Александр Галич

Александр Аркадьевич Галич — советский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен.

Родился 19 октября 1918 года в Екатеринославе (с 1926 года — Днепропетровск) в интеллигентной еврейской семье. Отец — Арон Самойлович Гинзбург, экономист; мать — Фейга (Фанни, Фаина) Борисовна Векслер, работала в консерватории. Дед, Самуил Гинзбург, был известным в городе педиатром; дядя — литературовед Лев Самойлович Гинзбург (1879—1933). В 1920 году семья Галича переехала в Севастополь, а в — 1923 году в Москву и поселилась в Кривоколенном переулке. Дом под номером четыре знаменит был тем, что жил там Веневитинов, а Пушкин заезжал сюда прочитать только что написанную пьесу «Борис Годунов». Впоследствии Александр Галич особенно гордился тем, что родился в лицейский день: «У моей России вывороченные негритянские губы, синие ногти и курчавые волосы...».

С 1927 года Галич занимается в лит.кружке Эдуарда Багрицкого при газете «Пионерская правда», публиковаться начал тоже рано — первое стихотворение «Мир в рупоре» напечатано в «Пионерской правде» в мае 1932 года. Окончив 9-ый класс в 1935 году, — практически одновременно поступил в Литературный институт и в Оперно-драматическую студию Станиславского. При конкурсе к Станиславскому около 100 человек на место Галич проходит все четыре тура. На его экзаменационном листе — резолюция председателя приёмной комиссии, народного артиста СССР Л.М.Леонидова: «Принять. Артистом не будет, но кем-нибудь обязательно станет». В итоге Литинститут уже в 1936 году был заброшен и предпочтение было отдано сцене студии.

А студия была замечательной! При всех забавных сторонах её быта (они описаны в «Театральном романе» Михаила Булгакова), студийцы всё-таки видели и слушали великих актёров — Москвина, Качалова, Тарханова. «Мы... жили в придуманном, нереальном, иллюзорном мире... Сокрушительные события этих страшных лет не имели, казалось, к нам, студийцам, ни малейшего отношения». Но через три года Галич оставил и Оперно-драматическую студию и перешёл в Театр-студию Алексея Арбузова и Валентина Плучека (1939). В феврале 1941 года студия дебютировала спектаклем «Город на заре», по коллективному авторству которого можно изучать историю советской литературы. Тексты ролей для своих сценических героев были сочинены Павлом Коганом, Давидом Самойловым, Сергеем Наровчатовым, Борисом Слуцким, Михаилом Кульчицким, Павлом Антокольским, Михаилом Львовским. Одним из авторов-исполнителей пьесы стал Галич, как и большинство участников, он сам сочинил для себя роль — это был его дебют в драматургии.

Когда началась война, Галича призвали в армию. Но медицинская комиссия обнаружила у него врождённый порок сердца и освободила от службы. Галич устроился в геологоразведочную партию и отправился на юг. На юге, в Грозном, он попал в театр, в котором работал до декабря 1941 года, а потом уехал в Ташкент, где Арбузов начал формировать театральную группу из своих бывших студийцев. В Ташкенте Галич знакомится с актрисой Валентиной Дмитриевной Архангельской (20.08.1919 — 28.12.1999), младшей сестрой композитора и дирижёра Ростислава Дмитриевича Архангельского (1918—2006), брак с которой был зарегистрирован в 1942 году, после возвращения в Москву, 21 мая 1943 года у них родилась дочь Александра (Алёна).

В конце войны он подписывает свои скетчи как Александр Гай. Первая же подпись «Александр Галич» появился в 1948 году под пьесой «Вас вызывает Таймыр», и обозначает она всего лишь аббревиатуру его инициалов и фамилии. С этого времени он подписывался только так. В ранний период своего творчества Галич написал несколько пьес для театра — «Улица мальчиков», «Пути, которые мы выбираем или Под счастливой звездой», а также сценарии фильмов «В степи», «Верные друзья». В 1955 году он стал членом Союза писателей, а с 58-го членом Союза кинематографистов. Пьесы Галича «За час до рассвета», «Пароход зовут «Орлёнок»», «Мно­го ли человеку надо» и другие были поставлены многими театрами страны. По его новым сценариям поставлены фильмы «На семи ветрах», «Государственный преступник», «Дайте жалоб­ную книгу» и др. По радио пели его песни «Ой ты, Северное море» и «До свиданья, мама, не горюй, на прощанье сына поцелуй».

Будучи на 20 лет старше, Галич много раньше Владимира Высоцкого начал сочинять песни. Первая самиздатовская песня «Про Леночку и эфиопского принца» была написана в 1961 году. «Чтобы развлечь Юрия Павловича Германа, я в купе скорого поезда «Красная стрела» начал сочинять песню... Я писал её всю ночь... С этой песни, собственно, и начался мой жизненный путь». В Галиче внезапно просыпается бард-сатирик и на свет одна за другой за «Леночкой» потоком появились и другие: «Старательский вальсок», «У лошади была грудная жаба», «Тонечка», «Красный треугольник», «Аве, Мария», «Караганда», «Ночной дозор», «Памяти Пастернака», «Баллада о Корчаке», «На сопках Маньчжурии», «Летят утки»... По­являются всё новые и новые песни, которые расходятся в многочис­ленных магнитофонных записях.

В марте 1968 по приглашению клуба «Под интегралом» Галич приехал в Новосибирск на фестиваль «Бард-68». На сцене зала Дома учёных в новосибирском Академгородке состоялось первое и по­следнее публичное выступление Галича в СССР. Галич вышел на сцену и запел «Старательский вальсок»: «Вот так просто попасть в первачи! Вот так просто попасть в палачи! Промолчи, промолчи, промолчи!» А через несколько минут зазвучала песня «Памяти Пастернака»: «Разобрали венки на веники, На полчасика погрустнели... Как гордимся мы, современники, Что он умер в своей постели! ...Ах, осыпались лапы елочьи, Отзвенели его метели... До чего ж мы гордимся, сволочи, Что он умер в своей постели!». Все, кто был в зале, поднялись со своих мест и некоторое время стояли молча. А потом грянули громоподобные аплодисменты.

Его вызывают на секретариат Союза писателей и делают первое серьёзное предупреждение: мол, внимательнее относитесь к своему репертуару. Ангелина Николаевна (вторая жена Галича) отчётливо понимает: грядут неприятности, она просит быть благоразумнее, на какое-то время прекратить выступления, просит его хотя бы не позволять записывать песни на магнитофон. Галич даёт слово, но обещания не держит — магнитофонные записи с домашних концертов Галича продолжают распространяться по стране. О Высоцком в эти годы знала только компания с Большого Каретно­го, а Галич был уже известен на всю страну.

В 1969 году без ведома Галича в издательстве Посев (Франкфурт) вышла книга его стихов — именно это послужило формальным поводом чтобы завертелось пропагандистское колесо — на Политбюро был поднят вопрос об «антисоветских выступлениях» Галича. Ему припомнили всё: и выступление в сибирском Академгородке, и многое-многое другое, на что власти до сих пор закрывали глаза. Галича вызвали 29 декабря 1971 года в Союз писателей – исключать. Он пришёл на секретариат, заседание длилось часа три, где выступали все по кругу, каждый должен был выступить обязательно. Это как положено, чтобы все были замазаны... Только четыре человека проголосовали не за исключение, а «всего лишь» за строгий выговор: писатели Валентин Катаев и Александр Рекемчук, поэтесса Агния Барто и драматург Алексей Арбузов. «Четвёрку непокорных» пригласили в другую комнату, где генерал-лейтенант КГБ в отставке («служащий» с 1956 года секретарём правления по оргвопросам МО СП РСФСР) В.Н.Ильин, начал обработку: «Вы, очевидно, не в курсе – там просили, чтоб решение было единогласным». Повторное голосование дало ожидаемый результат...

Были запрещены много уже лет идущие на театральных сценах пьесы, открыта травля в печати, прекращены публикации в официальной прессе. При этом уже с конца 1960-х за распространение, да и просто за хранение, магнитофонных записей песен Галича можно было получить лагерный срок. По словам Надежды Крупп, вдовы барда Арика Круппа, «в семидесятые только за хранение Галича давали без суда и следствия пять лет, а за распространение — все десять», а Юрий Кукин рассказывал, что его приятель-геолог отсидел семь лет — его арестовали дома, когда он переписывал песни Галича. Запрещены были не только произведения Галича — по негласному распоряжению высоких инстанций из библиотек изымались книги даже всего лишь с его упоминанием.

В 1972 году, после третьего инфаркта, Галич получил вторую группу инвалидности и пенсию в 54 рубля в месяц. В октябре 1973 года Галича приглашают в Норвегию принять участие в семинаре, посвящённом творчеству К.Станиславского. По­ездка не состоялась. «Меня вызвали в КГБ и сообщили о том, — вспоминает Галич, — что я никогда не уеду из страны с советским паспортом, то есть я не имею права. Так сказать, человек, который уже так клевещет и ведёт такую враждебную деятельность внутри страны, не может быть выпущен за рубеж как представитель СССР. Мне предложили выйти из гражданства и тогда подать заявление. Лишь в этом случае мне будет разрешено покинуть страну. Я сделал это далеко не сразу, наверное месяцев через семь после этого. Я ду­мал и нервничал, сходил с ума. И я понял, что меня вынуждают к этому, делают всё возможное, чтобы я решился на этот шаг...».

В 1974 году за рубежом вышла вторая книга песен Галича под названием «Поколение обречённых» – это был новый сигнал для атаки со стороны властей. Гали­чу было предложено уехать из страны лишь по израильской визе, хотя он в Израиль не собирался — 25 июня 1974 года Александр Га­лич покинул СССР, а 22 октября 1974 года постановлением Главлита по согласованию с ЦК КПСС все его ранее изданные произведения были запрещены в СССР. Его собственная биография шла вроде бы прямым путём, по восходящей, но на самом деле извилистым. И всех удивляло внезапное превращение баловня судьбы, преуспевающего члена двух творческих союзов, в аутсайдера, в изгоя. «Я как-то спросил у Галича: Откуда (из «ничего» — подразумевалось) у вас такое попёрло? — вспоминает Андрей Синявский. — И он сказал, сам удивляясь: «Да вот неожиданно как-то так, сам не знаю ... вот так попёрло, попёрло, и всё..».

Дочь, Алёна Архангельская-Галич, так вспоминала про его отъезд: «Была заминка на таможне, когда ему устроили досмотр. Уже экипаж и пассажиры сидели в самолёте, а его всё не пускали и не пускали. Отцу велено было снять нательный крест, который ему надели при крещении, дескать, золотой и не подлежит вывозу. На что папа ответил: «В таком случае я остаюсь, я не еду! Всё!» Были длительные переговоры, и, наконец, велено было его выпустить. Отец шёл к самолёту совсем один по длинному стеклянному переходу с поднятой в руке гитарой». Путь Галича и Ангелины Николаевны лежал в Вену. Оттуда они отправились во Франкфурт-на-Майне, затем в Осло. Там они про­жили год, Галич читал в университете лекции по истории русско­го театра. Затем переехали в Мюнхен, где стал вести на радиостан­ции «Свобода» передачу под названием «У микрофона Александр Галич». Наконец они переехали в Париж, где поселились в неболь­шой квартирке на улице Маниль. Однако судьба отпустила Галичу всего лишь три с половиной года жизни за границей.

Алек­сандр Галич трагически погиб 15 декабря 1977 года в своей парижской квартире. Согласно официальной версии обстоятельства смерти были случайными и нелепыми. В этот день ему доставили из Ита­лии стереосистему «Грюндиг», в которую входил магнитофон, теле­визор и радиоприёмник. Мало знакомый с техникой Галич, не до­жидаясь специалистов, стал подключать только что доставленную радиоаппаратуру — его ударило током и для серд­ца, перенёсшего три инфаркта, это оказалось смертельным. Властя­ми перед женой — Ангелиной Николаевной — вопрос был постав­лён ребром: если вы признаете его смерть несчастным случаем, то получите на радио «Свобода» пожизненную ренту, если нет — не получите ничего.

Так совпало, что в день смерти Галича Владимир Высоцкий был в Париже и у него уже был назна­чен концерт в «Павийон де Пари». М.Шемякин писал: «Этот концерт был как раз в тот день, ко­гда погиб Саша Галич. Володя тогда много выпил... Никогда не забу­ду, он пел, а я видел, как ему плохо! Он пел, а у него ужасно опухли руки — и на пальцах надорвалась кожа. Кровь брызгала на гитару, а он продолжал играть и петь. И Володя всё-таки довёл концерт до конца. Причём блестяще!»

Похоронен Галич на небольшом кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа в 25 километрах от Парижа. Вокруг русские надписи на памятни­ках выдающимся деятелям русской культуры Бунину, Мерёж­ковскому, Ремизову, Шмелёву, Шагалу, Тарковскому, Некрасову...

По настоянию дочери Га­лича, А.Архангельской, в 1988 году он был восстановлен в Союзе писателей и в Союзе кинематографистов — сразу же после этого «разрешам-с» началась массовая публикация стихов Галича в советско-перестроечной периодике. Надо сказать, что Перестройка была «объявлена» ещё весной 1985 года, но за 1985-1987 годы не было ни одной(!) газетно-журнальной публикации. В том же году была соз­дана комиссия по литературному наследию А.Галича под председа­тельством Булата Окуджавы. Летом 1993 года Александру Галичу было возвращено российское гражданство. Но необходимо сказать, что сам Галич, когда во время его выступлений в США дочь Льва Толстого предлагала ему помочь оформить американское гражданство, поблагодарил её и отказался, сказав, что был и остаётся гражданином России и лишь вынужден жить по «нансеновскому» паспорту.

Фантасмагория, сюрреализм (кафкианство) и мистические мотивы в творчестве автора:

Уже в одной из ранних (1962) песен Александра Галича «Ошибка» («Мы похоронены где-то под Нарвой...») красной нитью проходит трагико-мистический мотив, совершенно не свойственный советской поэзии начала 60-х годов. Мистикой наполнен и сюжет песни-притчи «Пророк» (По замоскворецкой Галилее...»), написанной Галичем уже в 1973 году. В песне «Атлант, или песня про майора Чистова» — не говоря уже о фантасмагории самого сна, буквально фантастическое «всеведение» работника гос.безопасности сравнимо с уровнем Демиурга. К фантастическим (даже по мнению автора) последствиям наяву приводит героя фантасмагорический сон в песне «Баллада о сознательности». А общение героя с чёртом — уже не во сне, а наяву — происходит в песне «Ещё раз о чёрте», кстати, в авторской ремарке к ней Галич говорит, что у она «из цикла научно-фантастических песен».

Особой темой для Галича был образ Сталина, приобретающий в его поэзии не просто гротескные, а воистину мистические черты. Уже в 1964 году в стихотворении «Ночной дозор» мы видим фантасмагорию буквально эпического размаха — сотни тысяч памятников Сталину, лишь недавно убранные в Государственные запасники (так в тексте!), по ночам выходят в город, устраивают целое шествие — «вдоль по лунной идут дорожке» — и «бронзовый генералиссимус» принимает парад своих тысячекратных повторений, выполненных в гипсе и в мраморе.

Это же мистико-фантастическое направление в теме продолжается и в дальнейшем творчестве. В 1969 году Галич сводит воедино главы поэмы «Размышления о бегунах на дальние дистанции (Поэма о Сталине)»: в первой главе «Рождество» — Вождь Народов приходит к Христу, ещё лежащему в колыбели; во второй главе «Клятва вождя» он опять обращается к Христу (отнюдь не как просто к образу или иконе) и ведёт с ним жаркий спор-монолог; тоже в форме спора-монолога в третьей главе «Он один и ему неможется...» Сталин обращается к убитому Серго Орджоникидзе; в четвёртой главе «Ночной разговор в вагоне-ресторане» — уже Сталин-памятник (когда вдруг «У статуя губы вдруг / Тронулись усмешкою...») устраивает разнос «что ж ты делаешь, подлец...» и отдаёт приказ »...брось кайло немедленно» посягнувшему её разбивать. Ну а мистическую связь библейского прошлого с предопределённым советским будущим, звучащую в Эпилоге поэмы, — описывать дело неблагодарное, этот Эпилог просто следовало бы включать в школьную программу и по литературе, и по истории.

Совершенно не напрасно у песни «Колыбельная» («В рай мы не верим, нехристи...») Галич поставил подзаголовок: сюрреалистическая песня, — здесь, в послесмертии «ГУЛАГовского рая», «Сидят палачи и казнённые, / Поплёвывают, покуривают». Не менее сюрреалистична поэма «Королева материка», в которой фактически главной героиней выступает мистическая Белая Вошь — ожившая и даже обретшая разум стихия, воплотившая в себе первозданный хаос. В песне «Сто первый псалом» уже сам человек создаёт — из глины, из слова, из страха — себе своего, персонально-мистического, Бога; а в песне «Священная весна» происходит фантасмагорическая персонификация Беды, которая становится действующим лицом и приносит уже не Горе, а Спасение. Ну а в песне «Новогодняя фантасмагория» Галич по его собственному признанию решил «попробовать ещё повернуть песню в кафкианство».

Тема предвидения будущего (или «печальной футурологии» как говорил сам Галич) является сюжето-образующей в песнях «Подстилала удача соломки...», «Под утро, когда устанут влюблённость и грусть, и зависть...», «Спи, Семён, спи...», «Когда собьёт меня машина...». Несколько шире — как о теме пророчеств — Галич писал сам: «Я, говорю не хвастаясь, действительно часто оказываюсь дурным пророком и что-то угадываю». Так, в песне «Здесь в окне по утрам просыпается свет...» Галич даже не просто «пророк», а буквально творит (по словам самого автора) «языческое заклинание добра и зла». Есть в поэзии Галича и тема связи с прошлыми эпохами — может быть и трудно считать в полном смысле слова «попаданчеством» песню «Письмо в XVII век», но сюрреалистическая сумасшедшинка в ней явно присутствует.

Конспективно по другим профильным темам: «Песня о телефонах» (техно-мистика); «Я принимаю участие в научном споре» (может ли машина мыслить); «Не хочу посмертных антраша...» (переселение души в другое тело); «По образу и подобию» (по словам автора «босховская, полу-абстракционистская песня»).

Также Галич является автором сценариев к профильным для Фантлаба фильмам: художественного фильма «Бегущая по волнам» по мотивам одноимённого романа А.Грина, а также мультфильмов: «Летающий пролетарий» по одноимённой поэме о будущем Владимира Маяковского; «Русалочка» по сказке Андерсена; «Мальчик из Неаполя» (экранизировался дважды) по мотивам сказок Джанни Родари.

Роман «Блошиный рынок» имеет авторский подзаголовок: «Почти фантастический, но не научный роман». Но в традиционном понимании «фантастического» в нём ничего нет. Скорее может классифицироваться, как образчик быто-описательного абсурдизма — обстоятельства и мотивы действия советских чиновников в нём столь же нереальны, как если бы Капитан Немо вдруг стал торжественно исполнять «Правь, Британия, морями!».

©borch для fantlab.ru (компиляция по материалам сети)