Анна Самойлова

В детстве я считала писателей почти богами, потому как обычный человек не способен создавать удивительные миры. Те самые миры, в которые погружалась, читая книги. Даже в самых дерзких фантазиях не допускала, что с писателем можно запросто встретиться... Но, познакомившись с Чингизом Айтматовым, радовалась, узнавая в его произведениях родные места...

Мое детство прошло в Киргизии. Я родилась 22 ноября 1965 года в городе Пржевальске. Когда-то давно город называли Каракол. Теперь ему вернули историческое название. Он стоит на речке Караколке — небольшой, но, попробуй перейти вброд! В тех местах пролегал караванный путь, и на месте города стоял караван-сарай. Ходила легенда, что зверствовала там лютая банда. И никто не мог с ней справиться, потому что принимали в нее только сильных духом. Человек должен был пройти испытание: держать руку над огнем, пока она не почернеет. Каракол так и переводится: черная рука. Я помню, как у меня стучало сердце от восторженного ужаса: какая страшная легенда! И я, чтобы не рушить это ощущение, гнала мысль о том: как же воины сражались, если у всех руки были сожжены дочерна.

Город лежит в долине, и по горизонту, где близкие, а где утопающие в дымке окружают его острые зубья гор. А какое там небо! Не помню кто, из приезжих, сказал:

- Небо и звезды в Иссык-Кульской области такие же, как в Швейцарии.

Я этому не верю. Высокогорье. Пржевальск и к небу, и к звездам ближе.

Дом мой был на окраине города за речкой. Метрах в пятистах начинались поля и сады. Ах, какие в тех садах растут яблоки и груши! Сибирские груши я до сих пор есть не могу. Забавно, дома у нас зрели те же яблоки и те же груши, а мы ходили воровать казенные. А еще у нас дома росли абрикосы. Те, что продают в Барнауле на рынке, мелочь. Когда зрели абрикосы, каждую нижнюю ветку мы подпирали в двух-трех местах, иначе ветки ломались.

Край изобилия. Воткни палку в землю, она и зацветет. Кстати, как-то мама принесла ветку, и сказала, что это черенок вьющейся розы и его нужно посадить. Я его бросила в сарайку, и убежала на улицу. Вспомнила мама про черенок через неделю, когда тот высох. Дала мне взбучку, и я, чтобы отвязаться, закопала его в землю. Каково же было удивление и восхищение, когда через некоторое время зазеленел росток. Засохнуть ему я уже не дала. А уж когда роза распустилась, и я видела восхищенные взгляды прохожих, гордости моей не было предела. Много позже я узнала, что есть такой метод: подсушивать черенки перед посадкой, от этого некоторые культуры, и розы в том числе, лучше укореняются.

В нашей школе большое значение имело, кто твои родители. И пусть мама самый крутой бухгалтер, а папа — высококлассный газоэлектросварщик, мои шансы на отличные отметки были ниже, чем у сына директора центрального универмага. Не предвиделось, чтобы мои родители в ближайшее время поменяли свой социальный статус, поэтому я до седьмого класса обитала на задней парте, мечтая стать невидимкой или суперзвездой.

Нашему классу не везло с классными руководителями. Они, то уходили в декрет, то увольнялись, а в шестом классе пьянчужку-биологичку мы видели от силы раз десять за год. Наш класс, естественно, считался трудным, но, нам было весело, и мы были дружны.

В седьмом классе все изменилось. Первого сентября с табличкой: «7 в», нас ждала почтенная дама с прической елизаветинских времен. Дама была полна достоинства, и мы поняли, что разгильдяйская жизнь закончилась. Первое, что сделала Софья Павловна: организовала день рождения класса, потом поход в горы, в кино... Она наравных с нами карабкалась вверх, смеялась над нашими шутками, шутила сама... Не успела закончиться первая четверть, а я уже любила Софью Павловну и почитала ее. А еще, я полюбила физику.

Видимо, это и сказалось на моем выборе первого образования. Но, обучаясь в АГУ (Алтайский Государственный Университет) на физическом факультете, поняла, что физика не является моим призванием. Гораздо больше формул, экспериментов, меня интересовали поступки людей и причины этих поступков. К примеру, мой легкомысленный поступок: по окончании школы не смогла определиться, куда ехать поступать, и решила довериться судьбе: закрыла глаза и ткнула пальцем в карту Советского Союза. Так я попала в Барнаул, который полюбила с первого взгляда. Я сошла с поезда в четыре утра. Небо было чистым, звезды еще больше, чем в Пржевальске, а воздух... После высокогорного, в Барнауле первое время я захлебывалась воздухом.

Получив диплом, с квалификацией теоретическая физика, по специальности – физик, не откладывая дело в долгий ящик, я поступила в Алтайский государственный педагогический институт, на факультет общественных профессий. Изучая психологию, вела дневниковые записи. Это были не первые мои литературные опыты: еще в школе писала сценарии для проведения праздников и, как многие в юности – стихи.

Был конец ноября 2000 года, когда я сделала себе подарок на день рождения. По подсказке добрых людей пришла в дом писателей. Страшно было неимоверно, словно совершала кощунство. Мне повезло. Я познакомилась с удивительным человеком. Галина Дмитриевна Колесникова рассказала о студиях. Для меня тогда это было очень важно, потому что столкнулась с тем, что не умею хорошо выразить на бумаге чувства и мысли.

Первыми учителями были Юрий Козлов и Валерий Кателенец.

Валерий Степанович, разбирая мои стихи, показал их несостоятельность, помог увидеть, в каком направлении идти дальше. Многому я у него училась: безжалостно вырезать лишнее, избегать банальностей, не нужных повторов, канцелярита...

Не менее важным для меня было отношение Юрия Яковлевича. Прочитав мои рассказы, Юрий Яковлевич отложил в сторону листочки, похлопал по ним и сказал:

- Работать, работать, работать. И толк будет.

У Юрия Яковлевича я училась чувствовать ритм произведения. И его поддержка позволила мне обрести уверенность в себе.

Еще я училась у Питерского писателя-фантаста Святослава Логинова и у московского писателя, классика научной фантастики Павлова Сергея Ивановича.

Со Святославом Логиновым познакомилась на слете писателей-фантастов в Казани. Там я впервые обнародовала свои рассказы, и они получили высокую оценку: первое место среди молодых авторов, представивших свои произведения на конкурс. Это было в 2003 году. С тех пор со Святославом Логиновым мы ведем электронную переписку. Как-то, при обсуждении моего рассказа, он сказал:

- В русском языке много правил о том, как писать нельзя. Но над всеми правилами есть одно исключение – можно все, если точно знаешь, зачем ты это делаешь.

С Сергеем Ивановичем мы знакомы только через интернет. Я с 2006 года являюсь модератором школы фантастики на сайте, посвященном творчеству Сергея Павлова. Сергей Иванович высоко оценил мою первую книгу. Его отзыв опубликован в журнале «Барнаул» №3 за 2007 год. Кроме того, Сергей Иванович дал мне рекомендацию для вступления в Союз писателей России. Общение с творческими людьми никогда не проходит бесследно, и, общаясь с Сергеем Ивановичем, я поняла, что у писателя есть только те границы, которые он ставит себе сам.

Не последнюю роль сыграла студия прозы Бузмакова Сергея Валентиновича, которую посещала в 2007-2008 гг. Я стала увереннее в себе.

В моем становлении огромную роль сыграла семья. Муж, Самойлов Сергей Николаевич и дети: Наташа, Сережа и Оля относятся с пониманием и уважением к моему увлечению. И в своем творчестве я часто ориентируюсь на них. Потому что, это не просто, быть интересным своим близким, и, особенно, своим детям. Кстати, дети часто дарят мне удивительные сюжеты. С таким надежным тылом и сильной поддержкой я могу свободно творить.

Первая печатная публикация моего рассказа «Нагаданный» была в декабре 2003 года в газете «Вечерний Барнаул» для конкурса святочного рассказа (январь 2004 г.). «Нагаданный» занял второе место. Было странно читать свое произведение в газете — увидела столько ляпов, что рассказ переписала заново.

После были другие публикации, другие конкурсы, но неизменным осталось одно: желание научиться писать так, чтобы прикоснуться к душе читателя, сделать его мир светлее, добрее. Чтобы, прочитав одно мое произведение, читателю захотелось еще...