к отцу и говорит ему:
– Батюшка! Есть у нас при кухне работник, Фёдор Косорукий. Пусть он нам сегодня за столом послужит. А то как зареву!
Испугался царь – батюшка и велел Фёдора в лакеи перевести.
Сели во дворце обедать. Царь с царевной – во главе стола, а с ними бояре, дворня, послы заморские.
Подают на стол щи, густые – аж ложка стоит. Пролил Фёдор щи на думного боярина Феофилакта Бонифатьевича.
Подают жареных лебедей с подливкою. Уронил Косорукий на посла гишпанского лебедя с лебёдушкой. Да ещё и подливкой сверху пришлёпнул.
А уж как дошло до зелена вина, Фёдор Косорукий вино расплескал, сам в липкой луже поскользнулся и половину гостей облил.
Царь-батюшка смеялся над Фёдором до икоты. Чуть тетеревиной ногою от хохота не подавился.
И видит царь диво дивное: дочь его, Несмеяна – царевна, слёз в салфетку не роняет, а смотрит на Фёдора благосклонно и весело. Понял царь, что настало время слезливую дочку с рук сбыть. Подозвал он Фёдора Косорукого и сказал ему со всей серьёзностью:
– А ну, паршивец неповоротливый, бери-ка в жёны дочь мою, Несмеяну – царевну! Да поторапливайся!
Обрадовался Фёдор, поднос на пол бросил, царю ручки целует. Тут же, за обедом, и свадебку сыграли.
Зажили Фёдор с Несмеяной счастливо. А как старый царь на покой ушёл – Фёдор сам царём сделался. Теперь над ним не только жена – весь белый свет потешается. И народу не скучно с таким царём.
ДОЛЖНОСТЬ ДЛЯ ЕРША
Жил в нашей речке Ёрш Ершович, сын Щетинников. Рыба мелкая: хвост, голова да горсть колючек. А гордости да самомнения – целый воз. И решил для себя этот Ёрш, что хватит ему, ершистому, праздно на свете жить. Пора бы занять какую-нибудь государственную должность. И решил Ёрш стать судьёю над всеми рыбами.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Кто же Ерша в судьи возьмёт? И решил тогда Ёрш Ершович, сын Щетинников обратиться к своей тётке Щуке. А тётка его, надо сказать, ведовством занималась, колдовать умела.
Плывёт Ёрш к Щуке.
– Здравствуй, барыня-боярыня тётушка Щука! Век живу, а с просьбами к тебе ещё ни разу не хаживал. Да вот случилась в твоём искусстве надобность. Удался я и умом, и статью, и силушкой, но применения своим способностям в нашем речном царстве-государстве не нахожу. Так сделай же, тётушка, меня судьёю над всеми рыбами.
А тётка Щука своими делами занята. Учёные книги читает, магическими опытами занимается. Ей порой даже перекусить некогда. Чтобы отстал от неё ершистый племянник, произнесла она наскоро заклинание, и стал Ёрш Ершович, сын Щетинников судьёю над всеми рыбами речными.
Приплывает Ёрш в присутственное место. Ведут к нему сомы – судебные приставы – истца-Судака, да Налима-ответчика. Говорят:
– Сей Налим ночью тайно проник в нору честного купца Судака и украл у него серебряную блесну, которая Судаку ещё от деда-прадеда осталась. Сложил Налим блесну в лукошко и унес. Так его с этим лукошком стража и задержала.
– А лукошко чьё? – судья спрашивает.
– Лукошко тоже принадлежит честному купцу Судаку.
– Так что же тут думать? – развёл плавниками Ёрш Ершович. – Раз хозяин лукошка, в котором лежало награбленное – Судак, значит с Судака и спрос! Велю отпустить Налима, а Судака-преступника розгами высечь!
Так вот весь день и судил. А вечером подумал: «Что же я с таким умищем-то в судьях прозябаю? Надо бы мне повышение по службе выхлопотать! Стану-ка я царским советником!
И поплыл Ёрш к тётушке.
У Щуки-чудесницы дел невпроворот. А тут ещё племяш непутёвый со своими проблемами. Пробормотала тётка заклинание, и стал Ёрш Ершович, сын Щетинников царским советником.
Утром приплывает Ёрш во дворец, прямо к царю речному Осетру Премудрому. И начинает ему разные глупости советовать. Час его слушал Осётр, два часа. На третий час домой выгнал и назад велел не возвращаться. Сидит Ёрш дома обиженный и думает: «Ну зачем мне с таким умом перед царём-батюшкой шутом-то плясать? Всё равно он к моим советам не прислушивается. Вот бы мне самому царём-то стать»! И поплыл к тётке Щуке.
У Щуки в доме всё кувырком. Колдует. У неё уже три дня головастика во рту не было. А тут еще нудный Ёрш со своими желаниями.
– Тётушка-голубушка, сделай меня царём над рыбами речными!
Выслушала его Щука-чудесница, подумала, подумала, да и проглотила Ерша Ершовича, сына Щетинникова. Так ей проще показалось
Сидит у неё в желудке Ёрш Ершович и думает: «Что же я с моим-то умищем здесь делаю? Моё ли дело у Щуки в брюхе сидеть?! А надо бы мне…»
Впрочем, кому интересно, о чём он там думает?
ТРИ ЗАГАДКИ
Жил да был на белом свете Иван-царевич. До восемнадцати лет дожил, и говорит отцу с матерью: хочу мол на царевне Алёне Прекрасной жениться.
Пригорюнились отец с матерью, закручинились: царевна эта Алёна Прекрасная в соседнем царстве жила и на всю округу дурным характером славилась. Да с Иваном разве поспоришь? Помолился Иван Богу, взял чугунный посох семи пудов, положил в котомку краюху хлеба и пошел в чужие края к царевне свататься.
Идет Иван полями широкими, горами высокими, заходит в тёмный лес. А в том лесу, в самой чаще, видит он ветхую избушку. Подошёл Иван к избушке и говорит:
– Избушка, избушка, встань к лесу задом!
Не слушается его избушка. Да и куда ей ворочаться – кругом лес. Но Иван, он упрямый. Сам к двери подошёл и говорит:
– Не хочешь меня уважить, так не доставайся же ты никому! – и дверь досками заколотил.
А в избушке спала Баба-Яга. Проснулась она и любопытно ей стало: кто это ни свет, ни заря к ней в дом ломится. Дёрг-подёрг, а дверь-то не открывается. Полезла баба в окно, да там и застряла. Взмолилась:
– Выпусти меня, добрый молодец!
А Иван-царевич ей говорит:
– Выпущу, если поможешь мне на царевне жениться!
– Чёрт с тобою, соколик, помогу.
Потащил Иван Бабу-Ягу на двор за волосы. Дёрг-подёрг. Кричит Баба-Яга, не лезет.
Начал обратно в избу продавливать – крепко застряла. Тогда распечатал молодец дверь, вошел в избу и начал Бабу-Ягу за ноги тянуть. Чуть ей, старой, костяную ногу не оторвал. Только бесполезно всё. Умаялся царевич и решил, что утро вечера мудренее.
Утром спрашивает Бабу-Ягу, как, мол, спала, старая.
– Да разве же тут заснёшь, – говорит. – Всю ночь вокруг избушки медведь бродил, пугал меня, сиротинушку.
Пожалел её Иван-царевич, но освободить ведьму так и не сумел.
– Живи так, – говорит. – А я время от времени стану приходить, кормить тебя, чем Бог пошлет. Однако ты же мне помочь хотела...
И говорит ему Яга:
– Как придешь в соседнее царство, ступай во дворец и скажи царю, что хочешь на его дочке жениться. Царь возражать не будет. Царевна Алёна сама решила, что выйдет замуж за любого, кто её загадки разгадает. Разумного мужа себе ищет, ласточка. Сколько к ней дураков ни сваталось, всем головы срубили. Загадает тебе царевна загадку. Ты отвечать не торопись, говори, что утро вечера мудренее. А ночью ко мне приходи. Я женщина умная, ответ тебе верный подскажу. Доволен будешь.
– А успею ли я назад до рассвета вернуться? – сомневается царевич.
– Успеешь. Загляни-ка, дружок, за печку. Там у меня всякий хлам свален. Возьми себе сапоги-скороходы, шапку-невидимку, да веточку разрыв-травы. Они тебе помогут.
Простился Иван-царевич с Бабой-Ягою, уложил в котомку её подарки и дальше отправился. Долго ли, коротко ли шёл, только добрался Иван до соседнего царства.
Явился Иван к царю и начал свататься. Царь его с дороги в баню послал париться, а сам к дочери пошёл:
– Вот, мол, дочка, новый жених заявился. Иваном звать.
– Не беспокойтесь, папенька, я этого Ивана-дурака живо на плаху отправлю. Я вчера прекрасные загадки придумала.
А Иван тем временем в бане вымылся, оделся нарядно и явился в парадную залу. Там уже стол накрыт, и царь с Алёной-царевной пируют. Говорит Ивану царевна:
– Есть у меня для тебя загадка простенькая. Что это такое: «Корова комола, лоб как ворота. В чаще пасется, в руки не дается»?
– Да уж, – ответил ей Иван-царевич. – Не трудна загадка, да утро вечера мудренее!
– Тогда отдохни до утра-то! – вмешался царь и кликнул стражу.
Отвела стража Ивана в высокую башню, заперла его там, а сама караулить принялась.
А Иван-царевич времени терять не стал. Надел шапку-невидимку да сапоги-скороходы, отпер разрыв-травой ржавые замки и семимильными шагами побежал в тёмный лес.
Прибежал он к избушке, сунул Бабе-Яге в рот краюху хлеба и спрашивает:
– Что это такое: «Тёлка бура лося задрала»?
– Это, – говорит Баба-Яга, – медведь. Совсем он меня замучил. Ходит по ночам возле избушки, голову отъесть норовит. Прогнал бы ты его, Ваня!
– Некогда мне! – ответил ей Иван-царевич и назад к царю побежал.
Успел Иван в башню до рассвета, запоры затворил, спать лег. Не успел заснуть, явилась стража и повела молодца к царю.
– Ну, добрый молодец, отгадал ли ты Алёнину загадку? – спрашивает царь.
– Медведь это, и дураку ясно! – ответил Иван.
– Дураку ясно, деточка! – вздохнул царь.
Пригорюнилась Алёна Прекрасная:
– Не люб он мне, батюшка, хотя, вроде, и не дурак. Но я его всё-таки до плахи доведу!
Улыбнулась царевна Ивану нехорошей улыбкой и спрашивает:
– Что это: «Летом бродит да рычит, а зимою спит, молчит»?
– Проста твоя загадка, – ответил ей Иван-царевич, – да утро вечера мудренее!
Кликнул царь стражу. Отвела стража Ивана в высокую башню, а сама в караул встала. Иван ночи дождался, надел шапку-невидимку да сапоги-скороходы, отпер разрыв-травой замки тяжёлые и побежал семимильными шагами к избе старухиной.
Спрашивает его Баба-Яга:
– Чего пожевать принес, соколик?
Дал ей Иван хлебца пожевать и спрашивает:
– Говори, ведьма старая, что это такое: « В чащобе рычу, прогнать хочу»?
– Медведь это! – отвечает царевичу Баба-Яга. – Совсем обнаглел, охальник. Задрать меня грозится. Прогнал бы ты его, Ванечка!
– Мне к царю пора, бабка! – ответил ей Иван и обратно побежал.
Утром привели царевича к царю.
– Про медведя была загадка, – говорит Иван.
Закручинились царь с царевной.
– Ой, не дурак он, – шепчет царь дочери. – Может, пирком да за свадебку?
– Не люб он мне, батюшка! – плачет Алёна Прекрасная. –– Лучше уж я ему новую загадку загадаю. Скажи, добрый молодец, кто это: «Мохната Параша на ярмарке нашей с козою пляшет»?
– Легка твоя загадка, – отвечает Иван. – Да утро вечера мудренее!
И повела его стража в высокую башню. Прибежал среди ночи Иван к знакомой избе. Видит: огромный медведь Бабу-Ягу из окна вытащил и хочет её поедом съесть. Оттолкнул Иван зверя могучим плечом и спрашивает Бабу-Ягу:
– Говори, старая ведьма, кто это?
– Медве-едь это! – кричит Баба-Яга. – Все загадки про него были!
– Ах, медведь! – хватил Иван зверя по лбу чугунным посохом и дух из него выбил. Потом быстренько попил с Бабой-Ягою чая, взвалил медведя на плечи и в столицу побежал.
Утром ведут его к царю.
– Про что загадка? – спрашивает Ивана Алёна Прекрасная.
– Про медведя! – отвечает царевич и медведя ей показывает. – Все твои загадки про медведя!
Заплакала царевна и говорит отцу:
– Хочешь не хочешь, а придётся мне замуж за него выходить!
И вышла.
Сыграли они свадебку и зажили с тех пор так счастливо, как могли.
ТАЙНАЯ СЛУЖБА
В далёком царстве заморском жил да был Конан, могучий богатырь и неутомимый путешественник. Забредал он однажды и в наши земли.
Явился Конан к русскому царю. Спрашивает:
– Царь-батюшка, нет ли у тебя для меня какой-нибудь службы? Силой я не обижен, так что любую службу тебе сослужу, какую прикажешь!
Почесал царь затылок, оглядел богатыря с ног до головы и говорит ему шёпотом:
– Вот что, добрый молодец, есть у меня для тебя тайная служба! Замучили меня мозоли. Какие бы красивые сапоги ни сшили мне сапожники, какие бы модные башмаки они ни стачали, а надену их, часа не проношу – глядь – уже все ноги себе стёр. И мне огорчение, и всему царству беда, когда у меня настроение плохое. Вчера вот думного боярина Феофилакта Бонифатьевича на каторгу сослал. Да и как не сослать было, если он мне на мозоль наступил. А не было бы мозолей, так наступай – не жалко. Мириться с этим мне больше нельзя! Ступай, молодец, и у кого хочешь, но дознайся, как меня мозолей лишить! Есть вопросы?
– А почему служба тайная? – спросил царя Конан.
– Да потому, молодец, что ни к чему чужим людям знать, что у их царя все ноги в мозолях! Это государственная тайна. Понятно теперь?
Пораскинул богатырь мозгами и сказал царю:
– Да я не сходя с места помогу твоему горю. Прикажи, государь, принести сюда твои самые лучшие сапоги!
Хлопнул царь в ладоши, и несут уже могучему богатырю на золотом блюде сапожки из красного сафьяна, жемчугами обшитые. Полюбовался сапожками Конан и напялил их на ноги. А нога-то у него не чета царской. Лопнули сапожки: так пальцы богатырские из них и полезли.
Разносил сапоги, называется!
Царь на троне аж подпрыгнул от такого зрелища. Жалко стало ему любимых сапожек и велел государь Конану убираться с глаз долой, до тех пор, пока тот ему службу тайную не сослужит.
Скачет богатырь по дороге, а навстречу ему дурак идет, песенку поет и в носу ковыряет. Что с него, с дурака, возьмешь? Спрашивает его Конан:
– Не знаешь ли ты, как мне батюшке-царю тайную службу сослужить, от мозолей его избавить?
– Не-а, – отвечает дурак, – леший знает!
И пошёл Конан к лешему.
Зашёл богатырь в темный лес, в самую чащобу, и стал лешего кликать. Вышел к нему леший: борода до колен, сам весь мхом оброс.
– Чего, – спрашивает, – кричишь? Или заблудился?
Конан лешего ничуть не испугался, угостил его сухарем и спрашивает:
– Не знаешь ли ты, как царёву горю помочь?
– Знаю, – ответил леший, давясь сухарём, – Есть у меня для царя зелье. Смажет он этим зельем пятки, и тут же все мозоли у него пропадут. Дорого это зелье стоит, но раз уж ты для меня сухаря не пожалел, то денег я с тебя не возьму. Но передай государю, что когда у него копыта вырастут, пусть он три дня из хором не выходит.
– Какие копыта? – удивился королевич.
– Оленьи, – объяснил леший. – От зелья моего у царя мозоли сойдут, а копыта вырастут. Бегать только быстрее будет!
– Нет, – огорчился Конан, – ни копыт, ни рогов, ни хвоста мохнатого царю-батюшке не захочется. Ему бы только средство от мозолей.
Пригорюнился леший, уж больно хотелось ему для богатыря что-нибудь приятное сделать. Долго скреб он затылок, потом поманил витязя сучковатым пальцем и прошептал тому на ухо:
– Ты, парень, к Кощею Бессмертному иди! Он пожилой уже, много всякого знает. Может, и подскажет тебе чего...
Поблагодарил Конан доброго советчика и дальше пошёл. Долго ли, коротко шёл богатырь, только прибыл-таки к замку Кощея. По углам замка каменные идолища расставлены, а ворота дракон стережет.
Подошел Конан к дракону и попросил пропустить.
Отвечает ему Дракон:
– Скажешь пароль – пропущу!
– Пароль! – сказал Конан. И пропустил его дракон.
Зашел витязь в замок. Видит: весь двор лопухами и крапивой зарос. В колодце цепной ворон гнездо свил и сидит там на яйцах. А на крылечке стоит сам Кощей Бессмертный и гостя разглядывает. Спрашивает Кощей витязя:
– Зачем, малой, пришёл? Чего тебе нужно?
Говорит ему Конан:
– Леший меня к тебе направил. Говорил, что ты пожилой и много знаешь. А не знаешь ли ты, как царю от мозолей избавиться?
– Знаю, – ответил Кощей, – только за спасибо тебе не скажу. Есть у меня глиняный Болван. Одолеешь его, тогда открою тебе великую тайну!
Вышел к Конану Болван. Ростом с башню, голова с котел, а кулаки словно гири. Страшный такой.
И стали они друг другу загадки загадывать.
Спросил Болван витязя:
– Что такое: два кольца, два конца, а посередине – гвоздик?
– Ножницы, – быстро отгадал богатырь. И сам спрашивает:
– Что поможет Царю от мозолей избавиться?
И начал Болван думать. Уж думал он, думал, думал... ходил по двору, пока все лопухи с крапивой не вытоптал. Устал. Взгромоздился на колодец – цепному ворону в гнезде все яйца передавил. Так ничего и не выдумал.
Подошел Болван к хоромам Кощея и начал лбом об стенку стучать. Тут хоромы на него и обвалились.
Вылез Кощей из-под развалин. Ругается:
– Ну ничего этому Болвану доверить нельзя! Ведь даже дураку ясно, про что загадка, а этот так и не понял! Но делать нечего. Победил ты, богатырь, моего поединщика! Так и быть, открою я тебе великую тайну: чтобы царь мозоли себе не натирал, пусть носит лапти! Не ботиночки модельные, не сапожки сафьяновые, а самую что ни есть народную обувку! Лапти ног не натирают. Так царю и передай.
Подарил Кощей витязю короб лаптей и проводил до ворот. А сам начал хоромы свои заново отстраивать.
Вернулся Конан к царю. Вывалил на ковер перед троном из короба гору лаптей. Начал царь их мерять. И вот ведь чудо: какие лапти ни примерит, те ему по ноге. Обрадовался царь: ему эту гору лаптей за сто лет не сносить. Наградил он Конана по-царски и подарил ему самые лучшие, самые красивые свои лапти, чтобы все люди богатырю завидовали.
Отправился Конан в другие земли. Шёл он, шёл, а когда устал, подумал, почему бы ему царёв подарок на ноги не надеть. Переобулся Конан и дальше направился. Только часа не прошло, как набил себе богатырь на обеих ногах огромные мозоли.
Ведь то, что русскому на пользу, иностранцу ну никак не подходит!
ТАЙНАЯ СЛУЖБА
В далёком царстве заморском жил да был Конан, могучий богатырь и неутомимый путешественник. Забредал он однажды и в наши земли.
Явился Конан к русскому царю. Спрашивает:
– Царь-батюшка, нет ли у тебя для меня какой-нибудь службы? Силой я не обижен, так что любую службу тебе сослужу, какую прикажешь!
Почесал царь затылок, оглядел богатыря с ног до головы и говорит ему шёпотом:
– Вот что, добрый молодец, есть у меня для тебя тайная служба! Замучили меня мозоли. Какие бы красивые сапоги ни сшили мне сапожники, какие бы модные башмаки они ни стачали, а надену их, часа не проношу – глядь – уже все ноги себе стёр. И мне огорчение, и всему царству беда, когда у меня настроение плохое. Вчера вот думного боярина Феофилакта Бонифатьевича на каторгу сослал. Да и как не сослать было, если он мне на мозоль наступил. А не было бы мозолей, так наступай – не жалко. Мириться с этим мне больше нельзя! Ступай, молодец, и у кого хочешь, но дознайся, как меня мозолей лишить! Есть вопросы?
– А почему служба тайная? – спросил царя Конан.
– Да потому, молодец, что ни к чему чужим людям знать, что у их царя все ноги в мозолях! Это государственная тайна. Понятно теперь?
Пораскинул богатырь мозгами и сказал царю:
– Да я не сходя с места помогу твоему горю. Прикажи, государь, принести сюда твои самые лучшие сапоги!
Хлопнул царь в ладоши, и несут уже могучему богатырю на золотом блюде сапожки из красного сафьяна, жемчугами обшитые. Полюбовался сапожками Конан и напялил их на ноги. А нога-то у него не чета царской. Лопнули сапожки: так пальцы богатырские из них и полезли.
Разносил сапоги, называется!
Царь на троне аж подпрыгнул от такого зрелища. Жалко стало ему любимых сапожек и велел государь Конану убираться с глаз долой, до тех пор, пока тот ему службу тайную не сослужит.
Скачет богатырь по дороге, а навстречу ему дурак идет, песенку поет и в носу ковыряет. Что с него, с дурака, возьмешь? Спрашивает его Конан:
– Не знаешь ли ты, как мне батюшке-царю тайную службу сослужить, от мозолей его избавить?
– Не-а, – отвечает дурак, – леший знает!
И пошёл Конан к лешему.
Зашёл богатырь в темный лес, в самую чащобу, и стал лешего кликать. Вышел к нему леший: борода до колен, сам весь мхом оброс.
– Чего, – спрашивает, – кричишь? Или заблудился?
Конан лешего ничуть не испугался, угостил его сухарем и спрашивает:
– Не знаешь ли ты, как царёву горю помочь?
– Знаю, – ответил леший, давясь сухарём, – Есть у меня для царя зелье. Смажет он этим зельем пятки, и тут же все мозоли у него пропадут. Дорого это зелье стоит, но раз уж ты для меня сухаря не пожалел, то денег я с тебя не возьму. Но передай государю, что когда у него копыта вырастут, пусть он три дня из хором не выходит.
– Какие копыта? – удивился королевич.
– Оленьи, – объяснил леший. – От зелья моего у царя мозоли сойдут, а копыта вырастут. Бегать только быстрее будет!
– Нет, – огорчился Конан, – ни копыт, ни рогов, ни хвоста мохнатого царю-батюшке не захочется. Ему бы только средство от мозолей.
Пригорюнился леший, уж больно хотелось ему для богатыря что-нибудь приятное сделать. Долго скреб он затылок, потом поманил витязя сучковатым пальцем и прошептал тому на ухо:
– Ты, парень, к Кощею Бессмертному иди! Он пожилой уже, много всякого знает. Может, и подскажет тебе чего...
Поблагодарил Конан доброго советчика и дальше пошёл. Долго ли, коротко шёл богатырь, только прибыл-таки к замку Кощея. По углам замка каменные идолища расставлены, а ворота дракон стережет.
Подошел Конан к дракону и попросил пропустить.
Отвечает ему Дракон:
– Скажешь пароль – пропущу!
– Пароль! – сказал Конан. И пропустил его дракон.
Зашел витязь в замок. Видит: весь двор лопухами и крапивой зарос. В колодце цепной ворон гнездо свил и сидит там на яйцах. А на крылечке стоит сам Кощей Бессмертный и гостя разглядывает. Спрашивает Кощей витязя:
– Зачем, малой, пришёл? Чего тебе нужно?
Говорит ему Конан:
– Леший меня к тебе направил. Говорил, что ты пожилой и много знаешь. А не знаешь ли ты, как царю от мозолей избавиться?
– Знаю, – ответил Кощей, – только за спасибо тебе не скажу. Есть у меня глиняный Болван. Одолеешь его, тогда открою тебе великую тайну!
Вышел к Конану Болван. Ростом с башню, голова с котел, а кулаки словно гири. Страшный такой.
И стали они друг другу загадки загадывать.
Спросил Болван витязя:
– Что такое: два кольца, два конца, а посередине – гвоздик?
– Ножницы, – быстро отгадал богатырь. И сам спрашивает:
– Что поможет Царю от мозолей избавиться?
И начал Болван думать. Уж думал он, думал, думал... ходил по двору, пока все лопухи с крапивой не вытоптал. Устал. Взгромоздился на колодец – цепному ворону в гнезде все яйца передавил. Так ничего и не выдумал.
Подошел Болван к хоромам Кощея и начал лбом об стенку стучать. Тут хоромы на него и обвалились.
Вылез Кощей из-под развалин. Ругается:
– Ну ничего этому Болвану доверить нельзя! Ведь даже дураку ясно, про что загадка, а этот так и не понял! Но делать нечего. Победил ты, богатырь, моего поединщика! Так и быть, открою я тебе великую тайну: чтобы царь мозоли себе не натирал, пусть носит лапти! Не ботиночки модельные, не сапожки сафьяновые, а самую что ни есть народную обувку! Лапти ног не натирают. Так царю и передай.
Подарил Кощей витязю короб лаптей и проводил до ворот. А сам начал хоромы свои заново отстраивать.
Вернулся Конан к царю. Вывалил на ковер перед троном из короба гору лаптей. Начал царь их мерять. И вот ведь чудо: какие лапти ни примерит, те ему по ноге. Обрадовался царь: ему эту гору лаптей за сто лет не сносить. Наградил он Конана по-царски и подарил ему самые лучшие, самые красивые свои лапти, чтобы все люди богатырю завидовали.
Отправился Конан в другие земли. Шёл он, шёл, а когда устал, подумал, почему бы ему царёв подарок на ноги не надеть. Переобулся Конан и дальше направился. Только часа не прошло, как набил себе богатырь на обеих ногах огромные мозоли.
Ведь то, что русскому на пользу, иностранцу ну никак не подходит!
НА СУЖЕНОГО
Раз в крещенский вечерок девочки гадали..
Настя, Олеся и её младшая сестра Капитолинка отпросились у родителей переночевать в крещенскую ночь у подружки Светланы.
— Будем гадать на суженого, авторитетно заявила Светлана, непререкаемый авторитет в области гаданий. В прошлом году она уже гадала со старшей сестрой на суженого, нагадала себе второгодника Захарова и после с ним всю жизнь мучилась. Суженый из Захарова получился так себе. Нагло списывал у неё на контрольных, а в кино за весь год так и не сводил. На этот раз девочка была полна решимости нагадать себе кого-нибудь другого.
— Суженый, он должен быть… суженый. Он должен и в кино водить, и мороженое покупать. А если не хочет, тогда он… не суженый какой-то!
-А как на него гадают?- спросила младшая из девочек, Капитолинка. – На этого, на зауженного…
-А просто гадают, — затараторила Светлана.- В тёмной комнате ставят два зеркала. В одно смотрим, а другое за спиной. Возле переднего – две свечки. Говорим заклинание. И смотрим, кто в зеркале показался. Кто показался, тот и суженый.
И вот четыре девочки сидят в тёмной гостиной между двумя зеркалами, освещенными трепещущим светом свечей.
— Суженый мой, ряженый, явись ко мне наряженный! – дрожащим голосом говорит Светлана. А сама лихорадочно думает: пусть это будет. Петя Савченко из пятого «Б». Петя, он прямо принц на белом коне. Он прямо и в кино поведёт, и мороженку купит, и контрольную списывать не будет. А то этот Захаров относитсяк ней так потребительски!
Но вот в дальнем конце зеркального коридора что-то шевельнулось. На лунную дорожку ступил кто-то большой и нарядный в костюме, словно с Филиппа Киркорова. В неверном свете свечи Светлана различила знакомую улыбку. Светлана быстро подняла со стола и накинула на зеркало бабушкин платок.
— Кто это? Кто это был? Загомонили, обступив её, подруги.
— Второгодник Захаров! –прошептала она побелевшими губами.
Теперь я! Моя очередь! – решительно заявила Настя и села на светланино место. С таким решительными целеустремлённым лицом она обычно выходила на борцовский ковёр.
— После заклинания, Настя стала вглядываться в зеркало. Потом схватила со стола платок и прикрыла картинку.
— Вот, черт, у меня тоже – Захаров! Вырядился ещё как петух! Ну, теперь ты садись, Олеся!
— Ну, уж нет! На фиг мне нужен ваш второгодник! Суженый выискался!
-Я хочу! – закричала Капитолинка. – Я вашего Захарова не знаю. А у меня, может быть, судьба сейчас решается. «Суженый мой, ряженый, явись ко мне наряженный!»
Девочка с минуту всматривалась в гладкое стекло, а потом широко улыбнулась и захлопала в ладоши.
— Кто??? –на девочку уставились три пары глаз.
— Суженый! Мини-пиг. Хрюшей назову. Теперь мама с папой от меня не отвертятся, купят мне Хрюшу!
— Капитолинкино торжество обескуражило девочек. Как то вовсе не вязался образ мини-свиньи с названием «суженый». Да ещё и Захаров этот…
— Всё, к черту зеркала! – решительно сказала Настя. Будем обувь за ворота выбрасывать. Говорят, это – самое верное гадание!
— Это в подъезд, что ли?
-Зачем в подъезд? С балкона!
-Сами бросайте. Я не буду! Еще каблук сломается.- обломала всем кайф привередливая Олеся, разглядывая с девятого, светланиного, этажа улицу.
Капитолинка про своего суженого знала всё, и с девятого этажа вниз полетели только зимний сапог Светланы и розовый финский валенок Насти.
Девочки столпились на балконе, наперебой обсуждая гадание.
-Ну, Настя, пойдёшь домой босая,- ехидно засмеялась Олеся. — Обе ваши обувки какой-то парень поднял и с собой унёс.
Девочки пригорюнились. Пока с девятого этажа спустишься…
— У тебя какой- нибудь старой обуви не будет? Спросила Настя Светлану.
— Сейчас поищу…
Раздался звонок в дверь.
— Это ведь ваша обувь, девочки? – спросил их второгодник Захаров. Дайте природоведение списать!
ОТ ВСЕХ НАПАСТЕЙ
Жил-был на свете крестьянин. Звали его Никодим. И была у него полная изба детей. Все дети близняшки или погодки: старшему – восемь, а четверым младшеньким всего неделя отроду. Был Никодим огородником. Но главным делом его жизни была защита своих детей от разного рода напастей. А напастей вокруг детей было множество, одна другой страшнее. Если увидели односельчане Никодима, бегущего по деревне в сторону леса, судачили между собой: «Опять, наверное, бежит какого-нибудь злыдня наказывать, детей от него оборонять!» А Никодим быстренько сбегает, накажет злыдня, а потом ведёт детей обратно к мамке и распрашивает непосед: «Как это вас угораздило к волкам в лапы попасть?» И отвечает ему один из огольцов, например Ивашка:
— А вот поспорили мы с Игорёной: если у волка хвост выдернуть, отрастёт он у него заново, или не отрастёт. Ну, пошли мы с ним волка искать. А за нами и все остальные увязались: братишки хворостины похватали, сестрёнки младшеньких в чащебу несут… Еле –еле нашли мы в нашем лесу волка с хвостом. А тут ты, батюшка, за нами заявился. Всё испортил! Так и не узнали мы, отрастёт или нет…
— Ты говоришь волка с хвостом еле-еле нашли. Значит, не отрасли хвосты у волков с прошлого раза. Вот тебе и ответ!
Недели не прошло, а уже бежит многодетный Никодим к речке, своих из беды выручать. А потом: «Чего случилось?»
— Да вот поспорили вы с Ивашкой: водяной икру мечет, или сразу головастиков. Чуть с братом не подрались. Пошли на речку выяснять. А следом все наши увязались: братишки сачки с подсачниками похватали, сестрёнки младшеньких к омуту несут.
— Ну и что там?
— Ныряли, ныряли в омут. Нет никого, спрятался водяной. Так и не узнали.
— Икру они мечут, я в детстве узнавал. – ответил Никодим. – В конце августа, а то и вовсе осенью. Эт точно!
Однажды прилетел в те места из-за гор Змей Горыныч. Забеспокоились селяне. «Сейчас, небось, наш Никодим на змия пойдёт!» И Никодим пошёл на змея. А дело было так: поспорили Любаша с Маргошкой, всякий ли змей на принцессе женат. Собрались сходить посмотреть, водиночку Змей Горыныч из-за гор прилетел или с принцессой. Тут, конечно, и все остальные смотреть собрались: братишки палки похватали, сестрёнки младшеньких к змеиной берлоге несут…А по их следам и Никодим с вилами помчался. Не успел подороги пройти, а уж дети ему навстечу идут: сыновья палки побросали, дочки младшеньких к мамке несут. Говорят: «Папенька, не трогай Горыныча. Он сказал, что принцессы ему страсть как надоели, ещё за горами. А когда Маргошка подрастёт, он к ней посватается.
«Вот как! — подумал Никодим. – Значит будет у нас в родне ещё один змей. Мало нам свояка, Змиулана, теперь ещё и Горыныч в семье прибавится! Не было печали! Пуще, пуще детей надо от всяких напастей защищать!»
СВИНЬЯ
Хозяйка сказала мужу:
— Свинья-то наша как похорошела! К празднику напечем беляшей. Страсть как люблю беляши из свининки. С аджикой! Будет у нас не праздничный стол, а загляденье.
А свинья всё это слышала и подумала. «Где же они свинину возьмут? Ведь на усадьбе из свиней – одна я. А меня они не тронут, раз я так похорошела». И пошла к корыту есть помои. Ела она их ела, а потом ей в голову пришла шальная мысль: «А вдруг хозяйка не оценит прекрасного? Что с неё взять, ни образования, ни воспитания. Аттестат зрелости – с тройками, по-французски – ни бельмеса. Всё, с этого дня перехожу на диетические помои. И скандинавской ходьбой вплотную займусь». А хозяйка тем временем приготовила ей помойцев пожирнее и в хлев принесла.
— Ты чего, красавица, не ешь?
— А я от них… полнею!
— Неушто?
— В следующий раз пойдёшь за помоями в магазин, купи мне с ананасами. Говорят, ананасы – они для похудания. А то, представляешь, встаю вчера на весы, а они показывают без малого центнер. И ватник на мне уже не застёгивается.
— Можешь носить мою фуфайку. Она пошире.
— Спасибо тебе, дорогая хозяйка!
Ближе к праздникам свинья занялась спотом. Остальная скотина – к корыту, а свинья в дарёной фуфайке хватает лыжные палки и ходит по деревне по-скандинавски. И после шести ужинать ни-ни. А до шести ест помои только с ананасами. Совсем стала свинья тонкая и звонкая.
Недавно услышала свинья хозяйкину жалобу:
— Совсем наша свинья отощала! Только на холодец и сгодится!
МАРТ
Сидит весной кот на завалинке и орёт во весь голос.
— Кот, чего орёшь? – спросил его из будки цепной пёс.
— А то и ору, что кот!
— А вот я, когда пёс, тогда лаю, — философски заметил Цепной.
-Вот видишь, нет в этом мире ни гармонии, ни справедливости… Я ведь чего ору… Март пришёл. Хочется чего-то простого, хорошо знакомого. Даже понимать начал – чего. Заглянул я сейчас в окно, а там хозяин сидит за столом и кошку гладит. Вот я и заорал. Одним – всё, а мне – ничего. И ведь ещё не известно, что кому нужнее!»
— А я бы сейчас мосол погрыз! – мечтательно протянул пёс.
Кот встал на завалинку на задние лапы и заглянул в окно избы.
— Та же история: ты бы погрыз. А грызёт её сейчас хозяин. Ему хозяйка принесла с борщём мозговую кость и он сейчас из неё костные мозги выколачивает.
— Погрызёт, погрызёт, а потом мне отдаст! – зачарованно протянул Цепной.
— Всегда так: и кость первому — ему, и кошка – ему.
И кот, усевшись на завалинку, снова заорал во весь голос.
— А ты вот представь себе, что хозяину мышь поймать хочется. А ловить её будешь ты,- снова подал голос Цепной.
— А ты уверен, что он именно об этом мечтает? – снова перестал орать кот и, встав на дыбки, вновь уставился в окно.
— Хозяин кость обглодал, а кошку теперь его дочурка гладит. Этой-то зачем?!
— А кость ей не отдали?
— Кость на столе лежит.
— Значит мне отдадут! Мне! – пёс даже заурчал в предвкушении угощения.
Действительно, дверь скрипнула. Во двор вышла хозяйка и опустила в миску пса огромный обглоданный мосол. Цепной начал самозабвенно догрызать его.
— Пойди, мышь поймай! – посоветовал он коту с полной пастью.
Кот снова уселся на хвост и от полноты чувств начал подвывать:
— Не-на-ви-и-жу!!!!!!
Снова скрипнула дверь. Во двор вышла маленькая девочка, несущая за хвост пёструю кошку.
— Плохая киса, оцарапила… — сказала она и запустила кошку через плетень.
— Куда вы, чаровница? – мяукнул кот ей вслед. — Богатка моя, проказница!
И побежал в бурьян её догонять.
КРЕСТЬЯНСКОЕ СЧАСТЬЕ
Жил-был на белом свете мужичок один, а из имущества у него были только
пес лохмат, да кот мохнат. И вот сказали они хозяину:
— Отдай, мужичок, нам свои сапоги, а мы за это от нищеты тебя избавим. Делать нечего — отдал мужичек псу с котом свои сапоги, и сам остался впортяночках. А пес лохмат, да кот мохнат взяли подарок, снесли на базар и продали. А на вырученные денежки накупили себе костей сахарных, мышей белых, колбасы ливерной. Запировали.
День пируют, два пируют, неделя пошла... Говорит пес коту:
— Слушай, Мохнат, пора и честь знать!
— Пора, Лохмат, пора!
И отправились они к Бабе Яге. Пришли, говорят:
— А подавай-ка, Баба, нам богатства немеряные! Иначе мы тебя загрызем — зацарапаем!
Ведьма испугалась, но виду не подала. Говорит:
— Нет у меня для вас никакого богатства, а есть три вещи: скатерть-самобранка, цигарка-самокрутка, да штоф бездонный. Если хотите — забирайте.
Обрадовались пес с котом, забрали ведьмино добро и вернулись к хозяину.
И с тех пор зажил мужичек с ними счастливо: сыт, пьян и нос в табаке. А чего
еще русскому крестьянину надобно?!
ЯБЛОЧКИ МОЛОДИЛЬНЫЕ
У знал царь Горох, что где-то на краю Земли растут молодильные яблоки, и жутко захотельсь ему добыть эти яблоки для себя. Стар стал царь, болезни его одолели. А поевши тех яблок, жил бы себе, да жил.
Кликнул царь бояр:
– Добудьте мне молодильные яблоки!
Стоят бояре, затылки чешут. Боязно им в чужие земли идти.
– Не дойти нам, – говорят бояре, – до стран неведомых. А если даже и дойдём, то на яблоню залезть не получится. И старые мы, и толстые, и здоровье уже не то. Пусть дворяне за яблоками идут!
Кликнул царь дворян:
– Найдите мне молодильные яблоки!
Стоят дворяне, переглядываются. Им бы на войну пойти, сабельками помахать, жизни свои положить за отечество. А тут тащиться на край Земли, лезть в чей-то сад и там яблони околачивать. Хозяева-то, небось, ещё и собак спустят.
– Не найти нам молодильных яблок, – отвечают дворяне. – А если найдём, так мы их от обычных яблок не отличим. Нас ведь этому не обучали! Мы яблочки только на столе у себя и видим.
Закручинился царь и велел кликнуть огородника Петрушу.
Говорит ему:
– Ты, Петруша, в овощах-фруктах разбираешься. Пойди-ка ты на край Земли и принеси мне оттуда молодильные яблочки!
– Ага, – ответил Петруша. – Схожу.
И пошёл себе.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Дошёл огородник до синего моря. Дальше идти некуда. Встретил он на берегу отставного корабельного плотника. Спрашивает:
– Скажи мне, мил человек, не построишь ли ты мне лодку? А пока будешь строить, я тебя кормить-поить буду.
– Почему бы и не построить, – ответил плотник. – Только корабли из специальной древесины, из корабельной сосны строят. Не растут в наших краях такие сосны.
А Петруша покопался в своей сумке, достал сосновую шишку, вылущил из шишки три семечка и на берегу посадил. Поставили они с плотником избушку, посадил Петруша возле избушки огород и стали они с плотником жить-поживать, ждать пока сосны не вырастут.
Выросли сосны, построил плотник Петруше лодку, выстрогал вёсла, и отправился огородник за море.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Доплыл Петруша до другого берега моря. Дальше пешком пошёл. И дошёл до самого края Земли. Видит: растёт на краю Земли дивный сад. Прошёл Петруша прямо к хозяевам.
– Где тут, – спрашивает, – растут молодильные яблоки?
Отвечают огороднику:
– Молодильные яблоки росли в этом саду на самом краю Земли. Только отвалился кусок сада, на котором росли заветные яблони, и теперь поодаль в небе плавает.
Смотрит Петруша – и впрямь за краем Земли плавает небольшой островок, а на нём растут цветущие яблони. Никак до него не добраться. Говорит Петруша хозяевам сада:
– Не найдётся ли у вас для меня работы. Я – хороший огородник, и с удовольствием вам помогу.
Наняли его хозяева за садом ухаживать. Поселился Петруша в садовом домике. А сам открыл свою сумку и вынул оттуда жёлудь. Посадил его огородник на самом краю Земли и стал ждать, покуда из жёлудя дуб не вырастет.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вырос из жёлудя могучий дуб. Пролетал как-то над этим дубом огромный орёл. Понравилось ему дерево, и решил орёл свить на дубе гнездо. Пришёл тогда к орлу Петруша и сказал:
– Могучий орёл, ты свил гнездо на моём дубе. В уплату за это снеси меня вон на тот островок и обратно. Больше я с тебя никакой платы не попрошу.
Делать нечего, взял орёл Петрушу к себе на спину и полетел к островку. Соскочил огородник под яблоньку, задрал голову и видит: висят на ветках сотни молодильных яблочек. Взобрался Петруша на дерево и набрал полную пазуху яблок.
– Давай теперь назад полетим! – сказал он орлу.
И они полетели.
На краю Земли простился Петруша с хозяевами сада и пошёл домой. Идёт, яблочки молодильные по дороге жуёт, а семечки в сумку складывает.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вернулся Петруша домой. Посадил у себя в огороде чудесную яблоньку и стал первого урожая ждать.
Долго ли, коротко, но поспели на яблоне яблоки. Нарвал их Петруша полный картуз и понёс царю-батюшке. Приходит во дворец, просится к царю. Вышли к Петруше бояре с дворянами и сказали:
– Нет больше славного царя Гороха Иоанновича. Не дождался он тебя. Всего-то лет сорок не дожил до твоего возвращения. А на троне сейчас сидит его правнук Иоанн Горохович. Лет ему восьмнадцать и яблочки молодильные ему без надобности. Понял?
– Ага! – ответил Петруша и не спеша домой пошёл. Не привык огородник спешить. Да это ему и незачем.