Все отзывы на произведения Г. Ф. Лавкрафта (H. P. Lovecraft)

888, 13 февраля 2009 г. в 14:57

В данный момент я хочу написать рецензию, но я должен предупредить насколько это будет страшно. Вывод моей рецензии может пошатнуть настроение некоторых людей, ведь эти некоторые люди могут расстроиться, потому что их отношение к прочитанному совершенно иное. Трудно описать что я увидел в поле комментариев, когда писал этот комментарий, я такого не видел никогда в жизни, это что-то неземное — я смотрю на поле для текста, а там добавляются мои мысли, хотя я всего лишь нажимаю кнопки на пластиковой доске. Это было действительно страшно, увидеть такое, очень страшно.

Это не все, что препятствовало мне раскрытию сути моей рецензии, были другие страшные и необъяснимые вещи. Необъяснимое желание написать спойлер, без тэга спойлера. Хотя может это потому, что даже перепечатывая целые абзацы я все равно не раскрою сюжета, ведь он там стоит на месте. Так вот, пролетая на самолете над горами, он увидел нечто очень странное, необъяснимое. Он продрог от страха и холода, увидев это. Страшно представить что он увидел, да и описать невозможно. Ну нет, дальше писать не буду.

Мысли запутались от страха, но я все же пишу и подхожу все ближе и ближе к раскрытию сути, ведь то что я хочу написать может быть действительно страшно. Особо страшно осознавать, неотвратимость того, что я напишу. Итак, я уже вплотную подошел к сути, и сейчас... нет, что это... невероятно... а, нет показалось

Надеюсь намек понятен)

Kniga, 29 апреля 2010 г. в 03:18

Есть старая идея – вся история мира движется циклично, повторы без конца и начала, есть идея и поновее – вся история стремится к какому-то замечательному концу: возвращению Иисуса, приходу Мошеха, ну или просто – к коммунизму. И есть еще одна идея – в конце просто вылезет Ктулху и наконец-то «зохаваит всех», прелесть этого мифа в том, что у него один создатель, который вообще во все это не верил.

Лавкрафт заложил основы собственной мифологии и основы специфического поджанра, так называемого «сверхъестественного ужаса». И Лавкрафт конечно не писал хороры, не писал «ужасы» в их современном значении. Ужас для него – это весьма специфический гносеологический феномен, только с его помощью человек способен хоть немного почувствовать всю офигенную величину, чуждость мироздания и ничтожество человека, ужас – как единственный способ принять то, что человек копошится и считает себя круче всех, а любое мельчайшее подергивание космических феноменов может его изничтожить и даже не заметить. «Лавкрафтовские ужасы» весьма специфический жанр, они не пугают, потому что пугать то и не собираются, ужас тут – это причудливый способ понять, что человек просто случайность, может просто игрушка и закуска. На мой взгляд, лучшим и самым подробным произведением из этой «мифологии ужаса» и будут «Хребты безумия».

В этих «Хребтах» Лавкрафт наконец-то добился просто поразительного стиля. Вообще-то его стиль не самого первого сорта – слишком тяжеловесный, слишком много повторов и неуклюжестей. Но он очень тонко подбирает вышедшие из употребления, просто старомодные слова, архаичные обороты (они уже были такими в его время, а сейчас смотрятся еще интересней, к сожалению, это не так заметно в переводах) и как-то ухитряется гармонично объединить это с самым актуальным научным сленгом – этим он добивается странного эффекта: «мистичность» и научная точность. Особым боком это поворачивается когда Лавкрафт изображает, например, Старцев – совершенно дурацкие, просто по самое «немогу» фантастические создания описаны серьезно, скрупулезно, с толком, языком биолога описывающего новооткрытый вид. Или когда суховатые упоминания всех этих геологических эпох и форм жизни в них сменяются непонятными, «мистическими» переживаниями участников экспедиции – как изящно Лавкрафт сталкивает уже познанное и тщательно распределенное по полочкам с тем, что вообще фиг поймешь!

Лавкрафт, конечно, мастер описывать архитектуру и в «Хребтах» он развернулся по полной: строения Старцев воссозданы подробно и с каким-то «ужасным восторгом», немного раздражает то, что он постоянно ссылается на то, что человек не в силах этого полностью описать из-за совершенно другой геометрии, но тут так – а кто из нас способен понять, в общем-то, несложную геометрию Лобачевского? Очень изящно использован прием так сказать «каскада информации» – Старцы ужасны свое инаковостью и величием, шогготы ещё непонятней и ужасней, а то, что стоит за ними вообще ужасно и непонятно, а уж та самая гора – та вообще пипец полный. Само по себе это выглядит так себе, но Лавкрафт ухитряется очень точно дозировать информацию и намеки, и это круто.

Очень хорошо, ни грамма не страшно.

fox_mulder, 12 февраля 2009 г. в 14:59

Вы никогда не задумывались, что отличает гения от просто талантливого писателя? Талантливые книги зачастую напоминают дороги: обстоятельные, крепкие, прекрасно сложенные — кирпичик к кирпичику, без шероховатостей, и прогулки по ним из пункта А в некоторую точку Б, обычно происходят спокойно, с комфортом и уютом. Проблема же гения обычно заключается в том, что он порой и сам не знает в какой очередной пункт назначения может завести читателя их совместное путешествие. Он просто толкает читателя в самую чащу, вдали от протоптанных другими троп, заставляя продираться через различные литературные колючести, как через бурелом и брести по наитию. Однако удивительное совпадение: стоит только очередному гению закончить свой нелегкий путь, как обязательно находится кто-то другой, из просто талантливых, кто тотчас начинает по нему прокладывать новую дорогу.

Жизнь и творчество Говарда Лавкрафта — типичный пример такого первопроходца, прорубающего новые тропы в неведомое, при этом до конца жизни, остававшегося непонятым современниками и закончившего путь в безвестности и нищете. Первый сборник его рассказов с говорящим названием «Аутсайдер» увидел свет лишь после смерти самого Лавкрафта. Рассказы о Ктулху казались большинству современников бредом человека, балансирующего на грани безумия, а образы Старших богов — плодом больной фантазии, перешедшей по наследству от обоих родителей, закончивших свои жизни в психбольнице. Никому не было дела до того, что работая в популярном жанре «странных рассказов», Лавкрафт одним из первых отказался от использования в литературе образов из народных «страшилок» про оборотней, вампиров, призраков, а с нуля создал целую собственную мифологию с ее языком, богами, творениями и соответствующими атрибутами. Впрочем, для творцов новых жанров, это не в новинку. В 19 веке такое же отчуждение испытывал на себе другой, не менее мрачный гений, Эдгар Алан По, так же умерший в безвестности, среди прочего — отец современного детективного жанра. Аналогии очевидны: отец детектива — отец современного хорррора, видимо у Леди Истории весьма своеобразное чувство юмора.

Сейчас перечитывать наследие Лавкрафта еще сложнее. Если у других гениев, чтение их произведений схоже с продиранием через бурелом, то у Лавкрафта этот бурелом еще усеян терновыми кустами, а земля под ними — битым стеклом. С точки зрения литературы его произведения не представляют из себя ничего примечательного: бедный язык, ходульные персонажи, обрисованные, зачастую двумя-тремя рубленными фразами. Но вместе с тем, Лавкрафт сумел подобрать самый главный ключ к разуму и сердцу читателя: его мрачная вселенная существует вопреки законам рационального, принципы ее мироздания непостижимы для человека, а по сему — она пугала, пугает и будет пугать. Лавкрафт, одним из первых сыграл на струне подсознательного страха человека перед любым неизвестным и непознаваемым, а уж вслед за ним, по той же тропе двинулись достраивать собственные магистрали Стивен Кинг, Клайв Баркер, Питер Страуб, Рэмси Кэмпбелл и многие многие другие. И несмотря на все свое литературное несовершенство, мир Ктулху сейчас выглядит гораздо живее, чем в годы жизни его автора. Благодаря многочисленным сборникам «трибьютов», фильмам, играм, музыкальным произведениям, мифология Лавкрафта уже прочно стала составной частью не только отдельного жанра, но и всей мировой культуры. Она продолжает жить и совершенствоваться, благо многие последователи в плане литературного таланта значительно превосходят своего учителя. Однако и проложить дорогу по чужим следам несказанно легче, чем самому — через бред, сомнения и белую горячку выстрадать для всех остальных собственный путь.

sergej210477, 09 февраля 2016 г. в 13:04

Чтобы восторгаться Лавкрафтом, надо быть его поклонником, и читать все его произведения. Я таковым не являюсь. До этого, я прочёл лишь несколько его рассказов, достаточно страшных и интересных.

Но «Хребты Безумия»? Мне сложно оценить эту книгу. По отзывам, это чуть ли не самая страшная книга всех времён и народов, классика хоррора. Ну что в ней такого страшного? Понять не могу! Пишут, что мастерски нагнетается атмосфера ужаса, что происходит это из-за стилистического своеобразия Лавкрафта. А по-моему, стиль писателя вообще примитивен. Читать нудно и неинтересно. Стилизовано под документалистику, но, сразу видно, что в науке автор полный дилетант. Столько технических и научных глупостей, что извиняет Лавкрафта только то, что писал он в 30 годы XX века.

Нет, сама идея романа интересная, хотя, и не оригинальная. Аналогичные сюжеты есть у Конан Дойля в «Марракотовой бездне», в «Последнем человеке из Атлантиды» Беляева, у А. Толстого в «Аэлите».

Но, вот беда, реализация романа, на мой взгляд, отвратительная. Это не книга, а схема, план к роману. Из книги, по-моему, можно было сделать великолепный роман ужасов, если взять, и нарисовать все яркими красками, добавить образы, детали. А то, в книге нет ни одного диалога, а герои, на мой взгляд, лишь контуры человека. Очень похоже на черновик, набросок к роману.

Ну, и, конечно, рассмешило меня, то, как за несколько часов, по барельефам, два героя полностью составили картину миллиона лет существования Земли, нескольких цивилизаций, их развития и краха.

Современные ученые десятками лет пытаются воссоздать древние цивилизации, научные институты не могут за много лет расшифровать забытые языки, лишь строят догадки. А тут два человека: геолог, и, ещё неизвестно кто, за пару часов раскрывают тайны внеземных, негуманоидных рас.

Мой вывод такой: идея романа интересна и достаточно оригинальна, а реализация её слабая и недоработанная.

Black ermine, 19 сентября 2018 г. в 03:43

Представьте себе, что у вас некогда был дедушка, под присмотром которого вы выросли. Когда-то он был для вас непререкаемым авторитетом, человеком который разбирается во всем, что только есть в жизни, имеющим ответ на любой вопрос.

Потом, когда вы стали постарше (а дедушка — подряхлее) вы стали замечать, что его мудрость в меняющемся мире устарела. Когда-то она, несомненно, была актуальна, но не сейчас. Время от времени дед еще мог дать ценный совет, но все реже. Вы начинаете сознавать, что он помогал вам решать задачки по математике (хотя сам — биолог) не потому, что он хорошо знает математику, а потому что такие задачки может решить любой взрослый с IQ больше 90. Вы замечаете, что теми навыками починки выключателей и замены порвавшихся уплотнителей в кранах, которым он вас обучал, более или менее владеет почти любой взрослый (и многие, кстати, получше, чем ваш дедушка). Когда вам впервые разбил нос дворовый хулиган, дед учил вас драться. Но позже, посетив пару серьезных спортзалов, вы поняли, что дедушкины наставления на уровне «левой отбиваешь, а правой — в нос паршивцу!» — не более чем профанация. Да и вообще, вы поняли, что дедушка сам не знал и не мог знать множество вещей, нередко ошибался сам, а бывало, что и служил для вас далеко не лучшим примером.

Но все же вы, даже повзрослев, не забывали его, приезжали раз в месяц-другой, с грустью замечая, как он стареет, а в «трогательной смеси мудрости и маразма» (с) баланс печально смещается от первого ко второму. Вы говорили с ним каждый раз на одни и те же темы, потому что он не помнил прошлых разговоров, а, может, потому что вам обоим было приятно говорить об этом. Вспоминали по много раз одни и те же случаи, потому что хотели еще раз пережить светлые моменты.

И когда, наконец, его не стало, вы искренне печалились о нем, потому что вместе с ним ушла часть вашей жизни, которая не вернется уже никогда. Потому что кто-то должен научить человека решать простенькие задачки, чинить выключатели и давать сдачи хулигану. Какими бы простыми и примитивными эти вещи ни казались, именно они формируют основу личности, делают нас теми, кем мы являемся.

Естественно, со временем мы перерастаем все это. Мы учимся сложным вещам, находим свой путь в жизни. На смену задачкам приходят диссертации, выключателям — строительство дачи и ведение дел с собственностью, дворовым потасовкам — защита своего мнения в работе и, возможно, своих прав в инстанциях. Но все равно, в глубине личности решение всех этих задач уходит корнями в дедушкины уроки.

И разве человек, который заложил в нас основы всего этого, не заслуживает, чтобы его помянули добрым словом? Конечно заслуживает. Поэтому мы, хоть и редко, но навещаем могилу деда, чтобы посидеть полчасика в тишине и вспомнить.

«Помнишь, как мы ходили в поход в Карелию? Ты еще ужа испугался?»

«Да, деда, помню. Конечно помню...»

Сегодня, разумеется, романы Лавкрафта кажутся простоватыми, наивными и уже вряд ли кого-то испугают. Скорее вызовут ироническую улыбку. Но была бы современная фантастическая и фентези-литература такой, какая она есть без его вклада в ее основы? Очевидно, что нет. Ктулху не остался в своем Р'Льехе, проткнутый бушпритом корабля. Он растворился во всей литературе ужасов, фантастики и фентези. Он — в некроморфах Dead Space, в иллитидах D&D, в демонах Варпа из Warhammer и вообще почти в любом мрачном культе, из каждого второго фентези-романа.

Поистине, Лавкрафт — пусть не единственный, но полноправный дедушка современной фанастики.

Склоним же пред ним пыльные шлемы.

Angvat, 06 июня 2017 г. в 11:56

Вот давайте признаемся честно – не блистал Говард наш Лавкрафт писательскими талантами. У него была буйная фантазия, которую он, увы, не мог толком излить на бумаге. Его стиль беден, познания скудны, атмосфера нагнетается постоянно за счет одних и тех же приемов. Его космические монстры и невиданные ужасы теперь выглядят совсем не страшно. Они давно перестали пугать. С тех пор, как Говард творил, люди уверенно доказали, что могут угробить весь мир и свой род и безо всякой помощи чудищ со дна океана или из глубокого космоса. С развитие информационных технологий мы воочию можем убедиться, что реальность порой куда страшней фантазий боящегося всего нового и чужого писателя. А в Антарктиде просто пусто и холодно, и кроме как смерти от переохлаждения бояться там особо нечего.

Но, тем не менее, наследие Говарда живет. Все-таки созданные им образы вышли достаточно мощными. Ктулху с сотоварищами давно ушли в народ, украсив своими изображениями многочисленные настольные игры, породив множество продолжателей, подражателей и переосмыслителей, плотно обосновавшись в интернет-фольклоре. А вот сами произведения Говарда, вроде тех же «Хребтов», стали эдакими литературными реликтами, пыльным антиквариатом. Бедный, тяжеловесный и простоватый стиль автора в наше время сможет увлечь разве что истовых поклонников да любителям покопаться в истоках того или иного явления. Лично я, сдюжив внушительный томик рассказов автора в институте, сейчас безвозмездно передал его своей подруге, ибо теперь это перечитывать почти невозможно.

Орион, 10 сентября 2011 г. в 13:04

Как и многие читатели, я взлелеял и выпестовал свой литературный вкус, отталкиваясь от априорной, вроде как самой собой разумеющейся установки на то, что искусство должно нести разумное, доброе и вечное. Что книга, не содержащая размышлений о добре и зле, каких-то глубоких философских мыслей – это зря написанная книга, пустая трата бумаги. А потом в какой-то момент задался вопросом: правильно ли это? Ведь существуют целые виды искусства, изначально не подразумевающие осмысленности: инструментальная музыка, например, или абстрактная живопись. И если можно переживать катарсис от девятой симфонии, откуда же берется совершенно иной стандарт в отношении литературы? Почему мы так часто требуем от книг глубокомысленности, и не можем позволить им просто быть красивыми?

Говард Лавкрафт – один из тех людей, чьи произведения напоминают, почему авторов книг принято называть не мыслителями, а именно писателями. И в этом смысле “Зов Ктулху” является если не вершиной его творчества, то как минимум наиболее ярким и наглядным примером. Ведь сюжет рассказа абсолютно плоский и, на первый взгляд, достоин в лучшем случае низкобюджетного фильма-трешачка про нашествие инопланетян из тряпья и пластилина (кстати, одна такая стилизованная экранизация именно с тряпичной куклой Ктулху таки появилась). Психологического мира героев толком нет, один древний слепой ужас перед чем-то столь же античным и подслеповатым. Философии – лишь первый абзац о невежестве, как о защитном механизме. И что Лавкрафт хотел сказать? Ради чего все это написано?

А написано ради самого процесса. Написано, простите за тавтологию, писателем, а вовсе не философом или психологом. Властителем душ, а не умов. Это рассказ ни о чем, и он, как и множество других лавкрафтовских рассказов, не сутулится, стесняясь собственной безыдейности, а напротив, стоит с гордо поднятой головой, утверждая, что литература, подобно музыке и живописи, имеет полное право быть бессмысленной — до тех пор, пока она по настоящему утонченна. И так же как многие ученые с чувством собственного превосходства над “ремесленниками” занимаются “чистой наукой”, не имеющей в обозримом будущем никакого прикладного применения, Лавкрафт, можно сказать, занимался “чистым искусством”. Прекрасным в своей пустоте, нарциссически упивающимся собственной вычурностью, кокетливо прячущим половину лица под маской сухой документальности. Чистым искусством, заставляющим мурашки бегать по спине не от того, как это глубоко, а от того, как это красиво.

Чистым искусством, рождающим не мысли – но чувства.

Zangezi, 02 июня 2013 г. в 14:52

Первая половина XX века закрашивала последние белые пятна на карте Земли. Пока последние колумбы и магелланы штурмовали последнюю terra incognita — белый континент, Лавкрафт открывал собственную Антарктиду — священную страну древнейшей расы Старцев, прибывших сюда из глубин космоса. Миллиард лет назад они необратимо изменили историю Земли: как тем, что запустили процессы, приведшие к появлению и развитию жизни, так и тем, что привели на неприметную планетку космический ужас: чудовищных врагов и богов, столь древних, что Вселенная юна по сравнению с ними. В этой повести мы мельком слышим имена некоторых из них: Йог-Сотота, Ктулху, Цатоггуа. Также мы узнаём, что именно в Антарктиде за горами «выше Гималаев» лежит кошмарное плато Ленг, чьи омерзительные обитатели, однако, пуще всего боятся других гор на западе, осененных умопомрачительным ужасом, скрывающимся за наименованием Кадат. Поиски Кадата, как известно, станут основой другого рассказа Лавкрафта.

Как следует относиться к «Хребтам Безумия» в частности и лавкрафтианскому ужасу вообще? Меня умиляют частые отзывы: мол, не страшно. Наверное, это чертовски приятно для самолюбия сказать признанному классику хоррора: а мне не страшно! И «не писатель ты, а говно», если воспользоваться словами Д. Хармса. Увы, это лишь свидетельствует о совершенном непонимании сути творчества Лавкрафта, которое прискорбно не исправляется даже внимательным чтением. А суть эта в том, что ужас Лавкрафта абсолютно интеллектуален. Он призван воздействовать не эмоционально, давить не впечатлениями, подогревать не страсти. Мы привыкли, что именно чувства обычно противопоставляют разуму, однако иррациональность лавкрафтианского ужаса крайне далека от эмоциональной сферы. Её источник — крайние пределы самого разума, ее цель — разум и только разум, ее метод — порождать не впечатления, а размышления. Конечно, поскольку Лавкрафт все же пишет художественную прозу, он пользуется ее приемами, вполне умело нагнетает атмосферу, но главный эффект достигается именно сухой, документальной, безжалостной логикой размышлений.

В качестве примера приведу описанную в повести расу Старцев. Что они из себя представляют, дано совершенно рационально, просто, в телеграфном стиле. Ну, жили очень давно, ну, владели невероятной мощью, но ведь так же, как люди, строили, познавали, торговали. Ужас в другом — они существуют уже БОЛЬШЕ МИЛЛИАРДА лет! (насколько больше — неизвестно, ведь они откуда-то прилетели на Землю). По сравнению с ними люди, которым от силы 2,5 миллиона лет, а цивилизационно и того меньше — сущие младенцы. К тому же Старцы, в отличие от людей, практически вечны индивидуально. КАК должен мыслить организм возрастом миллиард лет? КАКИЕ у него могут быть приоритеты, ценности, мечтания? Очевидно одно — совершенно другие, чем мы можем себе представить. Абсолютно, тотально, непостижимо иные. Нам нельзя их оценивать ни как добро, ни как даже зло, потому что и этим категориям, скорее всего, не прожить миллиард лет, радикально не изменившись. Любое зло принадлежит нашему, человеческому миру, УЗНАВАЕМО как зло, может быть как-то преодолено, но только не запредельный ужас Лавкрафта. Таким образом, его традиционные эпитеты «чудовищный, кошмарный, ужасный» отсылают не к визуальному восприятию чего-то зловещего и ужасного на вид, а именно к рациональному страху перед тем, что превосходит любые возможности и пределы разума, что бы он сам о своей бесконечности ни думал.

Очевидно, такой ужас требует от читателя активного шевеления мозгами. Позыв: «Сделайте мне страшно!», который произносят обычно, удобно усаживаясь перед телевизором, здесь не канает. Лавкрафт, словно летописец, фиксирует лишь фактический материал; читатель-историк должен сам с помощью рацио усмотреть в нем соответствующие схемы. Увидеть — и ужаснуться. Потому что эти схемы всегда будут превосходить всякое рацио, подавлять, уничтожать его. Разве это не страшно — оказаться в мире, где дают сбой не чувства (они и так ненадежны), а разум — основа того, что является человеком? Не случайно любимейшим «ужасным» эпитетом Лавкрафта явлется слово «бесформенный» (бесформенны шогготы, Цатоггуа, Азатот и проч). Казалось бы, как может напугать что-то, что не имеет формы, а, следовательно, непредставимо визуально? Но если вспомнить, что со времен Аристотеля форма является той рациональной категорией, которая дает всему существовать так, как оно существует, то есть вносит в мир порядок, логику, понимание, то легко осознать, что бесформенное — это то же самое иррациональное, запредельное разуму, неподвластное прежде всего ему. Надеюсь, сказанного достаточно, чтобы правильно оценить как название «Хребтов Безумия», так и их трансцендентальный ужас...

P.S. Пара слов о переводах повести. У меня имеются два из трех русских переводов: Бриловой и Бернацкой. Оба примерно равноценны, на четверочку по 5-балльной шкале, оба имеют удачные и откровенно неудачные пассажи, так что читать — в первый раз — можно любой, а для сравнения лучше иметь оба.

bvelvet, 06 июня 2010 г. в 00:06

Впервые я увидел русский текст повести в журнале «Если», купленном по случаю в ларьке. Начал читать, увлекся, не мог оторваться — но это все общие слова. Потому что где-то ближе к концу я наткнулся на страницу, на которой ничего не мог понять. Просто — ни-че-го. И несколько секунд пытался осмыслить увиденное. Потом я разобрался, что текст отпечатан зеркально, поднес к странице зеркало и прочел этот отрывок странным, но удивительно подходящим к случаю способом. Сам по себе образ — человек, читающий не книгу, но ее зеркальное отражение — слишком хорош, чтобы о нем позабыть. Но лично мне еще дороже то мгновение, когда я не мог понять, что же вижу на самом деле. Быть может, текст на одном из наречий неведомого Кадата? Или заклинание, обращенное к демонам? Или тяжеловесную шуточку Лавкрафта, который зашифровал следующий фрагмент путешествия? Или просто наборщикам надоело возиться с бесконечной чередой красивых слов и они заменили ее очередной тарабарщиной? Не буду клясться, что все эти соображения пришли мне в голову тогда — но пришли многие другие.

И нет ничего удивительного в том, что повесть производит столь сильное впечатление. Лавкрафт предложил читателям не запись сновидений, а описание мира — но не традиционного уже вторичного «мира иного», а мира наших собственных снов. Как известно, в этом мире существуют свои законы, неподвластные пониманию и объяснению. Сны часто имеют сюжет — подчас очень стройный и запутанный, но в какое-то мгновение выходящий за пределы логики и понимания. Лавкрафт в своем «путешествии» попытался уловить этот момент перехода. И почти всегда ему удавалось удержаться на тонкой грани, разделяющей логические конструкции и алогичные галлюцинации. На этой грани обитает волшебство.

Но на этой грани нельзя находиться бесконечно. Лавкрафт чувствовал нечто подобное: недаром он не завершил повесть и отзывался о ней с презрением («бледный вторичный дансейнизм»). Многие (как Де Камп) считали повесть сюрреалистической. Однако писатель, воссоздавая мир снов, стремился расположить его на грани реальности. Эта пограничность воображения тревожит одних, радует других и оставляет равнодушными третьих. А кто-то может взять зеркало, поднести его к книге и где-то там, в зазеркалье, увидеть самый краешек Кадата Неведомого...

Pickman, 28 марта 2008 г. в 14:17

Насколько впечатлил меня когда-то этот рассказ, можно понять, просто взглянув на мой ник.

Скажу просто: перед вами полнокровный шедевр в жанре ужасов. Наглухо сносит крышу, после чего сия антресоль восстановлению не подлежит.

Как удалось Лавкрафту достичь такого эффекта, не знаю и знать не хочу, но воспринимается «Фотография» не мозгами и не сердцем, а буквально потрохами. Все внутри сжимается в комок, внутренние стенки артерий покрываются инеем...

Простите, но кроме эмоций, ничего в отзыве представить не умею.

Читать. Желательно — в нежном возрасте.

(А если вам не понравится — что ж, не та кровь в вас течет, не для вас запретные радости Ночного Племени.)

baroni, 17 марта 2008 г. в 01:06

«История Чарльза Декстера Варда» — может быть и не самый лучший, но весьма показательный роман Лавкрафта. От «Чарльза Декстера» тянутся вполне зримые нити назад, в 19 век, к Э. По, так и вперед, в будущее. Тут, на рубеже столетий список «наследников Лавкрафта» будет выглядеть весьма и весьма внушающе — от С. Кинга до Ю. Бурносова.

«История Чарльза Декстера...» — словно мост между двумя литературными эпохами: нарочито неспешное повествование, постепенно сгущающаяся атмосфера повествования, пристальное внимание к детали, к окружающему быту (Лавкрафт самым тщательным образом прорисовывает новоанглийский городок Провиденс, воссоздавая его образ со всей тщательностью археолога-реконструктора), языковые стилизации...

Но помимо всего, Лавкрафт был тем писателем, который удивительно точно предугадал (сознательно или интуитивно) общий дух наступающего, «новейшего» времени, в котором парадоксальным образом сочетаются предельный рационализм, сциентизм, подчеркнутый атеизм, наслаждение плодами технического прогресса с обостренным ощущением присутствия темных, разрушительных мистических сил. Этот параллельный «мистический мир» является абсолютно враждебным человеку, неподконтрольным рассудочному интеллекту, не поддающимся никакому рациональному объяснению. Вместе с тем, этот темный мир обладает удивительной притягательностью. Попытаться войти в контакт с неведомым, подчиниить это неведеомое себе при помощи скрытый, «тайных» знаний и магических заклинаний и, в результате, сгореть в этом инфернальном пламени, как мотылек в огне свечи- весь этот современный «дискурс» был совершенно точно просчитан и предугадан Лавкрафтом. В том числе и в «Истории Чарльза Декстера Варда».

ltybc251276, 25 ноября 2015 г. в 22:46

Честно говоря, зарегистрировался только чтобы оставить отзыв об этом «шедевре».

Ну что сказать — для времени Эдгара По и Жюля Верна довольно неплохо, но для 30-х годов 20 века, извините очень смешно. Поражает безграмотность автора в казалось бы таких вещах, которые наверное были известны в то время уже школьникам: высота свыше 8000 метров -« летальная зона», там невозможно сколько-нибудь долгое время находиться без кислородной маски — отек мозга начинается, а уж в Антарктиде на такой высоте вообще находиться нельзя (на Камчатке высотная болезнь начинается на высоте 1000 м.), а герои ходят, перерисовывают «барельефы» (тут вообще обхохотался), фотографируют, кстати и летели они на такой высоте на самолете с «открытыми иллюминаторами», вы пробовали летать на высоте 10000 м. с открытыми иллюминаторами — попробуйте. Далее — они определяют возраст города по «по сколотым со зданий обломкам» — ну это все равно что определить возраст сфинкса или египетских пирамид по их осколкам — тоже наверное выйдет или Юра или Мел — т.е. когда образовалась горная порода, кстати для прикола если так подходить — то любое изделие из никеля тоже получается Архейской эры (просто никелевые залежи именно тогда образовались). Старцы обладают неклеточной структурой, но у них есть органы дыхания, нервы — интересно а они из чего??? и как в отсутствие клеточной структуры герои определили что это нервы, мозг и т.п.??? и т.д. и т.п. — просто привел наиболее ляпные места (кстати интересно — у Старцев нет мебели!!! как же так и куда они ее эвакуировали???))) — тут вообще слов нет.

Еще раз повторю — для По или Верна, даже Уэллса все это нормально — когда их читаешь принимаешь своего рода их правила, учитываешь когда это писалось, но опять же 30-е годы 20 века...

Ну а насчет атмосферы — «В черном, черном городе, на черной, черной улице, в черном, черном доме жил черный, черный человек...», с той же регулярностью повторяются слова «ужасный», «мерзкий»,« жуткий» и т.п. Такое ощущение что у героев небольшое (или большое) расстройство психики — они всего боятся...

В общем уровень — пятиклассник пытается написать фантастический роман ужасов... уж извините...

Pickman, 28 марта 2008 г. в 14:14

Многие обвиняют Лавкрафта в эпигонстве: он, дескать, только и делал, что заимствовал мотивы у Лорда Дансейни (а также По и Мейчена). Обвинения имеют под собой основание, однако ГФЛ ну никак не желает укладываться в неравенство Lovecraft =< Dunsany, как его туда ни запихивай.

А ведь перед нами повесть завораживающей красоты, как бы подводящая итог всему творчеству Человека из Провиденса: будут здесь и кошки Ултара, и Рэндольф Картер, и Ньярлатхотеп, и Другие Боги... Но ценность ее не в этом. Пожалуй, даже у этого необыкновенного писателя немного найдется книг, которые словно надиктованы посланцами иных миров; в них так мало [человеческого, слишком] человеческого, банального, земного... И сияющий «Поиск» — лучшая из них. Пожалуй, от такого чтения легко и свихнуться, потому что возвращаться, подобно герою, в серый и жестокий мир повседневности не хочется совершенно...

sl, 22 мая 2008 г. в 06:55

Основная проблема большинства произведений Дерлета, дописанных за Лавкрафтом, в том, что они напоминают краткий конспект по мифам Ктулху: слишком многое по этим мифам Дерлет открывает читателю. Читая Лавкрафта словно бы собираешь паззл — все прочитанное сливается в единое мифологическое полотно. Поэтому тех, кто хорошо знаком с творчеством ГФЛ, рассказы Д. ничем не удивят, да и неинтересно это, когда дается сразу вся информация, атмосфера произведения от этого многое теряет.

Но этот роман получился очень неплохим. Как справочник. Думаю, если кому то захочется получить представление о вселенной Ктулху, то он смело может брать этот роман, поскольку в нем и целая куча имен сверхсуществ, придуманных Лавкрафтом и после него, и упорядоченная концепция этой мифологии.

prokofyev, 12 июня 2008 г. в 18:23

А мне не понравилось. У Геймана, которого почти всего прочитал, было несколько отсылов к Лавкрафту, и я захотел ознакомиться с творчеством последнего. Выбрал произведение с высоким рейтингом и был весьма разочарован.

Во-первых, постоянные повторения (например, «Все вокруг напоминало странные и тревожные азиатские пейзажи Николая Рериха...», «Невольно вспоминаешь картины Рериха...», «...руинами первобытных храмов в горах Азии, которые так таинственно и странно смотрятся на полотнах Рериха», «В нездешнем виде этого континента с его загадочными горами было нечто рериховское», «...усиливая сходство с изображенными на картинах Рериха руинами в горах Азии», «...в очередной раз вспоминали загадочные картины Николая Рериха из его азиатской серии», «вновь напомнили нам о таинственных азиатских полотнах Николая Рериха»).

Во-вторых, неубедительные попытки нагнать страху какими-то намеками, особенно в самом конце («Иногда с его губ срываются бессвязные, лишенные смысла словосочетания вроде: «черная бездна», «резные края», «протошогготы», «пятимерные, наглухо закрытые конструкции», «мерзкий цилиндр», «древний Фарос»...»). На мой взгляд, просто какая-то белиберда.

В-третьих, главные герои очень туго соображают — несколько раз все уже очевидно за несколько страниц до того, как они наконец по сюжету признают некоторый факт. Зато каким-то неправдоподобным образом им удается читать многотысячелетнюю историю Старцев по барельефам как по писаному.

P. S. Не согласен с CONSUL. Научная фантастика — это Жюль Верн. :)

Bibliofeel_77, 12 января 2020 г. в 18:57

Говорят, что Лавкрафт создал специфический жанр, который в будущем назвали в его честь. Но жанр этот столь второсортный и неуклюжий, что всякий раз, когда я слышу о том какой же страшный роман Хребты безумия, мне становится смешно. А некоторые называют его самой страшной книгой в худ. литературе. По мне так курам на смех.

Но всё по порядку.

1. Вот пишет автор буквально в следующем стиле: «они наткнулись на нечто, что невозможно передать словами; это было что-то внеземное, жуткое и пробирающее до костей; это нечто не поддавалось разумному описанию; оно было столь же трудным для осознания» и т. д.

Вот вам становится страшно от таких формулировок и образов? Ну или, может, хотя бы интерес вызывает? Вот и я того же мнения. Как можно что-то передать в тексте, если это что-то не имеет ни размеров, ни формы, ни цвета, ни запаха, ни названия и т. д. Как это может заинтриговать, или уж тем более напугать?

2. Персонажи отправляются на лёгком самолёте на вершину высотой в 10 000 метров. Только вдумайтесь — 10 километров.

При восхождении на Эверест альпинисты по середине пути уже начинают использовать кислородные баллоны, потому что дышать уже становится затруднительно. А здесь взлетели на самолёте на вершину 10 км и начинают прогуливаться по всяким постройкам и изучать иероглифы с рисунками, и при этом они не испытывают кислородного голодания. В 30 годы прошлого века эта особенность больших вершин уже была общеизвестным фактом. И кроме прочего, с увеличением высоты при восхождении на какую-нибудь гору прогрессируют абсолютно все заболевания, которые имеются. Короче говоря, на такой высоте человек сдохнет за несколько минут. А у Лавкрафта они не только не испытывают никакого дискомфорта, так ещё и экскурсию успевают себе устроить.

3. По поводу блужданий главных героев среди древних построек. Кто-то из рецензентов уже это отметил. Вот и я повторюсь в знак солидарности. Изучая иероглифы и манускрипты, персонажи за каких-то пару часов узнали про древнюю цивилизацию абсолютно всё. Просто шикарно! Целые научные институты расшифровывают несколько страниц древнего текста годами, а здесь прям какие-то уникумы — прогулялись разочек, и всё стало ясно.

4. За всю книгу нет ни одного диалога. Кто-то может закрыть на это глаза, но когда речь идёт о романе (а не рассказике на 2-3 странички), для меня это всё же недостаток.

В целом я вижу только один плюс — замысел. Даже не идея, а именно замысел.

Во всём остальном сплошь нелепый сюжет с огромными ляпами, которые можно доказать, прибегая к элементарной математике и логике.

Deliann, 17 октября 2019 г. в 16:05

С творчеством Говарда Лавкрафта у меня сложилась такая, несколько щекотливая ситуация: я прочитал почти все, что написал автор и мне не особо понравилось. При этом я признаю ценность наследия Лавкрафта для литературы, вижу сильные стороны его рассказов, но ни один из них меня не зацепил. И сейчас, на примере «Морока над Иннсмутом», я попробую объяснить почему.

В «Мороке…» речь идет о молодом человеке, который приехал посмотреть на небольшой портовый городок Иннсмут. Городок этот оказывается очень мрачным местом, с темными переулками, зловещими тайнами и негостеприимными жителями. Вскоре главный герой узнает пугающую истину, своими глазами видит невообразимых существ и стремится, во что бы то ни стало покинуть город, по пути от избытка впечатлений несколько раз теряя сознание. То есть сюжетная схема проста и достаточно типична для автора: люди сунулись куда не следует, нажили себе проблем, в финале обычно безнадега. Неожиданных поворотов ждать не стоит.

С сюжетом вроде все понятно, давайте посмотрим на авторский стиль. Он очень избыточен. Лавкрафт выдает много описаний ощущений, так что читатель вязнет в них как в болоте. С одной стороны, это хорошо: атмосфера вязкого ужаса передается на «отлично». С другой стороны, внимание регулярно рассеивается, и приходится постоянно держать себя в руках, чтобы не начать читать по диагонали. Ну и описание ужасов с обилием фраз, в духе: «я увидел нечто запредельно страшное», «невообразимо ужасные существа появились передо мной» и так далее, совсем не вдохновляют. При этом сама мифология Лавкрафта очень интересная, жаль только, что различные энциклопедии по его бестиарию читать интереснее, нежели сами рассказы.

Повторюсь. Я уважаю литературное наследие автора и вижу насколько сильно он повлиял на современный хоррор. И мне жаль, что это не мой автор. У него есть отличные идеи (много отличных идей), есть умение выстроить атмосферу, но нет интересных для меня историй. А жаль.

Rovdyr, 21 ноября 2016 г. в 11:15

«Сияние извне» — на мой взгляд, лучшее произведение в жанре хоррора, вышедшее из-под пера Г.Ф. Лавкрафта. Более того, я считаю, что это одна из немногих подлинно ужасных лавкрафтовских историй. При всем моем уважении к шогготам, ожившим мертвецам, Ктулху и прочим персонажам лавкрафтовского хоррора все эти образы (равно как и имеющиеся во многих историях элементы «экшна») отнюдь не обусловливают впечатления истинной жути. В моем восприятии все это скорее из жанра приключений (что, конечно, тоже приветствуется).

Но вот «Сияние извне» — это действительно Ужас, который формируется не образами, а острым впечатлением «нездешности» фигурирующего в рассказе аморфного существа (если его вообще можно назвать существом; может быть, резоннее назвать субстанцией. Или вообще, вспоминая знаменитый фильм 1982 года — «Нечто»). Я до сих пор помню эффект от первого прочтения рассказа (тому минуло уже лет 15), и особенно от простой фразы: «оно пришло оттуда, где все не так, как у нас…». Эта фраза стократ сильнее всевозможных монструозностей, какими колоритными бы они ни были.

Ужас усугубляется дикими (воистину weird) метаморфозами, в которые вовлечены многие объекты нашей обыденной реальности. Описаны эти метаморфозы, как и почти всегда у Лавкрафта, ярким языком, который легко рождает в сознании визуальные образы.

Из недостатков (которые не умаляют однозначную десятку) отмечу две вещи. Во-первых, можно отметить избыток повторов: некоторые моменты воспроизводятся не по одному разу; и хотя это мелочи, но лучше бы этого избежать.

Во-вторых (и это более существенное замечание), мне показались ненатуральными некоторые аспекты социально-психологического характера. Конечно, говорить о натуральности или ненатуральности в данном контексте можно достаточно условно. Но все же не могу отделаться от мысли, что поведение и отдельных персонажей, и общества здесь выглядит странно и неубедительно.

Понятно, что центральные герои (семья Гарднеров) не могли покинуть свое поместье из-за пагубного влияния (подчинения) внеземного пришельца. Но почему их фактически бросили в беде соседи? Каким бы ни был ужас, но людям свойственно держаться вместе и помогать в самых критических ситуациях — во время войн, пандемий, природных катаклизмов и т.п. На этом общество стояло, стоит и будет стоять.

И уж совсем абсурдно выглядит то, что власти из Аркхэма отреагировали на дурные вести с фермы Гарднеров лишь на последней стадии; а до того горожане якобы воспринимали все как сельские суеверия или байки. Как бы ни воспринимали, а власть реагирует и на меньшие сигналы. Даже в те годы.

Я понимаю, что ужасные сверхъестественные истории сложно вписать в социальную конструкцию нашей реальности, но тогда, наверное, стóило бы упростить сюжет. Например, уложить действие не во многие месяцы, а в считанные дни.

Oreon, 14 августа 2016 г. в 19:12

Вот, перечитал отзывы, благо их не так много, и такое у меня сложилось впечатление, что почти все читали совершенно не ту «Историю Чарльза Декстера Варда», что досталась к прочтению мне. На всякий случай упомяну, читал в переводе — В. Кулагиной-Ярцевой. Потому как просто не могу найти в этих отзывах тезиса, который бы соответствовал моим впечатлениям. У меня каждому из тезисов соответствует его антитезис: захватывающе — скучно, держит в напряжении — предсказуемо, страшно — просто нагоняет сон. Тут даже компьютерные игры в пример приводили, та в сравнении с компьютерной хорошей страшилкой — тут просто детская история про тёмную-тёмную избушку в тёмном-тёмном лесу — пенумбру попробуйте ночью поиграть одни в комнате (ну может сейчас есть и что более подходящее, просто привёл первое, что пришло в голову/вспомнилось на ассоциацию с атмосферой ужаса и страха...).

Если систематизировать мои впечатления, то это просто крайне нудный, чрезвычайно затянутый роман с абсолютно предсказуемым сюжетом, который уже начинает чувствоваться буквально в первой четверти повествования. Ты уже давно просек, во что всё это в итоге должно вылиться, а автор еще десятки страниц продолжает скрупулёзно перебирать вымышленные письма, любоваться подробностями архитектуры и описывать тысячи без вести пропавших и невинно убиенных. Так и хочется, просто перевернуть этих десяток лишних страниц, никак не влияющих на сюжет. А эти перечисления пропавших негров, матросов, выкопанных и похищенных вызывали у меня отнюдь не страх, а отвращение, пробуждали острое желание побыстрее дочитать, чтоб все это наконец закончилось, а Карвена уже насовсем вогнали в могилу. Как я осилил этот текст, я сам себе диву даюсь, наверно хотел с полным правом поставить отметку на фантлабе :). Тут пишут, что роман очень короткий, хоть и является самым длинным произведением Лавкрафта, но мне он показался просто неимоверно длинным и затянутым, так что даже эта, вроде бы объективная характеристика, побуждает у меня антитезис.

По сюжету. Подобно Хребтам Безумия, когда два насмерть перепуганных человека за пару часов расшифровали древнейшие фрески коим миллион лет и узнали всю историю планеты, расы, географии и все что их только могло интересовать, здесь

Думаю, всё же, если бы автор так не затягивал и ограничился рамками рассказа, произведение многократно выиграло бы, возможно и я бы тогда оценил его в разы выше. А так получается, что если это произведение хвалят, как возможно самое лучшее в творчестве автора, то заброшу я его творчество пока куда подальше, по крайней мере на время.

PS: И вывод я могу из всего этого тоже сделать не «излишнее копание в старине может иметь пагубные последствия», а — родителям нужно внимательнее следить в чём копается их ребёнок и вовремя его одергивать пока он опять не влез в какое-то д...мо. Так как одёрни они своего сына вовремя — и всё было бы хорошо, но автор не имел бы о чём написать:).

Mimot, 30 октября 2015 г. в 09:56

Да простят меня поклонники Лавкрафта, мой отзыв адресован не им. Он адресован тем, кто руководствуется отзывами и оценками при выборе книги к прочтению. Сразу скажу, что из произведений Лавкрафта прочитал только «Хребты безумия». Возможно я схватил кусок из середины какого-то цикла, возможно надо было начать не с этого произведения, но, прочитав, могу сказать следующее. Такой жуткой чепухи я не читал давно. Чрезвычайно бедный язык (возможно виноват переводчик), совершенно детские попытки нагнетания атмосферы эпитетами «жуткий», «невообразимый», «гнусный», «ужасающий». Хотя, ничего жуткого и ужасающего я там не нашёл. Напротив, местами разбирал смех от словесных приёмов типа «в чёрном-чёрном городе стоит чёрный-чёрный дом». «Гнусная резьба» меня прямо доканала и я смеялся в голос:) Далее — постоянно повторяющиеся слова, обороты и даже местами почти целые предложения. Сюжет очень простенький, хоть и перегружен высосанным из пальца жизнеописанием Старцев и их домашней разумной слизи. Для рассказа или повести пойдёт, но ведь заявлен роман...

Повторюсь, возможно, отчасти виноват переводчик, поэтому укажу того, который попался мне — В. Бернацкая. Или же я сам, не вникнув в обширную мифологию, а прочитав единственную книгу автора. Но, так или иначе, к прочтению в качестве самостоятельного произведения крайне не рекомендую.

Caspian, 17 сентября 2011 г. в 02:10

«Храм» входит в число моих самых любимых творений Лавкрафта. Читая его, я смаковал каждое слово, страницу за страницей. Многогранный писатель предстал перед нами в новом прекрасном свете, создав одного из самых запоминающихся главных героев, капитана немецкой подводной лодки — Карла Генриха. Читая новеллу я был в лёгком шоке. То, как Лавкрафту — американцу по происхождению, удалось создать и детально описать образ настоящего до мозга костей немца, просто выше всяких похвал. Я верил в реальность происходящего на протяжении всего произведения и смог перевести дух только когда закончил чтение. Такого гротескного ужаса до прочтения «Храма» я не испытывал ни разу в жизни. Автор потряс меня до глубины души. Чувство было такое, будто на меня молот обрушился. Ещё нигде мне не доводилось читать хоть сколько-нибудь похожее описание безвыходности, которое стало бы сопоставимым тому, что почувствовал на собственной шкуре весь экипаж подводной лодки. И с точки зрения мистики и с точки зрения психологии, к рассказу не может быть ни малейших нареканий. Настолько...натурально, я бы сказал, написано произведение. Ощущение такое, что «Храм» — это не очередное беллетристическое творение, а кем-то написанный дневник происходивших на самом деле событий. Автору удалось донельзя удачно, что называется, размыть границы реального и сверхъестественного. Потому эффект читательского присутствия вышел столь явным и правдивым. Никогда не забуду апогей рассказа, когда главный герой остался наедине со своим свихнувшимся помощником, ну и саму концовку, разумеется. Данное произведения является полновесным началом дальнейших повествований Лавкрафта о загадочной Древней Цивилизации в своих более зрелых творениях, например, таких как «Зов Ктулху».

Мне хотелось бы также заострить внимание на двух вещах: антрацитной, совершенно непроницаемой тьме и ограниченном пространстве. Те люди, которые страдают данными фобиями, могут очень тяжело воспринять эту новеллу. Поэтому им самим остаётся решать, стоит ли знакомиться с сей работой автора или нет. Для всех же остальных «Храм» послужит образчиком выдающейся мистической литературы, которую, безусловно необходимо прочитать хотя бы один раз.

Последнее, чем хотелось бы поделиться, это одно интересное наблюдение. Как мне кажется, создатели фильма «Глубина», вышедшего в 2002 году, были частично вдохновлены рассказом «Храм». Очень уж похож фильм своей атмосферой и местом действия с новеллой Ловкрафта. Но только этим. Ни о каком плагиате и речи быть не может. «Глубина»- это вполне самостоятельное и независимое произведение кинематографа.

Поставил рассказу оценку 10, но будь шкала больше, к примеру от одного до 100, я бы выставил самый максимальный балл.

Yazewa, 16 февраля 2009 г. в 18:43

  Ни ужаса, ни трепета, ни тягостного ожидания. Мне навязчиво говорят о страшном, отвратительном, чудовищном, — но практически ничего в подтверждение этого не описывается, кроме весьма нелепой уродливой фигурки. Не удалось создать амосферы напряженности, не вышло чувства надвигающегося кошмара. Ужас не создается, он навязчиво декларируется — и потому выглядит бледно.

  Быть может, мне достался не лучший перевод (Серова, Лебедев и др.)? Иначе я не понимаю, почему эта слабая работа так высоко оценивается...

Клован, 10 июня 2019 г. в 14:07

Вот это был чистый восторг!

Совершенно нехарактерная для Лавкрафта вещь: сказка, фэнтези. Сюжет, обратный «Одиссее» — главный герой, увидев во сне прекрасный город, отправляется на его поиски. Пройдя через множество приключений он, конечно, находит этот город, и, конечно, не так, как хотел.

Распевный, поэтичный язык — возможно, заслуга переводчика (мне достался перевод Афиногенова) — просто не отпускает от книги и ты бежишь вслед за Картером по горам, пустыням, морям, подземельям, вперёд-вперёд, без остановки, периодически встречая героев из других рассказов «сновидческого» цикла — то кошек Ултара, то художника Пикмена, то короля Куранеса...

А в самом конце редко где встречаемая мысль (мне кажется, больше нигде и не попадалось) — что у человека может оказаться такое воображение, что даже боги поразятся и уйдут жить в его город, бросив свой собственный Олимп.

Эта повесть открывает совсем другого Лавкрафта. Да, встречаются и в этих мирах приметы кошмарных порождений мрачного гения — но что за сказка, в которой нет зла? Здесь вон даже упыри вполне себе приятные ребята и бьются с гораздо более отвратными существами, выручая нашего героя. А общий настрой всей книги светлый.

Вывод: уж если взялись читать «Эдгара По ХХ века», то сей труд пропускать ни в коем случае нельзя, иначе картина миров Лавкрафта будет неполной. А если вам не нравится «литература ужасов» — так тем более читайте, потому что это совсем другая литература!

Zangezi, 05 июня 2013 г. в 11:44

На примере повести «Случай Чарльза Декстера Варда» хорошо понятно, почему Лавкрафт не писал романов. Каким бы длинным текст ни получался, это все равно был монолог: рассказ автора о самом себе и демонах, гнездящихся в потаённых уголках его безграничного сознания. Роман в XX веке — это, как показал Бахтин, прежде всего полифония, многоголосица равноценных персонажей. Но Лавкрафту не интересно строить отношения между персонажами, как было не интересно строить отношения с реальными людьми в реальной жизни. Его герой — всегда тот, кто в одиночестве стоит на краю бездны. Он смотрит в бездну, бездна смотрит на него — вот главная коллизия, вот суть его творчества, о чем и свидетельствует повесть о Варде — настоящем альтер эго Лавкрафта. Не зря ведь авторы фильма «Случай Лавкрафта» взяли именно это произведение за основу своего повествования.

Написана сия повесть зрелым и образным языком, но без лишней кружевы эпитетов, которая раздражает некоторых в раннем творчестве Лавкрафта; сюжет мастерски выверен и обдуман, хотя его главная тайна становится раскрытой довольно быстро. Повесть не примыкает непосредственно к мифологии Ктулху, в ней лишь упоминается имя Йог-Сотота, зато в ней отменно выписан алхимический антураж — вплоть до цитат из алхимиков и описаний соответствующих ритуалов. И, конечно же, нельзя не отметить великолепные идеи, которые всегда были главным достоинством нашего автора. Конкретно в «Декстере Варде» это

Традиционно скажу о русских переводах повести. Мне доступны три из четырех имеющихся: Романовой, Володарской и Шидфара. Ни один, к сожалению, нельзя назвать образцовым, немного выделю вариант Шидфара. По крайней мере, адекватно даны названия глав, сделана хорошая стилизация старинных писем и цитат, переведена вся латынь, впрочем, не всегда удачно. Так, латинская Magnalia (Великие чудеса) превратилась почему-то в Маргиналии. В одном месте вдруг оказалось пропущенным целое предложение — не важное для смысла всей повести, но сам этот казус странный и бросающий тень на переводчика и редактора. Тем не менее именно перевод Шидфара я рекомендую к первочтению. Текст Романовой местами весьма удачен, но его портит плохая работа со стилизацией, отсутствие переводов некоторых любопытных латинских фраз и совсем уже глупые ляпы, как, например, таверна «Голова Шекспира» вместо Turk's Head. Как голова турка превратилась в голову Шекспира, совершенно не представляю, хорошо хоть не в голову профессора Доуэля! Наконец, самым беспомощным в плане языка оказался перевод Володарской — весь какой-то скомканный, неряшливый, чрезмерно лаконичный. Верхом непрофессионализма тут является фрагмент с латинским заклинанием, оригинал которого переводчик или редактор почему-то не захотели помещать в тексте, зато добавили от себя нелепую фразу: «Вард произносил его на латыни». Поистине, Лавкрафт мог бы тут воскликнуть словами барона Мюнхаузена: «Когда меня режут, я терплю, но когда дополняют – становится нестерпимо!».

SlavaOsin, 28 февраля 2009 г. в 16:17

Большая часть смысла рассказа заключается в стихотоворении, из-за неправельного перевода в стремлении подогнать строчки под рифму, смысл был утрачен. Здесь я привожу оригинал стихотворного отрывка и подстрочный перевод, расставив пропущеные, но очевидные по смыслу слова.

Slumber, watcher, till the spheres,

Six and twenty thousand years

Have revolv'd, and I return

To the spot where now I burn.

Other stars anon shall rise

To the axis of the skies;

Stars that soothe and stars that bless

With a sweet forgetfulness:

Only when my round is o'er

Shall the past disturb thy door.

Спи дозорный, пока (космические) сферы (не завершат цикл)

Шесть и двадцать тысяч лет

Поройдут и я вернусь

В точку, где горю сейчас

Другие звёзды скоро восстанут (на моё место)

К небесной оси

Звезды которые успокаивают и благословляют

(погружая) В сладостное забвение

Лишь когда замкнётся мой круг

Откроется дверь в прошлое

Альфа полярис — звезда, много тысяч лет назад занимавшая место полярной, но сместившаяся из-за поворота галлактики.

Таким образом, персонаж увидел своё воплощение, жившее во времена, когда старая Альфа Полярис указаывала точку небесной оси.

LeMax, 19 января 2009 г. в 15:56

Лавкрафт совершил УЖАСНОЕ.

Этот рассказ должен стать ПОСЛЕДНИМ для всех, кто увлекается фантастикой, эзотерикой, религией, для всех, кто размышляет на тайнами мироздания, для всех кто просто умеет думать.

Потому, что в этом произведении сказано АБСОЛЮТНО обо ВСЁМ.

Теперь ВСЁ разложено по полочкам, и нам более нечего читать, и не о чем размышлять. Все произведения, исследования, вся жизнь и вся вселенная отображены в одном-единственном рассказе гениального автора.

Пойду, сдам все книжки в «Букинист», продам старенькую девятку и стану королём страны большеглазых балерин.

technocrator, 13 июля 2020 г. в 07:23

Последовательно знакомясь с циклом «Мифов Ктулху» и дойдя до этой новеллы, вышедшей за год до смерти автора, понял, почему её можно отнести к вершинам творчества Лавкрафта, и почему имеет заслуженно высокие оценки. Сама по себе представляет ещё один кирпичик в выстраиваемой вселенной, возвращаясь к затронутому в самом раннем рассказе «Дагон», и развивая сразу несколько тем.

Благодаря чему произведение вышло удачным:

Идеальный объём, отсутствие затянутости, гармонично выстроенный сюжет с динамично-приключенческой частью.

Открытие «новой локации» на карте «лавкрафтовской» Новой Англии – мрачного портового городка Инсмут, расположенного неподалёку от также вымышленного Аркхема, и уже кратко упоминавшегося ранее. Атмосферное описание местных окрестностей, жителей и кошмарной истории с умело нагнетаемым напряжением.

Обыгрыш мотива «договора с нечистой силой» с приманкой в виде бессмертия в обмен на метаморфозы.

Несмотря на потусторонний ужас, охватывающий героя, логичное и решительное поведение.

Впечатляющий сюжетный поворот, ударяющий, когда, казалось бы, всё уже закончилось.

И, пожалуй, главный момент, благодаря чему достигается высокая «реалистичность»: Лавкрафт потихоньку переходит от туманных описаний сверхъестественных сил к их более тесному взаимодействию с человечеством. Уже Ми-Го наполовину состоят из обычной материи, имеют вполне прагматичные интересы и заводят агентов среди людей; антарктические Старцы, несмотря на чужеродность, полностью материальны и понятны, и могут вызывать даже сопереживание. Ну а рыболюди «культа Дагона» уже настолько тесно соседствуют, что заводят совместное потомство...

При этом мотив «космического ужаса» только выигрывает. Рыболюди, вослед за Старцами, начинают взращивать отвратительных шогготов; за Хребтами Безумия таятся другие, непомерно высокие горы; если подводный город Йхантлей можно хотя бы повредить глубинными бомбами, то сложно что-то противопоставить беспредельному хтоническому могуществу упоминаемых Древних Богов. Йа! Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!

Respekt, 02 июля 2011 г. в 10:49

Кто говорит мол не страшно и не достаточно интересно, прослушайте аудиокнигу ночью, в полной тишине — измените своё мнение. Вот вам ссылка: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?... (там не только «Крысы в стенах»)

Произведение это — настоящий шедевр мировой литературы, наравне с «Изгоем». Специально для тех людей, кто не понял концовку:

Конечно каждый будет трактовать по своему (не исключено, что он тоже будет прав), но это самое близкое к правде рассказа.

sofer, 11 мая 2010 г. в 15:28

«Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является, на мой

взгляд, неспособность человеческого разума связать воедино все, что этот мир

в себя включает», — так начинает Лавкрафт эту дивную повесть. И, следуя убеждению своего героя, он оказывает это милосердие и нам, читателям, оказавшимся в его мире. Приятно быть милосердным, когда играешь Бога.

Лавкрафт, правда, не создал своего мира, но именно благодаря этому он создал один из самых увлекательных и таинственных мифов. Его мир невозможно представить в виде карты, и именно поэтому за всеми его историями проглядывает территория. Остается до конца непонятным, как соотносятся между собой Великая раса, Старая Раса, Старейшины, Ктулху и прочие циклопические порождения лавкрафтовской фантазии. Миф Лавкрафта — это паззл, мозаика, калейдоскоп, в которых какие-то кусочки явно отсутствуют, а какие-то не стыкуются друг с другом. Целостной картинки нет, есть осколки, следы, останки, обрывки и прочие фрагменты, хотя и несколько однообразные, похожие друг на друга.

И это хорошо, это милосердно. Вместо того чтобы создавать замкнутый, герметичный, детально проработанный мир со своей историей, географией, религией, геополитикой, языком, расами и всем прочим, Лавкрафт намекает на нечто неведомое. Если бы он создал свой целостный мир, это был бы только его мир, явно искуственный, явно фантастичный, явно литературный. Картину мира нельзя создать, потому что мир бесконечен, а любой его образ обрезан и ограничен. Нельзя связать все воедино. Иначе это уже не будет реальность, с которой сталкиваешься после пробуждения или в результате случайного стечения обстоятельств. Иначе не будет страшно. И это было бы в высшей степени немилосердно — оставить читателя ни с чем, объяснив все. Лавкрафт сверхреалистичен и сверхфантастичен, его проза сверхскупая, документальная, хроникальная, протокольная, и в тоже время сверхбогатая, наполненная до краев ужасом. Это противоречия. Но, как мы помним, всего воедино связать нельзя.

Beksultan, 23 октября 2009 г. в 13:34

Итак, Мискатоникский университет снаряжает экспедицию для исследования Антарктики. Начало повести очень похоже на романы Арсеньева. Тщательно спланированная и богато оснащенная экспедиция для изучения такого малоизвестного района земного шара, каким во время написания повести была Антарктида. На удивление подробное описание оснащения экспедиции. Лавкрафт, в не свойственной ему манере, обстоятельно рассказывает о подготовке экспедиции, например, о тонкостях бурового механизма. Экспедиция отплывает на двух кораблях, имея на борту все что, только может пожелать ученый-исследователь, включая несколько современнейших самолетов. Но стоит экспедиции приступить к исследованиям, как автор плавно съезжает в свою излюбленную колею. Читателя ждет очередная порция запредельного ужаса, от которого немногие выжившие повредятся в рассудке.

Мне повесть понравилась. Хотя конечно есть кое-какие моменты, на которые не мог не обратить внимания. Во-первых, автор приделал своим Старцам совершенно необязательные для их облика крылышки, похоже, исключительно для того, чтобы увязать образ Старцев с мифическими белыми птицами из финала «Приключений Артура Гордона Пима» Эдгара По. Во-вторых, не выдерживают никакой критики слова Лавкрафта о том, что Старцы на этих своих крылышках летают в космосе. Показалось занятным то, что шоггота, преследующего убегающих героев в подземных туннелях, автор сравнил с составом метро. Что дало повод ему вложить в уста помешавшегося героя фразу, в которой тот перечисляет станции подземки между Бостоном и Кембриджем. Вот такой вот нехитрый постмодернизм.    

Также, в очередной раз, читатель узнает суровую правду.

Показалось занятным то, как Лавкрафт постепенно подводит читателя к решающей рокировке. Казалось бы, степень страшного достигла своего предела — раса Старцев кажется безумным кошмаром. Но внезапно герои узнают, что есть еще более ужасная сущность — мерзкие и опасные шогготы, на фоне которых Старцы кажутся, чуть ли не братьями по разуму. Тут интересен прием, которым пользуется Лавкрафт — сравнивание стилей барельефов, на основе которого герои узнают о существовании шогготов и превращении их в страшную угрозу всему живому, включая Старцев. Правда, несколько выбешивает постоянное повторение слов «декадентский» и «упадочнический».

Хотя, нарисованная Лавкрафтом грандиозная картина — руин городов Старцев и долгой истории их освоения Земли задолго до появления нашей цивилизации, не может не впечатлить. Так что, несмотря на свое старческое брюзжание — мне повесть понравилась. Глубоко впечатлен фантазией и визионерством автора.

evavan, 15 мая 2009 г. в 18:09

Длинная повесть «Хребты безумия» давно устарела как научно-фантастическое произведение, но вечно жива как «миф Ктулху». Когда мы говорим о Лавкрафте, обычная система оценок не действует. В его творчестве есть своя магия, хотя порой совершенно непонятно, почему оно так привлекает.

Конечно, невозможно закрыть глаза на многочисленные недостатки повести. Да, ни на секунду не бывает страшно (а почему, собственно, должно быть? Лавкрафт не писал хоррор).

Да, весьма сомнительный и лишний реверанс Эдгару По. Этому я не смогла найти оправдание, но раз любил Лавкрафт По и Рериха, остается только восхититься его хорошим вкусом.

Да, герои ведут себя нелогично, врываясь туда, куда сами настойчиво отговаривают приближаться. Но стоит учитывать, что они не простые люди, а фанатичные исследователи, сумевшие по чуждым их культуре барельефам рассказать историю целой цивилизации. По-моему, очень важно помнить, кого избрал Лавкрафт главными героями. Людей, которые в страхе смогли признать Древних: «Ученые до последнего – что они сделали такого, чего бы мы не сделали на их месте? Боже, какой интеллект и настойчивость!.. (…) кем они ни были, они были людьми!». Эта фраза, наверное, самое сильное место повести.

Большую убедительность многим произведениям Лавкрафта придаёт манера повествования: документальная и чрезвычайно отстраненная. Отсюда и отсутствие эмоциональности, монотонность, но и – непередаваемое ощущение реальности происходящего. Лавкрафт умело использовал этот прием, который и поныне помогает ваять лучшие ужасы.

jolly-fellow, 11 мая 2019 г. в 04:43

Дослушал полное собрание сочинений Лавкрафта. Из него получился бы гениальный режиссёр, родись он на 40-50 лет позже. У него гениальные задумки, прекрасно поставлены сцены, они невероятно образные и трогают самые глубинные струнки души. Но как писатель он ничего выдающегося из себя не представляет. Он не умеет описывать яркие характеры героев, их чувства, переживания. Вообще не умеет писать диалоги. Настолько не умеет, что почти и не пытается их писать. Ему чужды неожиданные сюжетные ходы и повороты. Он пытается нагнетать страх постоянным повторением слов «ужасный, кошмарный, богомерзкий, дикий, чудовищный». Во многих сценах, где ничего страшного ещё не произошло и не предвидится, это звучит совершенно не к месту. Его герои от малейшей неожиданности лишаются чувств, даже если они описаны как повидавшие жизнь сильные мужчины. Стиль повествования у него похож на народные предания пересказываемые нудным сказителем: «он сделал то-то, пошел туда-то, подумал то, сказал это». В общем для получения максимального удовольствия от его произведений нужно внимательно вчитываться в описание сцен на которых происходят события, не лениться закрывать глаза и представлять их себе. Они достойны Стенли Кубрика и Ридли Скотта. И не следует забывать, что многое из того, что сейчас кажется заезженной банальностью, повторяемой в десятках произведений, именно Лавкрафтом и было придумано.

Но, в любом случае, Ктулху, всё равно, фтагн, а Шуб-Ниггурат с тысячей молодых. :)

P.S. В правилах же написано: ставьте минусы если комментарий не информативный, некачественный или нарушает правила, а не потому, что вы не согласны с мнением автора!

Oreon, 20 июля 2016 г. в 12:58

Второе прочтенное мной у Лавкрафта произведение. Первым был конкретно понравившийся мне рассказ «Цвет из иных миров», предварявший сборник. От первого в сборнике я перешёл сразу к последнему, так как именно из-за отсылки на него у Эдгара По перешёл к чтению Лавкрафта. Так что ожидания были самые радужные, тем более, что произведение имеет достаточно высокий рейтинг, много положительных отзывов, где даже называется шедевром занимающим свое место в мировой литературе, к тому же имеющим какое-то отношение к Ктулху, о котором я пока больше слышал, чем разбираюсь, что это такое. И началом я разочарован не был. Оно было интригующим в духе «The Thing»: научно-исследовательская экспедиция в вечной антарктической мерзлоте откапывает это «Нечто»...

Но далее начинается целый ряд вопросов, которые существенно портят впечатление. Начиная уже с того, какое это отношение имеет к Приключениям Пима, кроме нескольких упоминаний о нём? — больше никакой связи кроме крика «таке-ли» нет. Многократное упоминание картин Рериха из той же оперы, так как при постоянных о них упоминаниях подспудно ожидаешь, что его тоже как-то должны привязать к сюжету — должен же он тогда неверно был их видеть, раз рисовал, или как? Да и само название и произведения и гор — Хребты Безумия — почему рассказчик с самого начала повествования их так зовет? Ведь сначала у них была успешная экспедиция с достойными результатами, но только нашли горы, сразу нарекли их безумными. Наверно изначально им должны были дать какое-то другое название и лишь потом можно было упомянуть то «безумие», которое они якобы в себе таили.

А в чем собственно безумие, в чем тот безудержный страх и ужас, который добрую половину произведения пытается внушить автор? Ну нашли древний город и сразу он у них вызвал запредельный ужас, судя по эпитетам — должны были едва самолет не уронить. По-моему изначально находка должна пробудить интерес, тягу к открытиям, это же находка переворачивающая всю человеческую историю! Одно значение подобного открытия уже нивелирует все скелеты которые там могут храниться. Исследование египетских пирамид тоже было сопряжено с реальным риском вызвать к жизни древний мор и кое-кто даже болел и умирал, но не смотря на это, тяга к открытиям гнала туда все новых и новых исследователей, расхитителей и толпы туристов. А тут находка такого колоссального масштаба — руины цивилизации более древней чем динозавры, цивилизации инопланетной, цивилизации имеющей непосредственное отношение к появлению человека на планете, но не вздумайте туда ходить и ничего исследовать, ибо там так страшно...

А что страшно то? Часть экспедиции погибла в результате экстремально сильного урагана и каких-то диких зверей (изначально же наверно должны были предположить зверей, пусть даже неизвестных науке, нет?). Да это страшно и печально, скорбим, но неужели это первый такой ужасный случай на планете или хотя бы в истории покорения Антарктиды? Или увидели руины, которых оценили в миллионы лет и испугались, глупо. Зачем было так стращать. Думаю если бы автор столько раз не повторял слова страх, ужас и безумие — роман бы только выиграл; пусть бы герои скорбели о трагедии постигшей товарищей, пусть увлеклись исследованием руин, и лишь потом их обуял бы ужас, и то на время, от погони монстра — это было бы намного реалистичней и интересней.

Ну и последний гвоздь — множество несуразностей и нестыковок, в которых просто не веришь, на грани абсурда. Сами летающие бочонки удивительно прочной конструкции и кожи, способные пережить в некоем анабиозе миллионы лет или перемещаться на своих крыльях даже в космосе, не то что быстро бегать на своих щупальцах, кроме того они искусно вырезают из камня барельефы, плохо пахнут и имеют кроме лёгких жабры, чтоб жить не только над водой, но и под ней — достойны пополнить мою коллекцию удивительнейших вымышленных фантастами существ. До них там у меня было только 2 экземпляра: летающие ульи на колёсиках — колёсники Саймака и ходячая пищевая база — куставр того же автора. Теперь туда же заношу лафкрафтианских страшно-ужасных крылатых летающих в космосе бочонков с жабрами=Старцев.

Города старцев миллионы лет тому покрывали всю планету на суше и под водой, их монументальная архитектура в данном примере смогла простоять миллионы лет и даже барельефы на стенах устояли, но больше нигде не осталось ни единого следочка. Наши герои легко читают их чудом уцелевшие барельефы и просто хаотично перемещаясь по их циклопических руинах в течении всего нескольких часов успевают раскрыть и систематизировать всю их историю заодно с историей планеты, разобраться в географии и картографировании и легко обнаружить сразу несколько ходов к месту исхода некогда могущественной цивилизации. А почему старцы под землю полезли, почему не улетели на другую планету, как некогда прилетели на Землю? А было ли какое-либо развитие их цивилизации с момента их появления на земле? и т.д. и.т.п.

Развалины города старцев, коим миллионы лет, вызывают неимоверный страх, их запах вселяет ужас; творение старцев — шогготы внушают уже запредельный ужас (причем их пока даже ни стрелять ни травить не пробовали, а может они от солнца дохнут?), а где-то там дальше виднеется тень другой горы, и в этой тени притаился еще более адский мрак и архивозможный ужас. Я в шоке, неужели там еще более древние руины???

Скажу так, ожидал большего и остался разочарованным.

wertuoz, 23 сентября 2013 г. в 15:35

Это одно из самых динамичных, красочных и интереснейших произведений Лавкрафта, затрагивающее тему древних богов пантеона Ктулху. По масштабности действия, наверное, этот рассказ стоит сравнивать только с «Дело Чарльза Декстера Варда». И конечно, тут не обошлось без все возможных отсылок и переплетений сюжетных линий из других известнейших историй ужасов.

Завязка сюжета уже пугает и завораживает читателя своей гротескностью и таинственностью, сеттингом, который предстает в виде старого развалившегося дома, в котором все еще обитает жизнь, а вместе с ней и древнее зло, потенциалу которого еще предстоит раскрыться. Сюжет преподносится уже в знакомом по истории с Декстером Вардом стиле — это история вложенности. Мы узнаем эту историю, раскрывая ее как матрешку, окунаясь все глубже и глубже в этот запутанный сюжет. Мы слушаем историю старика, который в свою очередь обращается к рассказчику, который и ведет повествование от своего лица, но при этом, внутри этой истории присутствуют еще более глубокие вложения от лиц персонажей, чьи глаза и уши как нельзя четче запомнили тот или иной отрезок, который раскрывается для нас под другим углом, но под призмой восприятия все того же старика. В конечном итоге до нас доносят очень трагичную и зловещую историю, историю не просто мести и предательства, любви и ревности, какой она может показаться на первый взгляд, а историю о древнем зле, которое зародилось задолго до существования человека в исчезнувшем под водой городе Р'льех. И это является одновременно прямой отсылкой к Ктулху и ко всему, что с ним может быть связано в принципе.

Нельзя не упомянуть о связе этого произведения со многими известными мифами: Греческими(Медуза Горгона) или Египетскими(упоминание о жрецах и фараонах). Автор прозрачно намекает на непосредственный их источник, представляя для читателя именно свой сюжет, который и объясняет возникновение этих мифов, а так же чудовищ и существ, присутствующих в них. Но связь наиболее обширна и затрагивает множество произведений непосредственно самого автора. Эта работа просто насквозь пропитана отсылками к другим историям Лавкрафта, начиная от фамилии персонажа Френка Марша, его деятельности, заканчивая упоминаниями о Кадате или Р'льехе. Ведь по сути Марш — это собирательный образ, гиперссылка, которая пространственно намекает на тот самый мыс Дьявола близ городка Инссмаут, который открыл, возможно, его далекий предок Оубед Марш, который и разбудил эту силу, спящую глубоко под водой, а так же это отсылка к произведению «Модель для Пикмена», где рассказывается о художнике, который умел видеть и передавать на бумагу первородное зло. Взаимоотношения Френка и Марселин укрепляют эти связи еще более прочно, и только тогда становятся наиболее понятны их мотивы, о которых они так странно и не понятно вели диалог, подслушанный все тем же стариком.

Говорить конкретно о сюжете, о том кто такая Марселин, кем она является на самом деле, я не стану. Скажу лишь, что такой яркой и откровенной сцены, которая раскрывает всю интригу в конце, дает объяснение многим аспектам из вселенной Ктухлу, дополняет ее как нельзя лучше, я не видел ни у одного писателя. Это тот случай, когда излишняя откровенность, красочность, динамичность всех событий в кульминации является истинным подарком для внимательного читателя. Меня просто захватили все эти события, и я прочитал все от начала и до конца просто взахлеб, упиваясь и наслаждаясь сюжетом. Общая картина вселенной о мифах Ктухлу открылась для меня с новой стороны, еще один темный уголок этой вселенной осветился для меня лучом информации и знаний, а все переплетения сюжетных линий стали для меня еще более понятными как в хронологическом, так и в эмоциональном плане.

И конечно же, нельзя не сказать непосредственно о самой картине. Стоить отдать дань уважения автору, ведь такой точной и четкой передачи ужаса и страха, которые заключены в образе этого предмета, в его подробном описании, описании буквального каждого его мазка, не способен сотворить ни один писатель. Лавкрафт же сделал это играючи.

У меня нет слов, чтобы передать свое восхищение данной работой. 10 из 10!

Karnosaur123, 28 октября 2011 г. в 20:29

СОБАКА — не просто отличный ''страшный рассказ'' — это довольно глубокая история о пустоте под внешней (да и то весьма неприглядной мишурой. Двое дружков-дегенератов... декадентов (отсюда и некоторая кажущаяся утрированность — автор показывает реальность глазами людей, мыслящих, мягко говоря, специфически) изо всех сил стремятся познать Смерть во всех ее проявлениях, для чего собирают кощунственный музей из фрагментов мертвых тел. Как водится, однажды они разрыли не ту могилу, и похитили не тот амулет... Что-то начинает преследовать их — методично, безжалостно, неотвратимо. И этот вой по ночам...

Лавкрафт, любящий начинать рассказы с пространных рассуждений, на сей раз не дает читателю времени на раскачку. Он сразу же замешивает варево из отвращения и негодования, вызванного действиями приятелей, и тут же щедро сдабривает сверхъестественным ужасом. И вот тут-то и становится ясно, что при всей своей омерзительности, увлечение героев было не более глубоким, чем увлечение школьницы собиранием модных ''фенечек''. Они, так страстно желавшие прикоснуться к тайне могилы, в ужасе ищут спасения от существа, пришедшего с той стороны смерти.

''Скачет безумие, оседлавшее звездный ветер... За долгие годы пожирания трупов отточились зубы и когти...''

Что ж, подлинный декадент почел бы за честь умереть в объятиях подобного создания... Но что же наш герой? А он — он в панике уносит ноги

Caspian, 16 сентября 2011 г. в 01:55

Повесть The Colour Out of Space является первым произведением, прочитанным мною у Говарда Филлипса Лавкрафта и оно же стало поворотным в моей жизни. Именно благодаря нему я досконально стал изучать мистическую литературу в общем и целом, ну и, разумеется, творчество самого Лавкрафта тоже. Благодаря этому гениальному и при жизни неоценённому по достоинству автору, я понял, что хоррор и мистика не ограничиваются одними лишь Секретными материалами Криса Картера и книгами Стивена Кинга. Существует масса великолепных писателей, работавших и продолжающих работать в данных жанрах: Дин Кунц, Рэмси Кэмпбелл, Брижит Обер, Джон Кэмпбел-младший, Джон Саул, Артур Мэйчен, Элджернон Блэквуд, Эдгар По, Роберт Говард, Натаниэл Готорн, Брэм Стокер, Николай Гоголь, Вашингтон Ирвинг и многие другие. И что самое примечательное, у некоторых перечисленных писателей есть нечто общее в своих произведениях, а Рэмси Кэмпбелл и вовсе является одним из многочисленных последователей и продолжателей творчества Лавкрафта, внёсший свой вклад в развитие Мифов Ктулху.

Но, что-то я отвлёкся от главной темы — повести «Цвет из иных миров». Это классический пример первоклассной литературы, написанной в смешанном жанре фантастика с элементами мистики. В произведении присутствует всё самое лучшее, что есть в двух популярных литературных направлениях. Говарду Лавкрафту удалось очень чётко и ярко описать вторжение в наш мир чего-то чуждого и непонятного. В должной мере автор сумел передать реакцию семьи, обитающей на ферме, рядом с которой упал загадочный метеорит. Ну и апофеозом, безусловно являются фантасмагорические трансформации, вначале коснувшиеся растительности, затем животных и, в конце концов, людей. Жутко, мощно и просто непередаваемо пронзительно удалось Лавкрафту передать атмосферу произведения из своей головы на бумажные листы, в последствии сформировавшись в одно из лучших творенияц автора на протяжении всей карьеры.

«Цвет из иных миров» замечательный образчик того, как правильно писать романы и рассказы в стилях мистика и фантастика. Всем начинающим писателям, да и состоявшимся тоже, настоятельно рекомендую ознакомиться с данной повестью. Вне всякого сомнения, в ней можно почерпнуть массу полезного и важного, что впоследствии может помочь в дальнейшей творческой деятельности.

Maniac Cop, 21 июля 2011 г. в 22:32

Во времена, когда я впервые прочитал эту повесть, ещё не играл в компьютерные игры, так что даже и не знаю, как выглядел бы мой отзыв, напиши я его тогда.

Теперь же могу провести однозначную параллель с компьютерными играми жанра хоррор — в том числе и созданные по произведениям самого Лавкрафта. Читая «Декстера Варда», словно играешь в какой-нибудь хоррор-квест — наполненный разгадыванием головоломок, расследованиями, составлением снадобий и блужданиями в замкнутом пространстве, полном скрывающихся во тьме чудовищ. Как и в любой хорошей игре такого плана, пугаешься совершенно по-настоящему.

margaritka, 02 марта 2011 г. в 13:01

Очень атмосферный и притягательный рассказ, несмотря на мрачную и отталкивающую картину города, в котором и происходят основные события. Главный герой — молодой человек, решивший «полюбоваться природой, стариной, выяснить кое-что по части собственной генеалогии», — волею случая попадает именно в то место, которое может лучше всего рассказать ему о его корнях.

Я бы сказала, что самое привлекательное и интересное в этом рассказе — это та атмосфера, которая создаётся автором. Поэтому он затягивает прямо с первых страниц. Постепенно, не торопясь, тихими крадущимися шагами мы приближаемся к Инсмуту. Что влечёт туда героя? Желание посмотреть на город и его жителей, внушающих своим соседям такое отвращение и неприязнь. Интерес к архитектуре и старине. Любопытство. Целый комплекс эмоций и мыслей, которые приводят к тому, что он едет в то место, которое все остальные люди стремятся избегать. До прямого прикосновения к Инсмуту он предстаёт главному герою в этаком романтическом образе, полным тайн и загадок, старинный, отталкивающий и притягательный одновременно. Символом этого этапа знакомства с городом для меня является тиара, которую молодой человек видит в выставочном зале Исторического общества Ньюбарипорта. Она пробуждает в нём удушающий восторг, зачаровывает своим неземным великолепием, но в то же время рождает странное чувство отвращения и тревоги, поскольку вызвала «какие-то образы из недр биологической памяти».

И молодой человек знакомится с городом сам. Мрачный, поражающий зловещим отсутствием жизни, в полном упадке — вот таким встречает Инсмут своего гостя. Что приятно — Лавкрафт не ограничивается только этими эпитетами, с помощью детелей он создаёт атмосферу этого места, позволяет читателю самому почувствовать и увидеть то, что чувствует и видит герой. Мы всё более и более погружаемся в то гнетущее чувство отвращения и тревоги, которое он испытывает. И тут снова несколько раз мелькает образ тиары — и о её красоте уже не упоминается, постепенно от притягательно-зловещей она снижается до просто отвратительного головного убора, который носит самые ужасные из существ. Романтичность и величественность города в восприятии героя точно так же уменьшается.

Более динамичная, богатая на события, эта часть рассказа хороша всё же не этим — сами происшествия совершенно банальны и привычны — но описание улиц, существ, наводнивших город, чувств, мыслей, переживаний героя заставляет нас не отрываясь следить за побегом.

И конец. Неожиданный, хотя и предсказуемый (имеющий предпосылки на протяжении всего рассказа). И Лавкрафт создаёт новое отношение героя к Инсмуту — и новую атмосферу, окутавшую этот город и живущих в нём существ.

В общем, как я уже сказала, интересный, увлекательный рассказ, затягивающий в свой мир. Не страшный, не пугающий, но мрачный и зловещий, искусно сделанный, а потому не может не радовать.

SIN, 05 февраля 2009 г. в 13:24

Слабо. Во-первых, как книгу, проливающую свет на «Приключений Артура Гордона Пима» воспринимать «Хребты безумия» совершенно нельзя. Короткое упоминание и черезчур надуманная связь — зачем это понадобилось Лавкрафту непонятно абсолютно. Во-вторых описание самих событий полностью притянуто за уши. Поведение главных героев опять не поддается логике. Каждый абзац они признаются, что им жутко страшно, оправдываются, что поступают они не логично и безрассудно, но все равно прут вперёд, делая всё чтобы умереть. Далее меня взбесило, что перед каждым описанием чего то увиденного идет описание того, насколько это будет страшно, насколько морально пошатнулось сознание участников событий, как им стало тяжело и т.д. и т.п. — и так каждый раз. А на деле — увиденное, по прочтении, не вызывает ни малейшего страха, скорее оно просто странно. В итоге, к примеру, описание прохода в скале разворачивается на пять страниц лишнего и пустого текста; такими пассажами занята половина произведения, в итоге чтение очень вязкое и через силу. Эмоции Лавкрафт так передать и не смог, вместо этого перегрузил читателя бесполезными отступлениями...

P.S. ну и на фоне известных фактов в целом произведение воспринимается как альтернативная история, по-большому счету не такая уж и интересная. Хотя, безусловно, в сороковых годах воспринималась мощно.

Black ermine, 23 ноября 2016 г. в 21:27

Все творчество Лавкрафта можно более или менее точно разделить на две большие категории. Это Мифы Ктулху и Страна Снов. Названия, разумеется, весьма условны и совершенно не факт, что удачны, но более или менее отражают суть. Разумеется, есть и рассказы, находящиеся где-то посередине, так сказать «на ребре медали»: «Дом на туманном утесе», «случай Чарльза Декстера Варда», и не входящие ни в одну из них («Полярис»). Но в общем и целом такая классификация верна.

Большинству читателей Лавкрафт известен по первой категории, к которой относятся наиболее известные и растиражированные его произведения, такие как «Зов Ктулху» или «Хребты безумия». Обычно начинающие лавкрафтовцы первыми читают именно их. Закономерно, что потом, наткнувшись на «неведомый Кадат» люди испытывают шок. «А Лавкрафт ли это вообще?» — восклицает удивленный читатель и лезет смотреть обложку в поисках имени соавтора. Лавкафт, можете не сомневаться. Просто это другая его сторона.

Подобно тому, как обратная сторона Луны не видна с Земли, так и сновидческий цикл Лавкрафта не очевиден массовому читателю и первое знакомство с ним сильно удивляет. Но только у Луны дальняя сторона — темная, а у Лавкрафта, наоборот — светлая. В отличие от «ктулхиады», цикл о стране Снов отнюдь не мрачен, пестрит цветами и красками, совершенно не безысходен и даже населен более или менее дружелюбными обитателями. Разумеется, и в нем есть зло, страх и столь мастерски удающееся Лавкрафту Непознаваемое, но все это сидит где-то далеко, на плато Ленг, за бортами черных галер с Луны и даже еще дальше. В общем и целом Страна снов — место приятное.

Когда вы прочитаете по нескольку книг из обоих циклов, то сложится впечатление, что на автора влияли то темные, то светлые начала. Это впечатление будет тем сильнее от того, что и Мифы Ктулху, и сновидческий цикл описывают одну и ту же реальность, просто с разных сторон. Но тем интереснее читать.

«Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» — это, наверное, самый яркий представитель сновидческого цикла. Думаю, начать знакомство со «светлой стороной Лавкрафта» лучше всего именно с него.

Лично мне кажется, что эта книга не может оставить читателя равнодушным. Она или очень понравится, позволив взглянуть на ту же вселенную под радикально другим углом, или, наоборот, разозлит как ересь и отступление от канонов.

Приятного чтения!

Myrkar, 28 октября 2014 г. в 10:52

В самое большое замешательство здесь вводит именно название. Мне кажется, что потеря памяти связана с тем, что главный герой — труп. Лес, в котором он находился, представлял собой хитросплетения корней, а башня была типичным элементом подземных катакомб в стиле Лавкрафта. И тут сразу понимаешь, что это типичнейший лавкрафтовский рассказ, только на данный момент от лица существа из подземных лабиринтов. Вышел-то он наружу, среди множества каменных плит и обелисков возле церкви (типичное кладбище). Собственно, последнее объяснение о зеркале было не нужно, потому что очевидно.

Здесь затронута не тема отчуждения от людей, не мотив одиночества человека, а невнимание к умершим предкам, которые в какой-то момент готовы посетить тебя. Проблема в том, что мертвого окружали тексты живых, из-за которых он приобрел стремление к свету и смутные представления о том, как должен выглядеть сам. Не удивительно его разочарование и ужас.

Я уже давно выделила для себя типичное основание ужаса — наличие определенной нормальности человека. Но во все времена отклонения от нормы не желали воспринимать, только ужасались этим, а то и осуждали, начиная с цирка уродов и заканчивая отклонением от норм викторианского этикета в поведении, начиная с изображения убийств в фильмах ужасов и заканчивая нагнетанием атмосферы умственного помешательства, подмены одной нормальности другой. В данном рассказе затронута тема нормальности для мертвяка. У него лишь одна проблема — он не понимает смерти, не помня ничего из жизни.

Задумайтесь сами, а что вы все знаете о смерти? Верите, что там — ничего? Верите, что забвение в небытии — конечный пункт? Или что рай и ад — пристанища души при любом раскладе? Может, главный герой ничего не понимает о смерти, потому что и при жизни не задумывался об этом. Этот рассказ Лавкрафта заставляет задуматься, почему главный герой не умер как подобает и даже получить ответ, что таких существ ожидает. А они находят смысл в забвении, безрассудстве и свободе. Потому что изгои, потому что не принадлежат обществу, которое само не захотело принять одну из сторон реальности. Изгои — зеркальная сторона педантичного нигилизма социума нормальности. Поэтому сами отвергнутые могут отрицать себя и свою память. Без памяти нет смысла жизни, поэтому Лавкрафт делает состояние беспамятства смыслом смерти.

Ликвидатор, 18 июля 2013 г. в 10:31

А по моему все так называемые ужасы и кошмары — лишь плод невежественного ГГ, сознание которого затуманено догмами христианства. Пришельцы злобны и коварны, цель их похищать людей ради опытов. Ну так почему не похитили они Экли когда тот один ездил за собаками? Землю завоевать? Они на Земле со времён Седой Древности, и люди в большинстве своём о них и не подозревают. Не похожи они на нас? И что с того? Как верно замечает Экли: люди боятся того, что на них не похоже, и того, что не понимают. И внешний вид пришельцев не делает их ещё монстрами. ГГ подло заманили в ловушку? Да неужели?! Заманили, а потом не мешали спокойно из неё уйти (не спастись, а именно уйти)? Неубедительно.

Не так всё просто, ой не так. И пришельцы никакие не монстры-убийцы (зла они никому не причиняли, а ГГ просто отпустили), и Экли не похищали для опытов, но взяли в свои миры чтоб открыть тайны Вселенной, до которых невежественному роду человеческому как до Луны улитке. А ГГ так и остался себе невежественной улиткой на Земле.

Так понял я повесть Лавкрафта. Соглашаться с собой никого не заставляю.

Caspian, 24 октября 2011 г. в 02:22

Самый необычный и нетипичный для Лавкрафта рассказ. Произведение получилось столь позитивным и светлым во многом благодаря Августу Дерлету, завершившему работу учителя. Нет в творчестве Мечтателя из Провиденса более доброго и жизнерадостного рассказа, чем «Лампа Альхазреда». От неё захватывает дух, а на душе разливается приятное тепло, согревающее как изнутри, так и снаружи. Ты, словно в одночасье оказался в старой доброй сказке, которая просто не может плохо закончиться. Прочитав этот рассказ, можно понять, как искренне восторгался Лавкрафтом Дерлет, как обожал своего учителя способный ученик. Подобное отношение трогает почти до слёз.

Теперь я понимаю, кем вдохновился в своё время Рэй Брэдбери при написании части своих рассказов и, в частности тех, которые относятся к сборнику «Марсианские хроники». Вне всякого сомнения, другой великий американец читал работы своего предшественника и выделил в них для себя главное: доброту и возможное светлое будущее, шанс на которое есть почти у каждого.

«Лампа Альхазреда» — это великолепная притча, в которой мистика присутствует по большей части для антуража. Тут, я полагаю, заслуга лишь одного Дерлета. Вне всякого сомнения, заканчивая данную новеллу он, тем самым почтил память ушедшего в район Неведомого Кадата друга, попутно сказав несколько добрых слов. Возможно моё мнение покажется многим слишком субъективным, но, думаю было бы не лишним включить в школьную программу рассказ начатый Лавкрафтом и законченный Дерлетом. «Лампа Альхазреда», несомненно того стоит.

Молодчина, Лавкрафт! Умница, Дерлет! Ребята, спасибо вам за это чудесное, доброе и просто отличное произведение, которое хочется перечитывать снова и снова.

Caspian, 18 сентября 2011 г. в 00:50

«Шепчущий во тьме», пожалуй является самой удачной повестью автора после таких шедевральных работ как «Хребты безумия» и «История Чарльза Декстера Варда». Прежде всего поражает до глубины души сама идея произведения. Ведь в 30-х годах, помимо Лавкрафта мало кто осмеливался писать на подобные темы, да и, по правде говоря, такие сюжеты были скорее исключением из правил, чем нормой. Читатели(в большинстве своём) были попросту не готовы осмыслить и принять идеи писателя. Для них это было дикостью. Нынче совсем другое время, и родись Лавкрафт лет на 40-50 позже, то сейчас бы купался в лучах мировой славы наравне с другими признанными мастерами жанра — Дином Кунцем и Стивеном Кингом. Режиссёры и сценаристы, вероятнее всего, экранизировали бы произведением за произведением, да и, что самое главное, сам писатель, думаю, смог бы прожить значительно дольше, ведь тогда бы ему точно не пришлось себе ни в чём отказывать. Он смог бы жить, а не выживать, но, как известно, история не терпит сослагательных наклонений. Увы, на данный момент можно доподлинно точно сказать одно: в наше время не хватает таких невероятно талантливых и способных писателей, как Говард Филлипс Лавкрафт.

Что касается непосредственно самой повести, то хочется отметить стиль написания. Автор чуть отклонился от привычной манеры описания и не прогадал. «Шепчущий во тьме» получился весьма динамичным произведением, чего некоторым другим работам Лавкрафта, порой сильно не хватало. Здесь же мы видим совершенно иную ситуацию. Сюжет стоит на месте, а постоянно двигается вперёд, по спирали неизвестности, уводящей нас глубоко в дебри непроницаемого мрака и хтонического ужаса. Хтонический, пожалуй было одним из самых любимых слов писателя и при этом как нельзя лучше подходило под все описания. Помимо всего прочего, читая данное произведение я поймал себя на мысли, что я совершенно не обращаю внимания на героев, разве что немного на Генри Экли. Сюжет настолько увлёк меня, что я просто не мог позволить себе отвлечься на что-либо ещё. Он целиком и полностью захватил меня и я погрузился в него без остатка, полностью отрешившись от всего остального мира. Я ощущал все настроение и даже микро — оттенки атмосферы «Шепчущего во тьме», настолько правдиво и ярко написана повесть. Ошеломляющий эффект оказали на меня сами пришельцы. Блестящая задумка мэтра получила отменное и вполне логическое завершение. Одно слово Юггот чего стоит!

Концовка поразила меня. Не сам итог, ибо я подобный исход предполагал, однако не ожидал, что всё произойдёт именно таким образом. Браво, Лавкрафт! Ему в очередной раз удалось удивить читателя.

Подводя итог, следует сказать лишь одно: просто читайте. «Шепчущий во тьме» захватит вас с первой страницы и отпустит лишь с последним словом. Магия притяжения повести поистине сверхъестественная.

Pickman, 10 мая 2008 г. в 14:05

В сборнике собрана большая часть рассказов, написанных Лавкрафтом в качестве «литературного негра». Составитель сборника, С.Т. Джоши, условно делит их на две группы: 1) основные (primary), которые написал от начала до конца сам Лавкрафт на тему, предложенную заказчиком (иногда соавтором) 2) второстепенные (secondary), в которых участие Лавкрафта сводится к редактуре или незначительным добавлениям к тексту. Довольно часто заказчики первой группы были недовольны конечным результатом: слишком много Лавкрафт вносил от себя, превращая зачастую непритязательные сюжеты-страшилки в полноправные истории из «Мифов Ктулху».

Успех некоторых рассказов можно объяснить тем, что Лавкрафт, используя свой обычный инструментарий, отталкивался от свежих или не вполне близких ему идей. Так, из сотрудничества с поэтессой У.В.Джексон родились два прекрасных образца «потусторонней прозы», где мощь лавкрафтовского воображения и излюбленные им темы (хаос, ничтожество человека) сочетаются с чисто поэтической бессюжетностью. Бесконечно увлекает и потрясает «Курган», чем-то похожий на рассказы классиков XVIII века; завораживает недосказанностью «Последний опыт»; навсегда затягивает в мрачный водоворот веков «Вне времени».

Не следует забывать один печальный парадокс... Как известно, почти все эти рассказы предназначались для публикации в журнале «Weird Tales» (в первой половине XX века — едва ли не единственная в Америке платформа для такого рода литературы) — и они действительно печатались, причем по условиям договора имя Лавкрафта под заголовком не значилось. А вот рассказы самого Лавкрафта редакция «Weird Tales» зачастую не принимала.

Печальный итог: собственным творчеством прокормить себя Г.Ф.Л. не мог, а недобросовестные заказчики часто не выплачивали положенный гонорар в полном объеме. По некоторым сведениям, пару лет Лавкрафт зарабатывал себе на жизнь тем, что продавал билеты в кино. Конечно, он считал такую работу недостойной джентльмена и никогда о ней в письмах не распространялся...

Pickman, 09 мая 2008 г. в 19:08

Этой восхитительной истории место в золотом каноне Лавкрафта. Все, что любят его поклонники, здесь есть: ужасающие бездны времени; бесчисленные культы, отравляющие своим существованием и без того нездоровое человечество; чудовищные божества древности; запретные книги; ощущение ничтожности и беспомощности нашей расы; циклопическая мощь фантазии человека из Провиденса. Все это слито в таком страшном единстве, что даже сам рассказ воспринимается как переживший бесконечные эпохи артефакт. Впервые я прочел его семь лет назад — но запомнил каждый образ, а с моей невосприимчивой памятью это лучшая рекомендация.

Остается только гадать, что же за материал предоставила когда-то своему «литнегру» Лавкрафту писательница Хэйзил Хилд. Если бы не обязательное упоминание этого имени рядом с именем Г.Ф.Л., никто бы и не подумал сомневаться в авторстве рассказа: от первой страницы до последней это «классический» Лавкрафт.

P.S. Интересно, что от «Вне времен» идут не всем заметные ниточки к двум прославленным друзьям писателя — Роберту Эрвину Говарду и Кларку Эштону Смиту. Первый сообщил миру о богопротивной книге «Unaussprechlichen Kulten» Фридриха фон Юнцта, потрясающую легенду из которой воссоздал Лавкрафт в своем рассказе; второй открыл ворота в реальность для божества Гхатанотхоа, оставленного на Земле давно забытой расой с Юггота.

Массаракш, 13 декабря 2022 г. в 00:11

Так и не понял, в какой момент начинать бояться. Уж так и сяк мэтр втолковывает: «тошнотворные», «омерзительные», «неописуемо чудовищные», но проникнуться не получилось. Ну, пришельцы, ну, копают чего-то там в горах, причём веками уже. Ну, молятся Чёрному Козлу (хотя странная религия для разумных крабогрибов). Ведут себя вполне корректно, захватывать Землю вроде не планируют, с излишне любопытными предпочитают договариваться. Не красавцы, да, но что уж тут поделаешь.

А весь ужас сводится к экзальтированному восприятию рассказчика. Увидит фотографию невнятных закорючек – становится дурно. Следы на дороге обнаружит – мутится сознание. Не учёный лет под шестьдесят, а тургеневская барышня какая-то, нежный цветок прерий. Лицо шофёра не понравилось – сразу глаза закатывает: «Мне вряд ли удастся сохранить рассудок». Так себе нагнетание, по правде сказать. Не верю.

Про удручающую логику действий учёных мужей здесь всё написали до меня. Тупой и ещё тупее.

Занятно, но если вычистить все эти обмороки пожилых мужчин при любом резком звуке, то смысл выходит немножко другой. Столетиями пришельцы тихонько живут на Земле, ковыряются в шахтах, никому не мешают. Докопавшихся до истины людей принимают в свой круг, возят в исследовательские круизы по времени и пространству. Этакое мирное незаметное сосуществование, а мы-то и не знаем.

Но писалось, конечно, ради «неописуемого ужаса, который невозможно передать словами». Не испытал. Не ладятся у меня отношения с лавкрафтовскими страшилками.

Ancient Mariner, 19 февраля 2015 г. в 18:04

Крысы в стенах. Один из самых жутких и захватывающих рассказов Лавкрафта, из тех что я прочел. Развязка непредсказуемая и шокирующая, перечитал концовку раза три, чтобы ничего не упустить из виду. На мой вкус, это эталонный пример хоррор жанра.

Календула, 18 ноября 2013 г. в 12:53

Оценивая этот рассказ, безусловно, стоит помнить, когда он был написан. В противном случае ожидания будут завышены, а само произведение не покажется захватывающим и пугающим. Сюжет прост, но ставка делается и не на него. Акценты здесь расставлены на другие составляющие, а именно — на атмосферу и настроение. Рассказ пугает не собственно событиями или лицами, нет, он пугает атмосферой, которую автор умело нагнетает и подчеркиевает весьма колоритными эпитетами, мыслями и рассуждениями героя, описание местности. Читатель словно идет следом за героем вниз по ступеням и видит то же, что видит он, чувствует порывы промозглого ветра, слышит его вой в темном подземном коридоре, ощущает тяжесть и давление камня вокруг себя.

Неведомое пугает пуще монстров. Неизвестность, притаившаяся во тьме, ожидание страха — вот истинный ужас, способный парализовать человека. В этом рассказе ставка сделана на ощущения, восприятия, ожидания героя, его размышления. Его пугает не столько кромешная тьма или увиденные мумифицированные останки рептилий, его пугают его собственные мысли по этому поводу, полет фантазии, домыслы. Однако, у меня не возникло никаких эмоций по отношению к ерою — ни сочувствия, ни сопереживания, ни даже интереса. В первую, во вторую и во все последующие очереди меня захватила атмосфера.

Сюжетно рассказ словно вырван из некоего большего контекста: начало смазано, финал оборван. Это словно зарисовка на тему Безымянного города, затерянного в пустыне, или же веха в путешествии героя. Недосказанность, таинственность, налет мистики — все эти черты, столь характерные для прозы Лавкрафта, тонкими умелыми штрихами легли на холст. Он удивительно умеет передать атмосферу ужаса и темного, липкого страха, охватывающего его героев. Несколькими словами, легкими щ=штрихами плетет он паутину своих текстов, которая незаметно затягвает читателя.

wertuoz, 01 октября 2013 г. в 11:11

Это самый гениальный по своей сути и задумке рассказ. В нем нет описания каких-то ужасных тварей или кровавых сцен, автор не стремиться заполнить фантазию читателя своими образами и понятиями, а наоборот дает волю для воображения, подкидывая постоянно масла в огонь, мастерски и стремительно ведя эту самую фантазию до наибольшей точки кипения.

В основе сюжета мы имеем двух главных героев, об истинных целях которых не имеем ни малейшего понятия до самого конца, но тем не менее мы наблюдаем что ни на есть самый настоящий ужас и страх. Один из главных героев уходит в самое пекло этого страшного места, и до самого конца мы не понимаем и не осознаем, что же конкретно он видит перед собой, мы не видим картинки, но тем не менее мы слышим его голос, ведь этот персонаж прихватил с собой что-то наподобие рации. И этот сюжетный ход делает практически весь рассказ, именно поэтому нам страшно, нас напрямую и «в наглую» пытаются напугать именно на слух, то есть мы слышим и понимаем, что человеку, говорящему шепотом о страшных вещах настолько эмоционально, как он это может себе позволить, сейчас приходиться очень плохо и жутко, и мы заражаемся этим страхом сами. Это метод ассоциаций, метод самопугания, который работает на основе образов нашего собственного подсознания по средству передачи невизуального информационного потока. И тут я готов отдать честь автору, потому что свою идею в этом рассказе он довел до полного абсолюта.

Все эти реплики и возгласы о чем-то ужасном и противоестественном, непредставимом и неожиданном, казалось бы, выглядят малоинформативными и скудными, такие попытки напугать обычно считаются плохим тоном, ведь по сути это нельзя назвать откровенным и красочным ужастиком. Но страх, который просыпается в нашем сознании, когда персонаж Уоррен начинает неистово кричать и предупреждать о немыслимой опасности, просит бросить его и бежать со всех ног, заставляет поверить в происходящее, а фантазия дорисовывает все остальные кусочки пазла сама. И конечно же последняя фраза, раздавшаяся в этом своеобразном подобии рации, останется в памяти еще на долгие темные вечера и долго не будет давать заснуть, а читатель постоянно будет обдумывать и представлять все эти события, будет пытаться понять, что же на самом деле произошло, будет пытаться заглянуть в тот темный проем склепа, в котором исчез навсегда Харли Уоррен. Именно на это и рассчитывал гений Говард Лавкрафт. 10 из 10.