Все отзывы на произведения Эдгара Аллана По (Edgar Allan Poe)

Kniga, 20 июня 2010 г. в 21:00

Забавный рассказ. Правда, на мой взгляд, он куда интересней для литературоведческого исследования, чем для чтения.

Э. А. По, вообще, был большим забавником, мрачноватым, но ловким. Такой обычный для его времен прием «романтической иронии» он использовал весьма своеобразно, вертел им, как хотел, и совал куда попало (применял его и в своей эстетике: «Философия композиции»). Но в этом конкретном рассказе он несколько заигрался. То, что могло стать маленькой, многослойной пародией, превратилось в несколько безвкусный и банальный анекдот.

Э. А. По сталкивает лбами двух популярных героев романтизма: первый и самый любимый, конечно, Дьявол; второй – образ для критики и насмешек романтизма: светский хлыщ, собственно герцог. С этими романтическими штампами По поигрался вдоволь – основные стандарты перечислил, ничего не забыл: очевидный Дьявол со своей привычной роскошью и «сладострастными курильницами»; герцог де Л’Омлет, у которого каждая фраза прям из учебника для петиметров. Но тут По делает интересный ход – герцога спасает одна из составляющих его стереотипического образа – страсть к картам. По довольно своеобразно снижает Дьявола, одного из самых чтимых образов романтизма, причем делает это при помощи часто используемого, но нелюбимого романтиками петиметра, щеголя, хлыща, да еще как по-простецки, с насмешками от герцога.

Но вот тут-то По и влипает в одну из самых затхлых, заезженных тем романтизма. Фактически, он просто переигрывает в романтическую любовь к средневековью, в данном случае это всякие новеллы, сказки и другие фаблио и шванки – те, в которых герои при помощи ловкости и хитрости побеждали дьявола, чертей, а то и смерть. Получается, что По всего лишь подменил главного героя, и вместо какого-нибудь Жака Кузнеца, надувающего дьявола, подставил герцога де Л’Омлет.

Вообще, рассказ интересен как литературный эксперимент с темами, которые были популярны и банальны в те времена. На мой взгляд, это скорее проблема современной литературы (ошибка По как предостережение) – играя в штампы, высмеивая их, автор то и дело сам в них вляпывается, ну и получается очередная штамповка, которую тоже надо высмеивать. Так что, все-таки Э. А. По крут даже в своих неудачах.

Вертер де Гёте, 03 октября 2010 г. в 20:19

Больше я не смог мириться, я воскликнул: «Злая птица!

Ты лишил меня покоя, самый подлый в мире вор.

Ты когда меня оставишь, сердце мне клевать устанешь,

В ту же тьму проклятья канешь, в ту, что надо мной простёр?

Лишь тогда мне станет легче и светлее станет взор...»

Он в ответ мне: «Nevermore».

(© Вертер де Гёте. свободный перевод, фрагмент)

Одна и вершин американской и мировой поэзии. Тревожное размышление о тяжести фатума, судьбы. Ни одно художественное произведение не переводилось на русский язык так часто, как «Ворон», только «официальных» переводов более двух десятков. И это без учёта многочисленных сетевых переводов, пародий (в том числе А. Вознесенского и И. Иртеньева) и стихотворений, созданных «по мотивам». Хрестоматийными считаются переводы Бальмонта, Брюсова и Мережковского. А есть ещё переводы С. Андреевского (самый первый перевод 1878 г.), М. Зенкевича, В. Бетаки, А. Грибанова, В. Жаботинского...

Доктор Вова, 19 января 2011 г. в 08:01

Я никогда не относил себя к поклонникам поэзии. И это стихотворение мне захотелось прочитать только по той причине, что эссе «Философия творчества» написано на примере «Ворона». Сказать, что я был удивлен, это — не сказать ничего! Стихотворение в буквальном смысле потрясает! Я специально прочел несколько переводов (и хрестоматийных, и более свежих), но во всех переводах главным является ФАТУМ, НЕИЗБЕЖНОСТЬ, ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТЬ, РОК! От таких произведений (хоть в стихах, хоть в прозе) стараешься держаться подальше, но не читать их НЕВОЗМОЖНО!

А как удивительно волшебно звучит оно на английском! Я не великий знаток английского, но на языке Автора музыка слов просто завораживает!

Даже если бы Эдгар По написал только «Ворон» , его имя уже было бы вписано навечно в золотой фонд наследия человеческой культуры!

Безнадежно, фатально, мрачно, но ШЕДЕВР!

Вертер де Гёте, 10 октября 2010 г. в 12:56

Как мне кажется, слишком односторонне мы воспринимаем творческое наследие По: отчего-то считается, что он в первую очередь создатель мрачных мистических рассказов и только на мистический антураж читатель и обращает внимания, не замечая, что основные идеи находятся на втором плане. Сам По, кстати, считал себя материалистом. Рассказ «Лигейя» (хотя он страшноват и мистичен) мне видится гимном абсолютно человеческим силам — силе воли, разума и любви. Об этом говорит и эпиграф из Гленвилла: «Ни ангелам, ни смерти не предает себя всецело человек, кроме как через бессилие слабой воли своей».

Пред смертью страха не имея,

Презрев трусливый «Nevermore»,

Возносит в полночи Лигейя

Себя на жертвенный костёр.

Она горит, не зная боли —

И не страшна любая боль

Для силы разума и воли,

Которую творит любовь.

Пусть локоны моей царицы

Чернее вороновых крыл,

Но герб её — иная птица;

То Феникс — вечной жизни пыл.

© Вертер де Гёте

Вертер де Гёте, 30 сентября 2010 г. в 12:48

В ночи, как и в душе, черно.

Не слышно крика.

Жизнь — просто мутное пятно.

Лишь Береника....

Она одна — как солнца луч,

Где мрак так жуток.

Её присутствие как ключ,

Хранит рассудок.

Между безумием и сном,

Мечтой и явью

Брожу я юным стариком,

Эстетом-рванью.

Хотя бы раз ещё припасть

К родному лику.

Моя единственная страсть.

О, Береника!

© Вертер де Гёте

Рассказ «Береника» — мой фаворит среди «страшных историй По. Пожалуй, квинтэссенция мистической части творчества писателя. Традиционные для По мотивы и образы (влюблённые друг в друга родственники, больные душой и телом; навязчивые идеи,

Стронций 88, 04 марта 2013 г. в 23:22

Читал не единожды и каждый раз получал от чтения удовольствие. И это – зная весь сюжет, зная, к чему всё идёт и как приходит разгадка. «Золотой жук» — наверное, самое известное произведение Эдгара По. И есть за что. Есть за что включать его в школьную программу. Это не только веха, новая ступень в литературе приключенческой (вместе с «Убийством на улице Морг»), не только новый подход – это ещё и вещь в чём-то подталкивающая. Разве не хочется быть похожим на Вильяма Леграна? Разве не хочется обладать таким мозгом, щёлкающим такие вот головоломки? Да-а-а… И поневоле где-то внутри себя начинаешь подтягиваться до его уровня. Стараешься даже думать как-то по другому, более логически. Хотя бы несколько дней после прочтения… Плюс это очень, очень увлекательное чтение. Очень такое приятное чтение. Есть где улыбнуться. Есть чему насторожиться (и как автор нагнетает эту Тайну – «жуком из чистого золота» с узором черепа на спине, таинственным жуком). Есть что-то новое, что можно узнать (а потом, вдруг захочется узнать получше – и про Кидда, и про криптографию). И есть чему удивиться. И восхититься, и поверить в силу человеческого разума, силу логики которой подвластны любые загадки, любые шифры и головоломки… А уж золото – золото манит!

Отличнейший рассказ. Увлекательнейший рассказ. Наверное, не раз ещё буду перечитывать, особенно когда станет на улице промозгло или польёт холодный дождь, буду читать при электрическом свете, у окна – читать с большим удовольствием.

Вертер де Гёте, 03 октября 2010 г. в 16:25

Рассказ не только интересен сам по себе, но и входит во всемирный «золотой фонд» как один из главных прародителей всей современной приключенческой литературы. Р. Л. Стивенсон откровенно признавался, что на «Остров сокровищ» его вдохновил рассказ Эдгара По; под влиянием «Золотого жука» и рассказов о Дюпене возникли книги о Шерлоке Холмсе Конан Дойля (рассказ «Пляшущие человечки» — это вообще явный реверанс в сторону «Золотого жука»). Конечно, метод частотного анализа, который используется в рассказе для расшифровки текста, известен ещё с 9 века, а лет за 20 до «Золотого жука» использовался Шампольоном для разгадки секрета египетских иероглифов; но именно По силой своего таланта сделал дешифровку — скучноватое казалось бы занятие — главной изюминкой увлекательного приключенческого рассказа. «Золотой жук» спровоцировал всемирный рост интереса к головоломкам и криптографии. Ещё одна отличительная особенность произведения — метод «ложного акцента»

Страна придуманных чудес

И приключений,

Здесь полон кладов каждый лес.

Из увлечений

Здесь — дедуктивный

Иль другой подобный метод.

и каждый третий здесь Легран,

Дюпен иль Шерлок!

© Вертер де Гёте

Orm Irian, 01 ноября 2013 г. в 05:55

Вот перечитываю и думаю: что-то у меня мсье Дюпен вызывает стойкое дежа-вью. Отшельник и социопат со странными привычками, получающий самое большое удовольствие от развязывания интеллектуальных головоломок и преуспевающий в этом благодаря своему умению тонко подмечать все детали и уметь делать из них нужные и часто нетривиальные выводы. И сопровождают его в повествовании верный друг, готовый всегда с интересом выслушать ход мыслей, задать нужные вопросы и в нужной степени повосхищаться ответами, и дотошный, но глуповатый начальник жандармерии, который постоянно вынужден обращаться к нему за помощью. Ничего не напоминает?

Что-то кажется мне, что сир Артур Конан Дойл был довольно хорошо осведомлен с творчеством отца-основателя жанра детектива (и еще нескольких кроме этого), когда создавал образ Шерлока. Ход мыслей Дюпена очень похож на то, что потом Шерлок будет описывать как метод дедукции. Хотя различия, конечно, тоже есть, и я ни в коем случае не обвиняю сира Артура в плагиате. Но По определенно задал образец, который его последовали довольно активно эксплуатировали. Только в отличии от рассказов о Шерлоке, рассказы о Дюпене обильно сдобрены готической атмосферой, столь любимой автором, и имеют что-то в себе от популярного позже нуара.

Из трех рассказов о детективных расследованиях Дюпена этот мне нравится больше всего, ибо развязка самая неожиданная. Жаль только, что в виду популярности рассказа много кто успевает ознакомиться со спойлерами развязки раньше, чем прочтет само произведение. Мне в этом плане повезло больше, и я читала его первый раз еще в школе, совершенно не подозревая, в чем разгадка. Но и сейчас перечитывать было одно удовольствие — и атмосфера, и стройность логических построений, и весь антураж в целом, как всегда, на высоте. По — один из тех авторов, которых можно перечитывать бесконечно, хотя бы ради эстетического удовольствия.

Вертер де Гёте, 05 октября 2010 г. в 17:01

Самое загадочное и спорное произведение Эдгара Аллана По. Отношение к роману, при жизни автора почти безоговорочно признанному неудачным, значительно изменилось в конце 19 века и особенно в веке двадцатом: продолжение книги создал Жюль Верн («Ледяной сфинкс»), под впечатлением от приключений Пима Лавкрафт написал «Хребты безумия». По мнению Борхеса, «Приключения Артура Гордона Пима» — вообще лучшее из всего, созданного По; включил роман в список своих любимых книг и Борис Стругацкий. Книга начинается как классический «морской» роман — с увлекательных приключений с множеством придающих событиям эффект достоверности деталей, порой натуралистичных — вплоть до сцен каннибализма. Ближе к концу повествование становится всё фантастичнее и «чудесатее», превращаясь в почти «лавкрафтовскую» историю.

Я читал книгу взахлёб, почти не отрываясь.

Вертер де Гёте, 01 октября 2010 г. в 18:11

Я Вас приветствую опять

В красивой сказке,

Она залезет под кровать

В кровавой маске.

Она откроет Вашу дверь,

Пугая скрипом;

Она опасная, как зверь,

Схвативший бритву.

Протянет руку Вам она

В кровавых струпьях,

Весьма волшебная страна

Красивых трупов.

Но если станет не смешно —

Заприте двери.

Увидит в сказке каждый то,

Во что поверит.

© Вертер де Гёте

Рассказ был впервые прочитан в очень юном (особенно для таких историй) возрасте, и произвёл сильное впечатление; помню, как руки хотелось вымыть после книги: настолько ярко описана кровавая чума, что казалось, она может передаться с книжных страниц. Позднее перечитывал не один раз — превосходная аллегорическая история о неотвратимости рока и высшего наказания (это вообще конёк Эдгара По). Интерес к произведению также возрос после просмотра классической британской экранизации 1964 года с Винсентом Прайсом, впрочем, в фильме был введён дополнительный интересный мотив — мотив смерти-освободительницы, святости смерти.

Orm Irian, 26 сентября 2013 г. в 18:47

I tell you that she now comes towards the door...

Один из любимых рассказов у автора не в последнюю очередь из-за довольно необычного с ним знакомства. Случилось так, что один из моих любимейших песнопевцев и стихотворцев, отец-основатель британской арт-роковой группы Van der Graaf Generator Питэр Хэммилл разделяет со мной любовь к Эдгару Аллану (многократно цитируя его в своем творчестве), и даже как-то вместе с другом написал самую настоящую оперу на вот этот рассказ. Узрев отрывок его единоличного живого исполнения отрывка из оперы на ютубе (на самой записи все «по правилам» — за каждого персонажа другой исполнитель), я бросилась искать саму запись. И нашла. И послушала. Поздним вечером в темной комнате, почитывая параллельно либретто с монитора. И пережила то, что древние греки называли словом «катарсис».

Эдгар Аллан — безусловный мастер нагнетания саспенса. Питэр Хеммилл — настоящий художник эмоций, одновременно театральный и до невозможности искренний, и тоже в общем мастер нагнетать. Если сложить оба мастерства вместе, получается незабываемое впечатление.

Еще голос «хора» в исполнении интересной вокалистки с крайне низким контральто начинает создавать нужное настроение с первых звуков, потом Монтрезор входит в дом, и архитектура буквально строится перекликающимися «голосами дома», которые присутствуют потом в течении всей оперы как неумолимая сила, влияющая на ситуацию. Леди Медэлин блуждает «под водой» своего лунатического забвения, как призрак, Родерик играет мрачные песни под орган. Единственные два дополнения к сюжету рассказа: это вихрем промчавшийся доктор-шарлатан, настоятельно предлагающий кучу всякой псевдолекарственной дребедени «за очень скромную цену» — даже музыка, его сопровождающая, очень выбивается из общего настроения, подчеркивая, насколько он там лишний, и давая понять, что леди Мэделин никто всерьез не лечит; ну и собственно краткое пробуждение самой леди, эфемерное улучшение перед главной трагедией, когда она и Монтрезор вспоминают былые дни и даже зарождающиеся чувства, которые так и не получили развития, что создает контраст и усиливает ощущение последующей трагедии. Нужны были эти дополнения или нет, это уже на вкус отдельного ценителя. Кульминация же происходит не во время чтения, но во время исполнения песни Haunted Palace, которая присутствует и в самом рассказе. Это шедевр изображения когда-то живого ума, постепенно переходящего в безумие, стих, который получил от меня на этом сайте отдельную 10. Напряжение нарастает и разрывается появлением восставшей из гроба сестры и последовавшей катастрофой. В финале голоса дома спутываются и медленно пропадают, уходя под воду.

Это одно из самых сильных впечатлений, которые я когда-либо пережила. Еще много раз я прослушала эту оперу, прежде чем впечатления немного затерлись.

И конечно же прочла сам рассказ. И получила дополнение к опере в виде замечательных картин, которые По рисует с мастерством истинного художника. И свинцовое озеро с мрачным домом над ним, и тесные комнаты с высокими готическими окнами, и картина самого Родерика Ашера...

Перечитав еще раз недавно, я вдруг задумалась: а был ли мальчик? восставала ли сестра на самом деле? Учитывая обстановку и нарастающее нервное напряжение, это вполне могла быть коллективная галлюцинация. Стук сердца, который Родерик слышит долгими днями, перекликается со стуком сердца в рассказе «Сердце-обличитель», но там он явно был плодом фантазии маньяка. Кроме того ведь Родерик слышит еще много чего неправдоподобного. И сам ведь говорит Монтрезору, что после смерти сестры сам умрет от страха, и именно так и случается в конце. Наконец, когда они сидят и читают, вокруг дома поднимается жуткая гроза с довольно интересными электрическими явлениями, плюс не раз упоминается «сгущенный воздух» — не что иное, как какие-нибудь подземные испарения, вполне способные повлиять на психику в совокупности с обстановкой. В начале Монтрезор вполне отличается здравомыслием, но спустя некоторое время сам поддается настроению друга. Завывания ветра в щелях старого дома и стук разных предметов под его воздействием дополняют картину... Как всегда, у По стирается грань между реальностью и воображением героев, и каждый читатель может провести ее по своему усмотрению.

Ну и финал, конечно, очень символичен: кроваво-красная луна, поднимающаяся над западающими под воду руинами когда-то блистательной аристократии. Это можно было бы расценить даже как пророчество коммунистической революции (но для этого, пожалуй нужно самому быть под стать героям автора)))))). А если серьезно, то это иллюстрация нарастающего на протяжении всего века ощущения неминуемой руины былой жизни, олицетворением которой и была в некоторой степени аристократия. «Закат» дома Ашеров предвосхищает «закат Европы».

Orm Irian, 26 июня 2013 г. в 04:47

Идеальное описание параноидальной шизофрении... от первого лица. Здесь и навязчивая идея, и продуманность деталей исполнения, которая так часто отличает сумасшедших маньяков — это хладнокровное просчитывание подробностей при самых безумных мотивах. «О нет, я не сумасшедший! Сумасшедший не мог так все продумать!» Это практически самовосхваление своей гениальности в совершении убийства.

И напряжение той ночи. Только сумасшедший мог вытерпеть стоять там, не двигаясь, так долго. Только ради идеи-фикс. И нарастающее напряжение следующего дня... Настолько сильно передано внутреннее состояние!

Как-то не верится, что автор сам вполне нормален, настолько все правдоподобно. Как будто действительно на короткое время проникаешь в голову безумца. Рассказ достоин места в учебнике для психиатров.

kerigma, 23 декабря 2012 г. в 22:33

«Сообщение Артура Гордона Пима» — образцовый «роман-предтеча», мне кажется. С одной стороны, в нем очень сильно влияние общих, гм, трендов американской литературы того периода — эти бесконечные китобои, пираты и Нантакет. С другой стороны, в нем изрядна доля очень характерной для По (и больше ни для кого в то время, пожалуй) сверхъестественной жути. Потому что жуть «Белого кита» сверхъестественной все же не назовешь, а у По постоянно, но при этом каждый раз внезапно чередуются реалистические и фантастические приемы.

Откровенно говоря, этот подход и был для меня наибольшим удивлением. Исходя из длинного вступления, я ожидала дальше увидеть некое весьма занудное повествование о приключениях этих двух молодых оболтусов — но не тут-то было. Мало того, что герой попал из огня да в полымя — он на протяжении всего остального текста попадал из плохой ситуации в еще более худшую, если так можно выразиться. В целом структура текста получается следующая: тоскливое затишье, посвященное описанию погоды, природы, экскурсам в детство героя, географию и зоологию — и внезапно происходящий лютый, бешеный п.ц. Потом опять занудноватый период «междудействия» — и очередная серия тотального невезения за гранью разумного. Получается весьма забавно, хотя перемены ритма повествования изрядно сбивают с толку, привыкнуть к ним не успеваешь.

Еще меня удивила неожиданная жестокость отдельных событий. У меня почему-то были некие иллюзии относительно литературы того периода, что герои в ней умирают исключительно от любви либо от чахотки. Смерть лучшего друга главного героя от сепсиса была как-то очень неожиданная — впрочем, последующее «хрусть — и оторвали ногу» уже настраивает на фантастический лад, потому что четко понимаешь, что такого не может быть.

В целом — не могу сказать, что роман мне как-то особо понравился или захватил. На мой взгляд, он грешит всем, чем грешат очень многие вещи-предтечи: недостаточной проработкой, недостаточной четкостью и тд. Но при этом, конечно, нельзя отрицать, что По был фактически первым в своем роде — не только в романе, но даже в гораздо большей степени — в рассказах. На мой лично вкус в рассказах новые приемы и идеи По реализуются куда лучше, чем в романе — и выглядят менее странно и ненатурально, что ли.

Orm Irian, 19 декабря 2013 г. в 20:09

Наверное, самая странная вещь у По. Ну или одна из. Опять пир во время чумы, но самый макабрический и гротескный, который только можно себе вообразить. Комическая сцена с двумя матросами перемежается жуткими описаниями чумного района Лондона, закрытого на карантин во время Черной Смерти. Но есть люди, которых жажда наживы не остановит даже перед смертельной опасностью.

Помещение, в котором проходит пьянка странных персонажей, вполне следует традициям автора и достойно пополняет коллекцию созданных им интерьеров, которые сами по себе заслуживают отдельного внимания и изучения. Но сами персонажи... Поскольку в подзаголовке сказано, что это «рассказ с аллегорией», некоторые ученые приходят к мысли, что странный грим актеров — это изображение человеческих пороков. Если учесть, в каком столетии происходит сие действо, такое объяснение вполне вероятно — в Средневековье даже издавались отдельные книжечки, где объяснялось, какие черты внешности отвечают каким чертам характера, то есть любая карикатура несла в себе морализаторский символический смысл даже внешним видом изображенных персонажей. И вот такая средневековая карикатура оживает вдруг на страницах рассказа. И смысл соответствующий есть — показать ничтожность людей, которые смеют пренебрежительно относиться к смерти. И в этом все Средневековье — это соединение строгой христианской морали и пестрого карнавала, наполненного гротескными костюмами и плотскими утехами. И надо всем этим витает смерть. Или даже не над, она — постоянный участник карнавала на равне со всеми, она постоянно среди живых. А в эпоху Черной Смерти — тем более.

Мне эта вещь больше всего напоминает картины Иеронима Босха. Или многочисленные изображения пляски смери, бывшие популярными сюжетами на протяжении многих столетий. Сложно оценить это произведение однозначно, но оно, вне всяких сомнений, стоит ознакомления. Довольно интересный образчик художественной фантазии автора.

AlisterOrm, 25 ноября 2010 г. в 22:22

Один из главных героев рассказа — мрачный, приходящий в запустение дом, когда-то полный жизни, ныне же угасающий вместе со своими хозяевами — и сами брат и сестра Эшеры, связанные друг с другом своим безумием. Тяжело больная Магдалина похоронена заживо, и брат это чувствует, понимает, что они совершил ошибку, которую уже не сможет исправить — Магдалина сходит с ума, очнувшись в могиле, и встреча с ней приводит Родерика к смерти от встречи со своим страхом... Дом — символ психологического увядания, буря — помутнения рассудка, гибель особняка — окончательное разрушение разумов и гибель главных героев... Очень мрачный, жуткий рассказ, для понимания которого необходимо полное погружение.

Вертер де Гёте, 01 октября 2010 г. в 10:36

От высшего не скрыться рока —

Я говорю начистоту —

Детали моего порока

Известны Чёрному коту.

Запомни же, читатель, фразу,

Что, без сомнения, верна:

«Я знаю, совесть одноглаза

И, как душа моя, черна».

© Вертер де Гёте

Мотив неизбежной высшей кары для преступника — один из наиболее популярных у Эдгара По. Особенно занимало писателя не собственно наказание, а обличение преступления, принимающее порой особенно изощрённые формы. Интересно, что и совершение преступлений и их обличение (преступник у По чаще всего невольно выдаёт себя сам) автор приписывает якобы существующему в каждом человеке чувству противоречия, которое и подталкивает на неожиданные поступки. В рассказе присутствуют жестокие сцены, но никакого смакования жестокости я не увидел. Конечно, жестокость по отношению к животным всегда отвратительна, но особенно отвратительна она тем, что с неё и начинается жестокость по отношению к людям.

Тиань, 30 сентября 2015 г. в 15:08

Почти детективная история. Почти, потому что расследование как таковое не показано. Показано таинственное, явно криминальное исчезновение почтенного горожанина в небольшом городке, его поиски, подозреваемый в убийстве и улики, на него указывающие, главный свидетель, возглавивший поиски пропавшего друга и как бы нечаянно обличающий подозреваемого, мистическое обличение виновного, его признание и гибель.

И лишь в самом конце выясняется, что некто неназванный, рассказчик истории, вел собственное расследование и принял меры к выведению преступника на чистую воды. Меры, надо сказать, весьма своеобразные. Когда я попыталась представить, как рассказчик проталкивает китовый ус через гортань в тело трупа, потом с усилием распрямляет этот труп и запаковывает в ящик из под вина, мне даже нехорошо сделалось. Труп-то до этого некоторое время в заброшенном колодце пролежал.

Преступник изобличает себя где-то на середине рассказа. Внимательный читатель увидит это, поскольку о сквозном характере ранения лошади сообщается сразу. Нацеленность рассказчика-детектива на изобличение именно этого конкретного человека имеет веские основания.

А вот смертный приговор подозреваемому ввергает в недоумение. Обнаруженная у него рубашка запачкана не кровью, а вином. Сообщается об этом в конце рассказа, но экспертизу вещества должны были провести до приговора. Одного этого обстоятельства достаточно для обоснованного сомнения. А тут еще пуля, внезапно обнаруженная в теле животного при сквозном характере ранения. Непонятно, куда смотрел адвокат, и как могли судьи пренебречь такими фактами. Государственная юстиция в рассказе предстает безгранично тупой или закосневшей в полном безразличии к торжеству справедливости: подозреваемый есть, его и осудим, а кто там на самом деле убил, дело двадцатое.

Очень трудно представить, как технически рассказчик-детектив провернул мистификацию с ожившим трупом. Полиция не участвовала в финальном акте, стало быть рассказчик на свой риск извлек тело из колодца и, не ставя в известность власти, где-то хранил его, пока доставал ящик и китовый ус, потом проделал весьма сложную и крайне неприятную манипуляцию с телом, потом переслал ящик с телом преступнику. Для меня такие действия почти за гранью реальности. Наверное, можно их осуществить, но зачем? Ведь ничто не гарантирует развитие ситуации по тому сценарию, как написано в финале рассказа. Преступник мог не созывать вечеринку, или распаковать ящик заранее, а не водружать его на стол при гостях.

Кстати, это тоже очень сомнительная деталь. Вечеринка предполагает, что стол для гостей накрыт. Между тем на этот стол ухитрились поставить ящик величиной с гроб. Получается не детективная история, а некий театр абсурда, сцены которого не представимы в рамках обычной жизни.

Экспозиция финальной сцены искусственно подогнана под идею изобличения зла и воздаяния виновному. Автору нужно было эффектно произнести фразу из Библии, и под эту фразу он сконструировал декорации финальной сцены, не заботясь о достоверности. Благодаря такому гротескному финалу рассказ получился очень кинематографичным, совершенно не детективным и довольно страшным.

Вертер де Гёте, 02 октября 2010 г. в 10:56

Первый опубликованный рассказ По. Влияние немецких романтиков на молодого писателя очевидно, мы наблюдаем полнейший набор штампов «романтической готики»: рыцарские замки, соперничество древних родов, таинственное проклятие, да и действие происходит в популярной для готических историй Центральной Европе. В этом раннем рассказе ещё не полностью раскрывается самобытная манера того По, о котором Достоевский сказал «он вполне американец, даже в самых фантастических своих произведениях». Рассказ несколько простоват, но всё же неплох. В общем и целом — «готичненько». Существует версия, что в рассказе Эдгар По зашифровал свой конфликт с отчимом.

Позднее по замыслу автора рассказ должен был войти в состав неоконченного «Фолио-клуба», как история, рассказанная одним из героев.

kkk72, 20 апреля 2009 г. в 17:34

Как там пишут о классической русской литературе? Вся она вышла из гоголевской «Шинели»? Тогда посмотрите, как на мировую литературу повлиял Эдгар По! Родоначальником скольких жанров: фантастики, мистики, детектива, — он является. Сколько идей, щедро разбросанных рукой Эдгара По потом воплотились в сотнях романов его последователей! Вот и в этой истории есть и таинственный пиратский клад, который необходимо отыскать, и загадочный шифр, нуждающийся в разгадке, и мистический золотой жук и совершенно неожиданная в такой момент оригинальная шутка. Вот уж действительно рассказ, переживший свою эпоху!

creator, 04 сентября 2006 г. в 21:49

Немного похвастаюсь. 5 лет назад я одержимо увлекался частотным анализом, к которому прибегает главный герой рассказа. Я написал программу, дешифрующую текст, шифрованный путём одноалфавитной подстановки, используя не только частоты букв, как в рассказе, но и биграммы (частоты пар букв), триграммы (тройки), биграммы и триграммы на позициях и мн. др. При этом использовались таблицы разных словарей: политика, медицина, математика, экономика, разговорная речь, и т.п. Ведь в каждой области свои частоты, что обусловлено наличием специфических терминов, профессионально слэнга и пр.

Ну так вот. Дешифрация проходила на ура методом одного клика. Но если текст небольшой, как в рассказе, то оставалось включать соображалку и сделать попытку разобрать в наборе символов часто употребляемые короткие слова. И... поверите или нет — ночами сидел и дешифровывал тексты. Невозможно оторваться. Колотит от напряжения, распирает от удовольствия, когда за несколько часов одолеешь сложный текст.

Говорить о том, что По писал рассказ, когда всего этого не было, не верно. Это было ещё в древнем Египте, и, можно сказать, с этого и начиналась криптография. В любом случае По удалось сотворить очень одухотворённый рассказ, заставляющий помечтать о спрятанных пиратами кладах и почувствовать себя маленьким гением, разгадывающим замысловатую головоломку.

sanchezzzz, 27 октября 2017 г. в 13:23

Бесподобное, поразительное, полнейшее… разочарование! Рассказ, считающийся несомненной классикой, непререкаемым авторитетом в своей нише, и выходивший более чем в 120(!) изданиях только на русском языке, на поверку оказался, уж извините меня, пустышкой. Ну, а как ещё назвать историю, у которой замах был на миллион, а в итоге мы получили притянутую за уши развязку-разгадку, обременённую кучей ляпов, логических и временных нестыковок, с совершенно глупейшими, ненужными подробностями, поданными как доказательства…

А началось всё… с начала, настолько же дикого в степени своего заблуждения и неосведомлённости, насколько же невозможно встретить человека, который стал бы доказывать вам с пеной у рта, что дважды два – не четыре. Я сразу оговорюсь, что не являюсь большим поклонником, например, шахмат, но сентенции Эдгара По, наполнившие вступление, о ничтожности этой игры, вроде таких: «шахматист, например, рассчитывает, но отнюдь не анализирует» (заметьте это «отнюдь»), или «представление о шахматах, как об игре, исключительно полезной для ума, основано на чистейшем недоразумении» и множество других подобных страницы на три, отягощённые какой-то прямо фанатичной безапелляционностью, прозвучали тревожным звонком в моей голове. «У-у-у, — подумал я, — если он (По) продолжит в том же духе, и рассказ и дальше будет исполнен такой же поверхностной дури, то пустая трата времени мне обеспечена». И предчувствие меня не обмануло.

Но каков был зачин, каков «ввод преступления»! Чудовищное в своей жестокости бесчеловечное двойное убийство с леденящими душу подробностями (чего стоят только отвалившаяся голова старухи и плотно загнанный в дымоход труп дочери, брр!) – что может быть увлекательнее в завязке детектива! Поневоле предположишь, что такому преступлению самое то будет иметь потрясную разгадку, да такую, что все читатели должны будут диву даваться по итогу. Впрочем, диву и вправду даёшься, увидев, насколько невнятное в своей неправдоподобности объяснение было явлено читательскому взору. Нет, речь не о том, что *такого* не могло произойти – в конце концов, разве животное не может быть или стать убийцей? — речь о том, что это не могло произойти *так*, как описано. Я не отказываю герою По, Огюсту Дюпену, в некоторых способностях к анализу и логике рассуждений, — всё-таки как ни крути, а «преступление»-то он разгадал, — но то, какими методами это подал автор и какие «улики» подсунул, не принимаю.

Мало того, что я не люблю тот сорт детектива, когда факты, улики, ход расследования отстранены от читателя; когда последовательность размышлений недоступна читателю и сам он не может выстроить свою цепь умозаключений; тот сорт, когда писатель не играет с читателем в игру «а ну-ка, и ты попробуй разгадать», а попросту водит за нос по типу «тут у меня что-то есть, но я тебе не покажу». Вот мы видим, как Дюпен сам там чего-то в комнате шарится, вот что-то нашёл, вот что-то заметил, потрогал, подёргал, но что именно, неизвестно, и объявлено читателю о том будет только в сцене объяснения постфактум. Это нечестно. Все эти внезапно появившиеся громоотводы, срезанные шляпки гвоздей, потайные пружины на окнах – это просто профанация какая-то. Более того, заодно сразу скажу если не о ляпах, то о нелепостях, плодящих кучу вопросов:

— зачем вообще окна в жилой, используемой комнате «забиты» гвоздями?

— какого чёрта вообще нужны «потайные (потайные!) пружины», открывающие окна?

— как люди, находясь на 1-м этаже, услышали «беседу» между злоумышленниками, которые были на пятом этаже, и это при плотно закрытых дверях, толстенных стенах и мощных, я уверен, перекрытиях?

— какую «перебранку» они услышали, если никакой перебранки не было вовсе, если не считать нескольких восклицаний матроса, висящего за окном на ставне – снаружи, за домом!?

— как можно было принять животные звуки, уханье обезьяны за человеческую речь, и более того, различать в ней отдельные слова?

— как можно засунуть, пропихнуть тело девушки в узкий дымоход, ведь для этого нужно встать в камин в полный рост и ещё вытянуть вверх руки? Это каких же размеров должен быть камин?

— какого рожна приличные вроде женщины в ночнушках в три часа ночи «разбирали» бумаги; какая в том была нужда, если по понятиям того времени они в большинстве своём укладывались спать в 9-10 часов вечера максимум?

— для чего или для кого старуха «расчёсывала на ночь» (в три часа!) волосы, и вообще, что всё-таки она делала: разбирала бумаги или таки расчёсывалась?

— почему почти сутки трупы лежали в доме и на улице, как будто дожидаясь, а не соизволит ли какой-нибудь залётный умник с аналитическими способностями вроде Дюпена ни с того, ни с сего взглянуть на них, порыскать в доме, провести собственное расследование (что вы, это ж так просто у них, — нужно просто получить разрешение у знакомого чиновника!)? Вообще-то, мне всегда казалось, что трупы следует доставлять в специальные учреждения, обследовать их, анатомировать, а не раскладывать душными летними днями по дому; так-то, я слышал, трупы имеют свойство разлагаться и портиться, не говоря уж о том, что нужно иметь элементарное уважение к усопшим…

Можно ещё с полдюжины подобных вопросов задать мистеру По, но и этих, я думаю, вполне достаточно для того, чтобы уяснить, что всё это не лезет ни в какие ворота, а ведь есть ещё орангутан(г) в роли убийцы! В общем, мимо.

Однако, нельзя сказать, что в рассказе нет чего-то привлекательного. Ни много ни мало, он ведь считается родоначальников жанра, и ценен тем, что дал толчок развитию, популяризации жанра детективной литературы. В конце концов, Эдгар По подарил миру идеи, которые, впрочем, другие писатели реализовали впоследствии куда как изобретательнее, умнее и тоньше, будем честны. Да, прекрасно понятно, откуда «растут ноги» Шерлока Холмса и доктора Уотсона, но также и видно, как далеко ушёл Артур Конан Дойл и в векторе развития жанра, и даже в литературном плане. Важно и то, что Дойл фактически ушёл от применённого в данном рассказе понятия «индукция» (в отношении логических рассуждений) к определению «дедукция», притом что второе – это именно то, что следует из методов, употребляемых его литературным дуэтом. Хотя, я читал, что некоторые исследователи-критики считают, будто Дойл ошибался, применяя метод Холмса как дедуктивный, и что на самом деле он-де индуктивный. Это не кажется мне верным, потому что на практике Холмс применял сочетание этих способов исследования, и то, что в каком-то эпизоде, в конкретном рассказе видится нам результатом индукции (от частного – к обшему), в более полном смысле построено на дедукции (от общего – к частному), ибо, уже имея собственный опыт, свои наработки, он зачастую миновал свойственные индуктивному методу поиски гипотез и порой неуловимо для нас переходил уже к выводам.

К чему я это? К тому, что методы Дойла-«дедуктора» подчинены правильным, правдоподобным предпосылкам, посылам, чего, увы, нельзя сказать о По-«индукторе». Возвращаясь к Дюпену, наверное, выскажу мнение, что весь его успех зиждется на ошибках самого По, его просчётах. Вот ещё, допустим, один: поведано, что орангутан(г), бегая в три часа ночи по улицам, «увидел свет в окне спальни» и сиганул по громоотводу на пятый этаж прямёхонько в окно. Отбросим на этот раз сомнения, что одинокие женщины распахивают настежь окна посреди ночи, ладно, пусть так – ещё как распахивают; но, по свидетельству Дюпена, окна были плотно закрыты после убийств. Вы верите, что обезьяна настолько проворна, логична и разумна – ах да! я же забыл, что она у него не то что разумна, она ещё и членораздельно говорящая на пяти европейских языках!, — что, покидая в панике дом, аккуратно затворила за собой окна и ставни, даром, что они «запираются автоматически», они ж на потайной пружине, поди ж ты?! Я лично – нет, хоть и нам об этом намекает По. И так далее, и тому подобное…

В общем и целом, я, конечно, разочарован, но и благодарен в какой-то мере Эдгару Аллану По за фактическое рождение жанра, который я люблю с детства, за посаженные зёрна детектива как явления. Пусть взращивали и поливали их уже другие, при всей благодарности, я не могу считать этот рассказ вершиной этого направления.

Yargaro, 16 марта 2015 г. в 00:02

В моем представлении это и есть истинный По, не детективы и даже не поэзия, а именно это. Скромный рассказ, не повествующий о подробностях даже того, кто такие главные герои. Это из самых мрачных рассказов автора, один из самых страшных, если вникать, задумываться и переживать прочитанное, разумеется.

Как же поражает та уверенность персонажа в своей вменяемости, а еще больше, его хладнокровность в таком аморальном, негуманном и просто отвратительном действии. А какой мотив? Казалось это самое меньшее, что способно толкнуть человека на убийство, но если каждый из нас задумается о себе, покопается в себе самом. то поймет, что все как раз таки и наоборот. То, что толкает рассказчика (повествование ведется от первого лица) на этот отчаянный, полностью лишенный человечности шаг — это самое малое из того, за что один человек способен убить другого. Этому нет оправдания, но в какой-то мере это можно понять.

Проблема вменяемости и психического равновесия поднимается также и в другом рассказе Эдгара По «Система доктора Смолла и доктора Перрье», где рассказывается о душевно больных людях и о том, на что они способны. Как оказывается и в «Сердце-обличителе» такие люди способны на многое. Полная концентрация и методичность в деле, направленность чувств и мышления на достижении своей цели, какой бы безумной она не казалась нормальным людям — все это свойственно психически больному человеку. Он будет уверять вас, что здоров или вы будете видеть его, как полностью неспособного к логически обоснованным действиям или он вообще не будет показывать каких либо признаков жизнеспособности и понимания происходящего, но все это может оказаться ложью. Мотивы таких людей нам не понятны, мотивацией таких людей есть они сами и их мысли. Но все же, у них есть совесть, им свойственны душевные терзания, они глубоко переживают содеянное и в конце концов не могут этого выдержать.

Этим своим отзывом я ни коим образом не хочу оскорбить душевно больных людей или выказывать какую-то надменность по отношению к ним и уже тем более, у меня в мыслях не было считать их хуже остальных, надеюсь читающие это поймут мою мысль.

Orm Irian, 26 сентября 2013 г. в 16:51

«Пир во время чумы»...

Классический сюжет и очень символический. Неумолимость смерти, от судьбы не убежишь, vita brevis, memento mori, и прочее в этом роде. И жуткие часы, своим звоном время от времени прерывающие всеобщее веселье, как бы напоминая всем о грядущей участи. Атмосферность и настроение, как всегда у По, переданы на высшем уровне.

Но есть еще одна вещь, которую хотелось бы здесь выделить отдельно: По отличный художник, в данном случае — «дизайнер интерьеров». Во многих его произведениях встречаются картины со странной и притягивающей эстетикой, и здесь они играют очень важную роль. Вся эта искривленная анфилада разноцветных комнат как бы скрывает своим изгибом то самое страшное будущее, спрятанное в комнате красно-черной. Последняя — истинный шедевр. Хотелось бы когда-нибудь побывать «вживую» в таком помещении. Я иногда думаю, что можно было бы открыть музей По, составленный полностью из странных и прекрасных комнат, встречающихся в его творчестве. А на входе сидел бы дрессированный ворон на жердочке и каждому посетителю говорил бы «nevermore»...

Oswald, 10 мая 2011 г. в 18:53

Многие критики говорят о некоторых рассказах Лавкрафта (а именно «Изгой» и «Зверь в подземелье»), что их с равным успехом мог написать и Эдгар По, что обусловлено очень схожей стилистикой в преподнесении таинственного и ужасного. Про «Рукопись, найденную в бутылке» можно сказать обратное: с равной вероятностью нечто подобное мог бы создать и Лавкрафт, с его мрачным воображением. Интонации и обертона зловещих исповедей многочисленных нервически перевозбуждённых героев обоих мэтров порой совпадают настолько, что это не может не удивлять. Да, Лавкрафт конечно же подражал По, это знают все. Только кто возьмётся утверждать наверняка, что разбирая по кирпичику и анализируя их схожесть, мы всегда имеем дело именно с подражанием, а не с чем-то большим?

Вертер де Гёте, 29 сентября 2010 г. в 23:22

Вероятно, это самый знаменитый из всех «страшных» рассказов По — безоговорочная классика «чёрного романтизма», постоянный участник тематических антологий. Рассказ отличный, хотя, на мой взгляд, у По есть и более сильные истории. А здесь впечатление от рассказа немного портят слишком уж «театральные» эффекты. Главный плюс произведения — конечно, атмосфера, эмоциональный фон. Упоминать о великолепной переданной в рассказах Эдгара По атмосфере — уже просто mauvais ton, слишком это очевидно. Но не могу удержаться, ибо атмосфера и эмоции таки да, великолепны! Высшая степень мастерства: все мысли, тревоги, ожидания героев явственно ощутимы, все шорохи и скрипы слышны, а тени и полумрак окутывают читателя.

ii00429935, 25 ноября 2009 г. в 15:41

Один из самых сильных и эмоциональных рассказов в творчестве По. Наверное, не стоит задумываться, насколько реалистично описаны здесь методы инквизиции, не случайно «Колодец и маятник» начинается как притча, вне времени и пространства, и за что герой приговорен к смерти, не сказано. Просто есть человек с одной стороны и безликая, бездушная машина уничтожения и подавления личности с другой стороны. А дальше развивается захватывающая история о страхе смерти и жажде жизни. Впрочем, «высокими материями» и философскими вопросами можно и не заморачиваться. Рассказ вполне можно прочитать как качественный хоррор, которым, возможно, вдохновлялись создатели таких классических в своем жанре фильмов, как «Куб» или «Пила»... Я бы оценил «Колодец и маятник» высшим баллом, если бы не финал, на мой взгляд, неудачный и абсолютно искусственный, словно в последнюю минуту рассказ взялся дописывать совсем другой автор.

fanzzz, 03 сентября 2018 г. в 15:31

Самое гениальное стихотворение американской литературы. Это стихотворение принесло заслуженную славу Эдгару По. Даже если бы он более ничего не написал, то всё равно бы взошёл на Олимп американской и мировой литературы. Стихотворение построено на игре звуков, слов и рифм с окончанием -ор-, что фонетически совпадает с карканием ворона. Эта игра настолько оригинальна и неповторима, что стихотворение не может быть адекватно переведено ни на один язык. Тем не менее из всего творческого наследия Эдгара По оно переводилось наиболее часто. В том числе и на русский язык. И думаю будет переводиться в дальнейшем, потому что оно просто завораживает своим стилем, темой и мистической энергетикой. Поэт стоит на грани запредельного... Стихотворение в высшей степени атмосферное. Атмосфера тревоги, разочарования, загадочности, попытки и не вожможности заглянуть за черту жизни, в ту область вне времени и вне пространства, где господствует смерть или... кто знает?

Rovdyr, 30 ноября 2016 г. в 12:13

В творчестве Эдгара По я особенно ценю именно этот рассказ. Могу согласиться с некоторыми из ранее приведенных отзывов о том, что «Рукопись» бессвязна, нелогична, излишне пафосна и т.д. — но в моем восприятии это не недостатки, а достоинства сего произведения.

«Рукопись, найденная в бутылке» любима мной не только за безупречно созданную гнетущую атмосферу фатального тревожного ожидания. И не только за мрачные элементы сюжета — тут и загадочный корабль (что-то вроде Летучего Голландца) со странной командой, и тьма, и буря, и вскользь упоминаемый Кракен (правда, в действии он не участвует). Больше всего меня заинтересовало упоминание карты Герарда Меркатора, которая, кстати, называется Septentrionalium Terrarum Description; издана в 1595 году. А ведь Меркатор был не просто картографом. Это был мыслитель, явно не чуждый мистики; он дружил с самим магистром Джоном Ди.

В связи с этой картой хочу высказать недоумение по поводу сюжета «Рукописи». В тексте насколько раз сказано, что корабль несло на юг. Из-за этого во многих литературоведческих источниках (и в русскоязычной, и в англоязычной Википедиях, и в аннотации на Фантлабе) говорится, что загадочный корабль в конце произведения занесло на Южный полюс, в Антарктику. И это логично. Но в итоговом примечании к рассказу текст гласит: «<…> the maps of Mercator, in which the ocean is represented as rushing, by four mouths, into the (northern) Polar Gulf, to be absorbed into the bowels of the earth; the Pole itself being represented by a black rock, towering to a prodigious height». Здесь мы видим слово «северный»! И карта изображает именно Северный полярный регион. Что же это за странная инверсия? В рассказе мир как будто перевернулся. А может, не «как будто»? Либо можно предположить, что Северный и Южный полюса симметричны. Но тогда, если мировая вода на обоих полюсах втекает внутрь Земли, то куда она в итоге девается?

Ну и под конец не могу не обратить внимания на любопытную деталь. В начале произведения главный герой (рассказчик) отплыл из Батавии на судне, на котором везли, помимо прочего груза, несколько ящиков с опиумом. Может, кто-то именно в этом найдет объяснение последующему рассказу.

Orm Irian, 26 сентября 2013 г. в 19:14

Самое яркое после «Сердца-обличителя» описание маниакальной фиксации на предмете, ведущей к катастрофе. По всегда мастерски пишет про нервные и умственные расстройства, но эти два рассказа самые жуткие, потому что по сути являются залезанием в голову настоящих маньяков. При этом ощущения очень сильные. И да, умеет он вставить физиологические подробности куда надо, не перебарщивая, как это нередко делают теперь, и благодаря этому сохраняя силу впечатления.

Об атмосферности и художественности стиля упоминать не буду, это уже само собой разумеется. И интересно, что здесь, как и во многих других его рассказах, причиной расстройства является слишком сильное увлечение «заоблачными» материями, всякой разной эзотерикой и прочей романтикой. Автор явно считает сие занятие вредным для впечатлительных юнош эпохи романтизма)))

Orm Irian, 26 сентября 2013 г. в 17:23

Этот рассказ напоминает немного ситуацию с «бочкой амонтильядо» — опять мы не знаем, за что наказывают главного героя. Только в этом случае это менее важно, ибо Инквизиции много причин не требовалось. Пытки же сего «бича Господнего» захватывали воображение многих (особо когда живешь через несколько столетий после происходившего — конечно можешь себе позволить уже пофантазировать на эту тему).

Но у По, как всегда, пытки физические заменяются пытками психологическими. И о до чего же эффективными! И каждая пытка при том при всем имеет еще вполне конкретный символический смысл.

Сначала кромешная тьма и опасность таящаяся в ней. Потом коса времени в виде маятника с лезвием, медленно и неумолимо опускающаяся на приговоренного. Страшна не смерть, а ожидание ее. Это самый жуткий отрывок. Гораздо более жуткий, чем какие-либо горы трупов, нарезанные бензопилой. И гораздо более аллегоричный — автор опять напоминает нам о неумолимости смерти и времени, которое всему приносит конец. Конец истории украшает картина разрисованных «под ад» стен, раскаляющихся докрасна и сдвигающихся, глаза демонов горят настоящим огнем. И рядом молчаливо присутствует колодец, о содержании которого мы можем разве что догадываться из наличия выбегающих оттуда крыс, но именно умолчание и довершает зловещее впечатление.

Интересно, что эта серия пыток в какой-то мере отражает фанатически-религиозную картину мира, присущую самой инквизиции — сначала мы рождаемся блуждать в темноте (и, кстати, герой не помнит практически ничего, что было до казни, только смутные пятна-привидения при свечах, которые сначала кажутся ангелами-хранителями), если нам повезет, и мы не споткнемся о житейские опасности, коса времени все равно скосит нас. А дальше нас всех ждет ад, конечно.

Спасение героя, само собой, выглядит более чем фантастическим, но в данном случае оно вполне под стать всей остальной фантасмагории. При желании его даже можно интерпретировать как намек на восхождение души в рай после чистилища, учитывая всю обстановку, то есть высшую справедливость, которая существует где-то там вовне суда инквизиции и выше него... Воображения автору не занимать. И что самое интересное, хотя от этих пыток пробирает дрожь, они при этом обладают какой-то особенной темной эстетикой, художественностью, чего зачастую не хватает современным образцам жанра.

В том издании, которое присутствует у меня на бумаге, рассказы дополнены чудесными иллюстрациями Гарри Кларка (собственно, они заставили меня купить это издание По в польском переводе — что само по себе было бы немного странно). Они настолько точно передают атмосферу творчества По, что я настоятельно рекомендую всем не видевшим поискать в интернете. А вообще, творчество По — это настоящая кладезь для художников-иллюстраторов. Как и для режиссеров, впрочем.

Farit, 13 сентября 2012 г. в 19:26

Специально собрал все переводы Ворона. Увы, ни один не может сравниться звучанием и цельностью с оригиналом.

Когда его читаешь — особенно вслух — слышится и гром, и карк, и тяжкая поступь судьбы :)

Доктор Вова, 18 января 2011 г. в 15:02

На мой взгляд это — один из самых сильных рассказов у Эдгара По! Во мне до сих пор живы те воспоминания и ощущения, которые я испытывал, когда в юности впервые прочитал этот леденящий душу и завораживающий рассказ! Важно (на мой взгляд) даже не то, что Дюпен явился прообразом Холмса, Мегрэ и т.д. или примером для А. Конан Дойла, А. Кристи и прочих писателей, использовавших аналитический метод у ГГ в распутывании сложных преступлений. Куда важнее тот факт, что По своим рассказом показал возможность раскрыть любое (самое запутанное) преступление. А нужны для этого «сущие мелочи»:

1. Энциклопедические знания.

2. Аналитические способности.

3. Умение обращать внимание на кажущиеся несущественными мелочи.

4. Желание разобраться и докопаться до истины.

А вместе все это и дает нам — ПРОФЕССИОНАЛИЗМ!

И если такие качества присутствуют у человека, то он будет успешен в любой профессии (врач, учитель, детектив).

Что и продемонстрировал Дюпен, благодаря перу Великого Эдгара Аллана По в этом рассказе!

Lainka, 11 декабря 2010 г. в 15:22

Мрачно. Меланхолично. Со смыслом. Читается на одном дыхании. И каждый раз, вспоминая Ворона, задаёшься вопросом «Может ли быть что-то лучше?», на что при перечитывании так и хочется получить ответ от случайно залетевшей на окно вороны: «Nevermore!»

Вертер де Гёте, 10 октября 2010 г. в 21:00

Даже среди ироничных рассказов По крайне мало «смешных пустячков», рассказов проходных, легковесных. Почти в каждом присутствует остроумная, тщательно продуманная сатира на темы весьма серьёзные. И сумасшедший дом с «системой поблажек» и вседозволенности — это очередной выпад автора в сторону американской демократии. Во многих своих произведениях По выступал с предостережением об опасности «власти Толпы», «Власти Черни», которая неминуемо приведёт к жесточайшей тирании.

Идеи По развил знаменитый чешский режиссёр Ян Шванкмайер, создавший по мотивам рассказа фильм «Безумие» (2005 г.). В фильме сумасшедший дом становится метафорой окружающего мира, а его пациенты вынуждены находиться в условиях жесточайшей диктатуры или не менее опасного хаоса вседозволенности.

Рассказы По насыщены каламбурами и игрой слов, здесь в оригинальном названии в именах «докторов» обыгрываются слова «смола» и «перья», в русских переводах им попытались дать соответствующие эквиваленты — Смоль и Перро или Дегот и Перье... но зачастую каламбуры Эдгара По теряют силу при переводе.

zmey-uj, 09 августа 2009 г. в 02:45

Мрачный рассказ о других временах и других нравах. Когда считалось не просто нормальным, а чуть ли не необходимым смеяться над уродством и издеваться над слабостью. Когда прав был тот, за кем оставалось последнее слово. В этой системе ценностей месть карлика великолепна: изящна и остроумна. История могла бы быть уроком «сильным мира сего», но навряд ли.

Многое ли изменилось с тех пор? Такие порядки — «ударили по щеке — проломи голову, чтобы неповадно было» — сохраняются в чистом виде, пожалуй, только в местах не столь отдаленных. И как ни странно, в школах: дети могут быть довольно жестоки...

Призрак, 12 марта 2009 г. в 21:27

Этот рассказ — один из великолепных шедевров мировой литературы. Не будь его, нам бы наверное не удалось познакомится с Шерлоком Холмсом, Пуаро и многими другуми. А ведь нам трудно в это поверить. Да и классикой мы называем то, что поверено временем. Ведь будь данный рассказ совершенно неинтересным — разве бы мы не говорили о нем, как о первой довольно неудачной попытке первого детективов. Но нет — ему более 150 лет, а он до сих пор не перестает нравится читателям.

Ведь в данном произведение есть и замечательная психология, и неповторимая логика. А также увлекательная игра писателя с читателем в виде показаний свидетелей. И как любой хороший детектив — произведение до конца держит читателя в магии тайны. Кто же он — главный убийца?

Читать или не читать? Решать вам. Но одно я могу сказать лишь одно — этот рассказ не оствит вас равнодушными.

Stalk-74, 04 августа 2019 г. в 00:11

Конечно, выросшим на Конан Дойле, Агате Кристи или, не дай бог, Дарье Донцовой, текст покажется старомодным, вычурным и предсказуемым. Но это не так. Понятие «детектив» тогда было даже не зачаточным, а «Убийство на улице Морг», очевидно, не робкий ребенок, делающий первые шаги, а вполне продуманное произведение. С затравкой «дедуктивного метода» (не по названию, а по факту), триллерной составляющей и математической логикой.

Кстати, голая логика, которую так лелеет Эдгар Аллан, отпугивает сейчас многих. Женщинам — подавай страсти-мордасти, подросткам нужон экшон, а умудренные опытом читатели невольно проводят параллели к читаному ранее (синдром утенка никто не отменял).

Но ведь торить новую тропинку среди сугробов не в пример тяжелее, чем процокать каблучками по Арбату. Конечно, многое здесь спорно — от выводов по взгляду собеседника до утверждения, что шашки — игра куда умнее шахмат. Но опять же — середина девятнадцатого века, в тех же шахматах только делает первые шаги Пол Морфи, не говоря о теориях и течениях будущих чемпионов. Но позиция По обоснованна. С поправкой на ветер времени.

Художественная составляющая вызывает споры. Но вряд ли многие владеют старым английским, а переводы — такие переводы.

А вот то, что «Убийство на улице Морг» актуально для чтения почти два века, это аргумент. Много ли сейчас читают неклассическую литературу того времени? А много современной литературы будут читать спустя двести лет?

Oreon, 20 июня 2016 г. в 07:39

Эко автора носило, ну что же, я теперь тоже позволю себе немного поразмышлять, так сказать, попробовав оседлать его волну, но слезу с мистики в грубый, так сказать, материализм, разберем беспристрастно :).

Если не читать сам рассказ, а только отзывы к нему (большинство), можно прийти к выводу, что а) рассказ романтический ибо о любви и б) смерть любви не помеха, и любимая должна воскреснуть. И в первой части автор действительно повествует о своих возвышенных чувствах к Лигейи, причем мне эти описания показались подобными, как в нескольких рассказах, где По описывает свои эстетические чаяния относительно архитектурных и садово-парковых изысков Эдемского рукотворного сада на Земле. Все поэтично-описательно и немного монотонно-скучновато.

Но если вдуматься — по поводу обоих пунктов возникают сомнения. Так ли герой любил свою Лигейю, если только овдовев, сразу же взял себе новую молодушку, причем не по любви, а тупо купив за деньги и испортив/укоротив жизнь и ей, Ровене? Если развивать опиумную тему, то может и первая его жена ушла из жизни не от хорошей жизни. Мы ведь слышали эту историю лишь из уст, как ее видит главгерой, а как мы знаем со стороны реальность может выглядеть свежим взглядом совершенно иначе ;|. А может лишь когда нашего героя потянуло на более молодую жену и он извел со свету первую, женившись на второй, и так сказать сравнив, наш герой лишь тогда понял, как оказывается сильно он любил первую?

Теперь по поводу второго пункта, а именно возрождения одной в теле другой. Здесь все тоже далеко не так однозначно, как кто-то себе прочитал/накрутил. Ведь нужно помнить, что мы читаем опиумные видения плотно севшего на травку индивидуума, а опиумный наркоманский бред может породить еще и не такие эффекты. Например подлив жене в бокал яду, потом уже на следствии можно строить из себя ягнёнка и говорить, дескать я видел как капли яда падали в бокал, но то был не я, а откуда и что капало я и представить боюсь :).

А если серьёзно, то читал я у автора и более интересные рассказы:).

Фалкон, 16 июня 2016 г. в 10:25

За критикой «ненаучности» рассказа Эдгара По как-то теряется совершенно гениальное предсказание автора — он придумал, и оснастил своего героя герметичной кабиной — деяние, которое было на практике реализовано только через сто лет Пикаром на стратостате «ФНРС-1». Предлагалось это, конечно, и ранее, в частности тем же Менделеевым. Однако во времена Эдгара По множество воздухоплавателей, с упорством, достойным лучшего применения, пытались штурмовать стратосферу в открытых корзинах. Многие за это поплатились.

И если сравнить данное произведение с прочими аналогичными ровесниками, то сравнение будет явно в пользу «Ганса Пфааля». Только «Иной свет, или государства и империи Луны» Сирано де Бержерака содержит равное гениальное техническое предсказание — последний, среди ненаучного бреда, предложил способ достижения Луны при помощи кабины, в некоторых отношениях напоминающей многоступенчатую ракету.

Что еще, кроме воздушного шара, в 1835 году мог предложить Эдгар По для посрамления совершенно ненаучных «полетов» на Луну на орлах или демонах? Пушки в то время были слабы; ракеты вообще не просматривались на горизонте, являясь всего лишь милым развлечением на карнавалах.

Эдгар По выбрал способ, который в его время придавал некую «научность» фантастическому сочинению. Кстати, этот способ ничуть не хуже, чем колумбиада Жюля Верна, или каворит у Герберта Уэллся — все это чистая фантазия — и воздушный шар, и пилотируемые снаряды у Жулавского, Ле Фора и Жюля Верна, и совершенно фантастичный, не проницаемый для гравитации, материал.

Понимал ли это сам Эдгар По? Скорее, да, чем нет. Именно принятый им способ путешествия заставил его «изобрести» неведовый газ, в 37,4 раза менее плотный, чем водород — он, видимо, интуитивно догадывался, что ни водород, ни метан, ни неоткрытый в ту пору гелий, не потянут подъем до Луны. Если бы такой газ существовал, то, думаю, первыми, достигшими космоса людьми, были бы стратонавты — буквально недавно Алан Юстас поднялся на 41,5 км высоты (где и реактивные самолеты не летают, кроме немногочисленных стратопланов, и то динамически); с газом Эдгара По высота подъема была бы существенно выше, а космос, по некоторым определениям, начинается с 80 км. высоты.

Далее, ни один ровесник Эдгара По не озадачивался таким «мелким» вопросом, как система жизнеобеспечения. Автор же «Ганса Пфааля» этим озадачился; и предложил отличный способ решения проблемы — в рамках парадигмы о земной атмосфере, распространяющейся до Луны. Реальные стратонавты в те времена поднимались «налегке» и только позднее стали брать с собой кислород (что не всегда спасало). Безусловно, беспредельная атмосфера — это ошибка; и даже приведенные какие-то научные наблюдения, якобы подтверждающие это утверждение выглядят слабо; такое впечатление, что Эдгар По и сам в это не верил, а использовал свою выдумку, как условный художественный прием.

Далее Эдгар По ошибается в высоте «зоны смерти» — он определяет её в 25 миль (где Ганс Пфааль зашнуровал свой каучуковый мешок); на деле эта высота составляет 8 км или около того. Ошибка простительная; никто в те времена выше 7 км. не поднимался, и страшных гипоксических трагедий, типа трагедии «Зенита» или подъемов Бенито Моласа и капитана Грея, в те времена еще не было.

С другой стороны, Эдгар По неплохо описывает виды Земли с высоты и иллюстрирует, в частности, далеко не тривиальное наблюдение — пока высота подъема остается много менее диаметра Земли, горизонт продолжает оставаться на уровне корзины, а точка, под стратостатом, удалена на громадное расстояние. Соответственно, наблюдаются виды не выпуклой поверхности; она представляется вогнутой чашей — точно так, как описал автор. Тут нужно упомянуть, что и в этом сугубо фантастическом произведении, Эдгар По не смог избавится от сильно присущей ему мистики. При описании вида Северного Полюса, герой описывает некую загадочную темную впадину посреди вековых льдов, что, собственно, перекликается и с известнейшим романом Эдгара По «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима».

Отдельно хочется отметить черный юмор автора, который, думаю, может вполне найти отклик в сердцах многочисленных читателей — а именно, сцена расправы с кредиторами. Как мотивация для полета это мне кажется слабоватым, но в качестве черного юмора — самое то! Надо еще посмотреть, не одолевали ли Эдгара По в 1845 году кредиторы? Хочется воспринимать рассказ серьезно, однако вот его начало и конец — с магистратами Роттердама — несколько портят общее впечатление, ибо выглядят легкомысленно («обратный» шар в виде дурацкого колпака, склеенный из газет) на фоне всего остального. Только это, пожалуй, могу указать в качестве минуса. Все прочее кажется мне превосходным.

Оценка — 9.

P.S. Материальное положение автора, в период написания «Ганса Пфааля», действительно было тяжелым.

Изенгрим, 26 апреля 2015 г. в 12:40

Есть у Эдгара Аллана нашего По дурацкая манера — писать в духе «слышал звон, да не знаю, где он». По был страшно увлекающимся человеком, хватающимся за все подряд, но глубоко не вникающем ни во что. В результате небольшой водоворот у берегов Норвегии превращался в кошмарный Мальстрем, а месмеризм превозносился как дорога в будущее. Классический рассказ «Убийство на улице Морг», создавший жанр герметичного детектива (преступление в закрытой изнутри комнате) является квинтэссенцией поверхностного отношения к занятным объектам. По знает про орангутанов, но не знает, что слово «исполинский» к ним не применимо, а звуки, ими издаваемые, принять за человеческую речь невозможно; По слышал про Видока, но очевидно не в курсе, какими именно методами тот боролся с преступностью; По даже знает слово «индукция», но вот с чем ее едят для него тайна за семью печатями. Весь рассказ откровенно высосан из пальца и подогнан под определенные начальные условия, большинство рассуждений в нем скучны и гроша выеденного не стоят, фактических ошибок хоть лопатой греби, а главный герой представляет из себя ходячий конструкт для фейспалма. При этом, однако, невооруженным глазом видно, как сильно данный рассказ повлиял на все поколения писателей-детективщиков, и как ловко они разобрали нарратив на отдельные — крайне удачные — составные части. Учитывая же, что писал По для женских журналов середины XIX века, придираться к нему даже как-то неприлично.

Кечуа, 21 августа 2014 г. в 22:49

Это нечто невероятное. Нечто, что взорвало моё сознание, на миг отправило в пустоту и выдернуло оттуда, как раз в тот момент, когда страницы книги чуть не поглотили меня целиком. Этот рассказ подчиняет себе, угнетает волю. Я дочитал его десять минут назад. И только сейчас понял, что ворох образов, ощущений, всполохи сознания, буйствующие в голове — плод символов, гнездящихся на бумажном листе.

Раз так, казалось бы, они должны нести какой-то смысл? Но какой? Ощущение, будто видел сон, но вот он сменился явью, а картинки стали тенями, всё меркнущими и меркнущими... Нет, я помню кое-что. Главного героя пытают. Инквизиция. Испания. Судя по всему, описываются его ощущения. Но за ними — что-то большее; что-то зловещее, необъятное и неотвратимое, ведь нельзя взять и захлопнуть книгу. Нечто, что было со мной, что было мной, но теперь ушло. Пытаюсь вспомнить. Перед мысленным взором — тьма и больше ничего.

Я не стану врать. Рассказ не заставит меня ходить «чуть торкнутым» неделю. Более того, признаюсь, я эти-то строки пишу, усилием воли сохраняя исчезающии ощущения, отключив разум и рациональное мышление. Это всё равно что, пытаясь ухватиться за уходящий сон, погружать ещё неотошедшее сознания обратно во мглу. И мне уже сейчас достаточно трудно делать это. Думаю, пройдёт ещё минут пятнадцать, и от впечатления останется лишь жутковатый холодок. Как от ночного кошмара...

Ох... прошу простить за эту вакханалию мысли. Если быть честным, даже не перечитывал, что написал.

В одном можете быть уверены: «Колодец и маятник» подарит вам безумие на полчаса.

Удивительно. Непередаваемо.

Orm Irian, 20 июня 2013 г. в 15:55

По-моему, рассказ не о мистике и ужасах, а о том, до чего может довести алкоголь. Как-то сам по себе возникает вопрос: «А был ли кот?». То есть, первый, конечно, был. А вот второй вполне тянет на галлюцинацию сошедшего с катушек отравленного мозга. Он приходит, как страх содеянного. Это даже не раскаяние, это именно страх, когда человек вдруг понимает, на что он оказался способен. Ему и хотелось бы забыть, но нет, он ищет такого же кота, чтобы вытеснить убиенного, но приходит лишь жуткая галлюцинация-напоминание. Ну или призрак-напоминание, это уж судите как хотите.

А если мы уберем все эти больные фантазии ГГ, то получится банальное бытовое убийство, навеянное алкогольной агрессией. К сожалению, и в наше время довольно распространенный сценарий, независимо от того, что там убийце в белочке померещилось или пришло в пьяную голову, как мотивация.

Безумно жалко жену, которая это все время должна была терпеть. И животных тоже жалко, да. Невольно думаешь: хорошо, что у них не было детей. И автор очень хорошо передает психологию такого пьяного убийцы — это же так просто, списать всю вину на алкоголь и какое-то неведомое наваждение... Он почти верит, что не виновен. Как всегда, Эдгар Аллан По очень искусно описывает больную психику. И мастерски справляется с задачей подать ситуацию от первого лица, что, возможно, и послужило причиной неприятия со стороны некоторых читателей.

И самое страшное в рассказе — не черный кот, а то, как часто можно видеть подобную историю на страницах криминальной хроники в современных газетах.

bezz, 26 мая 2012 г. в 16:57

Рассказ удивителен по эмоциональной насыщенности. В него погружаешься постепенно, будто, входя в воду, не замечаешь, как начинаешь тонуть в абсолютно живом ужасе героя перед лицом смерти. При этом я бы назвала «Колодец и маятник» жизнеутверждающим и поразительно оптимистичным рассказом. Герой, понимая, что гибель неминуема и оттягивание момента смерти принесет еще большие мучения, борется за каждую минуту, каждую секунду жизни.

Невольно вспоминаются слова Достоевского в «Преступлении и наказании»: «Неужели такая сила в этом желании жить и так трудно одолеть его?» и «…в остроге ее (жизнь) еще более любят и ценят, и более дорожат ею, чем на свободе». Неудивительно, что для По не имеет значения за какое преступление был так жестоко осужден человек. Убийство это, еретические мысли или что-то еще — не важно. Все отступает перед желанием жить. Жить в темной камере с колодцем, жить под маятником, жить…

Конец рассказа мне представляется вполне логичным. Разве можно было ожидать иного после прочтения эпиграфа? «…Ныне отчизна свободна, ныне разрушен застенок, Смерть попирая, сюда входят и благо и жизнь». :))) Ну, а если серьезно: в рассказе, видимо, заложены определенные параллели с политической ситуацией того времени. В этой связи спасение героя олицетворяет победу жизни над смертью как победу французских войск над Испанией и испанской инквизицией.

Lavrin, 16 апреля 2012 г. в 02:42

Соглашусь с мнением, что рассказ сумбурный. В плане романтизма, отрешённо меланхоличного слога и в целом атмосферы декаданса По один из лучших, это известно. Но если копнуть глубже..

Атмосферу нагнал, осень пред глазами после прочтения хоть июльским днём. Но о чём история-то? О том, как запустелый дом вместе с собой погубил и чету? Или о том, как больной хозяин излучал буквально осязаемую меланхолию на свою обитель? Какое родовое проклятие, какая болезнь? Об этом ни слова пока дело не дойдёт до Медилейн. С ней и вовсе какой-то бред. Но причём тут она? О ней пара абзацев на весь рассказ. Чёрт знает что.

За отборнейший декаданс 10, а за сюжет 5. Ставлю среднее арифметическое с округлением.

Stirliz77, 02 апреля 2011 г. в 21:18

Романтика дальних странствий всегда манила молодых людей. Именно желание заглянуть за горизонт и побывать в дальних странах заставляло многих из них любыми путями попасть на борт уходящих в плавание кораблей. Кто-то устраивался на совершенно законных основаниях юнгой, кто-то зайцем проскальзывал в трюм, чтобы уже вдали от берега легализоваться. Главный герой романа Артур Гордон Пим, наслушавшись рассказов своего друга Августа о китобойном промысле его отца, просто заболел мыслями о море. Он бредил мечтой оказаться на борту отправляющегося на промысел китобойного судна капитана Барнарда (отца Августа), но осуществить эту мечту оказалось не так то просто: «Если мой отец отнюдь не противодействовал мне, то с матерью случалась истерика при одном упоминании о моей затее; однако неприятнее всего было то, что мой дед, от которого я многого ожидал, поклялся лишить меня наследства, если я ещё хоть раз заведу разговор на эту тему». После долгих размышлений друзья составили план, следуя которому Артур всё же рассчитывал поучаствовать в предстоящей охоте на китов. Они решили подделать письмо от родственника Пимов, мистера Росса, проживавшего в Нью-Бедфорде и часто приглашавшего Артура на неделю-другую к себе в гости, дабы тот мог проведать сыновей Росса. Август же, со своей стороны, должен был придумать для друга укрытие на борту «Дельфина», где он провел бы достаточное количество времени для того, чтобы судно ушло в море так далеко, что возвращаться не было бы никакого резона. Затем Артур собирался выбраться наружу и рассказать обо всем мистеру Барнарду, который, по уверениям его сына, лишь посмеется от души над их проделкой. После чего уже ничто не помешает двум друзьям наслаждаться путешествием. Чтобы родственники Пима не волновались, было решено отправить им письмо с первым попавшимся встречным судном, идущим в нужную сторону. Итак, письмо было написано и передано в руки мистера Пима, Артур получил долгожданную свободу и тут же отправился на «Дельфин», где Август оборудовал в трюме, в одном из ящиков, отличное тайное убежище для своего товарища. Так как Артуру предстояло провести в нём довольно продолжительное время, то убежище было заранее снабжено большим количеством провизии, воды и свечей. Просидев в трюме трое суток Артур наконец-то почувствовал, что судно снялось с якоря и направилось в открытое море. Вскоре после этого его посетил Август, оставил ему часы и предупредил, что не сможет в течение нескольких суток навещать друга. После этого разговора Артур заснул и спал очень и очень долго, затем проснулся на короткое время и вновь погрузился в тяжелый сон, причиной которого он считал крайне спертый трюмный воздух. От товарища его вестей не было, часть продуктов успела пропасть, а почти вся вода — испариться. К своему удивлению он обнаружил в трюме свою собаку, а на ней какую-то записку, из всего содержания которой он смог разобрать только «... кровью... Хочешь жить, не выходи из убежища».

Этот роман является единственным законченным крупным произведением Эдгара По. Начинается он как стандартная история о молодых искателях приключений, но очень быстро обогащается специфическими мотивами, характерными именно для прозы Эдгара По. Его рассказ о плаванье на «Дельфине» становится неким морским хоррором, а затем романом-катастрофой, ярко повествующим о немыслимых тяготах и лишениях, которые могут выпасть на долю людей, оставшихся на полузатопленном судне практически без еды и воды. Перевалив за половину, история вновь делает резкий стилистический разворот, превращаясь в географический роман жюльверновского толка. Но и это превращение оказывается не окончательным — в последней трети текст становится уже чисто фантастическим и даже мистическим. Всё это смешение стилей абсолютно не портит книгу и не влияет на целостность восприятия самой истории, разве что в «географической» части язык повествования становится несколько суховат, эмоциональность практически падает до нуля, а манера письма начинает напоминать не текст художественного произведения, а некий отчет об экспедиции.

Автор насытил роман различными подробностями, касающимися особенностей судоходства той поры, так в шестой главе он помешает целую лекцию о премудростях загрузки судов и закрепления грузов в трюме, а в следующей — о правилах постановки судна в дрейф во время шторма. Но не стоит забывать, что перед нами творение По, а значит в нём обязательно найдется место разным «жутким» моментам. Читателя ожидает встреча с кораблем мертвецов, он в подробностях узнает о неимоверных мучениях нескольких несчастных, выживших на разрушенном бурей корабле, станет свидетелем каннибализма. Но самое экзотическое блюдо автор приберег на десерт, которым можно считать путешествие «Джейн Гай» к южному полюсу. Странные места, где даже вода не похожа на обычную воду, удивительные животные — 15-ти футовые белые медведи, необычайные аборигены — острова посреди свободного ото льда моря населяют чернокожие люди с черными зубами, панически боящиеся белого цвета. И всё же финал романа мне показался менее интересным, чем его начало — фантастическое путешествие в очередную Terra Incognita, на край мира и за его край, произвели на меня меньшее впечатление чем гораздо более реалистичное описание злоключений «Дельфина». Плаванье на китобое целиком захватило моё внимание и заставило гораздо больше сопереживать героям, чем приключения на острове Беннета и посреди Антарктического океана. К тому же открытый финал оставил уж очень большое поле для домысливания: то ли всё произошедшее с Пимом, Петерсом и Ну-Ну было реальностью, то ли плодом угасающего создания, то ли чудной галлюцинацией. Соответственно сложно сформировать и своё отношение к происходящему. Видимо не меня одного неудовлетворил такой финал, недаром у этого романа позже появились «фанфики»: Жюль Верн в 1897 году написал «Ледяной сфинкс», а Чарльз Ромин Дейк в 1899 — «Странное открытие».

Итог: весьма захватывающая и, несмотря на давность написания, всё так же интригующая история с неоднозначной концовкой, заставляющей не одно столетие читателей всего мира ломать головы в попытке понять, что же хотел сказать автор. Рекомендую любителям морских приключений, а так же ценителям мистицизма. Читайте классиков!

lord_lex, 27 ноября 2010 г. в 01:39

Сложнее всего искать то, что на поверхности. Действительно, очень сильный психологический рассказ. Эдгар По как всегда радует своими остроумными заключениями и рассуждениями, передавая их через гения Дюпена. Логика должна быть абсолютно всеобъемлющей, а не частичной, как писатель четко объясняет на примере с математическим анализом. Кстати, еще в «Убийстве на улице Морг» По высказывал мысли относительно несправедливости называть математический анализ анализом, т.к. анализирование с обращениями к каким-то общепринятым законам, уже не является анализированием как таковым. Что и отражается в рассказе полностью: полицейские тщательнейшим образом ищут только в одном направлении, а сыщик должен задействовать весь свой потенциал, как логика, так и аналитика и психолога. И тогда то, что лежит на поверхности станет явным.

AlisterOrm, 26 ноября 2010 г. в 23:38

Просто поразительно, как По влез в голову человеку, описал изнутри психологию его больного разума. Настолько чудовищны его поступки, насколько болезненно его восприятие жизни! Читая этот рассказ, чувствуешь ужас и отвращение не просто к этому человеку, а ко всем окружающему его миру — он слишком уныл, мрачен и однообразен. Повествование- раскрытие психологии убийцы, его постепенной моральной деградации и падения.

AlisterOrm, 25 ноября 2010 г. в 22:27

Всю жизнь от дурных поступков Вильяма Вильсона удерживало только его альтер эго, некое воплощение совести. Убивая его, главный герой окончательно губит свою душу, скатываясь в пучину мрака и зла. Само собой, всё это — только метафора, По повествует нам о том, как человек сам убивает в себе свои лучшие качества, превращаясь в чудовище. один из первых образцов психологической фантастики.

baroni, 19 октября 2007 г. в 02:11

Прекрасные зарисовки пораженного чумой средневекового Лондона. Непостижимым образом рядом соседствуют трагедия и фарс Очень яркий, почти что кинематографичный рассказ.

witkowsky, 15 мая 2017 г. в 23:00

Странно читать, что кто-то собрал ВСЕ переводы «Ворона». Покойный Евгений Дерлятко (он же Дейк) собрал их 50. они сохранены в его вполне открытом архиве. после его смерти появилось еще от 5 до 10. Лучшие переводы, заметим — Георгия Голохвастова, Сергея Петрова, Николая Голя, Александра Есенина-Вольпина (не пародия, а именно перевод. который тоже есть),. Нины Воронель особенно лучший из всех — Игоря Голубева — в этой библиографии не зарегистрированы. А ведь от того, ЧТО именно каркнет ворон — зависит успех работы. Он не может каркать «никогда», без звука «р» ворону не произнести ничего. Он не может в русском тексте каркать по-английски, он превращается из ворона в попугая. Блестяще найденный вариант Голубева ищите, друзья в сети.

В этом смысле библиография тут — чистое введение читателя в заблуждение. Понятно. что читатель может иметь и свое мнение. Но составлять его п 20 процентов наличных переводов — как раз и вызывать вопль про «непереводимо».