Все отзывы на произведения Нила Стивенсона (Neal Stephenson)

anagor1, 13 сентября 2014 г. в 13:05

                                              «Все очень просто: сказки — обман!» (А.Макаревич)

Начинал я «Анафем» почти запоем, середину читал, скажем так, с вежливым интересом, а конец едва домучил. Не потому, что роман неровный. И не потому, что длинный, как «Капитал» Маркса. А потому, что король оказался голым.

Поначалу он поманил намеком на глубину. Картазианский канон, где буква «а» вместо «е» типа из гессевской Касталии. Платона в Протесе трудно не узнать: мысли из «Диалогов» разбросаны по тексту к месту и не к месту. Главное, была надежда, что точно подмеченный факт неодолимых различий научного и обывательского мышления будет развит сюжетно. Это ведь даже не классовые, это кастовые различия! В этом плане идея возврата науки в монастыри выглядит очень любопытно. Как это отразится на обществе? Как мир проживет без науки, хотя бы без фундаментальной? И как, кстати, оторвать последнюю от прикладной? Тема мощнейшая!

Увы, сколь-нибудь внятной социальной проблематики так и не всплыло. Декарт с Платоном могут спать спокойно. В сравнении с божественной «Игрой в бисер» «Анафем» выглядит откровенной яичницей.

О «новоязе». Прием известен. В философии он используется сплошь и рядом для введения понятий, особенных для некоей теории. И в беллетристике нередок. Авторы им создают антураж: исторический (в идеале язык является ключевым художественным средством — см., напр., «Золото бунта» Иванова), либо фантастический (примеров масса; весьма удачные, напр., у Мерси Шелли, у Линор Горалик в «Нет»). Новояз «Анафема» вправду весьма мил. (Хотя здесь, наверное, велика заслуга переводчика.) Скажем, «жужула» — словцо прелестное! Беда в том, что в данном случае у новояза есть еще одна функция: пускание пыли в глаза. Он создает видимость научности данной фантастики. Именно видимость!!

Дамы и господа! Перед нами книга про инаков, написанная эксом для эксов! То есть, еще одна иконография. О да, есть эксы (например, иные любители НФ), которые воспринимают научное мышление именно так — на них и расчет. На самом деле автор абсолютно не понимает, что такое научное мышление! Ибо сам к нему не склонен. Видимо, потому и не осилил физфак. Выгнали, небось. Причем задолго до того, как физике начали учить всерьез.

Вот приведен в книге рисунок геометрического доказательства теоремы Пифагора с корабля пришельцев. Мне понадобилось 5 минут, чтобы это доказательство увидеть. Любому выпускнику мехмата или физтеха понадобится максимум две минуты, а скорее всего они его просто знают. Ведь все такие доказательства ТП (а их немало) построены по одному принципу, и если его понимать, то всё очевидно. А ГГ, который якобы десять лет (!) только тем и занимался, что грыз гранит естественных наук... ниасилил!! Да хоть он тысячу раз устал — не верю!

Или Принцип Оккама. В романе одно из частных его проявлений герои называют некими «весами». И поминают всуе чуть ли не на каждой странице, будто только что с восторгом узнали. О боже! Дамы и господа! Принцип Оккама «зашит» в научное мышление! Ни один инак в разговоре с коллегой о нем и не вспомнит, поскольку он для него очевиден. У инака просто голова так работает, что ненужные сущности отсекаются сами еще до осознания. Это эксу, наплодившему химер, порой приходится объяснять, что делать этого не стоит (что, впрочем, обычно не помогает). Причем самого принципа-то автор толком не понимает. Ему катастрофически противоречат и сложный протесизм, и рассуждения Ороло о механизме мышления.

Или «иноматерия». Что атом из другой системы мировых констант может стабильно существовать в нашей — бред. Свои коэффициенты уравнения Шредингера он с собой к нам прихватил, что ли? Ну хорошо, это сложно объяснить, пусть так. Но хотя бы основы биохимии надо же понимать! Как может такое быть, что наши продукты иноматериальным организмом не перевариваются, а воздух — вполне? Милые мои, что дыхание, что пищеварение — там всюду банальные химические реакции. Один и тот же механизм! Либо он работает, либо нет. Каким бы хитрым не был гемоглобин.

Подобных ляпов тьма! И уже неудивительно, что фазовое пространство автор не отличает от конфигурационного. Физик, блин, ага.

Про «философскую глубину» я вообще молчу. Философия в романе настолько поверхностна, что даже дискутировать не о чем. У разных авторов надерганы выглядящие умно сентенции при становящемся все более явным с каждой страницей отсутствии понимания автором контекста, в котором оные сентенции звучали в оригинале. Впрочем, обыграно это умело. Герои с умудренным видом произносят банальности, по эпизоду разговор вроде бы развивается вглубь, вот только автор с него аккуратно соскакивает. Делая вид, что так и надо.

На Арбе население генетически, что ли, тупое? Или это отделение от суетного мира так печально сказалось на умственных способностях арбских мыслителей? Платон, конечно, в метафизике велик. Заложил, так сказать, основы на пару с Аристотелем. Примерно как Ньютон в физике. Но представьте себе картину: далекое будущее, и некий адепт научного знания рассказывает другому адепту второй закон Ньютона эдак с придыханием, будто это величайшее откровение. Вот примерно так выглядят диалоги в романе. На Земле метафизика ушла далеко вперед, у нас давно не два, а двести двадцать два варианта интерпретации Платона! А арбиане мусолят своего Протеса вдвое дольше, но так и остались на уровне ближайших учеников.

Была ли тройка миллиард лет назад простым числом? Вопрос — чистая схоластика! Веке в 17-18 он кого-то, может, занимал, но не сегодня. Ну, отвечу, например, «квантово-феноменологически». Нет, не была, так как не было познающего субъекта. Не было сознания, способного, во-первых, редуцировать, выделить абстрактное «три» как некую общность между, скажем, тремя деревьями и тремя камнями, во-вторых, увидеть ее свойства как ноэмы. Значит, говорить о том, «была ли тройка», так же бессмысленно, как рассуждать о жизненных силах кота Шредингера.

Особо раздражает приложение к роману! Наглая попытка примазаться к названным там людям. Ну какой Гуссерль, помилуйте! Он не занимался онтологией! Феноменологию автор, может, и пролистал, но не понял напрочь. Сути не понял. Понятие интенциональности не уловил. И продолжает смотреть на мир в естественной установке, даже не пытаясь хоть что-то хоть куда-то редуцировать...

А Гедель, который типа «решил уравнения Эйнштейна», чем «...доказал, что путешествия во времени возможны»? Блин, ну надо же так переврать! Ничего он не доказывал! Да, предложил решение, противоречащее принципу причинности. Не он один. Решений, допускающих «временные петли», известно несколько. Все они противоречат экспериментальным данным. То есть, не имеют физического смысла. С подобными решениями вы сталкивались еще в школе, когда в задачке получалось квадратное уравнение, один из корней которого меньше нуля. Уравнению корень удовлетворяет, но задачку не решает. Ибо смысла — не имеет! Вот такое же решение уравнения Эйнштейна нашел Гедель. Согласно опытным данным — «меньше нуля». Принцип причинности незыблем.

И ради чего всё это наворочено? Идею множественности миров эксплуатировали сотни фантастов, не утруждая себя ее физическим или метафизическим обоснованием. Жанр этого не требует! Да, с парадоксами квантов балуются теорфизики (настоящие, не чета автору). Они же ребята с приветом, не от мира сего (а от того самого ГТМ, ага). И привет этот свой нередко излагают и публикуют на потребу. Ибо в нашем мире они не в монастырях живут. Исследования денег требуют, да и на хлеб с красной икрой хорошо б хватило. Миру нужны красивые мифы? Мир готов их купить? Не вопрос! Есть тысячи гипотез, рожденных в блужданиях по ГТМ, попперовским критериям научности не удовлетворяющих, но в качестве мифов вполне годных. Так отчего б не срубить на них бабла? Пусть эксы возомнят себя приобщенными к высокому знанию! Главное, чтоб платили.

Хорошим (да и плохим) теоретическим физиком автору стать не довелось. Ниасилил. Рожать мифы для эксов куда проще. Надо лишь нахвататься приветов у тех, кто физиком таки стал. И изложить эту приветливую позицию в художественной форме, которая всё спишет. Беда в том только, что механизм сей в ходу у деятелей лженауки. И фантастика получилась — лженаучная! Хотя понятно, что другого пути срубить бабла у автора не было. Чисто литературно «Анафем» представляет собой набор тупых штампов. Фантазия налицо, работа проделана огромная, это да. Но из литературного института автора тоже выгнали бы.

Да нет, я не против, рубите, авторы, рубите, коли эксы хавают. Меня никто не заставляет такие опусы читать, есть много других, хороших книг. Не в первый раз я нарываюсь на пургу, которая комментария, да еще столь пространного, не заслуживала бы... если бы не лженаука с претензией на глубину, без которой «Анафем» никогда не приобрел бы такой популярности, а стал бы просто еще одним опусом в унылом ряду себе подобных. Но лженауку-то надо душить! На это и двух часов, потраченных на комментарий, не жалко!

Barros, 15 декабря 2008 г. в 20:20

Книга безжалостно хороша.

Она хороша хотя бы тем, что волшебно близка к моему личному идеалу романа — тут и мои любимые авантюристы, и интриги, по сравнению с которыми козни героев Дюма выглядят детскими играми в песочнице, и историчность (олитературенная, конечно), и (само)ироничный постмодернизм (ввернутые к месту цитаты из миллиарда источников — это ещё ладно, отдельная радость — выцепливать в тексте анахронистичные мировоззренческие, финансовые, информационные концепции), и несомненный авторский интеллект (для Стивенсона это не комплимент, но множеству прочих — стимул к нему подтягиваться, если есть чем). А какие характеры!

Я вполне представляю, что чтение «Ртути» (собственно, всего цикла) для кого-то может быть нелегкой работой. Кто-то не переносит натурализма, предпочитая фэнтезийную возвышенность, кого-то напряжёт плотная философская полемика, которая принимает на себя огромный вес текста, — а ведь современному человеку, который ньютоновские законы механики привычно принимает как данность, надо очень напрячься, чтобы представить себе несомненного интеллектуала, который до таких «простых» идей пока не дорос... Но меня эти (и другие) «препятствия» не заставили споткнуться ни разу. Не то, чтобы я так сразу во всё въезжал, вовсе нет, я регулярно ощущал, что не успеваю за логикой спора, ситуации, интриги, но это совершенно не раздражало — мир романа, как и мир реальный, чертовски сложен, и далеко не всё в нем запросто раскладывается по полочкам. В таких случаях я принимаю к сведению собственную ограниченность — или, как отдаленный потомок Дэниеля Уотрехауза, делаю в сознании закладочку («Надо бы вернутья и её трахнуть» — (с) «Криптономикон») . И всё это тоже оказывается частью общей картины — грандиозной, увлекательной, многоплановой почти до совершенства. И всё это не мешает получать удовольствие от упомянутой общей картины.

Рекомендую книгу всем, кого мой отзыв не отпугнул. Остальные могут принять мои искренние сожаления.

FixedGrin, 15 ноября 2011 г. в 14:51

Огромный 900-страничный роман вполне укладывается в русло предыдущего творчества Стивенсона, более того, служит своеобразной «фокальной точкой» для многих более ранних его произведений. Тем не менее следует признать: некоторые мотивы, отработанные в «Анафеме», для Стивенсона и впрямь достаточно новы и нетипичны. Впервые действие переносится в космос, хотя в целом выдержано в русле планетарной фантастики. Впервые все сюжетные линии приурочены к параллельному миру — если точнее, ко вселенной, где справедлива эвереттовская интерпретация квантовой механики. (В «Криптономиконе» просматриваются осторожные намеки на то, что Земля, на которой разворачиваются события романа, не вполне тождественна нашей — взять хотя бы Йглм, но это скорее игра с читателем.) Впервые стержнем книги Стивенсона становится исследование проблемы взаимопроникновения науки и религии: в «Лавине» шумерская мифология прорастала в виртуальную реальность и имитировала ее (вспомним нам-шуб Энки, на практике оказавшийся нейролингвистическим байт-кодом человеческой нервной системы), однако до полной перемены мест дело не доходило. На Арбре же ученые именно что заперты в монастырях-матиках, а светская власть (Saecular Power) тщательно следит за тем, чтобы методы и приемы исследований, проводимых там, оставались прежде всего теоретическими и не выходили из-под контроля своеобразной инквизиции.

Стивенсон в трактовке мыслительных процессов придерживается идей Дойча-Пенроуза, то есть рассматривает человеческий разум как квантовый компьютер, однако рассуждения фраа Джада о природе Нарратива и роли наделенных сознанием существ в истории заставляют предположить, что в действительности вселенная Арбре устроена еще интересней:

В качестве бонуса, прочтя «Анафему», вдумчивый читатель поймет, откуда взялся Енох Роот и почему сваренное им золото отличается по весу от обычного.

Есть у этой книги и один своеобразный недостаток: после нее очень тяжело воспринимается крайняя книга Стивенсона — «Reamde». Масштаб проблем прискорбно мелковат, хотя понятно, что Нилу надо было отдохнуть.

Kshishtof A., 06 марта 2013 г. в 12:14

Я долго не мог заставить себя взяться за Reamde, самое здоровенное произведение Нила Стивенсона – автора, прямо скажем, не отличающегося привычкой к короткой форме – и ещё дольше не решался написать отзыв. Поскольку, как ни крути, книга оказалась заметно слабее привычного и ожидаемого уровня.

Вопросы возникли сразу после анонса нового произведения: суровый современный технотриллер со шпионами, спецназовцами, террористами и хакерами. Мягко говоря, совсем не амплуа Стивенсона, но почему бы и не попробовать себя в новом жанре. К том же, автор, судя по всему, долго не мог решиться, про что же писать – про беготню и стрельбу или про будни хакеров и онлайн-бизнесменов.

Первая сюжетная линия – будни корпорации 9592 – показалась более интересной, а описания соперничества и пикировок между двумя сценаристами – псевдо-Толкиеном и дженериком-МТА – так и вовсе заставили в голос хохотать. Посвяти Стивенсон всю книгу онлайн-стартапу – она вышла бы куда занимательнее и цельнее.

(ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ 1. Хотя, и тут не обошлось без нареканий – в описанном виде MMORPG T’Rain не могла бы существовать, т. к. игры с обязательным фулл-тайм PvP неизбежно вырождаются в постоянный грабёж сильными игроками слабых, не оставляя стимула для прохождения квестов. Ну а описанный движок игры – с обсчётом в реальном времени мира размером с планету, моделированием недр и атмосферы, возможностью изменения ландшафта – не потянули бы и современные суперкомпьютеры, не говоря уже о лаптопах в китайских интернет-кафе. Но это так, гиковские придирки – в данном случае suspension of disbelief успешно выручает.)

Впрочем, к середине книги эта сюжетная линия тихо стухла, толком не развившись, и, в конечном счёте, не оказав никакого влияния на развязку: если бы корпорация 9592 управляла дата-центром в Сиэтле и хостила серверы с порнухой, на развитие основного сюжета это не повлияло бы ровным счётом никак.

Другая, основная часть романа – собственно, боевик с многостраничными перестрелками – оказался завязан на десятках немыслимых совпадений, заставить себя поверить в которые не удаётся при всём желании.

(ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ 2. Надеюсь, что в ожидающемся сериале по книге ключевую сцену, где

Основной посыл тоже крайне спорен: автор долго пытается объяснить нам, как круто было бы, если бы американцы, русские, британцы, китайцы и негры объединились и вместе замочили злых Воинов Джихада™. Но этот материал мало того что подходит скорее рассказу, чем роману на 1500 страниц, так он ещё и обсосан в сотнях книг десятков писателей, как хороших, так и полностью трэшовых. Зачем было писать ещё один, да ещё добавлять туда гиков-геймеров, которые в ответственный момент недрогнувшей рукой пустят пулю в лоб опытному террористу – для меня загадка.

(ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ 3. Увлёкшись описаниями злодейств террористов, автор как-то упустил из виду, что одним из положительных героев у него внезапно оказался не намного более приятный тип – хакер, написавший вирус, из-за которого вся петрушка и началась. Вирус, на минуточку, шифрующий все данные на заражённом компьютере, а потом вымогающий деньги – кто сталкивался с подобным, поймёт, почему я надеялся, что оный хакер будет убит каким-нибудь особо мучительным способом. Но не судьба – он мало того, что выжил, так ещё и успешно обналичил все украденные деньги, после чего отошёл от дел в сытости и довольстве – и это заявляется как хеппи-энд. Дорогой Нил Стивенсон! Вы, видимо, не в курсе, что индустрия вредоносных программ каждый год наносит больший ущерб, чем все акты исламского террора за всю историю. В лучшем случае этот момент был просто не продуман, в худшем – автор показал глубочайшее, преступное невежество в реалиях современного онлайн-мира.)

Впрочем, чего греха таить – книгу прочитал с удовольствием. Страницы, как всегда у Стивенсона, листаются влёт, пестрота событий захватывает дух, герои (включая главзлодея) харизматичны и объёмны, за некоторых даже переживаешь. За позитивного русского спецназовца Соколова отдельное спасибо – он показан не терминатором-дуболомом, пробивающим головой железобетонные стены, а умным человеком, делающим неприятную работу. В современных американских книгах подобное встретишь нечасто. Но, увы, общих недостатков романа это не искупает.

Перевод как обычно делает Доброхотова-Майкова, так что за его качество можно не волноваться.

Очень тяжело писать невосторженный отзыв на последний роман одного из самых умных, эрудированных и любимых современных авторов. Но увы: Reamde – это не то чтобы провал (Том Клэнси подобную книгу не напишет за всю жизнь), но для Нила Стивенсона это слабейшее произведение за всю его сольную карьеру. До «Snow Crash», «Криптономикона», Барочного цикла, «Анафема» – как до луны.

Да. И в конце там все поженятся.

vvmonahov, 14 января 2014 г. в 00:11

Повёлся на высокий рейтинг в fantlab и персональную рекомендацию fantlab. Начал читать. Язык ужасный — бессмысленный новояз, занудливое повествование, примитивные герои, крайняя натянутость сюжета. Арб (читайте, Земля) после апокалипсиса, учёные заперты по монастырям и дружно с помощью своей мускульной силы заводят гигантские часы — вот четверть романа и рассказана. Начиная примерно с трети книги ужасный новояз постепенно почти исчезает, и даже начинается действие на уровне «Аэлиты» Алексея Толстого. Молодые ребята летят к злобным пришельцам («Геометрам») на гигантский космический корабль — ну, на Марс к марсианам, понятно, и с помощью подсобных средств устраивают там стрельбу, взрывы и революцию. А Аэлитой оказывается подруга подруги главного героя. С подругой поругался, с подругой подруги полюбился — любовь навек. Хотя и путешествия между вселенными упоминаются (но до множественных вселенных Муркока далеко!), и Сжигатель Планет (нет, до Звёздного Разрушителя из «Звездных королей» Эдмонда Гамильтона не дотягивает). Для сороковых-пятидесятых годов было бы хорошо. Для семидесятых — уже не очень. Для 2008 года — вызывает недоумение.

Нельзя сказать, что всё плохо, литературный талант у автора явно есть. Но герои картонные, сюжет примитивен. Но зато множество блестящих наблюдений и зарисовок, и умение на совершенно пустом месте создать интригу, завораживающую читателя. И умение произвести на читателя неизгладимое впечатление — ничем по сути. Исключительно писательским талантом.

Так что мнение очень неоднозначное.

С одной стороны, это классический пример псевдоглубокомысленного произведения. Но такого, в котором отсутствие смысла прикрывается от разоблачения на первом уровне защиты новоязом, на втором — философской шелухой (для тех, кто знаком с математикой и физикой), и на третьем — математическими и физическими терминами (для тех, кто знаком с философией). Чтобы вызвать преклонение перед глубиной мыслей автора у любого читателя. Для желающих узнать о первоисточнике математических, физических и философских идей, упоминаемых в книге, следует сразу заглянуть в конец книги — там эти первоисточники упомянуты. Читать упомянутую литературу будет и короче, и правильнее.

С другой — возможно, это некий литературный эксперимент. Проверить, каким образом будут реагировать на красивую обёртку, под которой ничего кроме словесной шелухи нет.

С третьей — изречения Козьмы Пруткова также задумывались как сборник псевдоглубокомысленных изречений, однако большинство из них пережили казавшиеся в то время гораздо более глубокими произведения.

Поэтому тем, кто собирается читать данную книгу: очень серьёзно подумайте, готовы ли вы к сеансу заучивания новояза в первой трети книги. Без этого никак. Бессмысленность данного действия не является оправданием — не случайно одним из главных наказаний в мире «Анафема» является изучение и заучивание заведомо бессмысленных текстов. Это барьер послушания. Преодолели — значит, вы в достаточной степени послушны и укрощены автором для того, чтобы читать оставшуюся часть романа. И видеть в авторе непререкаемый авторитет, а в книге — откровение.

snovik, 25 ноября 2012 г. в 20:56

Уфффф. Это было что-то!

Для начала. В физике на самом деле существует проблема понимания того, что есть реальность. Простейший эксперимент из оптики об интерференции поставил вопросы, которые до сих пор не имеют объяснения. То, что якобы было решено квантовой физикой и дуализмом, привело к еще большим вопросам. И главный из них — что такое реальность. Потому что после дуализма последовали вопросы об обратных причинно-следственных связях (а точнее следственно-причинных связях) и т.д. и т.п. Об этом не пишут в учебниках физики, но насчитывается уже более двух десятков философских интерпретаций квантовой физики, которые пытаются ответить на этот вопрос. И именно эта тема стала важным элементом сюжета книги.

Да, это книга — не легкое чтиво перед сном. Первые страниц 100-150 откровенно тяжелы и непонятны. И только где-то с середины книги раскрывается идея автора, и начинается экшн. Впрочем, экшн — это слишком громко для этой книги. Здесь никто не бегает туда-сюда и не стреляет во все движущееся. (Ну хорошо, одна перестрелка все-таки была). Но это и не надо.

Вместо перестрелок происходит полное погружение в иную реальность. А точнее в размышления о том, что ЕСТЬ реальность. Мы, люди, в принципе, не знаем (см выше про физику). Наша физика строит лишь модель реальности, которая может оказаться неверной. Или не единственно верной. Но куда более сложным вопросом является вопрос о том, что есть сознание. И как оно взаимодействует с реальностью или реальностями.

Стивенсон посягнул на эти вопросы. И ему удалось. Он фактически создал шедевр научной фантастики, подобные которым создаются раз в много-много лет, и где слово «научная» добавляется не из привычки. Это есть *Н*аучная фантастика.

Но может это и не фантастика? Может все так и есть в «реальности», а мы этого пока не понимаем и не осознаем?

Если вы для такого не готовы или не любите, то даже не беритесь. Но если взялись, будьте готовы думать.

Безоговорочное 10. На полку, на видное место. Чтобы вернуться еще раз. И не раз.

Ewig Custos, 18 декабря 2017 г. в 14:18

Книга, совершенно не заслуживающая внимания — ей попросту нечего предложить кроме сумбурных технологических описаний. Создаётся такое впечатление, что Стивенсон промахнулся везде, где только можно было, — и результат получился довольно удручающий. Если первые две части книги ещё держат планку обычного середнячка, последнюю сложно назвать чем-то кроме бессмысленной траты бумаги и моего времени.

Итак, первая часть повествует про неизбежный конец света, который прибудет через два года. И описанный сценарий развития событий вышел... если не невозможным и неправдоподобным, то уж точно неубедительным. Смиренное принятие своей судьбы всем миром, концентрация всех усилий (опять же, всего мира!) на заведомо провальной идее, полное игнорирование других вариантов, практически полное отсутствие политической составляющей...

Вторая часть вышла более приключенческой чем первая, но и структурные изъяны стали заметны гораздо сильнее. Но не отрицаю возможность того, что в этом заслуга и парочки новых проблем. Например, главный конфликт вышел настолько шаблонным, что чтение вызывало лишь пустое раздражение там, где должно было накручиваться напряжение происходящего.

К третьей же части немного обрусел явно не только английский, потому что в лучших традициях «но дальше стало ещё хуже» — и, увы, речь здесь идёт о самой книге, а не общем положении дел в книге. Честно скажу, третья часть для меня в лучшем случае хлам, в худшем случае мусор. Ругаться не хватит ни места, ни времени, потому что придётся ругаться на всё, так что так и запишем — ругаюсь на всё. Только один элемент не могу не выделить отдельно —

Итого: сплошное разочарование. С учётом объёма почти дотягивает до самоистязания.

ааа иии, 17 января 2012 г. в 20:34

   Нил Стивенсон сел на конька Лема и помчался дорогой им. Джина Вулфа, цокая гаджетами Брюса Стерлинга. Лучшее из арсенала фантастики в широком диапазоне. Воспитание. Первый контакт. Изгнание. Архаичная современность. Древний хай-тек. Шпионство. Сети. Вымышленные и реальные технологии. Аперт, который позволил использовать наработки для релятивистских эффектов и анабиоза и т.д.

  «Анафем» монументален: подробно касается архитектуры, драк с гопотой, лабиринтов с ископаемыми, прорыва осады, коллизий личной жизни, снегоходов, инквизиции, свежих булочек тысячелетней давности, гидов, узорных замощений, орбитальных бомбардировок, варваров у ворот, искусства и снайперов на стенах. Мог быть толщины «Спина», но чрезмерно разжевывает эпистемологию, философию, дискурс, симпосические и перипатетические... спокойно! термины оригинальны («синтаксическое устройство» — блеск!) и узнаваемы, абстракции разумно ограничены. Гораздо больше беспокоит хитринка в изложении.

В качестве примера — интрамурос (словечко «Криптономикона»), чей быт внешне не отличим от монашеского. А на деле ритуалы из «Имени Розы» служат вычислениям. Всего три личных предмета по уставу — из умных материалов, недоступных мирянам. Их строгая изоляция суть глобальная циркуляция данных и людей. Психология инака современна. Поют древние хоралы и ловят кайф от взрывов в кино, считая «небесных эмиссаров» опасными придурками, вступают в брак перед алтарем. Почему так?

  Ну, во-первых, это решение злободневной проблемы. Еще «Шальной компанией» Альтова, вслед за Винером, для распугивания паразитов предлагалось сжигать раз в год одного ученого. Система матиков предотвращает засорение теорического мира и его отход от реальности надежнее и гуманнее. А так же может сохранить его в любых вариантах пост-ядерного и пост-геномодифицированного будущего. Весомый вклад в банк НФ-идей: ранее обещали смерть знания от нищеты (см. «Волчья напасть»). Оцените стратегию.

  А во-вторых, «Анафем» — не анафема, имеет второй, эзотерический слой, искажающий стереотипные ожидания. Ему подойдет название «Чудес в стране Алисы»: много чего отзеркалено ради красного словца.

  Постмодерн научных революций Куна — наизнанку, во власти парадигм («иконографий») отношение мира к ученым, а не ученых к миру. Твердая НФ, подпитанная воинственностью Диокловых грабель (материализация бритвы Оккама) дала ростки мистицизма.   

  Типично. «Гиперион», «Волны гасят ветер», «Левая рука тьмы»... Но Нил Стивенсон, добравшись до их уровня, не разменивается на пророчества с телепатией, беря куда глубже.

  Науку объявили социальным конструктом еще в прошлом веке: мир-текст, метарассказ, наррация и т.п. На планете Арб эта игрушка расслабленных интеллектуалов оказывается, по воле автора, истиной. Опровергая тем самым породивший ее когнитивный релятивизм... Софизм, и не из сильных. Пратчетту, для показа диффузии платоновых идей, в его фэнтези, заклинать инопланетян не понадобилось, а «Анафем» фэнтези не выглядит.

  Линейный сюжет. Мелодраматичный финал. Полиграфия хорошая, недостатков перевода не отмечено.

  Рекомендую с оговорками. 12-летним тяжеловато, для тех, кто в теме — спорно.

Stalk-74, 21 сентября 2018 г. в 23:57

Специфика данного сайта — гипертрофированная доля количества и качества фантастики в сравнении другими жанрами. Любое произведение, отмеченное хоть какой-либо фикшн-премией, будет обязательно иметь высокий рейтинг, относительно высокое количество оценок, и, как следствие, глобальные рекомендации. То есть, априори, такие произведение лучшие из лучших здесь.

Конечно, глупо со своим уставом лезть в чужой монастырь, но повторю робко закрадывающуюся мысль в некоторых отзывах (особенно, где извиняющее «без оценки») — произведение сильно перегружено смысловой нагрузкой. Вон сам Стивенсон в конце, ничтоже сумняшеся, публикует словарь, где, в-общем, обыкновенные понятия, чуть лингвистически изменены в угоду оригинальности Вселенной. Монахи-инаки, компьютеры-синапы, теорики, дурнопля, жужула и прочее, прочее. Ладно, у многих, верю, «Анафем» вроде культа интеллектуального чтения, но мне, как и многим другим, среднестатистическим читателям, для чего грузить оперативную память сотнями вывернутых терминов. Которые не несут чего-то оригинального. Не заставляют думать. Простые житейские байки Шукшина (к примеру) заставляют думать куда больше, нежели сентеции Геометров или булкиниан.

А автор еще гордо пишет в послесловии, что его роман глубоко переплетен с идеями Лейбница и приверженцами многомировой интерпретации квантовой механики. Что, не заметил этого за нехитрыми действиями героев? Залезь в свою конуру и не отсвечивай, червяк ничтожный.

Вот, правда, я совсем не уверен, что тысячи поставивших на этом сайте высшие баллы «Анафему» все эти (или даже хоть некоторые) философские изыски видели при самостоятельном чтении. Нет, то что написано мудрено с кучей разных фраа, инбрасов и прочих конвоксов — это да, но неужели все массово от этого испытали интеллектуальный оргазм? Или убедили себя. что испытали?

Shean, 28 декабря 2017 г. в 20:39

Собственно, о том, почему не десять.

В литературе есть один немного хулиганский прием, не помню, как он называется, но в целом его история такова — один автор закончил книгу тем, что его героя заковали в кандалы, замотали в ковер, засунули в сундук, сундук заперли и кинули в море. Автора очень, очень убедительно просили о продолжении. Продолжение вышло, и начиналось оно со слов «Капитан вынырнул на поверхность и мощными гребками поплыл к берегу»

Так вот. Острота и величие Семиевия заключаются в том, что автор буквально с первых же страниц пообещал так не делать. Человечество сбегает в космос из здесь-и-сейчас? О, у нас будут непьющие русские космонавты, неудачные старты, медленный подъем грузов, отказы оборудования, изношенная до чертиков МКС и вообще всё-всё-всё, построенное на ходу китайцами из говна и палок. Аутичные гении в дерганых попытках спасти человечество через голову правительств, упрямые шахтеры с морзянкой и изобретательные английские инженеры на полпути к суициду, у нас будет Хиллари Клинтон, изображенная под такой лупой, что видно каждый камедон в носу, блогеры-паникеры и смерти, смерти, смерти полюбившихся героев.

И мы все видим выложенные на небесах над взорвавшейся Луной огненные буквы:

НЕТ НИКАКИХ ВЗРОСЛЫХ, КРОМЕ НАС.

Но увы. Начиная с середины, обещание приходится отменить.

Как удержать в живых на многие поколения культурно-цивилизационный уровень, если в живых меньше тысячи человек? Да никак! Автор, как же они это сделали? «капитан вынырнул» нервно отвечает автор, переводя стрелки то на пять тысяч лет вперед, то на Британскую энциклопедию. Автор, океаны же вскипели и испарились? Вынырнул, вынырнул в подводной лодке. Автор, ты сам сознаешь, что вынашивание беременности млекопитающих невозможно в пониженной гравитации! Ты сам на этом построил кучу конструкций! Какие дети в Расщелине?... Какое, вообще, генетическое программирование ментальных умений, автор, окстись, ты же сам сказал — стартуем от здесь-и-сейчас?... Капитан не всплыл, капитан взлетел!... Человечество не просто выжило, оно, строго говоря, выжило ТРИЖДЫ за одну мегакатастрофу!

И вот этот необходимый, неизбежный, но такой обидный перепад степеней фантастичности — большой минус. Понятно, что проработать и обосновать каждый из этих вопросов на том же уровне приближения, что и спасение русской спортсменки американскими инженершами или гибель команды Илона Маска — у автора не хватило бы ни времени ни сил — это ж сколько технической подготовки, это ж сколько, в итоге, было бы страниц текста.

А так-то, ну волшебная книга, всем читать, однозначно. Кого нервирует Фекла, заменяйте мысленно на Татиану.

Nog, 15 ноября 2007 г. в 17:04

Издательская аннотация гласит: «Крипта. «Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» всех мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только свободные люди, готовые сражаться за свою свободу!» И, как это часто бывает, особенно с АСТ, она соответствует содержанию книги от силы на долю процента. В романе четыре сюжетных линии, из которых этой самой Крипты касается только одна — в девяностые годы ХХ века несколько предприимчивых молодых бизнесменов действительно пытаются создать такое виртуальное пространство, где было бы можно спокойно хранить и обмениваться информацией, не боясь шпионажа и всего подобного. Но ключевое слово здесь «пытаются», а увенчаются ли их старания успехом или нет, никому неведомо. Действие остальных трёх линий происходит на полвека раньше, в годы Второй Мировой войны, и героями их являются предки некоторых действующих лиц первого сюжета. Таким образом, книга делится на две неравных по объёму части: первая — это современный экономический триллер, вторая — вполне традиционный военно-приключенческий роман, и между собой, как поначалу представляется, эти две части ничем, кроме родственных связей некоторых героев, не объединены. Со временем, конечно, становится ясно, что это не совсем так, и описываемые события середины века не могут не оказать какого-то влияния на то, что происходит в его конце. В результате книга наконец воспринимается как единое целое, даже при том, что связаны её части довольно опосредованно, но, как бы то ни было, то, что происходит с её героями — это не самое важное. Главная отличительная черта романа в другом.

«Криптономикон» — это настоящий гимн, или даже, учитывая его объём, симфония, посвящённая разнообразным чудесам криптографии. Общим и детальным принципам шифрования и вскрытия шифров посвящены многие и многие страницы книги, содержащие множество расчётов, схем и даже просто вроде бы ничего не значащих рядов цифр и букв. Вставить в художественное произведение такой объём весьма специфической информации решились бы немногие. А передать эту информацию так, что всё это читается ничуть не хуже каких-нибудь хорошо прописанных экшен-сцен, смогли бы вообще единицы. И приятно, что Стивенсон как раз оказался одной из таких единиц. Разумеется, всё это введено в книгу не просто так, работа шифровальщиков и дешифровальщиков тесно связана с сюжетом обеих её частей. Понятно, что в современном бизнесе от сокрытия собственных секретов и от обнаружения тайн конкурента зависит очень и очень многое. А уж важность получения вражеской информации на войне вообще преувеличить невозможно. А ведь просто получить эту информацию недостаточно, надо ещё и извлечь из неё максимум пользы. Ну допустим — вскрыли британские шифровальщики немецкий код, получили возможность слушать вражеские переговоры, начали топить их подлодки одну за другой. Ясно, что противник тут же насторожится и все коды первым делом сменит. Какая-то польза, конечно, получена, но ведь можно, наверное, и большего добиться? Или вот задачка — вскрыв вражеский код, мы обнаружили, что враги несколько раньше успели вскрыть наш, но пользуются полученной информацией умно и осторожно. Свои коды, конечно, надо менять, но если это сделать внезапно и без видимых причин, это тоже противника, мягко говоря, насторожит. В общем, запутанное это дело — криптография...

А вот фантастики в книге почти что и нет. Далеко не сразу удаётся разглядеть сквозь толщу подчёркнутой реалистичности хоть какие-то фантастические элементы, как, например, острова Внутренний и Внешний Йглм в Британском архипелаге, жители которых говорят на языке из одних согласных, или, к примеру, такой странный персонаж, как Енох Роот. Так что к фантастике книгу причислить можно, хотя это не так уж и важно, по правде говоря.

Итог: весьма впечатляющее произведение, хотя местами всё же кажется излишне затянутым. Правда, как ни удивительно, затянутость эта проявляется большей частью вовсе не в тех эпизодах, которые отведены подробным описаниям работы шифровальщиков. По правде говоря, сомневаюсь, что захочу перечитать «Криптономикон» ещё раз, но о потраченном на него времени ничуть не жалею, даже скорее наоборот.

Гиннунгагап, 06 ноября 2018 г. в 12:12

Вымучил я это произведение вдохновившись отзывами и высокими оценками — а зря.

Мир книги бредов даже по отношению к себе самому. Как в принципе может существовать мир, где наука отделена от прикладных достижений цивилизации. Мало того что исследования на прямую спонсируются заинтересованными в определенной технологии людьми или организациями, так еще и практическое применение одной технологии на прямую открывает доступ к другим.

Я просто рыдал от ученых знающих как расщипить атом, применяющих генную инженерию и пишущих на листьях деревьев.

Нет серьезно? Книжные деревья, чьи листы сушатся 100 лет для того чтобы на них писать. Автор серьезно считает что так будет работать хоть один ученый если есть возможность быстро обрабатывать данные, оперативно ими делиться? В мире где карты интерактивны, есть интернет, беспроводная передача данных?

Ах, да. По автору это соблазн от которого иноки должны отказаться. Только вот реальная практика показывает что без обмена информацией по исследованиям между специалистами, в том числе из разных областей ничего хорошего не выходит.

Текс книге нуден, скушен и самое главное на 90% состоит из воды. Нужно вникать в бесполезную терминологию созданную исключительно ради своего существования

ИМХО — переоцененная пустышка, а ни как не шедевр фантастики.

mick_ekb, 10 мая 2012 г. в 22:24

Книга не произвела на меня никакого впечатления. Наверное, все дело в том, что я закончил мат-мех по схожей специальности. Прямо какая-то теория полугрупп для чайников, кое-где надуманная, кое-где, чересчур пафосная (например, кусок перл-быдлокода: вроде как смотрите, что мы умеем). Я вообще удивлен, где в этой книге кто-то находит занимательные факты или какую-то научность. Из научного здесь — только послесловие Шнайера.

Книгу спасает юмор, он не дает повествованию свалиться из псевдонаучного бреда в бред откровенный. Потому, читать интересно. Хотя строго говоря, ярких героев всего двое: Лоуренс, типичный ботаник-маньяк и Шафто (оба — они клонированы) — туповатый благородный сержант с философской жилкой. Остальное так, массовка.

Еще автор любит издеваться над японцами. Возможно потому, что японцы действительно такие, как здесь описаны.

Вот сейчас пишу отзыв и ловлю себя на мысли, что писать-то мне не о чем. Что было в этой книге? Множество героев перемещались туда-сюда в войну и в наше время. Приследовали ли они какие-то цели? Нет. Испытывали они душевные терзания? Тоже нет, кроме желания прошвырнуться по бабам. Дух войны? Дух предпринимательства? Ничуть.

За что же я тогда вообще ставлю 6 баллов? За то, что в целом все истории сошлись, явных логических пробелов не было. И за два момента: за письмо Ренди о поездке к куче золота и за описание тусовки бывшей подруги Ренди и рассуждения о плюрализме и технократической элите.

Наверное, прочтение этой книги и ее понимание создают иллюзию причастности к этой самой технократической элите. Больше я ничем не могу объяснить феномен сего произведения.

Petro Gulak, 09 января 2012 г. в 22:26

Странная книга «Анафем». Из тех романов Стивенсона, что мне по душе (т.е. начиная с «Криптономикона»), эта, пожалуй, нравится меньше прочих. Конечно, все его книги после первого прочтения оставляют Очень Странное Впечатление. Но если «Криптономикон» добросовестно выполнял не те обещания, которые как будто давал в начале; если «Барочный цикл», пожалуй, давал даже больше обещанного, красиво и аккуратно соединяя все линии, сюжетные и интеллектуальные (да, Стивенсон научился решил все-таки давать романам человеческие финалы, а не обрывы страниц)... то в «Анафеме» и сюжетная, и научная, и философская линии вполне завершены, для не слишком внимательных читателей даже прямым текстом проговорено, о чем и для чего все это было, — а все равно, ощущение несведенности и недоговоренности остается.

Когда роман начинается прямыми отсылками к «Имени розы» и «Игре в бисер», ждешь, что в конце концов перед нами предстанет настоящая Система Мира, — а этого не происходит. Взамен нее — более чем сомнительные гипотезы (от Пенроуза до Эверетта), которые в мире романа обретают твердокаменную достоверность. Наука и религия, реалисты и номиналисты, платоники и аристотелианцы сталкиваются в увлекательнейших дискуссиях (как обычно у Стивенсона, куда более интересных, чем эпизоды с «действием»), — и приходят к не вполне убедительным компромиссам.

Это все при том, что Стивенсон, естественно, must read, и удовольствие гарантировано, и голова идет кругом от того, как всё со всем связано... И все-таки.

...И все-таки: блестящий роман блестящего автора. В нашей фантастике так работать не умеет никто, да и в англоязычном мире — очень немногие.

Miya_Mu, 18 января 2016 г. в 18:23

Все, что написано ниже, мне писать в открытом доступе совершенно не хочется, но элементарная благодарность коллективному разуму велит не жмотиться и расскрыть некоторые спецефические нюансы, не всегда понятные, если не принимать во внимание, что роман этот целиком масонский, — масса деталей вне масонского контекста неизбежно будет упущена. Помните, как «Чапаев и Пустота» называли первым русским буддистским романом? «Анафем» — масонский роман в гораздо большей степени, нежели «Чапаев» — роман буддистский; само по себе это сравнение не точное и нужно мне только затем, чтобы показать, в каком смысле я употребляю термин, а именно в смысле последовательности и приверженности к определенной линии.

В отечественной фантастике жанр переложения Традиций (с большой буквы, имя нарицательное) практически отсутствует. Пелевин стоит настолько особняком, что не все согласны считать его фантастом, хотя для западной фантастики опора на какую-то философскую, мистическую или философско-религиозную школу дело обычное (мне могут привести в контраргумент романы вроде «Волкодава» Семеновой или «Золота Пармы», но тут работает реконструкция, а не опыт живой традиции, в котором неточность невозможна, а фантазии превратились бы в фантазмы; совершенно разные жанры).

Проиллюстрирую это утверждение сравнением «Хроник Амбера» и «Черновика» Лукьяненко. Желязны не эксплуатирует каббалисткую идею отражения центра мира на прочие миры, но живет внутри неё, удерживая принципиальную идею первомира, к которому странствующая по нижним мирам душа не перестает стремиться. Есть масса узнаваемых черточек, вроде Дворкина/Старца, ветхого деньми, внешности Короля, самого количества принцев Амбера, канонного для каббалистического древа, их канонных для сефир цветов, но это уже другая история. «Хроники Амбера» в контексте «Анафема» во всех случаях уместно упомянуть из-за одной значимой отсылки – а именно лабиринта как инициации. Стивенсон как бы намекает, причем вполне ясно, что не просто так берет ту же формообразующую идею, что и Желязны – множественность миров как отражение идеального мира – но следует той же традиции.

Орел наш дон Реба в «Черновике», напротив, берет – через третьи руки, что видно из оторванности формообразующей концепции от любой содержащей её школы – идею отражений, не зная, очевидно, о том, какое место она занимает в культуре, как транскрибируется и как проецируется на плотный мир, приписывая своим мирам порядковые номера и соподчиняя их говорящей связкой «начальник-подчиненный». Такое преврашение мировых философий в обыденную социальность, снижение смыслов, вообще говоря, не должно удивлять — в русскоязычной фантастике традиционно отсутствует «философское крыло», в котором авторы опираются на подробно, в деталях, изученные традиции и школы – что, собственно, можно осуществить, только принадлежа к такой школе самому или, по крайней мере, имея опыт углубления в традицию и возможность проконсультироваться с очевидцами. Литературоцентричность нашей фантастики дает такую оптику, в которой вся фантастика в целом может восприниматься как вымысел и конструкция из собственного пальца автора, и через такую деформирующую перспективу «Анафем» будет прочитан как «роман о университетах».

В западной фантастике есть звезды первой величины, работающие в жанре философского фантастического романа и опирающихся не на взгляд и нечто, а на доскональное знание и следование живой традиции – Толкин, Льис, Муркок, Филлип Дик, Фрэнк Герберт приходят в голову навскидку, дальше можно было бы, хоть и с известными оговорками, назвать целый ряд авторов, использующих символику и каноны своей школы совершенно последовательно.

Это затянувшееся введение мне представляется необходимым для того, чтобы показать – «Анафем» как философский/масонский роман не исключение, но очень большая удача и очень серьезный размах. (Серьезный в том смысле, что выполняет функции не только романа, но обучающей литературы для внутреннего употребления и одновременно ставит — деликатно и с полным соблюдением внутренних правил — некоторые актуальные для современного масонства вопросы. Для большинства читателей это не важно, но для тех, кто хочет разобраться в нюансах, совершенно необходимо держать в голове).

Вот теперь, когда рамки очерчены, перейду к собственно роману.

Надо сказать, было приятно прочесть фантлабовские отзывы. На каком-то другом сайте видела такую фразу «история о интрамуросе, написанная жителем экстрамуроса для других жителей экстрамуроса», — то, что на фантлабе никто не написал ничего подобного, это, конечно, большой плюс. Вообще приятно видеть, особенно на фоне других сайтов, с не такими продвинутыми пользователями, что никому здесь не пришло в голову сравнить матики с университетами и что все поняли если не саму сверхидею, то, по крайней мере, ощутили ее присутствие.

Сверхидей, вообще говоря, здесь несколько.

Центральная, разумеется – ГТМ, Гилеин теоретический мир, в переводе на наш язык – платоновский мир идеальных образов, эйдетический мир. Мир эйдосов и связанные с ним отражения, куда по убывающей доходят чистые идеи в их изначальном виде, что уже относится к неоплатонизму и впрямую связано с основанием масонства в его современном виде. Тут у нас вообще прямая связь с Барочным циклом, но формат отзыва не позволяет подробно остановиться на этом. Важнее для понимания романа заметить, что опрощение современного масонства (слишком открыто, слишком много народа, слишком легкий доступ на вкус некоторых) вытеснило эту основную идею на переферию «иконографии» — мотив ухода от ГТМ с этой позиции превращается в некоторого рода критику и сатиру на такую профанацию.

Другая идея – поликосм, в своем роде оммаж Джордано Бруно (почему в школе нам объясняли суд над ним через следование гелиоцентрической системе, когда на самом деле Бруно был казнен за развитие идеи множественности миров, огромная для меня загадка). Хотя и следует из ГТМ, но имеет собственную фабулу и превращается в отдельную коллизию.

Теглон – очень серьезная, большая сверхидея, данная буквально в нескольких строках, но метафорически описывающая потенциальную возможность человеческого разума – плюс, опосредованно, иллюстрирующая разные системы образования.

Параллельно теглону, дано огромное количество диалогов, подобных платоновским – было бы неразумно рассматривать в лупу их содержание, пропуская сверхидею самих диалогов. Они могут быть интересны или нет, содержать будоражащие истины или разбирать рутинные воспитательные приемы, не суть – важно само их наличие в тексте и в мире концентов, превращающееся в сборник примеров. Форма обучения через диспуты была основной формойобучения в средневековых университетов и унаследовалась институализированным в 1717 году масонством, но точно так же, как и фиксация на мире прообразов, размылась со временем до такой степени, что множесто людей внутри воспринимает эти рабочие диспуты как возможность высказаться, а не как способ формирования риторики и логики.

Кроме того, в Анафеме описано масонство, скажем так, более лучшее, чем то, что существует – соотносящееся с реальными принципами и уставами, но в условиях мира, приближенного по лучу эйдосов к центру, в сравнении с Землей. О том, что Арб является миром, в котором слышать ГТМ и следовать его прообразам легче, чем на Земле, говорится прямо, хотя если не знать, куда смотреть, можно этому не придать значения – тем не менее, это очень важная, практически центральная модель, выстраиваемая Стивенсоном тщательно, не только через устройство матиков и концентов, нереальных для нас, но и через целую россыпь намеков и идеализаций. При том, разумеется, что Арб – не земля золотого века и не райская обитель, но в том смысле, что те, кто слышит гилеин мир, может вступить в концент – конценты же, в свою очередь, являются таким недостижимым для нас местом, в котором соединено все лучшее, что может быть в жизни человека (возможно, кроме детей).

О масонском содержании романа скажу как человек, знающий тему изнутри (впечатление не только мое): следы расскиданы в изобилии, Стивенсон явно не планировал скрыть эту линию. Фактически, её может прочесть любой, кто сколько-то интересуется вопросом и знаком с литературой по нему. Первые пятьдесят страниц, довольно однообразно описывающие устройство концента, дают вспышку безусловного узнавания, но еще не уверенности; провенир, то есть ритуал, приуроченный к полудню – время, когда масоны ритуально открывают работы (вне зависимости от реального времени суток, в начале масонского ритуала оглашается полдень, как начало времени работ) и платоновские тела, выполняющие роль часовых отвесов, начиная с необработанного камня, с точностью повторяют символические фигуры масонского храма – необработанный камень и куб , присутствующие во всех ложах и более сложные фигуры, с которыми сталкиваются лишь масоны высокого уровня посвящения. То, как Стивенсон выводит эти масонские ритуальные предметы, — внутри полуденного ритуала и одновременно внутри храма, по описанию недвусмысленно напоминающего «Тайны готических соборов», популярное масонское чтение, — составляет вполне прозрачное сообщение, которому не хватает совсем немного до полной убедительности.

Наконец, примерно на сотой странице, описывается скульптура Кноуса, — фактически, сакральной фигуры, с которой начинается иначество. В это время облако имен и идей уже начинает конденсироваться в узнаваемые концепты, а Кноус уже отождествляется с Платоном и одновременно с Пифагором – фигуры для масонства базовые, родоначальные. Есть, однако, еще один персонаж, символизирующий прародителя и первого масона – архитектор Хирам, строящий Храм для Соломона. В масонстве это фигура совершенно исключительная и практически обожествляемая, если можно так сказать о традиции, изначально чуждой персонализированной религиозности.

Изваяние Кноуса содержит не только классические атрибуты масонства, они же инструменты строителя; Кноус атрибутируется как архитектор, а его история повторяет, хоть и не дословно, историю Хирама. Откровение к нему приходит в виде треугольника – сакрализированной масонской фигуры; дальше Стивенсон объясняет сакральность через неизменность и потому идеальность прообраза. Чтобы это стало понятней, вспомним Полярную Звезду, сакрализированную как единственно неподвижную точку неба. Пифагоров треугольник, изображенный на корабле пришельцев, к слову сказать, лишнее напоминание масонской темы – украшение в виде этой фигуры может носить лишь прошедший через должность Великого Мастера, а именование инопланетян Геометрами....ну, тут просто руками разводишь, настолько ясное указание делает автор уже не на генеральную линию, а на ту трактовку масонства, какую он выбирает из некоторого (небольшого, впрочем) набора, принятого во внутреннем употреблении. После такого прямого сообщения – и после постепенной к нему подготовки — Стивенсон разрабатывает идею масонства неуклонно и совершенно ясным образом.

Для понимания этой стороны романа надо знать, что линии современного масонства хоть и не находятся в конфронтации, но довольно сильно расходятся между гуманистическим французским, филантропическим американским и изначальным символическим (можно сказать, герметическим) английским, плюс некотрые экзотические небольшие уставы, вроде христианского шведского или эзотерического египетского. В реальности в любой стране спокойно сосуществуют все направления, а общий канон для всех одинаков и основан на геометрии и идеальных первообразах, но скрытая напряженность между халикаарнийц ами и процианами (как зыбкая параллель между уставами, посвящающими свои работы Великому Архитектору или «прогрессу человечества»), а также определенную отдельность христианских лож, выведенных как инаки-богопоклонники Арба, отражает реальную ситуацию.

Для серьезного читателя интересен сам факт того, что Стивенсон обыгрывает острые вопросы современного масонства – допустимость смешанных лож (мужчины и женщины работают вместе) и старую дискуссию о непрерывности передачи («бывали времена, когда из-за эпидемий или внешних событий конценты становились безлюдны, но через полвека онивосстанавливались»); произвольно изменяемая история против удержания сакральности эйдетического мира герметиками — еще одна, очень громкая аллюзия на сожжение документов (никто не знает каких, но сам факт их уничтожения зафиксирован) при институализации масонства в его нынешнем виде; неуклонное повторение темы древности организации и неизменности ритуалов — своеобразная подпись в преданности идеалам. Последнее тоже представляет особый интерес с точки зрения масонского вектора «Анафема» — на внутреннем языке Стивенсон просит не трактовать выраженные в романе сомнения (Отпадение от ГТМ и запрет Преемства) как критику института, но как неприятие нововведений и профанации.

Тут я, пожалуй, остановлюсь, — мои комментарии еще три страницы назад превысили приличные отзыву размеры, а продолжать можно долго.

GrandDuchess, 30 мая 2009 г. в 23:09

Anathem не самая простая книга и не предназначена для вольного или легкого чтения. Я бралась за неё дважды прежде чем с переменным успехом закончила.

Так как мой отзыв будет первым то попробую перечислить все по порядку в надежде что это поможет всем присутствующим:

Почему «трудно» читать:

— Книга основана на теориях и концептах — философических, математических, физических. Если математические или философские понятия заставляют Вас съежиться в страхе, напр. экзамены по сопромату вы вспоминаете только в кошмарах или засыпаете при одном имени Сократа — возможно что книга не для вас.

— В книге так же есть свой язык. Он не развит до уровня Толкиена, но достаточно сложен чтобы стать словарными включениями. Так этот язык составляет вкрапления в целый водопад слов, временами становится скучно.

— Сюжет разворачивался не достаточно быстро для меня. Вот почему я откладывала книгу дважды. НО — чем большим вниманием я относилась к прочитанному тем легче было читать. Чтобы не скучать — внимайте. Интересный пародокс. Обычно я тут же выкидываю то, что не читается.

В общем стиль близок к Азимову. если это один из любимых писателей, вам книга должна понравится

+ Некоторые основы или вероятности приведенные в книге создают её «изюминки». И этих изюмин так много что книга представляет собой огромный Panettone — итальянский кулич с изюмом и цукатами. Да, суховатый, да не самый сладкий — но очень вкусный.

skarlet, 11 октября 2015 г. в 11:00

Да простят меня поклонники данного романа, но такой сложной для восприятия книги мне уже давно не попадалось. Хорошая книга, с моей точки зрения, это вкусная атмосфера, сопереживание героям, это когда ты не можешь отложить книгу, потому что... не можешь! Для меня книга ценна теми эмоциями и мыслями, которые она у меня вызывает. При чтении данного длиннющего произведения у меня в голове была одна мысль: когда же это закончится... Чаще всего желание написать отзыв возникает в том случае, если после прочтения хочется поделиться своим восторгом или возмущением хоть с кем-нибудь, потому что слишком много впечатлений, и не важно, положительных или отрицательных. В данном случае впечатлений — никаких. Поэтому, если вы не любите длинные рассуждения, медленно развивающийся сюжет, минимум эмоций, и огромное количество ссылок (а без них вообще ничего не понятно), то это книга не для вас. Цитата для демонстрации (причем, я не выбирала самую непонятную, это просто открытая наугад страница) — «... серьёзно, — сказал Арсибальт. — Булкианство получило название от булочек к чаю. Это система мышления, открытая примерно в середине периода между Пробуждением и Ужасными событиями. На пике цивилизации эпохи Праксиса, так сказать. Двумя столетиями раньше ворота матиков распахнулись, инаки вышли и смешались с мирянами — по большей части с богатыми и влиятельными. Арбский шар был к тому времени исследован и закартирован, законы динамики — открыты. Начиналось их праксическое использование.»

Присказка из детства, которая хорошо подходит к моему впечатлению от этой книги: Стаю на асфальце у лыжы абуты, цi лыжы не едуць, цi я тармазнуты...

ааа иии, 02 сентября 2014 г. в 23:58

Мир: наш. Время: интернет-кафе живы, кризис был. Декорации: охрана скучает в аэропортах, террористы спят на канистрах с ацетоном, китайцы ловят рыбу, байкеры гоняют на «Харлеях», испаноязычные ухаживают за белыми стариками, социологи мучают «образ чужого». Остальные, кто может, за мониторами — многопользовательская «Т'Эрра» затмила «Варкрафт».

Но есть еще места, где на полу шкура лично снятая с медведя и чтут винтовку М1.Сумасшедший мафиози Иванов и разумный моджахед Абдула Джонс зря связались с Зулой, племянницей Ричарда Фортраста, мультимиллионера и настоящего мужчины Среднего Запада.

Хэппи-энд со свадьбами. При закрытии занавеса зал скандирует: США! США и МИ-6 рулят!

Именно так. Примитивно.

В барочном пороховом дыму и футуристическом смоге судящий обо всем на свете Стивенсон был хорош. На трассе шпионского триллера результат хуже ожиданий. Его обошли не только Тони Парк с Клэнси, Крайтон и Гибсон.

Сведения о современности, не касающиеся сплава по Луаре и штурма японских позиций, как выяснилось, у автора «Криптономикона» поверхностны. Гражданин КНР знает АК-47 только по игрушкам, ОВД вместо СЭВ, венгры — европейские американцы. Ненатуральность «русского» удостоилась разбора в сообществе ru_klukva_ru. Воры, прослушка, шахматы. А Соколов, консультант по безопасности рок-звезд? Определяет для мафии очередь убийств и губит своих ради джентельменства, угробище картонное. Впрочем, мультяшно скачущая по миру девка-шпионка и распространитель вируса-шантажиста не реалистичнее.

Происходящему нет веры. Игривость к лицу ситкомной «Лавине», а тут трупы заворачивают в пленку, мочат пенсионеров — тон Reamde тот же. Текст оживляется, когда с помощью «Уолмарта» строят передвижную тюрьму. А муки взятой на цепь выпускницы колледжа эмоционально серы.

Экшн, не разгоревшись, тухнет. Бой на пирсе — хрестоматийная потеря плотности действия, сильно тормозят и финальные разборки. Текст разбух от явно лишних уточнений, перечислений выпитого кофе, говна и подтирок. Автомобили, дороги, развязки, списки покупок... Кажется, Стивенсон творил, мысленно считая каждый шаг: «Левой... так, теперь правой.... Записать».

Игра ума присутствует, но, увы, в виде текстового описания онлайн-игры и маркетинга воображаемой корпорации. Конечно, есть любители и на такое, но не в приключенческой же книжке, в не настолько идеальной форме. Издатели и так лупят беззащитное человечество очередями бизнес-мотиваторов.

Полиграфия хороша. Перевод читаем. Обсуждение выявило отсебятину, часть ляпов можно переадресовать.

Рекомендации... Можно поискать перекличку с другими книгами, в «Анафеме» уже был святой со снайперской винтовкой. Есть качественные диалоги и просто удачные места. Мысли о роли добра со злом в фентезийных квестах, конфликте оформления с сюжетом. Реальность против интернета: от странички Википедии и реальной биографии, до обслуживания в амбулатории и аукциона зелий в игровом мире. Можно. Есть. Но, в целом, Reamde для невзыскательных и устойчивых к скуке.

Shean, 26 апреля 2013 г. в 13:13

Присоединяясь к ряду нижевысказавшихся комментаторов, хочу добавить один, пока упущенный момент. Это да, умная, сильная, развивающая книга — но это еще и ужасно смешная книга. Ну, понятно, не для всех.

«Возьмем Адсона Мелькского и засунем его в Гимн по Лейбовицу! Нет. Пусть их будет человек пять-шесть таких адсонов. А за ними пусть приглядывают три-четыре Вильгельма и...и... давайте еще Гэндальф. И выбросим их всех в открытый космос встречать чей-нибудь корабль поколений. Так выбросим, по хайнлайновски — с шпигатом для блевать и с веревочками на поймать друг друга. И пусть там еще будет какое-нибудь псевдорелигиозное пророчество. В адсонов уже не влезет? Тогда пусть оно будет у инопланетян. И Шао-Линь. Не, не у инопланетян, а то адсонам будет хана, ну, в постапокалиптике такой себе шаолинь, чо. А! Все слова, которые у нас в языке стянуты с древнегреческого, перегоняем в латинские, все с латинскими корнями — в древнегреческие. («и напечатал десяток цветных люкскрибий») Все равно все поймут, но пусть помучаются. И еще давайте Урсулу ле Гуин на что-нибудь обворуем. Например, эмиграция через полюс! И тоже чтобы почти все умерли уже после арктического перехода. И Спину одним глазом подмигнем. И пусть Жюль Верн ест мисо с морепродуктами. А то ишь, Сайруса Смита заставил же ж ракушек жрать — пусть теперь сам попробует!»

При том, что и подумать есть о чем, и просто сюжет захватывающий — за вот этот ржачный слой «я знаю, какую книжку вы тоже любите» автору гран-мерси!!!

ну и еще, пожалуй, стоит отметить, что связующей осью всего текста является символ открывающихся дверей. Тяжелых, физически сложных, сквозных из неизвестности в неизвестность, навстречу опасностям — открывающихся медленно и со скрипом. Ими книга начинается, ими книга заканчивается, но меняется — и как меняется! — масштаб.

Angvat, 30 мая 2018 г. в 09:29

Так или иначе, но энное время назад золотой век научной фантастики по ряду причин подошел к концу, а его мэтры один за другим переправились в мир иной. На места ушедших издатели и критики дружно пророчат то одного, то другого автора, а читатели, уставшие от засилия легких жанров, готовы им охотно верить и с надеждой бросаться на каждое новое имя. Вот только, на мой взгляд, то, что нынче порой принято гордо именовать «научной фантастикой» порой не особо лучше побасенок про мечи и магию. Сейчас коротенько попробую объяснить, почему.

Мэтры прошлого потому и стали мэтрами, что умели сочетать со всеми своими идеями и мыслями интересный сюжет. Книги Верна порой технически устаревали чуть ли ни на момент выхода, но люди до сих пор их читают благодаря легкому языку и увлекательному повествованию. Идеи Саймака нынче могут казаться крайне несовременными, персонажи – наивными, но его героям хочется верить. И в том же духе. А вот у нынешних авторов принято поднять на знамя те или иные научные идеи и забыть обо всем остальном. Например, о том, что психология и социология – вообще-то тоже науки.

Вот возьмем данную книгу. Весь сюжет здесь изначально строится на столь фантастическом допущении, в сравнении с которым даже появление в сюжете эльфов и драконов смотрелись бы не столь нелепо. Итак, Земля гибнет. Для ее спасения все люди объединяются и спасают горстки избранных, чтобы те возродили цивилизацию. И сами в основе своей остаются спокойно умирать. Всем человечеством. Не впадая в панику, мракобесие, не ища хоть какого иного отчаянного и нелепого пути спасения и не пытаясь из чистой злобы забрать спасающихся с собой. И при этом даже выживание тех, ради кого все готовы смиренно идти на заклание, местами выглядит весьма сомнительно. То есть все человечество у автора готово просто сложить лапки и мирно помереть ради каких-то весьма туманных перспектив. Вот именно такие выверты, на мой взгляд, и делают иные книги «твердого жанра» ничем не лучше своих легковесных коллег. Какая разница, каков антураж, если герои и обстоятельства работают четко в соответствии с видением автора, и мир всюду прогибается под персонажей? И если затем автор начинает топорно и прямолинейно делить их, персонажей, на хороших (в данном случае ученые всех мастей) и как бы не очень (все остальные уцелевшие представители человечества)?

В общем, как по мне, книга вышла весьма слабой и неправдоподобной. Ощущение, что автору лучше писать научные справочники или приложения для настольных ролевых игр возникло у меня еще в «Алмазном веке», и тут укрепилось. Сочетать интересные сюжет и героев со своими научными идеями или выдуманным им миром у него выходит как-то не очень.

beskarss78, 24 мая 2012 г. в 08:31

Известны многие фантасты, в текстах которых совмещается художественное мастерство и более чем достойный уровень философского базиса. А. Азимов, С. Лем, У. Эко, В. Виндж – их тексты одной ногой стоят на фантастике, на искусстве вымысла, а другой – на доскональном знании научных проблем. Это может быть физика, семиотика, кибернетика, футурология. Но всегда фантастическое допущение имеет железобетонный фундамент из детально разработанных гипотез и тщательно прописанной картины мира. Не суть важно точные или гуманитарные дисциплины использует в качестве основания автор. К истине ведет много путей.

Можно сказать, что в Н. Стивенсоне ждет своего часа выдающийся философ науки.

«Анафем» (М.: АСТ, 2012) — соответствует стандарту, заданному лучшими работами Станислава Лема. Во-первых, уровень использования философии. Основное фантастическое допущение – перемена мест в отношениях религии и науки, которая базируется на идеях платонизма. Мир планеты Арб обеспечивает связь мышления и бытия чуть более прочную, чем на привычной Земле. Автор выращивает из этого допущения историю науки Арба. Во-вторых – уровень разработки языка романа. Десятки существительных и глаголов, значения которых поясняются в эпиграфах и вставках. Часть их – простое искажение привычных терминов, часть – явные жаргонизмы, но в тексте они вполне органично вплетены в речь персонажей. В-третьих – искусно сработанные социологические конструкты. Хотя вера в сверхъестественное, высшее начало окончательно не покидает людей, но ученые живут в «матиках», фактически, монастырях – и наука воспринимается общества едва ли не как мистическое занятие. Если игроки в бисер, описанные еще Германом Гессе, могли лишь трансформировать полученные настоящими учеными данные, и плести паутину реминисценций, то монахи-«инаки» совершают открытия, поддерживают уровень образования, развивают систему «матиков». Подобная картина, думается, отвечает мечтам довольно большого процента исследователей – о существовании чистой, предельно отстраненной от коммерческого или политического содержания, науки. Отрешенность от суеты дополняется реалистичным описанием жизни небольшой, замкнутой, да еще и разделенной внутри себя общины. Система научных монастырей–«матиков» не взялась из пустоты, при чтении не покидает ощущение исторической подоплеки рассуждений каждого отдельного персонажа и событий в целом. Мы видим сочетание фантастических технологий с рукописными книгами, предписанную монашескую бедность и растущие материальные возможности «матика». Есть осознание великих достижений науки прошлого и скромных подвижек в настоящем.

Основное достижение книги – непрерывный эффект «узнавания», когда предметы и концепции из другого мира вдруг обретают привычное значение. Перед нами «альтернативка» во всем своём блеске, и не военно-политическая, а научная. Читатели начинают путь познания созданного автором мира, «смотря из-за плеча» молодого фраа Эразмаса. Поначалу – это внутренний мир «матика», с его эпических размеров часовым механизмом, определяющим жизнь общины, с десятками ограничений и самыми неожиданными возможностями, которые дают обыденные на первый взгляд вещи. Потом – осторожное прикосновение к окружающему миру, встреча с сестрой, оживающие воспоминания детства. А потом возникновение Тайны, большого секрета, который переворачивает жизнь не только уединенного «матика», но и всей Земли. Чтобы раскрыть эту тайну, фраа Эразмасу приходится перетряхнуть все собственные знания, а читателям – будто взобраться по древу истории. Через платонизм и астрономию времен чуть не первых телескопов к теориям контакта и астроинженерии, от общих рассуждений о множественности миров – к идеям зависимости мышления от квантовых эффектов и математических основах вселенной.

Замечательно показан эффект, когда от чисто академических рассуждений, буквально от доказательства теорем, идет переход к решительным действиям, к титаническим усилиям и подвигам. И каждый аргумент, приведенный в споре, тянет за собой целый эшелон последствий. Фраа Эразмасу выпадает странная судьба: почти все время он был на периферии событий, и лишь в финале оказался на острие. Он научился не просто думать и выдвигать гипотезы, но соизмерять свои слова с последствиями. И когда в миг кульминации другой инак, который свободно перемещался между параллельными мирами, ухитряется буквально поменять прошлое, Эразмас понимает, когда надо молчать, а когда начинать рассуждения. На фоне закономерного чуда никакой хэппи-энд не покажется мелодрамой.

Но, увы, есть в книге существенные недостатки.

Искушение не заниматься наукой, а «играть в бисер» — всегда преследует сообщество ученых. И если нет связи науки с практикой, если самые разные заказчики не «приставляют штык к спине» разработчика, то появляется громадный соблазн заниматься собственными выдумками, а не исследованиями. Его первые симптомы — проверять и перепроверять информацию в поисках абсолютной истины, отказ работать с гипотезами. Множество «матиков» стали бы просто общинами, в которых повторялись бы старые истины, но никаких новых разработок не велось – и даже самыми строгими ограничениями в роскоши, самыми частыми рейдами инквизиции тут помочь было бы невозможно. Затем последовали бы рассуждения о поливариантности истины, о том, что каждый исследователь, в сущности, суверенен в своих догадках. Все разработки свелись бы к «самоделию». Как реакция на застой развития науки в «матиках» — неизбежно появление светской науки. Если инженеры уже работают с компьютеризированными станками, то раз в год (или раз в десять лет) обращаться в «матик» за академической консультацией – проросту разорительно. Да, автор подробно описал набор мер против распространения фундаментальных знаний и сумму доводов, которые делают науку опасной в глазах светских властей. Но если капиталисту дать триста процентов прибыли, а политику гарантировать сохранение у власти – нет такого преступления, на которое бы они не пошли.

Когда же возникла угроза из космоса – орбитальные челноки и баллистические ракеты были собраны буквально за несколько месяцев. Даже если все чертежи имелись в наличии, даже при свободном парке программируемых станков – можно с чистой совестью назвать такие быстрые темпы ввода техники явной фантастикой. Слишком сложно. Как врач, прежде чем достичь мастерства, заполняет кладбище пациентами, так же инженер, прежде чем выдать с конвейера работающие изделия, должен забраковать какое-то их количество.

Объем теста и его внутренняя самодостаточность – далеко не всякий читатель осилит девятьсот страниц, разберется в паутине намеков и совпадений. Тот же С. Лем для удержания читательского внимания мог насытить тексты юмором, превратить их в буффонаду. «Сказки роботов» как двухслойный пирог: языковые фокусы вкупе с едкой сатирой на одном уровне, а философия науки на другом. Разумеется, используется множество других приемов. Можно пугать читателя — но в «Анафеме» практически нет саспенса. Можно подпитывать его интерес детективной интригой — загадки присутствуют в изобилии, однако повествование развивается неспешно, и первую половину книги секреты и несоответствия интересны разве что ученым. Можно дать описание катаклизмов, масштабных потрясений, эпических битв – но Эразмас львиную долю времени реконструировал действия других персонажей, пытался понять, что они предпримут, а когда все-таки попал в самый центр событий, то все равно текст большей частью состоит из его рассуждений.

Проблема касается не одного Н. Стивенсона. Множество раз выдвигались претензии к творчеству А. Азимова, мол, и герои там картонные, и детективные линии порой с противоречиями. Частенько можно услышать жалобы на чрезмерную витиеватость работ У. Эко.

Вывод один: комфортное чтение «Анафема» требует солидного и специфического багажа знаний. Но вы таковым еще не обладаете, и лишь собственное любопытство вкупе с терпением подтолкнут вас прочесть книгу – можете считать, что термин «самообразование» точно соответствует затраченному вами времени.

elninjo_3, 18 мая 2012 г. в 11:51

Отзыв на роман «Анафем» ортодоксального процианина.

Абсолютно согласен с пользователем yarigo — это ненаучная фантастика. Это извечный спор двух философских мировоззрений. И Стивенсон сам об этом написал в послесловии. Он создавал роман о платонизме, выставляя эту философскую концепцию как истинную. Издавна главным вопросов философии является вопрос о материальном и духовном. Стивенсон четко встает на сторону Протеса (Платона) и Халикаарнийцев и считая истиной его утверждение о существовании Гилеина Теорического Мира (мира идей). Оппоненты же, такие как Сфеники (Софисты) и Проциане, как и в реальной программе обучения вузов, показываются здесь, как умелые мистагоги (демагоги), умеющие в совершенстве оперировать словами. И нас, проциан, это возмущает, т.к. халикаарнийцы, как всегда подменяют сфеников поздними сфеникам, ничего не говоря о заслугах ранних теоров.

Роман призван оправдать современное развитие западной цивилизации, ведь протесизм предполагает, что истина — она одна, и находится в ГТМ и, следовательно, объявив, что ты связался с этим миром, можно заявить, что ты непогрешим и владеешь истинным знанием (что с радостью делают многие люди в научных кругах или даже целые страны). Любая другая точка зрения является не истинной и неправильной с чем мы, проциане, согласится никак не можем.

Если вы относите себя к материалистам, агностикам и релятивистам, то этот роман вам будет читать тяжело, т.к. автор чересчур выпячивает свою, противоположную нам, точку зрения.

Однако, все это не повод снижать оценки и говорить, что роман плох. Он очень даже неплох, особенно в описании множественности космосов. Это интересно. Хоть Стивенсон и черпал идеи у других авторов, но все это свести в одну концепцию и сюжет дорогого стоит.

Однако я не ставлю 10. Стивенсон хорош в описании идей, концепций, структуры мира, фантазия его богата и поэтому часть романа до актала Воко читать очень интересно. Интересно было разбираться во всех этих терминах, тонкостях и концепциях. Это второй роман после «Эйфельхайма» в котором показывается, что натурфилософскими терминами можно описать нынешнюю науку и технику. Это завораживает. Но после Воко, когда начались приключения героев, стало ясно что с описанием обычных человеческих чувств и поступков у Стивенсона туго. Я даже не говорю о том, что характеры героев картонны, не очень понятна даже их внешность! Только на последних страницах вдруг выясняется, что Эразмас, оказывается, самый крепко сложенный из своих друзей. Чуть раньше становится понятно, что Арсибальд полный, а вот внешний вид Джезри и вовсе остался загадкой.

Но самое удивительное и нелепое — это любовная история между фраа Эразмасом и суурой Алой. Такое ощущение, что автор сам ни разу ни влюблялся, ни страдал!

И, вообще, стоит сказать, что после ТАКОЙ завязки, концовка разочаровывает. Я ждал чего-то грандиозного, но Стивенсон пал жертвой своего же масштаба, не дотянул. Рискуя быть побитым поклонниками автора, скажу что, на мой взгляд, Стивенсону не хватило литературного мастерства, чтобы сделать этот роман шедевром.

Halstein, 17 февраля 2012 г. в 10:28

То, что «Ртуть» не какая-то проходная вещь, совершенно очевидно. Но уж больно она неоднозначна! Ей легко можно поставить хоть 5, хоть 10 в зависимости от точки отсчета, лучше уж представить отношение к «Ртути» в виде вектора или хотя бы координатной пары. А дело вот в чем.

С одной стороны познавательная ценность «Ртути» претендует на многие рекорды. Эрудиция автора зашкаливает, достоверность происходящего не дает в себе усомниться, внутренний горизонт читателя стремительно расширяется. Личности, мысли и деяния великих людей вроде Гука, Ньютона или Лейбница вызывают глубочайшее уважение и неподдельный интерес, интриги при дворах Людовика XIV и Вильгельма Оранского иллюстрируют окружавшую их эпоху. В конце концов сам способ(-ы) познания окружающего мира, показанный в «Ртути», делают ее заслуживающей прочтения. Не часто, весьма не часто встретишь подобную полезность в художественной книге.

Но в то же время говорить о «Ртути» как об образце литературного произведения крайне сложно. В ней практически отсутствует четкий сюжетный стержень, роман распадается на 2-3 слабо связанные между собой истории, а такие понятия как «кульминация» или «градус повествования» детищу Стивенсона практически не знакомы. «Ртуть» словно равнинная река неторопливо несет читателя к финишу, что делает её более похожей на жизнеописание нескольких человек и их эпохи, нежели на роман в привычном смысле этого слова. Потому и волшебный эффект «ну все, вот только еще одну страницу и иду спать» не достигается — ты просто закрываешь книгу в конце главы и идешь по своим делам.

Отдельно от сентенций «за» и «против» стоит подвергнуть сомнению факт отнесения книги к жанру фэнтези. Не стоит верить обложке: при всем своем объеме «Ртуть» содержит считанное количество элементов этого жанра, да и те нужно искать под микроскопом.

Итог: необычайно познавательная, но тяжелая к употреблению книга.

роботвертер, 09 февраля 2019 г. в 00:55

Надеялся тут найти хоть одну честную рецензию. Но, к сожалению, таких не нашлось. Это проблема всего фантлаба. Рецензии оставляют только фанаты и почитатели произведения.

Оставлю несколько слов, чтобы другие понимали, что их не ожидает супер-книга.

Ее даже не интересно читать. Автор не умеет писать. Я конечно читал в переводе, но не думаю что можно настолько плохо переводить. Повествование сухое, но это не репортаж как в Капоте и не детализация как в Лавкрафта — это просто графомания. Отсутствие художественных образов объясняется типа тем, что книга о началах НТР и автор сам не гуманитарий. Но это тоже самое, что автор не писатель. Невозможно быть писателем и не быть гуманитарием. Даже Норберт Винер был своего рода гуманитарием — он прекрасно ориентировался в философии и имеет круто написанные работы.

Диалоги просто тупейшие, неестественные и скучные. Смешно, когда ребенок размышляет о политическом строе и истории

Структура сюжета дичайшая — ни завязки, ни мотивов, просто кто-то куда-то полкниги едет и непонятно с какой целью.

Признаюсь я осилил только 1/3. Ибо придерживаюсь правила, если не зашло — лучше не тратить времени, а почитать что-то стоящее.

И еще. Когда начал читать, подумал что это фанфик на Имя розы. По крайней мере стилем изложения. Но словно его писал подросток-неуч.

Это мое субъективное мнение. ИМХО.

drenay, 18 сентября 2013 г. в 00:49

Ну не знаю, может быть Нил Стивенсон и гений как его называют, но меня он абсолютно не впечатлил. Можно было бы все списать на то, что это не мой автор и он тяжел для моего восприятия. Но подождите, есть авторы и с куда более глобальными идеями и сложными мирами! Тот же Станислав Лем, Вернон Виндж, Питер Уоттс. Но книги этих авторов я прочел и остался доволен ими. А роман «Алмазный век, или букварь для благородных девиц» я не смог осилить до конца. Честно, прочел три четверти книги и забросил. Сюжет. А его просто нет. Есть набор персонажей, живущих только по им понятным законам. Повествование очень сумбурное и разглядеть смысл практически невозможно. Я понимаю, что пистолеты вживленные в башку и вшивание кредитной карты в височную кость это революционно, но нельзя же плодить одни идеи, принебригая сюжетом.

В итоге имеем:

Сюжет: как таковой отсутствует

Идеи: их много. Очень при очень много!

Персонажи: присутствуют. В том то и дело, что только присутствуют.

Стиль написания: рваный стиль.

Обычно я в своих отзывах пытаюсь немного раскрыть сюжет, заинтересовать и заинтриговать будущего читателя. Но здесь я бессилен. Как я могу сделать развернутый отзыв если ни хрена не понял!

Рекомендация: на любителя!

drogozin, 20 марта 2010 г. в 13:12

Если расфокусировать взгляд и попытаться кратко обозначить своё ощущение от «Криптономикона», то это – колоссальная глыба, сверкающий айсберг. Но когда начинаешь вглядываться, понимаешь, что глыба эта не монолитная. Скорее, «Криптономикон» напоминает гору разноцветных драгоценных камней.

Нравится Вам такой вариант или нет, но в «Криптономиконе» Стивенсон рассказывает не одну, а тысячу разных историй, каждая из которых самодостаточна. А вот насколько и как эти кванты информации сложатся в единое целое, зависит уже от Вас. «Криптономикон» крайне требователен к своему читателю, не вынося и выбрасывая гостей поверхностных, невнимательных, неувлечённых. Этот отзыв может показаться излишне личным, но я постараюсь объяснить своё отношение к роману Стивенсона, показав, как я к нему пришёл.

Помнится в своё время мне очень понравилось название книги Макса Фрая – «Книга для таких, как Я». Так вот для меня «Криптономикон» — это как раз и есть «книга для таких, как я».

Читал я его два раза, точнее 2,25 раза.

Начав в первый раз, я проглотил 200 с чем-то страниц и понял, что при чтении теряю массу информации. Что её очень много, текст ей перенасыщен, а у меня в одно ухо влетает, а из другого сами знаете. Была бы другая книжка и бог бы с ней. Но то, что я читал, мне жутко нравилось. И было адски жаль терять хотя бы байт. Кроме того, я решительно не мог взять в толк, что же собственно меня так в «Криптономиконе» ухватило. Цитируя уважаемого Karavaev’а, «нравится, но хрен знает за что». Я, к сожалению, не Karavaev и не мог позволить себе такой расточительности, а потому бросил чтение и вернулся к началу.

К тому времени я уже взял на вооружение методику Уотерхауса, который был склонен применять приёмы математического анализа ко всем сторонам своей жизни, включая секс и поедание кукурузных хлопьев. Я создал текстовый файл, незатейливо назвал его «Крипта» и начал читать книгу сначала, внося в файл то, что меня так или иначе зацепило или пришло на ум в процессе чтения. Кто-то назовёт меня маньяком или просто чудаком, который занимается какой-то кропотливой писаниной, вместо того, чтобы просто наслаждаться процессом. Но ведь мы с Вами на Фантлабе! В месте, где группа увлечённых людей пытается систематизировать несистематизируемое. Кроме того, это занятие меня увлекло не на шутку и я просто не смог бы наслаждаться чтением «Криптономикона» в другом формате.

Литература в целом и «Криптономикон» в частности тоже являются частью вселенной. А значит подчиняются законам. Какой-нибудь мечтательный романтик скажет, что творчество нельзя оценивать по меркам физики или математики и презрительно фыркнет. Ну и пусть с ним, мы и его посчитаем. Кроме того я тоже мечтательный романтик, что мне ни капельки не мешает. Эти закономерности есть и они жестко определяют воздействие текста на читателя. Просто эти внутренние связи настолько сложны, многофакторны и неочевидны, что мы их не видим. Наиболее талантливые из нас их неосознанно ощущают и становятся гениальными писателями. Может быть для того, чтобы взломать эту «Аретузу», нужен компьютер размером с Солнце? Но я, являясь наглым выскочкой, взялся за работу с энтузиазмом, а помогла мне привитая за время написания диссертации системность и усидчивость.

Где-то за 1,75 месяца я закончил читать книгу. В результате мне достался файл с несколькими тысячами «квантов удовольствия», как я их назвал. Я рассматривал их так и эдак, группировал и пытался выявить некие закономерности, но только лишь уяснил, что за деревьями не вижу леса. Безусловно, всё это не было зря, и я смог чётко сформулировать многие мысли, которые до этого были лишь неясным ощущением, но до какого-то более глубинного понимания было очень далеко. Был сделан вывод – мало информации. Потом появились новые книги, новые мысли и я на время забыл про «Криптономикон».

Недавно я снова перечитал эту книгу. Уже без выписок, более отстранённо и, одновременно, гораздо более осознанно. В этот раз я смотрел телевизор из кресла, а не с расстояния в 5 см, когда изображение состоит из красных, синих и зелёных точек.

И только тогда я понял и смог сформулировать общую причину, за что мне нравится «Криптономикон». Просто за этим текстом мне видится такой человек, как Я (или по крайней мере такой, каким я себя вижу). Из за букв «Криптономикона» на нас смотрит автор, который любит и ценит красоту, но склонен искать систему во всём. Человек увлечённый и увлекающийся. Не такой, как все, немного чудаковатый и потому, как ни странно, успешный. Автор надвигающейся «Системы мира», от которой я даже не знаю чего ожидать...

Нил Стивенсон.

С.Соболев, 14 мая 2008 г. в 18:32

Недаром Нила Стивенсона называют «Артуром Кларком компьютерного века»: практически на каждой странице походя автором рассыпаны изумительные инженерные решения в области образования, вооружения, средств связи, медицины или развлечений.

Еще любопытней (интересней даже, чем техническая бижутерия) у Нила Стивенсона показан новая модель мирового устройства:

«Информационные технологии избавили культуры от необходимости владеть конкретными клочками земли; мы можем жить где угодно. Общий Экономический Протокол определяет, как это делать».

В двух словах этот ребус «Мир без границ» и не объяснить, у Стивенсона на это намеками и примерчиками аккурат полкниги ушло.

Например, одна из господствующих культур взяла себе для подражания Викторианскую Англию. Имя Александрины Виктории (годы жизни 19 мая 1819 – 22 января 1901, королева Соединенного королевства Великобритании и Ирландии с 1837, императрица Индии с 1876), ассоциируется сейчас с укреплением морального авторитета короны, экономической, военной и политической мощью Империи. Канонизировав лучшие черты английского XIX века в воспитании детей, военном искусстве и дипломатии, англичане конца двадцать первого века добились и аналогичного статуса на геополитической арене. У них даже новая королева опять Викторией зовется.

Кстати, «Алмазный век» уже не первый утопический экскурс в викторианскую Англию. Год назад у нас был переведен роман Брюса Стерлинга и Уильяма Гибсона «Машина различий» («The Difference Engine», 1991) (Екатеринбург, «У-Фактори»), где тоже антуражем использована сильно идеализированная, альтернативно-историческая Англия XIX века с паровыми компьютерами. А десять лет назад выходил совершенно нехарактерный для Гарри Гаррисона роман «Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура!» («A Transatlantic Tunnel, Hurrah!», 1972) – опять же, прославляющий Великую Британскую Империю, сохранившую владения в Америке.

Особо стоит отметить перевод «Алмазного века». Современная переводная фантастика много теряет из-за спешки, но данный текст выверен в лучших традициях. Поразительно, что даже ирония, встречающаяся в тексте, совершенно не портит общую серьезную тональность произведения. Шутки органично вживлены в текст и воспринимаются как должное, а не как притянутый анекдот для оживляжа. Может быть, большая половина успеха этой книги у русского читателя – аккурат заслуга переводчицы Екатерины Доброхотовой-Майковой.

Ватникк, 16 декабря 2017 г. в 10:18

Купился на солидный статус номинанта Хьюго и массу положительных отзывов на Фантлабе. Но если привык, что Фантлаб иногда шалит и какой-нибудь боевичок Круза может получить оценку выше, чем Урсула ле Гуин или Кир Булычев, то от Хьюго не ожидал... (хотя после 2016 года закрадывались сомнения, что с Хьюго что-то не так).

Семиевие — это нудный, наивный и косноязычный роман, у которого аннотация лучше, чем само произведение. Что касается косноязычности повествования, возможно, это заслуга переводчика, я не знаю, в оригинале не читал. Конечно, на такой роман найдется свой любитель. Ибо любители находятся даже на более странные вещи и произведения. Однако, если Вы рядовой читатель и Вам нравится то, что нравится большинству, тогда Семиевие, скорее всего, Вам не понравится

Не знаю, чему автора учили в стране добрых фей и ласковых щенят, в которой если он не вырос, то провел летние каникулы, но происходящее в романе имеет мало общего с реальным миром. Наивность автора — это основная причина, почему не веришь ни единому слову в произведении, что препятствует погружению в роман, появлению интереса к героям и сюжету. Все время одергиваешь себя на мысли «ну не работает это так», «ну не может быть вот так»

Демьян К, 05 августа 2016 г. в 01:05

Мне почему-то кажется, что причислять художественное произведение к разряду «лженауки» как-то не очень правильно. Писатель пописывает то, что, как он считает, в данный момент пипл будет похавывать, и обычно совершенно не претендует на истину в последней инстанции — хотя Стивенсона с его изрядной амбициозностью и трудно причислять к просто «пописывающим», но он в конце концов не физик-теоретик (не смог или не захотел — это отдельный вопрос, для сторонних наблюдателей крайне тёмный).

По мне, что бы ни нагородил автор в тех бесчисленных научных (или пусть — псевдонаучных) диспутах, коими полон «Анафем», если это читателю интересно, то это успех. Да, не такой однозначный, как у того же «Барочного цикла», но и к неудачам «Анафем» никак не отнесёшь. Да, картонные герои (а точнее — герои-функции), да, нелепая история любви ГГ, да, сплошные несуразицы в разных физических или философских прогонах. Однако роман-то совсем не о том, это ведь всё не более чем завлекаловка для читателей-интеллектуалов (название условное: я лично к ним отнёс бы всех читателей, которые не очень любят голимый экшн или пустые сказочки о драконах), чистые декорации для главного месседжа. Тема «Анафема» — это продолжение темы «Ртути», но уже не в форме гимна интеллектуалам, а в форме этакого воззвания оных не только к «мирской власти», но и к «ита» и к «пенам»: ребята, мы хорошие, давайте дружить! Мы будем делать всё, что вам нужно, только дайте нам свободу и дайте нам, как и вы, возможность жить полной жизнью (т.е. — в первую очередь — размножаться, как все!). Судя по отзывам, этот месседж не считал (или не захотел считать) никто. Может быть, ничего такого автор и не имел в виду, но сюжетная конструкция совершенно железная: на несчастной планете Арб (а как ещё назвать планету, на которой то одно Разорение, то второе, то третье, то какие-то Ужасные события и ещё много чего неприятного происходит регулярно) интеллектуалы (инаки) заключены в закрытые резервации (конценты), но в какой-то момент, когда планете в результате иноземного вторжения оказывается нужна их помощь, их выпускают и они начинают дружно работать на благо общества, получив в награду известную свободу рук и (о, это мощный бонус!) возможность плодиться и размножаться (чего ранее были лишены, ибо специфическая пища делала их стерильными). Ура, наши (то бишь интеллектуалы) победили. Опять. А у Стивенсона иначе и не бывает — даже в самых его экшновых вещах побеждают не те, кто лучше машет кулаками, а те, кто лучше соображает.

И ещё. Несколько фраз, в которые автор ухитрился вложить почти всю экономическую и социальную историю человечества — причём это взгляд именно что писателя, а не экономиста или социолога (и уж точно не физика или философа), однако точность, по мне, просто феноменальная — не в бровь, а в глаз:

«...я зачарованно смотрел на людей за стёклами и гадал: каково им живётся? Тысячелетия назад человеческий труд разделился на операции, которые надо день за днём выполнять на заводах или в конторах, где люди — взаимозаменяемые детали. Из их жизни ушла фабула. Так и должно было произойти, так диктовала экономика. Однако очень легко увидеть за этим чью-то волю — даже не злую, а просто эгоистичную. Люди, создавшие систему, ревниво берегут свою монополию: не на деньги, не на власть, а на осмысленный сюжет. Если подчинённым есть что рассказать после рабочего дня, значит, случилось что-то неправильное: авария, забастовка, серия убийств. Начальство не хочет, чтобы у людей была собственная история кроме лжи, придуманной, чтобы их мотивировать. Тех, кто не может жить без фабулы, загоняют в конценты. Остальные должны искать ощущения, что они — часть истории, где-нибудь вне работы. Думаю, поэтому миряне так одержимы спортом и религией. У них нет других способов почувствовать, что они играют важную роль в приключенческой истории с началом, серединой и концом. Мы, инаки, получаем свой сюжет готовым. Наша история — познание нового. И она движется, пусть и не так быстро, как хотелось бы...»

По мне, мало кому из современных авторов удалось так чётко и ёмко объяснить причины той массовой депривации, в которой находится народ нашей несчастной планеты: если фабулы в твоей жизни нет, то ни она, ни тем более ты, её носитель, никому не нужны, — даже тебе самому...

Avex, 09 октября 2015 г. в 11:08

«Криптономикон» и «Барочный цикл» — книги хорошие, но совершенно разные, словно дети разных матерей — математики и истории -, читать их можно и по отдельности, имейте только в виду, что «Барочный цикл» скорее большой роман, разделённый на части, а «Криптономикон» — законченное произведение. Если вам по душе более технологическое или близкое по времени, советую начинать с «Криптономикона». С высоты прочитанного, он же остаётся и лучшим.

«Барочный цикл» более авантюрный и легкомысленный по отношению к фактам — этакий «Фанфан-Тюльпан» от криптоистории (фантэлемент здесь мизерный, но более явный; прочитав «Криптономикон», его вы даже не заметите).

Ab ovo, начнём с конца — поскольку автору видней, с чего начинать.

«Криптономикон» — напряжённый триллер для взрослых преимущественно мужского пола (для женщин маловато любовей — а те немногие, что всё же имеются, исключительно небесных оттенков). Несмотря на объем, написано довольно плотно. Если вы ждёте мордобоев, леденящих душу тайн и всяких-разных джеймсбондовских штучек, 99%, что книга не для вас — она о математике, точней, криптографии. Вся триллерность заключается в интеллектуальных материях, схватке интеллектов, военных действиях второй мировой и битвах нынешних корпораций.

Достоинства:

. высокая плотность текста

.. интрига, увлекательность, и соответственно быстрая скорость прочтения

... естественный язык, уместный юмор и отличный перевод

Техническая сторона, как водится в технотриллерах, уже устарела (навряд ли вы впечатлитесь упоминанием дискет или Windows 95), а вот вставные лекции по криптологии и посейчас читаются с интересом — в немалой степени из-за наглядности и юмора.

«Криптономикон» либо затягивает с первых страниц и не отпускает до конца, либо оставляет равнодушным (прочитайте пару первых страниц — если не зацепит, значит, это не «ваш» роман).

«Барочный цикл» отличается объёмом, большим количеством действующих лиц и отступлений, носит более авантюрный характер. Время действия — XVII-XVIII вв. География — также весь мир, от Вест-Индии до Ост-Индии, моря и океаны. Только не рассчитывайте, что приключения начнутся с места в карьер: поначалу будет нечто вроде «Острова накануне» или «Перста указующего». Раскручиваясь, 900-страничная «Ртуть» спадает затем быстрым водопадом жидкого серебра — она другая, не лучше-хуже, а просто написана совсем по другому, и по сути состоит из нескольких книг: первая о зарождении науки, Кембриджа; вторая — бесшабашный и динамичный авантюрный роман; третья — бодрый микс, схождение двух этих линий.

Быть может, история, продолженная затем «Смешеньем» и «Системой мира», отдаёт Голливудом и покажется вам излишне надуманной — в той мере, в какой придуманы все на свете романы, но здесь показаны истоки и основы знакомой нам технологической цивилизации: биржи, промышленность, акции, безналичный расчет, первые биржевые крахи и финансовые пирамиды, университеты и научные учреждения, зарождение информатики... а также бытовая сторона — чай, кофе, спички, презервативы, магазины и кофейни... Это рассказ о системе нашего мира — лёгкая вещь для отдохновения и вместе с тем увлекательный и познавательный цикл — слишком объёмный для поглощения за один вечер — но можно ведь растянуть удовольствие, est-ce pas?

FixedGrin, 13 июня 2015 г. в 05:54

А над вами дождь прольет он обильно,

Тайну птиц узнаете, убежища рыбы,

На земле будет всюду богатая жатва,

Утром хлынет ливень, а ночью

Хлебный дождь вы узрите воочью.

==========================

Эпос о Гильгамеше, таблица 11

==========================

Сокращенная версия публикации для Medium (http://bit.ly/2e6noNk).

Спойлер название романа или не спойлер, а это палиндром, и переводить его на русский «в лоб», как «Семиевие»/«Семь Ев», я настойчиво не рекомендую. Впрочем, издания книжки на русском в ближайшее время явно не предвидится. И это не случайно: получилось у Стивенсона нечто среднее между «Полным затмением», «Колыбелью для кошки», «Высочайшим фронтиром», «Анафемом» и «Путеводителем по Галактике для путешествующих автостопом», а такую ядреную смесь спонсировать должен в продажах (на волне-то кимвала звучащего «Reamde», которым многие поклонники Стивенсона поперхнулись) Джефф Безос или Элон Маск, в благодарность за свое издалека заметное отражение в сюжете. Собственно, Стивенсон во время работы над книгой как раз и трудился у Безоса в Blue Origin, так что «Seveneves», вероятно, выросли из медитаций на план эвакуации в курилке для топ-менеджмента.

Нельзя сказать, однако, что этот роман неудачен. Нет. Просто его стоило бы распилить как минимум на три, и в этом случае, вероятно, антураж получился бы более правдоподобным, поскольку теории заговора не были бы отметены так быстро во имя всеобщего сотрудничества на благо мировой закулисы. Взрыв Луны и ожидание вёдра на орбите вам кажутся фантастическими элементами? Полноте. За историю планеты крупномасштабные вымирания господствующих форм жизни происходили уже как минимум шесть раз, и гибели мира это вовсе не означало (спросите в соседнем кинозале у Брайс Даллас Ховард и Стража Галактики). Что тут самое фантастичное, так это абсолютная (пусть вас не смущают смерти хороших ребят и мерзкие смешки антагонистов, все это наносное) слаженность действий различных группировок человечества с тем, чтобы персонал Ковчега мог спастись и продолжить расу. Как если бы сопланетники наши в большинстве своем исполнились такой же уверенности в собственных силах, что и фраа Джад из матика тысячелетников, который может себе позволить противопоставить атомной бомбе транспортир.

(Конечно, самый серьезный ляп связан с натянутым сикось-накось на сюжетный этюдник эффектом генетического бутылочного горлышка. Напомню, что к моменту действия книги уже должен быть запущен телескоп имени Уэбба. В отличие от телескопа имени Хаббла, он будет располагаться не на низкой околоземной орбите, а во второй точке Лагранжа системы Земля-Солнце, которая является стабильной. И с телескопа имени Уэбба будет пересылаться минимум по нескольку десятков гигабит данных за один присест, то есть его оборудование вполне справилось бы и с архивированием утраченного генетического банка. Другое простое решение, какое мне видится для цивилизации ниже первого кардашевского уровня, это аналог глиняных табличек с «Эпосом о Гильгамеше», которые от пожаров только упрочнялись, сиречь — запущенные в космос на уровне необходимой избыточности передачи типа сигнала из «Андромеды» Хойла-Эллиота. Принять их может даже MRO или «Заря» на орбите Цереры, а потом по мере надобности ретранслировать обратно по запросу на привычных протоколах. Да, медленно, ну так пора категориями веков и тысячелетий мыслить. Даже из окрестностей Плутона на скорости диалапа удалось получить столько информации, что на десятки лет вперед исследователям пояса Койпера будет чем заняться.)

Используемая модель выживания человечества в «Seveneves» Нила Стивенсона диктует такое уважение к деяниям ковчежной группы, что по каждому удобному поводу вспоминаются события пятитысячелетней (откуда в аннотации, вывешенной на Фантлабе, взялись тридцать тысяч лет? Планом Селдона навеяло?) давности, а используемый словарь чрезвычайно статичен и по-прежнему в основном следует нынешней лексике, даже в технических аспектах. Это до такой степени попахивает Жюль Верном Дюраном, пепельницей Гуссерля и культурой «Дабан Урнуда», что я почти не сомневаюсь: он прилетел в «Анафем» из этого варианта реальности, предположительно с Марса.

Но ладно бы странствующий в космосе ковчег, там это даже ввиду релятивистских эффектов или игр со временем в гёделевской вселенной нормально. А тут отстроенная на развалинах после Тяжелого Дождя цивилизация, с узаконенными генетическими модификациями, чем-то похожая на мошкитскую у Нивена и Пурнелла. У вас в обычае по каждому удобному поводу сравнивать происходящее вокруг с деталями плавания ковчега Утнапишти из «Эпоса о Гильгамеше» и социальной организацией тамошней ячейки общества? Нет? Я так и думал.

Если вы не сёрвивалист, и метод Кошастого вам ни о чем не говорит, значит, вы просто не целевая аудитория этой книги. Как, впрочем, и я сам. Однако природу Агента, уничтожившего Луну, всяк, нахватавшись хотя бы по верхам современной космологии, определить сподобится:

А предложить способ выживания, альтернативный эвакуации избранных на МКС, несложно:

Жаль, что Стивенсон, видимо, не метрофанат. Иначе знал бы, где русские зимуют.

therolinguist, 14 сентября 2012 г. в 19:15

Взялась читать, потому что в основу интриги положено фантастическое допущение из области лингвистики. Допущение — к чести книги — вполне здравое и научное. Современная лингвистика, действительно, не может дать подробного ответа на вопрос, как маленьким детям удается так быстро усвоить естественный язык, когда у взрослых людей на это уходит столько сил — а результат обычно более чем скромный. Поэтому естественно предполагать наличие некоторой врожденной языковой способности, каких-то «глубинных структур», которые срабатывают всего один раз. Пока остается без ответа и такой вопрос: как естественный язык развился до своего современного состояния. Так что второе предположение, согласно которому раньше язык сильнее обуславливал мышление и поведение, также правдоподобно. Другое дело, что если похожая ситуация и имела место, то гораздо раньше в истории человечества, чем в IV-III тысячелетиях до н.э. Шумер, с точки зрения эволюции, — это вчера, ну, в крайнем случае, позавчера. Но фантастическое допущение на то и фантастическое допущение.

А теперь про то, почему — несмотря на научные достоинства — не могу поставить больше 6. Композиция книги сразила меня наповал. Повествование собирается из текстов двух типов.

Первый тип — «движуха». Все куда-то бегут (или едут, или лезут, или стреляют. Или все одновременно). Подробно описываются интерьеры, на фоне которых происходит действие, и технические «примочки», а также звуковые, визуальные и деструктивные эффекты, которые они вызывают. Но ни фига не понятно, что же на самом деле происходит.

Второй тип — «пояснение». Это практически платоновские диалоги, в ходе которых постепенно выясняется, что происходит и в чем суть. Но по стилю это Википедия.

Куски первого и второго типа грубо склеиваются между собой. Единственный принцип — соблюсти баланс и вставить «пояснения» ровно тогда, когда читатель устает от необъяснимости «движухи» и вот-вот отложит книжку. А потом — вставить «движуху» ровно тогда, когда читатель заскучает над «пояснениями» и вот-вот отложит книжку.

Естественно, никакие сложные герои для этих типов повествований не нужны. От них требуется успевать за собственными девайсами, когда разворачивается движуха, и задавать «поощряющие» вопросы, когда разворачивается пояснение. GrandDuchess тут охарактеризовал ГГ как «апофеоз бродилок» и увидел в этом проявление авторской иронии и самоиронии. Я что-то не верю в подобную художественную изощренность Стивенсона. Думаю, оно само так получилось, потому что это не герои в полном смысле слова, а функции типов повествования.

Что же касается не-героев, второстепенно-условных помощников, то тут и вовсе развесистая клюква: добренькая мафия, последний оплот гуманизма, и кагэбэшники-сектанты на ядерной подлодке. Про байкера-алеута и пятнадцатилетнюю красотку, которую так и не изнасиловали, даже говорить не хочу.

И еще одно наблюдение, которого, кажется, никто еще не сделал. Вирусная концепция религий и передачи информации очень напоминает то, что Докинз пишет про мемы. У меня даже возникло предположение, что Стивенсон придумал всю книжку, обратив внимание на сходство термина «ме», обозначающего нечто невразумительное в шумерской религии, и термина «мем», введенного Докинзом в книге «Эгоистичный ген», однако подтверждения этой гипотезы мне сходу найти не удалось.

Koriy, 26 октября 2019 г. в 11:14

М-да, господа хорошие. Книга-то кучу премий получила. Мне бы очень хотелось знать, за что? Я вот недоумеваю.

В моей читалке книга занимает 1553 страницы. Я сейчас на 275, пытаюсь переключить на следующую, но это похоже на пытку — будто мне иглы под ногти вставляют. Читать невозможно.

Я — фанат фантастики, я выросла на фантастике, я считаю фантастику единственным настоящим жанром, который способен показать все. После «Спина» не ожидала, что найду еще что-то хуже, но вот, однако, все бывает.

Автору нужно писать нон-фикшн, ей богу. Поражает колоссальная работа, проделанная Стивенсоном в области изучения астронавтики. Но, к сожалению, так же поражает его неспособность подать героев и раскрыть идею через них. Герои вроде есть, их имена мелькают тут и там, но они как безвольные куклы, просто торчат в нужном месте. Иногда упоминается, что они плачут или занимаются сексом, но они могли бы этого и не делать, на сюжет или на героев это никак не повлияло бы. Зато читатель узнает все об особенности конструкции скафандров, орбитальных и стыковочных модулей, расписании астронавтов, сколько и куда им нужно пройти, сколько на каждого места, куда они могут сделать свои дела и т.д. и т.п. Все это либо просто прописывается текстом, либо герои рассказывают это друг другу в бесконечно-нудных разговорах.

Пока единственно хоть сколько-нибудь цепляющим эпизодом мог бы стать эпизод спасения русского астронавта Феклы, но он написан настолько технически, что даже не сразу понимаешь, что тут нужно было переживать. Я три раза перечитала этот момент.

Автора нужно взять на госслужбу. Пусть пишет для руководства страны многостраничную технику безопасности и инструкцию по выживанию при апокалипсисе. Уверена, он не упустит ни одной детали.

Писать таким языком художественные книги нельзя, я отказываюсь считать этот текст художественным. На 275 страниц была только одна метафора: «машины бибикали протестующими допплеровскими гудками». Ну если не умеешь метафорами, лучше не надо. Что за доплеровские гудки? Они изменяли частоту колебаний или длину волны? Что мне представлять? Гудки квакают? Умолкают? Гудят снова? Тихо? Громко? Далеко? Близко? Что делают эти чертовы гудки?

В общем, метафор больше в тексте нет. Автор, видимо, понял, что не силен и не пытался. Все написано сухим канцелярским языком инструкции.

Не ждите, что у вас возникнет сопереживание хоть к кому-то из героев. Не ждите вообще эмоций от этой книги. Конец планете Земля наступит тихо, по расписанию и без эксцессов. Все смирились, все согласны. Аминь.

P.S. Шон Пробст показался списанным с Илона Маска. Только это меня и порадовало.

Позже. Доскрипела я до 300 стр. И, пожалуй, все. Автор совершенно не умеет в психологию героев, это весьма прискорбно. Возможно, автор так увлекся технической частью, что уже решил не парится над такой мелочью, как человеческие чувства и достоверность их передачи в тексте. Действительно, кому нужна такая фигня при колоссальной задумке. Читать данную книгу возможно только как нон-фикшн. Но и как нон-фикшн — она совершенно не интересна. Интриги нет. Даже из апокалипсиса автор умудрился сделать жуткую скукоту. Беда, беда.

ismagil, 21 января 2013 г. в 16:20

Пластмассовый мир победил, потому что пластмасса оказалась нанотехнологическими алмазами. Из них строят острова, замки и новую жизнь, спокойную, сытую и гарантирующую каждому нищеброду похлебку и крепкие штаны. Нищеброды качают мышцы, копят гроши на лобометы и с завистью косятся на элиту, впавшую в новое викторианство – с цилиндрами, веерами, позволяющими отмахиваться от туч вирусов-шпионов, и расфуфыренными детками в кружевах. Самому видному джентльмену мало кружев – он намерен вырастить из дочки безусловного лидера Вселенной. Обеспечить это должна созданная по слову джентльмена интерактивная книга, уникальная и единственная в своем роде, которая научит, воспитает, да и просто спасет. Лидер, понятно, может быть только один – но тотальное шпионство нового мира уничтожило тайну как класс, а книга нужна многим отцам. В том числе отцам наций.

Стивенсон гений, и это диагноз. Он напоминает расслабившегося Гойю, который проминает тонкую моторику на тетрадном листочке, штучно отделывая всякую клетку. Причем за каждым завитком незримо болтается отдельная развесистая история, и автор готов выдать ее по первому требованию, в деталях и запахах – но кто ж потребует. Читателю бы с текущим нарративом справиться да успеть поймать слом характеров и эпох. Знакомство с историей слегка помогает – в конце концов, где Виктория, там и восстание боксеров, а где верхи не могут, там и низы с красной книжечкой. Еще помогает блестящий перевод Екатерины Доброхотовой-Майковой – если я правильно понимаю, именно с «Алмазного века» она позволяет Стивенсону говорить по-русски – всем нам на радость, переходящую в счастье. Все равно расслабляться читателю нельзя – алмаз играет и слепит, но в стукалку победит по-любому.

Плотную изощренность письма можно было бы списать на талант, опыт, любознательность и изощренность автора – кабы не проклятый школьниками фактор поднимаемых проблем. «Алмазный век» формально считается продолжением «Лавины» и даже содержит пару замаскированных ссылок на нее. Но «Лавина» — это пусть сложновывернутая, но почти линейная история типовых трикстеров в гипермодернизированных обстоятельствах. А «Алмазный век» — это вдумчивое исследование феномена далеко идущей стратегии, обреченной на провал по определению. Потому что каждый практический шаг чуть-чуть, да отличается от расчетного и чуть-чуть иначе воздействует на объект, который находится в уже чуть-чуть ином положении.

Не бывает букваря без красных флагов. И выпускницам Смольного приходится выбирать не платье для бала, а оружие для ближнего боя.

Звание благородной девицы обязывает.

GrandDuchess, 13 февраля 2012 г. в 00:32

Барочный цикл это длиннейшее произведение, состоящее из 3 томов, каждый из которых содержит более восьмиста страниц. Действие книг происходит в семнадцатом, начало восемнадцатого века (1640-1715 года). Станицы цикла составляют огромнейшую мозаику того времени, с акцентом на вознокновение нового мышления, когда великий Галилей только умер, и научная революция только начинается. Ясно вырисовывается возникновение новых экономических структур (капитализма) и зависимостей из них проистекающих.

Барочный цикл охватывает также немалую часть земного шара, автор заботливо переносит события из европы в америку, индию, и японию, немалая из часть происходит на морях и океанах.

Цикл также стал отдалённым приквелом к Криптономикону, начинает историю Еноха Роота и семьи Уотерхаусов, события разворачиваются вокруг молодого и талантливого Дэниеля, который взрослеет на протяжении всей книги под влиянием учёных и политических икон того времени. Автор не постеснялся и задействовал в героях Ньютона и Лейбница, Фрэнклина, придворных и королей европы, и даже Петра Великого

История Дэниеля начинается в «Ртути» (1 том) и состоит из флэшбэков — из «настоящего» в котором Дэниел основав Массачуссетский Технологический институт, путешествует из Бостона в европу чтобы уладить конфликт между Ньютоном и Лейбницом, в прошлое где молодой пуританец становится учеником Джона Уилкинса, участвует в основании Ло́ндонского короле́вского о́бщества, перживает чуму, знакомится и сближается с Ньютоном, Ро́бертом Гуком, Лейбницом и другими влиятельными умами того времени. Научные и философсие идеи тома представлены достаточно занимающе, происходяще преремеживает их с политическими и военными интригами того времени. Первый том скорее всего самый «сухой» и мудрый из всего цикла, несмотря на сюжетные линии Джека-наёмника и Елизы-наложницы гарема, наверное потому что автор ставил перед собой задачу связать 1640 и 1715 между собой и расставить по местам главных действующих лиц, поэтому ко всему происходящему стоит отнестись с долей внимания, автор не только задал тон «смешению», но и мастерски расставил все точки опоры для «системы мира»

По словам самого самого автора, «Смешенье»(2 том) он писал для себя, а точнее для мальчишки в себе, включив все свое любимые элементы в книгах- приключения, пиратов, мистические сокровища, алхимию (и лже-алхимию), итересные научные открытия и бесконечные интриги. Так как автор получал при написании удовольствие и считает эту книгу самой любимой, соглашусь с ним что «Смешение» это самый лакомый том в цикле и не стану подробно описывать происходящее, скажу только содержание напомнило мне смешенные прикючения капитана Блада и Анжелики под обильным политически-научным соусом и таинственной алхимической приправой (НЕ АММОНИЕВОЙ!)

Заключающий том — «система мира», самый плотный по содержанию, включают элементы триллера и детектива, сюжетные линии тесно переплетаются, паранойя завладевает Ньютоном, который пытается сопротивлятся Джеку, ставшему фальшивомонетчиком, Дэниел и Лейбниц работают над криптографией, калькулятор становится думающей машиной.

Несмотря на подробные исторические детали, цикл не читается как реалистичная хроника того периода. Персонажи думают и ведут себя достоверно и самосознательно, ясно определяя роль которую они играют не только на страницах книги, но и в истории в целом. С одной стороны может показаться невероятным что Лейбниц и Уотерхаус в 17м веке взялись строить вычислительную «логическую» машину способную следовать инструкциям на перфокартах, с другой стороны ясно что Стивенсон даёт нам самим понять что переворот в мышлении произошедший в науке 17-18 веке, научная революция,   кульминируется информационной в 19. история как она представленна в барочном цикле не такая как она была на самом деле, а такая как должна была быть, легко отретушированна. это не только развлекает, но и просветляет.

Благодаря таланту автора я подчерпнула больше интересной информации чем из документальных произведений о том периоде. Стивенсон упростил историческую реальность ради того чтобы донести до нас свою мысль.

ivan2543, 08 августа 2011 г. в 19:13

«На стадионах аншлаг, в прямом эфире — беда.

Ты — виртуальный боец, твой псевдоним — Пустота.

Не трать мгновенья на то, чтоб реставрировать сны.

Когда в глаза смотрит вечность, за спиною костры.»

(Ермен Анти)

Очень долго боялся браться за эту книгу, несмотря на то, что она уже давно висела в моих индивидуальных рекомендациях на ФантЛабе. Был почти уверен, что на этот раз рекомендации заблуждаются – как в случае с «Террором» Симмонса, которому я поставил 8 баллов только из-за концовки. В случае с «Криптономиконом» отпугивающим фактором стал избыток математической и криптографической тематики, далеко не близкой мне. К счастью, роман Нила Стивенсона оказался гораздо более сложным и многоплановым произведением, чем могло показаться по аннотации.

В «Криптономиконе» сразу выделяются две группы сюжетных линий, «сейчас» и «тогда». Современная линия сюжета только одна – приключения программиста и бизнесмена Рэндалла Уотерхауза, вступившего в загадочную компанию «Эпифит», чьи амбициозные планы граничат с всемирным политическим заговором. В прошлом же читателю предстоит следить за странным переплетением судеб героев – математика, американского морского пехотинца, японского инженера, командира немецкой подводной лодки, — которые вряд ли когда-нибудь встретились в обычной жизни, если бы не одно обстоятельство – Вторая мировая война. Есть смысл рассмотреть и сравнить эти части.

Так вот, военно-историческая половина произведения показалась мне гораздо более увлекательной, чем современная. Безумные авантюры и невероятные операции отдела 2702, неспешные дружеские беседы ученых, судьбоносные для всего мира- ведь именно в этих беседах зарождалась концепция универсальной вычислительной машины – компьютера; простые и оттого особенно жуткие описания кровавых сражений и расправ над мирными жителями – в общем, война как она есть, со всех сторон, от уютных кабинетов президентов и маршалов, лабораторий ученых и вычислительных центров, где трудятся дешифровщики, до окопов на передовой и концлагерей. Главное мое опасение не подтвердилось – «Криптономикон» все же не роман о шифровальщиках и шифрах, а роман о войне и людях. Да, безусловно, в основном повествование вращается вокруг борьбы между криптографическими службами, но это, хотя и главная, но лишь одна из тем романа. Не меньше автора интересует психология людей, сталкивающихся с ужасом войны. Парадокс:для одних борьба с врагом – математическая абстракция, а для других – непрерывный и невероятный риск, но для победы их вклад одинаково важен.

Первая глава истории Лоуренса Уотерхауза сначала оттолкнула обилием математических рассуждений (в его разговорах с Аланом Тьюрингом). Но уже через пару страниц понял :елки-палки, а ведь все эти рассуждения – не что иное, как путь к изобретению компьютера! Как ученый-математик, Уотерхауз привык искать во всем скрытые закономерности. По своей натуре он наблюдатель; поэтому самое любопытное в его части повествования – это описания и наблюдения. Интересные сравнения быта и архитектуры Англии с американскими, причудливые гипотезы о природных шифрованных сигналах морских волн, описания структуры отдела 2702 и методов его работы – у автора отлично получилось создать героя с очень оригинальным мышлением. Уотерхауз только один раз, практически по недоразумению попадает на передовую, в основном для него война – это интеллектуальная битва криптографических служб.

Другое дело – Бобби Шафто, обычный морской пехотинец. Его задача в произведении – напомнить читателю, что война все же далека от изящных математических построений. Что цена тактических и стратегических ошибок – сотни и тысячи человеческих жизней. Параллельно с его сюжетной линией мы наблюдаем судьбу его друга-противника, японского солдата и инженера Гото Денго. Война приносит в равно степени горя всем – и захватчикам, и защитникам, и победителям, и побежденным. Самые страшные главы «Криптономикона» посвящены именно Гото Денго, именно его глазами мы наблюдаем крах японской военной кампании, превосходящие все мыслимые пределы злобу и отчаяние людей, сама ментальность которых отрицает возможность поражения. Жестокая абсурдность войны: выжить – значит, стать предателем. Сооружение секретного хранилища– это апофеоз безумия и жестокости, готовность множества людей убивать и умереть ради кучи золота посреди проигранной войны, на заваленном человеческими костями островке.

Но Бобби Шафто, сражаясь на стороне антигитлеровских сил, тоже теряет все.

Из вышесказанного можно составить ложное впечатление, что автор увлекается смакованием ужасов войны, но, к счастью, такого в романе нет и в помине. Нил Стивенсон пишет о войне в духе Хемингуэя – лаконично, сухо и жестко, почти документально, без лишних подробностей и эмоциональных оценок, без запугивания или романтизации – констатация фактов. Собственно, такой подход вполне оправдан, героям романа некогда рефлексировать и впадать в ужас, их задача – выполнить задание и постараться выжить.

Бобби – полная противоположность Уотерхаузу, человек действия, исполнитель. Он видит мир просто и четко, готов к любым неожиданностям. Его история наполнена мрачной иронией и невероятными поворотами сюжета. В результате контузии и пристрастия к морфию Бобби преследуют странные видения, в которых мы можем видеть картины его подсознания – сюрреалистические построения, в которых постоянно встречается демонический образ огромной ящерицы, китайского дракона, пожирающего трупы. Похоже, что ящер стал для него символом кровожадной азиатской военной машины, с которой он столкнулся в первые дни войны, символом древней, инстинктивной тяги к убийству и разрушению.

Стоит отдельно отметить Гюнтера Бишофа – немецкого офицера и командира подводной лодки, который, несмотря на его принадлежность к гитлеровской армии, представлен как достаточно положительный персонаж. На первый взгляд парадоксально, но гениальный и прославленный командир больше других устал от идиотизма войны, устал быть игрушкой в кровавой игре. Он находит себе другую, достойную задачу – послужить тайному обществу, транспортируя золотые слитки на сверхсовременной подлодке.

Что касается Еноха Роота – по отзывам и аннотациям я понял, что этот таинственный персонаж часто фигурирует в произведениях этого автора, но, к сожалению, пока не читал других его книг. Поэтому в «Криптономиконе» образ Роота мне показался не проработанным, излишне функциональным. Может быть, о нем можно больше узнать из «Барочной трилогии», которую я планирую рано или поздно прочитать.

«Современная» часть романа понравилась меньше. Рэнди – совершенно не близкий мне персонаж, и если в сфере информационных технологий у меня есть еще кое-какие знания, как и у всякого современного человека, то экономические сложности и тонкости для меня – загадка посложнее шифра «Энигмы». Первое время «современные» главы вызывали лично у меня стойкое желание пролистать их, просмотрев по диагонали. Немного интереснее стало читать, когда Ави раскрыл истинное предназначение Крипты – это, безусловно, вызвало глубокое уважение как к героям, так и к автору произведения. Пожалуй, как раз диалог о ППХ и есть самое сильное место в «современной» части «Криптономикона». Все остальное, включая банальный финал, выглядит довеском к «исторической» части. Да так, оно, собственно, и есть.

Идея Крипты кстати тоже вызывает некоторые сомнения. Как-то всегда встречал мысль о том, что сила Интернета – именно в его децентрализованности. Есть ли смысл строить «столицу Интернета» в таком случае? Ведь если у мировых держав окажутся слишком короткие руки, чтобы захватить Крипту, они точно так же могут попытаться отрезать ее от внешнего мира. В таком случае имело бы смысл существование нескольких подобных центров. Впрочем, в остальном идея вполне понятна и привлекательна.

У романа есть ряд недостатков – прежде всего, местами автора явно заносит в сторону наукообразности. Для кого-то это не препятствие, но лично меня, и, думаю, еще многих читателей утомляют длинные математические выкладки, описания различных технологий и криптографических систем. Некоторые из них кажутся совершенно излишними; не понимаю, например, как рассуждения о «велосипеде Тьюринга» помогают понять несложный, в общем-то, принцип работы «Энигмы». Тем более что простое и понятно объяснение этого принципа, приведенное в тексте романа, заняло в четыре раза меньше места. Также изрядно загрузило мозг описание математической системы дележа наследства с помощью системы координат, на которой по одной оси откладывалась объектино-материальная, а по другой – субъективная ценность каждого предмета. Впрочем, это скорее шутка для посвященных.

Еще один момент, который скорее забавляет, чем раздражает – герои романа очень много думают и рассуждают о сексе. Как ни странно, половой жизни героев почему-то отведена немаловажная роль в повествовании. Какое это имеет отношение к основной идее романа, как помогает ее получше раскрыть – это, наверное, знает только автор. В любом случае, мысль о влиянии либидо на способность к математическим вычислениям присутствует в тексте очень навязчиво. Впрочем, одна из основных проблем современной прозы – о чем бы ни писал автор, неизбежно в какой-то момент он начнет писать о сексе.

И финал, который многие ругают…

Достоинства произведения:

идея о гуманистической роли науки и научного прогресса;

правдивый и беспристрастный рассказ о войне, лишенный как романтизации, таки смакования «ужасов»;

проработанные образы персонажей, достоверный психологизм;

удачная попытка показать войну под новым углом зрения – глазами тайных криптографических служб;

причудливое сочетание документальности с мистификацией;

идея о высшем предназначении Интернета – сделать невозможной информационную блокаду, сокрытие информации, намеренное дезинформирование, объединить человечество в новом качестве единой и независимой информационной системы.

Недостатки:

избыток математических рассуждений;

навязчивое внимание автора к половой жизни героев;

банальный «финал».

Итог: безусловно, очень хорошая, более того, уникальная книга. По-настоящему эпичный и монументальный труд. Однако в большей степени роман «Криптономикон» ориентирован на читателей, интересующихся криптографией, математикой или хотя бы программированием. Более широкий круг читателей может заинтересовать военно-историческая часть романа, написанная в традициях психологической военной прозы с элементами криптоистории. Равнодушным к математике людям «Криптономикон» рискует показаться скучной и сложной для восприятия книгой.

elteber, 06 марта 2008 г. в 17:31

Роман был самым лакомым куском, который мне попался в литературе за прошлый год. Справедливости ради, надо сказать, что таким же куском был «Криптономикон» в позапрошлом. Здесь много сказано ранее и повторяться не имеет смысла. Дополню вот что.

«Ртуть» — это а) роман об исследователях и б)роман об эпохе, в которую эти люди с абсолютно сорванной башней были востребованы. Я впервые встречаю произведение, в котором совершенно адекватно, на мой взгляд, передан накал страсти познания истины. Герои «Ртути» — типичные пассионарии, сиречь священные безумцы. Священные — потому что их одержимость дает им силы стать проводниками в мир не просто новых идей и истин, а метода. Метода, на котором базируется сейчас вся наша цивилизация, нравится нам это или нет. Безумцы — потому что эти«бессмертные», великолепные, без тени иронии, харизматики, известные нам со школьной скамьи, а то и ранее, в своих помыслах, диалогах, действиях и повседневной жизни предстают не меньшими, а иногда и большими идиотами и детьми малыми, чем мы все, грешные. Что, надо сказать, совершенно не умаляет их величия. Потрясающая ироничность Стивенсона провела его по волосяному мосту через пропасть, не позволив ему создать ни икону, ни карикатуру. Понимает человек, что уж тут греха таить.

То же — и об эпохе. Гармоничное и естественное сочетание Космоса эпохи барокко и Хаоса эпохи барокко. Величия и всей фигни. Живой, полнокровный, вкусный мир. Стивенсон ни в чем себе не отказывает, чтобы приправить свою похлебку, а специй у него какое-то просто немыслимое количество. Одна картина берберийских пиратов, убыстряющих греблю под «Хаву Нагилу», чего стоит!

О линии Шафто с (Господи, забыл как звали) спасенной им барышней. Квест в мире барокко. Можно быть разными персонажами с разными путями. Но это поиск и это жизнь. Король бродяг. Одалиска. Уотерхауз. Сильные. Умные. Глупые. Смешные. Клевые. Искренние люди, живущие, а не надувающие щеки. Если хотите — пример для подражания.

Теперь о «натурализме». Нил Стивенсон, человек взрослый во всех смыслах, в том числе и в заботливом сохранении в себе ребенка. Секс он явно любит, и как неплохой аналитик, в нем разбирается достаточно. И умеет передать это на бумаге. Это же тоже, одновременно сильная, красивая, страстная, очень-очень сущностная и одновременно совершенно смешная и идиотская, по сути — очень детская вещь. И Шафто с пальцем известно где, и Уотерхауз, трахающий «баранью кишку», здесь более чем уместны. Эти куски посвящены не «удовлетворению половой потребности». Они — о любви. Не божественной, но несущей Его отблеск (а также всю нашу приматскую хрень) настоящей человеческой любви.

Короче, по мне — так отлично.

primorec, 06 апреля 2014 г. в 06:08

Итак, проясним один вопрос. Как вы лично относитесь к Джеймсу Бонду? Причем в его самом ярком проявлении конца девяностых и начала нулевых, когда с каждым новым приключением суперагента оставалось все меньше и меньше реальности, а на первый план все чаще выходили безумные погони с привлечением всех видов транспорта, начиная от банальных «своих двоих» до суперзасекреченных образцов новейшего вооружения. Когда герои всегда умудрялись выйти целыми и относительно невредимыми из передряг, которые вообще не предполагают выход из них «невредимыми», а обычные граждане, типа программистов, ученых или пенсионеров вдруг начинают действовать, как подготовленные десантники. Когда агенты ЦРУ и МИ-6 предстают, как добрые дядюшки и тетушки, опекая «невинных» граждан/по большей части, длинноногих молодых красоток или привлекательных юных гениев/.

Если все выше перечисленное вас устраивало, и уже начали испытывать ностальгию по таким историям, то это произведение подойдет для вас в полной мере. Поскольку погонь со всеми видами транспорта, схваток с самым разнообразным оружием от обычного кулака до гранатомета, приключений на земле, воде и в воздухе, на улицах города и даже в дремучих лесах будет в полной мере. Собственно, вся книга — это сплошное, непрекращающееся приключение, достаточно емкое по времени и захватывающее по территории половину мира.

Теперь второй вопрос. Как вы относитесь к голливудским боевикам, где действия больше, чем смысла, а все «американское» лучшее в мире? Где набор героев достаточно стандартен, с обязательным присутствием «хороших» афроамериканцев, мусульманских фундаменталистов/самых разных, интернациональных, в том числе и афро-/, склонных к нелегальной деятельности выходцев из Азии, а наши с вами соотечественники, за редким исключением, оказываются бандитами и мафиозниками. Если нормально и не без юмора, то опять же книга может доставить массу удовольствия. Пусть типажи и знакомы по многим другим боевикам, но все скроено очень и очень добротно, хотя и без всяких неожиданностей: «хорошие» парни спасают мир и невинные жертвы, «плохие» парни изо всех сил стараются мир взорвать, а те, кто колеблется на грани нарушения закона, осознают значимость защиты демократических ценностей и объединяют усилия с «хорошими» против «плохих».

В общем и целом я абсолютно нормально воспринимаю и Джеймса Бонда, и голливудские боевики. Поэтому и читала с соответствующим настроением: без увязки с реальностью, со средним интересом, понижающимся к уже ясному концу с обязательной победой демократических ценностей над фундаментализмом и преступностью в самых разных проявлениях, скупой слезой о невинно убиенных и тихой радостью за тех, кто «поженится». Крепко скроенный сюжет, с множеством разнообразных героев, тщательно прописанными сценами и учетом самых разнообразных запросов читателей, оставался таким до самого конца. Самое подходящее слово к роману — «профессиональный».

Это совсем другой Нил Стивенсон. И если кто-то ждет новых «Барочного цикла», «Лавины» или «Анафема» может даже испытать некоторое разочарование. Нет тут никаких глубоких исследований социальных процессов, масштаба исторических событий или размышлений о восприятии окружающего мира. Но кто сказал, что автор просто не может оторваться и сделать что-то просто потому, что хочется это сделать?

Смутило меня несколько другое. Это огромный объем романа, просто несоответствующей заявленной теме. Что было уместно в неторопливых «Анафеме» или «Ртути» — длинные описания, отвлеченные, и не влияющие на сюжет отступления, рассуждения и воспоминания героев, в боевике воспринимаются, как явно чуждый элемент. Зачем, скажем, длинные и подробные описания, как задумывалась, создавалась и функционирует игра «Тэрра»? Какие там эльфы, как выглядят тамошние гномы, и почему идет война между фракциями. Долго пыталась найти хоть какой-то мосток между Игрой и Реальностью типа « Окружающий мир лучше придуманного», но так и не смогла найти никаких оправданий многостраничным описаниям мельчайших подробностей виртуала. Как будто сначала задумывалась совсем другая книга, а потом автор решил не поганить славный фэнтезийный мир присутствием реальных террористов и всяких прочих негодяев, и переключился на реальность.

А участие пумы-людоеда, нападающей на «плохих» парней, это уже чистой воды «голливудчина». Может это и воспринималось бы нормально, если бы в романе присутствовало больше «черного» юмора и ироничных ноток, которые всегда привлекали к фильмам о Бонде, и которые исчезли из последних его приключений, превратив истории из события для любителя приключений в крепкие, но банальные, боевики.

Petro Gulak, 18 февраля 2012 г. в 16:51

Три очень разные книги об одной эпохе: «Эгипет» Краули, «Остров накануне» Эко, «Барочный цикл» Стивенсона. Все три — о том, как причуливо сплетаются на сломе эпох старое и новое видение мира. Маг Джордано Бруно, запутавшийся в новой физике и метафизике Роберт де ла Грив, алхимик Исаак Ньютон... Книги большие, избыточные, многообразные — словом, барочные. Краули прав: прошлая грань эпох лучше всего видна, когда мы подходим к новой. Неудивительно, что «Барочный цикл» вырос из «Криптономикона», который сам по себе соединяет прошлое и настоящее (с заделом на будущее).

Стивенсон попытался охватить весь мир и всю эпоху — и ему это удалось, на трех-то тысячах страниц. Всё связано со всем — политика с наукой, экономика с метафизикой: так складывается «система мира», и ее основания в XVII-XVIII веках определяют то, чем она станет через триста лет. Поэтому абстрактные, казалось бы, рассуждения Лейбница о монадах через несколько строк приводят к теории мыслящих машин. Поэтому выбор одного человека оказывается не менее важен, чем пресловутая «равнодействующая миллионов воль». Предопределение или свобода, холодный механический закон или воля Божия управляют миром? Принцесса Каролина, которой в видениях является пылающий глобус — образ грядущих мировых войн, — лучше многих понимает, что нерешенные противоречия, заложенные в основу «системы мира», — метафизические, а не политические! — могут привести к гибели самого мира. Полемика Ньютона и Лейбница не завершена — она лишь отложена на триста лет, до нашего времени. Стивенсон — удивляя, развлекая, информируя и шокируя, — возлагает на читателей большую ответственность. Те, кто стоят на плечах гигантов, должны увидеть то, что не смогли увидеть они.

Hell-lie, 15 февраля 2012 г. в 20:33

Если кратко: я в восторге. Нет, книга не вызывает желания прыгать от радости, визжать, пускать розовые слюни или тому подобное. Но где-то в мыслях сидит часть моего Я, именуемая Читателем, и просто аплодирует автору, тем самым выражая благодарность за доставленное романом удовольствие.

Книга читалась недели три (что для меня долго), но дело не столько в том, что что-то было тяжело понять, сколько наоборот в желании растянуть процесс чтения. Иногда, знаете, хочется не только интересной сюжетной линии, не только интересных персонажей, но еще хочется и поработать мозгами.

Сюжет насыщенный, со множеством сюжетных линий, которые пусть по началу и не пересекаются, но тем интереснее было продолжать читать, желая связать-таки воедино всех героев. И сама разнообразность линий подкупит, думаю, многих читателей: одному будет интересна история Второй мировой (кабинетная работа шифровальщиков во главе с Уотерхаузом, и (или) боевые действия с Шафто, и (или) взгляд с японской стороны), другому современная авантюра по созданию информационного рая-Крипты и (или) поиски спрятанного полвека назад золота, а кому-то будет интересно углубиться в математику и (или) историю зарождения ЭВМ.

В книге хороший юмор, в книге своеобразная (и интересная) подача материала, которая постоянно заставляет думать, прикидывать, предполагать, а не ждать, когда автор выдаст всё на блюдечке. И это не только научной части касается, но и бытовой, так сказать.

В книге поднято множество самых разнообразных тем и проблем, над которыми хочется задуматься.

И да, за математику отдельное спасибо. Я это люблю, я это (вроде)) понимаю, мне это интересно.

Пройдемся по персонажам.

Лоуренс Уотерхауз. После «Ртути».. ну, волей-неволей ассоциируешь персонажей, и хотя здесь Лоуренс, а там Даниэль.. — не важно, он Уотерхауз, и наконец-то он чего-то добился, что-то изобрел, а не находится в тени Ньютона / Тьюринга! ) Из самых запоминающихся эпизодов с участием этого персонажа выделяю главу-размышление-выведение математической модели зависимости качества работы от частоты эякуляции.

Рэнди Уотерхауз. Айтишник, немножко недотепа. Именно он показался лично мне самым близким, самым приятным, родным прямо-таки персонажем. К нему испытываешь самые мягкие, теплые чувства, даже умиление какое-то. Ну не знаю, почему! ) Эпизод о нем — глава-процесс поедания «Капитанских кранчей».

Бобби Шафто. Солдат на войне. Интересный персонаж. Его типаж характера лично мне очень интересен. Эпизод с ним — самый последний, раскрывший во многом его внутренний мир. Единственно возможное, просто правильное завершение его темы.

Енох Роот. Всё-таки обладает этот персонаж каким-то шармом. Не могу назвать его одним из главных героев романа, но без него книга многое бы потеряла. Его эпизод.. а нет такого. Неуловимый он, нельзя его вот так описать в одном моменте.

Еще есть Ави с навязчивой идеей, завязанной на Холокосте, прочие компьютерщики, каждый со своими задвигами (=изюминками), Ами, которая, впрочем, не показалась особо оригинально выписанной, Дуг Шафто, напомнивший типичных таких старичков-бодрячков из романов сэя Стивена Кинга, Бишоф, поначалу кажущийся просто забавным сумасшедшим фрицем, к которому позже проникаешься неподдельным уважением. Ох, наверняка забыла еще кого-то из важных персонажей.

Что касается минусов книги.. Сама идея Крипты меня, честно говоря, не очень привлекла, и эту сюжетную линию (как, в общем-то, и подавляющее большинство «современной» истории) читала с меньшим интересом, чем главы о Лоуренсе и Бобби.

О финале. Знаете, есть понятие развязки, есть понятие эпилога. Вот самый конец книги — это скорее эпилог, приведение в порядок растрепанных концов сюжетных ниток. А вот окончание сюжета как такового для всех персонажей произошло раньше.

Итого, непростая книга. Читая которую, проделываешь немаленькую работу, даже немножко устать успеваешь, но тем не менее просишь дать поработать еще и еще, наслаждаешься процессом.

В общем, еще раз спасибо автору. Думаю, еще перечитаю Крипт.

mikereader, 13 июня 2019 г. в 15:45

Представьте, вы намерены слопать свой любимый чизбургер, идете в Макдоналдс, но там есть только какие-нибудь залежалые куриные роллы. Но что делать, вы берете, но все не так. Куриная грудка резиновая и пересушенная, соус безвкусен, лаваш это вам не фирменная булочка... Так еще в конце и тухлятина попадается. Вот так же и эта книга — обещает много и ничего не дает! Абсолютно унылое повествование, безликие неодушевленные герои и кучи технического текста. Разочарование с большой буквы.

Потенциально из этой идеи можно было бы сделать напряженный роман с поднятием социальных проблем в целом, с яркими индивидуальными переживаниями. Идея — это лучшее, что здесь есть! Но вот не вышло. Получилось стерильное описание помещений МКС, вялые неэмоциональные персонажи и усыпляющая монотонность подачи сюжета. Читал, не получая удовольствия, лишь бы узнать, чем же закончит автор всю эту катавасию с одинокой станцией над мертвой планетой.

И в конце тот самый кусочек тухлятинки в виде дегенератского будущего наших несчастных потомков. Автор вообще не умеет в персонажей. Словно описывает не живых людей, а каких-то насекомых. «Что это за уродливые выродки?» — единственная мысль, которая билась у меня в голове! Если первая половина книги (при всех своих недостатках) была по крайней мере реалистичной, то вторая с «миром будущего» из пробирки вызывает стойкое отвращение. Все эти надуманные и высосанные из пальца диалоги, события, тайны... Ну зачем писать то, что не умеешь? Да еще так много?! Ну ограничился бы МКС... Получилась бы просто скучная фантастика.

Очень расстроило, что в книге нет ярких моментов и общая эмоциональная импотенция. После прочтения ни одного образа, который можно было бы вспоминать и через несколько лет. Ядерный взрыв — грустно, умирающее население — печалька... Словно огромное облако седативных средств окутывает эту книгу. Никто ни на что тут не реагирует. Просто принимают к сведению и возвращаются к прерванным делам.

Небывалая катастрофа, реакции общества на предстающую гибель, стрессовые социальные изменения, дом человечества погибает, 7 000 000 000 трупов, попытки выжить, строительство убежищ, потеря родственников, люди в тесном замкнутом пространстве, политические интриги, работа на износ, ускоренные научные исследования... Да тут целые залежи неиспользованных идей! А вместо этого очередной эмоциональный кастрат ковыряется в микроскопе, обдумывая судьбу лесбиянок...

Не покидает ощущение, что читаешь переработанного каким-нибудь инженером из НАСА «Марсианина». Кого-то захватила эта идея, и он решил развить ее дальше, растянув масштаб происходящего до небывалых величин. Ну просто огромное количество скучных и ни с чем не связанных описаний механизмов и технологий. В «Марсианине» у нас был герой, мы переживали ему, мы понимали зачем ему собирать какашки, зачем засаживать картофельные поля на Марсе, зачем мастерить генератор кислорода из ракетного топлива, рискуя поджариться. В «Семиевие» же все подается на уровне «мы делали __ и сделали __ или не сделали __», просто монотонное вываливание на читателя информации. Да новости по телеку более привлекательны!

Что уж говорить, если героиня, смотря на сжигаемую планету, думает о чашечке кофе... Вот такой здесь уровень переживаний. Автор пишет, что ему помогала целая шабла каких-то там специалистов, и в это охотно верится! Потому что даже в самом неожиданном месте можно наткнуться на статью из энциклопедии! Космический аппарат пробит метеоритом, вакуум высасывает воздух, пробитый труп брызжет кровью... Самое время прочитать доклад про виды орбит и точках приложения сил. Ох...

Ну и концовка: это как если бы вам в 20 лет сказали, что у вас, оказывается, все это время был брат, ваш ровесник, и он жил с вами в одной комнате, просто родители вам про него не говорили. Как вообще можно придумать такое? Ну знаете, умирающее человечество, оно такое, все скрывает, тайны-тайны... А потом выпрыгивает с криками «Сюрприз!»

Короче, ПОТРАЧЕНО

ismagil, 30 апреля 2014 г. в 22:31

Хакерская пацанва из Китая шарашит заглавным вирусом несколько миллионов пользователей крупнейшей онлайн-игры — и в числе прочего глухо закриптовывает нелегальную базу данных, переданную русской мафии. Русская мафия начинает методично крошить виновных и попавших под руку — и в числе прочего ячейку «Аль-Каиды». Глава ячейки, в свою очередь, приступает к методичному крошению. Дорожка из трупов, расширяясь, тянется через континенты, чтобы завершиться гасиловом планетарного масштаба. По той же дорожке, рассыпаясь и смыкаясь, следует удивительная шобла из чокнутой семейки основателя игры (бывшего контрабандиста), его племянницы (африканского происхождения), пары шебутных китаянок (в том числе английской шпионки), пары хакеров (в том числе венгерского) и пары спецназовцев (в том числе русского). Они попробуют найти друг друга, понять, друг ли другу, и, возможно, спасти — возможно, не только друг друга. На самом деле это невозможно, но у шоблы может получиться.

Стивенсон опять написал книгу мечты, а Доброхотова-Майкова опять сделала гениальный перевод. В детстве такой роман вызвал бы у меня эндорфиновый передоз. И сейчас-то выручил лишь тот факт, что я более-менее представлял себе, чего можно ждать от Стивенсона. Представлял совсем не то. Reamde заметно проще, площе и попсовей, чем «Криптономикон» или «Ртуть». При желании роман даже можно считать наглым самоповтором либо авторским римейком «Лавины», переформатированной из киберпанка про как бы будущее в развесистый экшн как бы про настоящее. (Отдельный бонус отечественному читателю — спецназовец Соколов: столь уважительно и любовно выписанного русского супергероя не было, пожалуй, даже в отечественной беллетристике — чего уж про заграничную говорить).

Reamde простой и плоский в профиль, зато анфас необъятный — на каждого непредвзятого читателя найдется щупальце, которое этого читателя уцепит, утащит в тысячестраничную пучину — и выпустит мокрого, трясущегося и счастливого лишь в финале.

Пошел сушиться.

primorec, 26 марта 2012 г. в 03:19

Вот и пролился , наконец, бальзам на душу, истосковавшуюся по твердой и качественной НФ. «Анафем» — книга, которая удовлетворит всех поклонников жанра, поскольку автор умудрился втолкать в нее все: от нашествия пришельцев и космических полетов, до социальных и философских идей и современных научных теорий пространства-времени, сознания и информации.

Сразу хочу взять обратно свои, не раз высказываемые в отзывах, слова о склонности современных авторов к описательным излишествах и неудобоворимым словам. Все — от таланта! А раз меняю свое мнение/но только в отношении этой книги!/, то и остановлюсь на этих моментах.

Мир Арба, в который мы попадаем, имеет хорошо разработанную историю и мифологию, за что отдельное спасибо писателю: поступки героев и все события имеют свою логику и не вызывают недоумения. Радует и главный герой. Он крайне симпатичен: не бездумный, играющий мышцами супермен или заумный ботаник, а вполне понятный молодой человек, умный и талантливый, немного наивный, немного романтичный и мечтательный, не лишенный чувства юмора. Он обитает в одном из полумонастырей, жизнь которых описана детально — ведь она создана самим писателем. Это описание занимает довольно много места, но поистине интересно узнавать о всех тех правилах и препятствиях, которые выдумали мирские власти, иерархи и специальная инквизиция, чтобы наши отшельники-мыслители не выдумали чего-нибудь способного вновь низвергнуть цивилизацию Арба в катастрофу.

Мир же за стенами оазисов науки прописан схематично. И зачем: ведь он знаком каждому из нас — с новостными каналами, блокбастерами, мобильниками, автомобильными пробками, социальной несправедливостью, гопниками, наукофобией и религиозными фанатиками.

Отдельно стоит сказать о философских спорах и научных диспутах. Одно это может испугать кое-кого из читателей. Но благодаря простым примерам, все рассуждения героев становятся ясными и понятными, как в хорошей научно-популярной статье./ чего только стоят «кальки» в послесловии — занятно и забавно/.

Каждому порядочному миру с богатой историей и мифологией нужен язык. И Стивенсон создает не просто слова, а делает их участником событий. И это не напрягает: за каждым «выдуманным» словом легко и быстро начинаешь угадывать знакомые явления. А четко разработанный словарь не просто объясняет значение этих слов, но позволяет проследить их эволюцию, понять сложную символику всего романа. Поэтому , отдельное спасибо переводчику, который смог передать эту достаточно сложную часть книги.

И как же здорово, когда все разнообразные сюжетные ходы и линии сходятся в конце в одной точке, и понимаешь всю соль и долгих философских споров героев, описаний и даже словесной игры. Когда все прочитанное обретает смысл: каждое наше слово, действие и даже мысль может иметь последствия и их эхо прокатится по бесчисленным линиям вероятности.

А жизнеутверждающая идея: мир — это не холодный космос, где мы лишь ничего не значащие пылинки, а повествование, бесконечная история, в которой мы не статисты, а рассказчики, ставит книгу в ряд лучших образцов НФ.

слОГ, 19 ноября 2008 г. в 23:40

В средние века, если не ошибаюсь для того, чтобы подмастерье стал мастером ему надлежало сдать квалификационную работу — сотворить «шедевр»- вещь, доказывающую его мастерство. Этот роман, безусловно, шедевр. Стивенсон показал, что он умеет писать и писать по-разному. Местами даже интересно. К сожалению местами, но для каждого читателя скорее всего это будут свои места.

Я думаю, что в первую очередь это роман для критиков и писателей, но не для читателя. Я его осиливал с разными промежутками около года. Все время были книги захватывающие меня больше. За это время еще три члена моей семьи помучивали данный шедевр. Прочитали все, но никто не требует продолжения.

Да я понимаю, что это вообще-то только первая часть романа, а никак не первый роман трилогии, и я в принципе могу потратиться на продолжение, но еще две глыбы на 900 страниц квалификационной работы мне неинтересны. Я скорее найду и перечитаю «Лавину».

RomRoyce, 11 апреля 2020 г. в 10:37

Надо сказать я не очень знаком с киберпанком и всеми его проявлениями в принципе и поэтому могу неправильно воспринимать те или иные допустимые огрехи жанра, которые мне встретились в этом произведении Стивенсона.

Мир не проработан от слова совсем. Как человечество дошло до такого? На чем зыждется пусть и хромающая,но экономика? Чем занимаются корпорации Мафии кроме продажи пиццы и подержанных автомобилей? Чем занимается корпорация мистера Ли, кроме продажи гражданства и отелей? Есть ли централизованное правительство, а если нет, то какое то соглашение между корпорациями? — какой то намек на список ограничений должен существовать, иначе франшизы,размеренная жизнь, Метавеленная не смогут существовать в полной анархии, которая неминуема при таком раскладе.

Кстати о Метавселенной. На момент прочтения идея подобного рода симулятора реальности обыденна — мы живем в веке,где ВР уже реальность. Но представляю эффект от такой фантазии в далеком 1992, когда обычный ПК был пределом мечтаний. И что же делает автор, вместо того чтобы красочно описать возможные локации Метавселенной, пошатать героя по различным 'зданиям', создать ему виртуальные приключения? Он скучнейше описывает Стрит,средство передвижения по нему и одно единственное здание. Ах да, в дальнейшем в повествовании появляется также автоматизированный 'Гугл' — что в принципе неплохо, нe веди с ним ГГ такой топорный диалог,что читать больно.

Прерывистый темп повествования; абсолютно рваная временная линия — между абзацами может пройти минута, а может две недели; ненужные детальные описания чего бы ни было; шаблонные герои,не особо вызывающие сочувствие или симпатию — все это черным ковром ложатся на единственное светлое пятно этого романа — идею лингвистического вируса,с ранних времен заразившего человечество.

Алмазный Век стоит на полке, и я не знаю браться за его чтение или нет.

Еркфтвгшд, 10 декабря 2017 г. в 14:06

«Семиевие» — первое из произведений Стивенсона, что было мной прочитано, так что скорей всего этот отзыв будет пространным растеканием мысли об ощущениях, эмоциях и особенно тронувших меня моментах книги:

* про Рейгара Таргариэна шутили в ПЛиО, что его мать проглотила стопку книг и пару свечек, будучи беременной, а у Нила Стивенсона мама, видать, проглотила ту самую британскую энциклопедию — уж очень автор любит вклинивать описательные моменты страниц на «-ацать», рассуждая обо всем и вся, сама книга от этого только в выигрыше, но иногда просто мозг отрывается следить за перипетиями чередований собственно сюжета и описаниями технологий;

* книга поделена на трети + эпилог, в котором не столько «ружья со стен стреляют», сколько для еще не понявших дожевывают произошедшее;

* для меня финал остался во многом открытым и я чувствую назревающую если не войну, то эскалацию некого конфликта;

* есть во многих моментах «рояли», один такой висит на обложке названием, а другие... ну например именно у одной из гг-космонавта жених именно на офицер флота на той подводной лодке, а иначе как вы станцуете эпилог?

* первые 2/3 я читала, как напряженный сериал, когда сначала человечество готовится выжить, одновременно готовясь погибнуть, эта идея-фикс всего человечества «всё ради Наследия», а потом как реально человечество едва не погибло, если бы не партеногенез и способность семи женщин хоть как-то договориться ну хоть о чем-то (и то, ключевую роль в дипломатии сыграла... бомба), зато последняя треть — это такой приключенческий боевик про пиу-пиу «ружей со стены», хотя описание технологий и жизнедеятельности трёх миллиардов человек в орбиталищах впечатлило;

* я ревела, когда в Белом Дожде гибла планета Земля, когда на орбите прощались с родными и когда люди сжимали зубы, чтобы не плакать и не раскисать;

* достойные не всегда выживают, и в мире нет места справедливости, когда выживут манипуляторы, а умрут бескорыстные — примите это за аксиому;

* а еще примите за аксиому, что для коллектива важна всеобщая польза, а не ваше индивидуальное счастье, особенно под угрозой вымирания;

* прекрасно показан конфликт между двумя ментальными парадигмами: манипуляторы и технократы — и какую роль в этом противостоянии сыграют незрелые в отношении жизненного опыта юноши и девушки, отобранные в Рой;

* меня в последней трети всё-таки возмущает сюжетная арка, в которой автор посылает команду, которой заведует ученый, проверить происходящее в определенных координатах — знаете, даже не надо быть особо умным, чтобы понимать — в первую очередь на разведку должны идти военные, хорошо сплоченный и проверивший себя на практике отряд, «нет, мы пойдём всемером, как олимпиаду...» ну и огребайте;

* автор раздал практически всем нациям «на политические щи», критика хорошо завуалирована сюжетными ходами, но досталось всем;

* есть очень много вопросов к генетике такой, как её описывает автор;

* первые две трети можно вообще считать самостоятельным романом;

* где-то есть надежда, что автор вернется к вселенной «Семиевия», чтобы наполнить сюжетную лакуну из 5 тысяч лет, и так же весьма достойно вклинивая по две-три страницы описаний технологий и социума

* книге очень не хватает... иллюстраций, просто возмутительно не хватает иллюстраций.

А теперь поговорим почему «Семиевие» должны быть вами прочтена:

* «Семиевие» — ни первая, ни вторая и даже ни третья книга fanzon. Издательства интеллектуальной фантастики, что мне захотелось прочесть; именно эта команда привлекла моё внимание, как читателя, и вполне успешно им завладело (да и моим кошельком, что уж таить);

* «Задача трёх тел» приоткрыла «окно на Восток», а «Семиевие» — это сверх актуальное произведение, в условиях, когда мы готовы уничтожать друг друга за фикции и идеи-фикс (чей там город Иерусалим, где у кого границы, мерки политиков «писюнами» и прочие важные и интересные вещи), только тотальное уничтожение посторонними и объективно независимыми от нас силами способно отрезвить наши затуманенные не-пойми-чем мозги;

* а ведь за технократами далеко ходить не надо — читая про решения и действия Шона Пробста, действительно представляешь на его месте Илона Маска(!), и ладно бы я была одна такая — но ровно ту же мысль встречаешь и в журнальных публикациях, еще одно подтверждение реалистичности сюжетов и вовлеченности автора в им же создаваемый текст;

* автор не строит «радужных мостов», в тексте много проблематики, от которой и нам и нашим детям не удастся избавиться — расизм, конкуренции, социальные иерархии, страхи реальные и надуманные, предательства и эгоизм — 5 тысяч лет пройдет, общество уже иное, а всё да потому же;

* учишься радоваться тому, что у тебя есть — а всего-то надо немного побыть в мире, где ночью над головой нет Луны, а тебя нет на Земле;

* книгу уже готовят к экранизации.

tapok, 10 августа 2017 г. в 18:45

Игры разума Нила Стивенсона

Я стараюсь слишком не прикасаться к жанру «Твердая НФ», ведь мне, гуманитарию, часто трудно понять происходящее. Но тем не менее, «Ложная слепота» прочитана, «Дюна» прочитана, позади и «Князь Пустоты» (хоть и фэнтази, но сами понимаете). Все эти книги мне понравились, хоть и дались с трудом. Теперь решил ознакомиться с творчеством Нила Стивенсона. Прежде, чем браться за «Криптономикон» и связанные с ним книги, я хотел прочитать что-нибудь самостоятельное. Так и набрел на «Анафем». Скажу сразу – данный роман резко отличается от «Ложной слепоты», от «Дюны» и «Князя Пустоты». Причём в резко положительную сторону. «Слепота» была сложна нагромождением тяжелых терминов, «Дюна» — обилием философской мысли, «Князь» — многочисленными именами, названиями и непонятными терминами. Нил Стивенсон очень заботлив к своему читателю, что подкупает с первых страниц.

В «Анафеме» читателя ждет предисловие и словарь, который есть после романа, но есть и внутри книги. Каждая глава (они условны и выделены звёздочками) предваряется каким-то одним термином, который, как правило, будет использован в этой главе. Это очень упрощает чтение, хотя и не сводит его к чисто развлекательному. Но Стивенсон пошел гораздо дальше. Почти все названия и термины, которые он придумал, основаны на всём, что нас окружает. Придуманные им термины очень созвучны с нашими. Например, экстрамурос и интромурос (экстра – вовне, интро – вовнутрь; мурос – мир, в итоге мир вовне и мир внутри). Или жужула (из контекста тут же понятно, что это аналог смартфона). Некоторые теории тоже взяты из нашей жизни. «Весы» подозрительно напоминают «Бритву Оккама». Однако, явно не все теории и идеи Стивенсон забрал из «нашего мира». Чувствуется, что у автора за плечами есть и кое-что свое, особенное.

Что касается сюжета, то… Вот тут всё-таки Стивенсон утрачивает преимущество. «Анафем» — длинный роман (больше «Властелина Колец» или «Анны Карениной»). Автор очень неспешно ведет повествование, первый проблеск интриги появляется только после прочтения 1\5 книги. И это только проблеск, формируется она ещё пару сотен страниц, и вот уже треть произведения позади. Интерес к прочтению от этого несколько угасает. Хотя, надо признаться, что Стивенсон открывает тему контакта с совершенно новой стороны. Это отнюдь не типичный сюжетной ход, что присущ американским фантастическим боевикам, где люди и пришельцы устраивают на пару Армагеддон, это что-то похожее на приём Уоттса в «Ложной слепоте», но под несколько другим углом.

В плане героев автор достаточно неплохо постарался. Раз – эдакий увлеченный десятилетник, который, впрочем, помимо тонкого ума обладает толикой авантюризма, что вовлекает его в нужные и ненужные приключения. Раз не вызывает особого сопереживания, но вызывает интерес. Лио – шут и повеса, он придает повествованию легкость и иронию. Ороло – мудрец, что тут ещё скажешь. Герои в «Анафеме» занимают отнюдь не главную роль, они – способ подачи эпохального по содержанию материала, о котором речь пойдет ниже. Иначе говоря, персонажи хороши, но далеки до идеала раскрытия, что, однако, нисколько не портит книгу.

Содержательно «Анафем» полон смыслов и подтекствов, в которых легко захлебнуться. Поскольку всё это подходит под категорию «СПОЙЛЕР», то пропустите этот абзац, если не читали. Итак,

Заключение: при всех своих минусах (вялый сюжет, обычные герои, громоздкие концепции, очень заторможенная интрига) книга очень и очень хороша. Читать её интересно, идеи Стивенсона, пусть и почерпнутые у ученых, завораживают. Это первая, но не последняя вещь, что я прочту у автора.

Zangezi, 12 мая 2012 г. в 13:49

В начале синопсис. В год 3670 от Реконструкции фраа Эразмас, инак деценарского матика Эдхарианского концента, прошел актал воко, покинул вместе с друзьями интрамурос и отправился на внеочередной конвокс, созванный по соображениям чрезвычайного характера. Что же побудило власти экстрамуроса призвать множество фраа и суур, оторвать их от занятий теорикой, от размышлений о протесизме и Гилеином теорическом мире, от вековых споров между процианами и халикаарнийцами, ограниченных стенами клуатров? Это было нечто, с чем никогда прежде мир Арба не сталкивался, это было такое, для понимания и противодействия которому понадобились все тысячелетние знания матического мира, идеи всех светителей и умения всех милленариев, какими бы безумными и опасными они не казались. Это было явление поликосма…

Непонятно? Тогда так. Планета Арб весьма похожа на Землю. В том числе и своей историей. На Арбе существовали философ Фелен, которого так же, как Сократа, казнили; Протес, который, подобно Платону, учил об идеальном мире чистых форм и понятий; Адрахонес, доказавший Пифагорову теорему. На Арбе был своя Древняя Греция (Эфрада), Римская империя (Баз), свои Возрождение и эпоха научно-технического прогресса. В современном Арбе пользуются мобильниками, ездят на автомобилях, способны полететь в космос. Но есть и отличия. Главнейшее из них: система монастырей-университетов, в которые многие уходят на всю жизнь, чтобы там, вдали от мирской суеты, заниматься науками и философией. Впрочем, мирская власть постепенно запретила все опасные научные исследования (ядерный синтез, генную инженерию и т.д.), оставив на долю монахам-инакам лишь безобидные мудрствования над страницами вручную переписанных книг. Действительно, что может быть опасного, да и практичного в размышлениях на тему, существуют ли независимо от нашего сознания чистые идеи и геометрические формы, возможны ли другие космосы, не связанные с нашим причинно-следственной связью, и возможно ли их познание, если всё, что нам дается, дается с помощью органов чувств, принадлежащих этому миру? Но тогда почему на борту появившегося над Арбом чужого корабля начертано геометрическое доказательство теоремы Адрахонеса? Как один из инаков смог связаться с пришельцами? Зачем те освещают лазерами наиболее древние и закрытые столетиями обители? Пришло время мирской и научной властям объединиться, чтобы дать достойный отпор космическим незнакомцам.

Понятно, но скучно? Можно и поживее. Главному герою двадцать, и его голова занята не только обучением, но и девушками. Однако спокойный мир его обители необратимо меняется: обсерваторию закрывают, его учителя изгоняют, друзей увозят в неизвестном направлении. В поисках ответов он пускается в полное опасностей и приключений путешествие через северный полюс к древнему храму Эфрады, где произойдет его первый контакт с инопланетянами, затем он разоблачит их шпиона и, наконец, в команде отчаянных добровольцев-смертников отправится тайком на чужой корабль, навстречу удивительным открытиям и множественным мирам.

Нил Стивенсон, как и всякий хороший писатель, предпочитает не эксплуатировать раз найденную тему, сочиняя бесчисленные сиквелы и приквелы, а разрабатывать новые идеи. В «Лавине» он отдал дань уважения киберпанку, «Алмазный век» до сих пор является лучшим романом, описывающем наше будущее с точки зрения нанотехнологий, «Криптономикон» рассказывает о становлении и азах криптографии, а «Барочная трилогия» населена персонажами европейского Просвещения — Ньютон, Гук, Бойль, Гюйгенс — и разворачивает впечатляющую картину того, как делалась та наука, на которой основан нынешний мир.

Роман «Анафем», действие которого происходит на другой планете и даже в другом космосе, на первый взгляд наиболее фантастичен из числа упомянутых. Но только на первый. В действительности автор художественно интерпретирует некоторые из вполне земных философских и научных идей. По большому счету, это платонический роман. Не в смысле описания духовной любви, а в смысле иллюстрации основных положений платонизма. Напомню их. Математические и геометрические сущности не принадлежат пространству-времени и не связаны причинно-следственными отношениями с материальной вселенной; тем не менее могут быть нами восприняты. Их восприятие не относится к разряду чувственных; оно интеллектуально и есть особенность мыслящего мозга. В процессе размышления или диалога мы способны настроить свой мозг так, чтобы воспринять эти сущности, понять их однозначным образом и использовать в практических разработках. И все это верно для любых мыслящих существ в любых условиях.

Кроме классического платонизма, который в XX веке применительно к математике разрабатывали Роджер Пенроуз и Курт Гёдель, Стивенсон широко заимствует идеи в смежных областях. Это феноменология Эдмунда Гуссерля («мне в жизни не доводилось читать ничего труднее», признается автор), учение о множественности миров Дэвида Льюиса, монадология Лейбница. А еще многомировые интерпретации квантовой механики Дэвида Дойча, гипотеза об иллюзорности времени Джулиана Барбура, конфигурационное пространство Луи Лагранжа… Как же управляется с таким интеллектуальным багажом автор? С помощью архетипического сюжета и платонического диалога.

Что я подразумеваю под архетипическим сюжетом? Еще Борхес говорил, что все сюжеты мировой литературы сводятся к четырем вариантам и их комбинациям. Одним из таких вариантов является путешествие группы героев за сложным «квестом». Сразу вспоминаются классические аргонавты, но я сравню «Анафем» с другой, не менее известной реализацией этого первосюжета — с «Властелином колец». Так же, как у Толкиена, у Стивенсона над миром нависает грозная опасность; чтобы предотвратить ее, в долгий и опасный путь отправляется компания друзей; события текут день за днем, вроде бы не суля ничего необычного, но по кусочкам складывая мозаику тайны и ее разгадки. Так же, как у героев Толкиена, у героев Стивенсона за спиной целый мир — со своими языками и народами, историей и географией, обычаями и преданиями. В лучших традициях такого рода романов, к «Анафему» приложены летоисчисление и словарь; в Сети можно найти Википедию Арба, алфавит и грамматику его главного языка — ортского. Несущественное различие только в том, что героев Толкиена сопровождали в пути древние легенды и песни, а героев Стивенсона — научные споры и философские теории, впрочем не менее древние.

Конечно, в литературе, а тем более фантастике, все это не ново. Но весьма оригинальным представляется метод повествования — много ли можно назвать художественных произведений, где основным способом вовлечения читателя в сюжетные коллизии является философский диалог? Ведя (остро)умные диалоги, герои «Анафема» строят гипотезы и выбирают из них наиболее правдоподобные, напоминают друг другу о теориях прошлых веков и применяют их к актуальным событиям, и, в целом, исследуют мир — как в той части, что уже известна, так и там, куда можно проникнуть одной только мыслью.

И вот тут роман Стивенсона становится если не доказательством, то великолепной фантазией на тему, способны ли мы установить контакт с тем, для кого, может быть, и самого понятия «контакт» не существует. Помнится, Станислав Лем придерживался по этому поводу крайне пессимистичного мнения. Его последний роман носит красноречивое название «Фиаско». В нем, как до этого в «Солярисе» и «Эдеме», люди терпят очевидную неудачу при встрече с внеземным разумом — этот разум оказывается уж слишком «внеземным». Напротив, Стивенсон предельно оптимистичен в этом вопросе. Можно, утверждает он, установить достоверный контакт с существами не только других планет, но и других, параллельных, космосов. Пускай материя наших миров будет настолько чужда, что окажется неспособной вступать даже в химические взаимодействия. Зато тождественными будут математические и геометрические сущности, на которых и должны опираться в своем перводиалоге наши мыслящие разумы. Теорема Пифагора верна для всех космосов во все времена.

ismagil, 10 февраля 2011 г. в 02:16

Тихоокеанско-Атлантическая Вторая Мировая. Красная Армия, которая будет названа самой сокрушительной силой на свете лишь в конце романа, бьется за рамками сюжета. А в рамках сражение выигрывает тот (Паттон и Макартур), кто прислушивается к дешифровкам взломанной «Энигмы», а тот, кто не прислушивается (Монтгомери), тот идиот-лузер. Группа гениальных гиков при поддержке (и ненависти) типовых морпехов мечется по всему миру, развешивая все новые функшпили, дымовые завесы и камни по кустам, в том числе довольно людоедские. Главное — не дать гениальным гикам с противоположной стороны понять, что «Энигма» хакнута. А гики с противоположной стороны заняты не менее остроумными развлечениями типа высшей математики, геноцида и забуривания в базальт миллиона тонн золота.

Полвека спустя дети и внуки примерно тех же героев при неохотной поддержке старших (причем не только выживших) мечутся по всему миру, скрывая тонкости завирального хай-тек проекта от конкурентов и акционеров — и неминуемо утыкаются в высшую математику, геноцид и забуренное золото.

«Криптономикон» — книга-счастье. Читать ее — наслаждение из числа высших (и переводчице, конечно, отдельный поклон ниже земли). Стивенсон — умный, веселый, злой и глумливый гений рассказа, парадокса и оглоушивания, умеющий приподнять читателя сильно выше уровня его, читателя, глаз, свалить в яму кромешного уничижения, довести до истерики любого рода, обрадовать, завести и потрясти. И вообще умеющий все, кроме разве что убедительной финализации. Чехов, конечно, обрадовался бы столь дружному залпу, но мне концовка в «Криптономиконе» показалась не самой обязательной, хоть и вполне удовлетворительной — не на трояк, естественно, но на четверку по пятибалльной шкале. В любом случае, это относится к последним 20 страницам. Остальные 880 — это примерно восьмерка по той же пятибалльной.

Счастье есть, и шифр его теперь известен.

ааа иии, 21 октября 2010 г. в 21:52

«Зодиак» — не группы звезд на воображаемой сфере, не кличка серийного убийцы. Марка резиновой лодки, которая является вторым по скорости средством передвижения в бостонской гавани и незаменима в работе Сэнгеймона Тейлора. Который, вопреки обложке, не «последний самурай техно-эры», а единственный профессиональный химик «ЭООС Интернешенел».

  Которая, вопреки мнению некоторых, не калька известной протестной группы. Сотрудники ЭООС заняты не профессиональным сбором пожертвований «ради Земли».

  Пусть контингент, эти бывшие филологи, суровые, травленные пацифисты и полудурки с независимым мышлением, похоже, списаны с натуры, но здесь они работают на контору без основных пороков экозащиты (словоблудие, невежество, мистицизм, предпочтение зверей человеку). Отличие важное, т.к. означает, что «Зодиак» включает фантастическое и помимо классического, вышедшего из-под контроля эксперимента.

  В полной мере зрелая книга. У автора уже сформировался и стиль, и круг любимых тем.

  Мореходство как маневрирование. Женщины, знающие цену себе и мужикам. Географические и этнические скетчи. Инженерное мышление. Секс по гринпису, мелочи быта. Сопротивление Системе, позитивное по умолчанию. Науки «по Чапаеву»(здесь — химия). Тактики выживания, звонков и арестов. Шерлокхолмсовский поиск улик (черные точки на коже, граффити, печень омаров). Судьба даров вузам и использованных моряками Второй мировой кондомов.

  Правда, то, что андерграунду — плюсики, а корпорациям — дурацкий колпак, не убеждает. Вот гопники на острове и впервые запачканная узнаются как родные, но социальной ответственности и уязвимости бизнеса перед независимой прессой впору завидовать.

  В целом, «Зодиаку» ближе «Криптономикон» и «Барочный цикл», чем загруженная, в принципе, аналогичными трюками «Лавина» или искусственный во всех смыслах «Алмазный век».

  Читается легче Крайтона. Перевод идет хорошо. Не одной Доброхотовой-Майковой Нил Стивенсон по плечу.

  Полагаю, вещь прошла бесшумно потому, что роман жестко привязан ко времени написания, а 1980-е и «зеленое» движение у нас были другими. И потому, что идеализм противоречит рыночной идеологии, замуровывание труб при умирающей промышленности и штрафах госэкологии выглядит нехорошо, а внедорожный велик не ассоциируется с бедностью. Но автор тут не виноват.

  Хорошая, неглупая книжка. С учетом обозначенного — рекомендую.