Все отзывы на произведения Майкла Муркока (Michael Moorcock)

kerigma, 13 октября 2011 г. в 11:51

Есть такая фэнтезятина, которую можно читать не позднее определенного возраста. По-моему, 15 лет — категорически верхняя планка для всех ее видов. А потом если берешь, долго удивляешься, что же люди в ней находят и почему вспоминают *это* с такой симпатией. Хороший пример — «Нарния», в 10 лет шла отлично, в 20 — не то чтобы ужас-ужас, но просто никак.

Муркок со своей «Сагой об Элрике», судя по первому роману, относится туда же. Я фатально упустила время прочитать его, лет на 10 как минимум. Теперь у меня ощущение, что я читала опус подростка, очень такой старательный, в котором как можно больше напихано всяких фантастических предметов, топонимов, богов и героев, которые, разумеется, Пишутся Все С Большой Буквы. Вообще, по обилию ББ (больших букв) можно сразу установить, сколько лет должно быть потенциальному читателю при первом прочтении Про Муркока я бы сказала, что лет 12. Увы, чем дальше в лес, тем больше начинаешь хотеть от текста — психологизма, например, чтобы у героев были определенные характеры и в их поступках была определенная логика. Или — в случае фэнтези особенно — прописанности фэнтезийного мира. В «Элрике» ничего этого нету от слова вообще, только разнообразные приключения Очень крутого героя (который, разумеется, всячески отличается от прочей массовки, как внешне, так и внутренне, хотя по его действиям этого не сильно заметно, но раз автор говорит...) Вначале героя подло предает его лучший враг, потом он отвоевывает свой трон обратно и через некоторое время окончательно расправляется с лучшим врагом с помощью Древних Богов и Очень Сильного Колдунства. На самом деле это не так плохо, как я говорю. Допускаю, что для своего уровня, целей и аудиториии даже и очень хорошо, но если смотреть с точки зрения вечности, то чудовищно наивно и более чем поверхностно. Для того, чтобы получить удовольствие от романа, надо обладать хорошим воображением маленького ребенка — в нем практически нет описаний, которые не были бы эпитетами, зато эпитетов, за которыми ничего не стоит — навалом. В общем, «старательный автор» фэнтези, что тут скажешь.

Отдельно мне, конечно, подгадил перевод. Упаси вас бог читать Муркока в переводе А. Иванова. Это реально чудовищно! На этом переводе можно учить студентов, как НЕ НАДО делать. Кажется, все возможные переводческие ошибки, которые было можно, он собрал — из-за этого и без того не слишком сложный текст приобретает ощутимый оттенок дебильности. Типа «он был одет в темные одежды темных тонов» и тд. Так поневоле и ждешь, что кто-нибудь из героев, характеризуя зловреные действия антагониста, воскликнет: «Эта очень сильное колдунство!» Хотя безоговорочно на первом месте перлов у меня волшебная фраза «Муха улыбнулась ему». Тут воображение решительно меня подводит. Ну, представьте себе муху, фасеточные глаза, хоботочек. КАК?! можно улыбаться хоботком? Или это была муха с человеческим лицом, как шведский социализм? В общем, считаю, что переводчик должен либо отсыпать всем читателям своих грибов, либо пойти и честно упопиться в сортире после такого. Вполне вероятно, что в другом переводе текст выглядел бы гораздо лучше, но в моем случае к и без того слабому тексту прилагается отвратный перевод, так что впечатление в целом отрицательное.

Moroth, 29 апреля 2013 г. в 00:52

В детстве я зачитывался Вальтером Скоттом и прочитав такой хит, как «Талисман» я отчаянно жаждал «чего-нибудь в том же духе». Мне было тогда 14 лет, я шёл с отцом по Невскому проспекту, была зима 1991 года..Это было время самого начала книжного бизнеса в России, люди стояли со складными столиками на улицах города и продавали книги, которые в магазинах тогда было не реально, (НЕ РЕАЛЬНО!!) купить. Люди собирали макулатуру и несли её в специальные пункты для обмена на книги..Ой, о чём этоя?!..Ах, ну да..И вот проходя мимо такого «книжного столика» моё внимание приковала книжка с синей обложкой и жутким мужиком сжимавшим в руках меч, я почувствовал прям нечеловеческую тягу к этой книге. А название-то какое..Повелитель Мечей...Моё мальчишеское сердце было разбито окончательно, отец купил мне эту книгу..О таком жанре, как fantasy, тогда никто не подозревал (я свято верил, что мы купили роман о рыцарях). Какого же было моё удивление..нет, не то слово..ПОРАЖЕНИЕ, когда я начал читать свою первую книгу Муркока. Я стал просто «болен» fantasy...Потом уже были Горвард, Толкиен и тд..Но началось всё с Муркока и принца в алой мантии, Корума..Сейчас я спустя 22 года пиобрёл последнее издание от ЭКСМО, с лучшим переводом и редакцией. Очень боялся открывать и перечитывать (Вдруг, ТОТ эффект пропадёт?), но всё же рискнул...И вы знаете, ничего не пропало и открылось даже больше. Сейчас в эпоху Мартина, Бэккера и Аберкромби такого фэнтази уже не пишут, всё упрощается, становится «ближе к народу», обытовляется..А тут, настоящая поэзия в прозе, настоящая САГА..Ну и что же ещё я могу влепить этому произведению?!:) Только десятка, только Муркок..

gamarus, 10 декабря 2015 г. в 18:35

Книга от любимого автора начала 90-х, с громким названием, противоречивыми и осторожными отзывами показалась мне, по крайней мере, любопытной. Перед написанием этого отзыва я долго пытался причесать свои мысли, но как я их не приглаживал, они всё равно топорщились как антенны на крыше высотки.

Итак, перед нами первая часть мемуаров вымышленного героя Максима Артуровича Пятницкого, известного также под именем Полковник Пьят. Он родился 4 января 1900 года. Умный парнишка, вундеркинд инженерной мысли, ровесник века, был обречён на нелёгкую судьбу. Первая часть цикла охватывает период с 1914 по 1920 год. Детские воспоминания Максима пропущены через призму и мироощущения уже пожилого человека и потому там будет совсем немного детских эмоций и переживаний, больше ностальгии по времени, местам, людям. С постоянными поправками, рассуждениями и анализом умудрённого жизнью Полковника. Уже в 14 лет, парнишка вкусил прелести секса, попробовал наркотики, но так же успел достичь определённых успехов в учёбе. Пока необычность мальчика ограничивается лишь его живым умом и окружением, в которое и он попадает, плывя по течению.

Первое, чем цепляет книга, так это очень сочными описаниями дореволюционного светлого Киева и Одессы, чуть позже хмурого Петербурга. Надо сказать, что зарисовки городов выполнены очень чёткими штрихами, рисунок выведен до мельчайших подробностей, что, конечно же, помогает читателю окунуться в тот мир с головой, услышать шум улиц, почувствовать их запахи.

Описание персонажей тоже на уровне. Буквально в нескольких словах, Автор, даёт яркие и ёмкие характеристики даже мимолётным знакомым, в очередной раз, заставляя забыть о том, что это, на самом деле, вымышленные автобиографические заметки. Ощущение реальности и правдоподобности происходящего, у мемуаров, очень высокое. Будете не раз одёргивать себя, напоминая, что часть героев и событий, это всего лишь фантазия Муркока.

Условно, я бы разделил книгу на две части: до революции 17-го года и после. Если в первой идёт более стройное повествование, то во второй, видимо под стать времени и событиям, оно обретает сумбурный характер.

Во всех воспоминаниях, наряду с текущими событиями рассказчик часто проводит параллели с историей великих цивилизаций древнего мира, которые скорее несут метафоричный характер. Сумятицы в мыслях добавляют частые скачки в рассуждениях к годам более поздним. Это конечно, с одной стороны, соответствует духу мемуаров, делая их более достоверными и живыми, с другой, к этому надо привыкнуть.

Мы ещё раз вернёмся в Киев и Одессу с Максимом, но уже чуть повзрослевшим и застанем там, совсем другую картину и, читателем, конечно, будет владеть другое настроение, это неизбежно…

Я сознательно не хочу давать оценку политическим, националистическим и моральным взглядам Максима Пятницкого, оставлю это на ваш суд. Потому как, наверное, эта возможная дискуссия с Автором является одной из ключевых фишек романа. Вы можете соглашаться с ними, можете спорить, осуждать, искать неточности в описаниях, но вряд ли все эти мысли озвученные в книге можно назвать поверхностными, глупыми, не имеющими под собой реальных настроений того времени. Опасения по поводу изобилия штампов, которые, бывают, присущи западным авторам в описании исторических события нашей страны, тоже, на мой взгляд, не оправданы. Если они и есть, то не режут глаз.

Не ждите от мемуаров сердечности или трогательности, этого здесь нет и в помине. Так же, мне недоставало в романе психологизма, хотелось больше надрыва, как можно больше полярных эмоций, но, к сожалению, упор в книге сделан немного на другие аспекты. Мне очень понравилась глава, где главный герой защищает диплом в политехническом институте, жаль, что этот накал страстей потом спал и уже не набрал, на мой взгляд, нужных оборотов.

В книге совсем нет места юмору, сатире или сарказму, по крайней мере в буквальном смысле этих понятий. Настройтесь на непростое, заставляющие думать повествование.

Я допустил большую ошибку попытавшись прочитать «Византию» с наскока, взять её нахрапом... Нет, этот роман так читать нельзя, тут необходим неспешный и обстоятельный подход, по одной главе, по одному значительному эпизоду за раз, если читать быстрее, начинаешь захлёбываться в этом потоке и уставать от книги... Что, наверное, со мной и произошло.

Михаэль, 17 июня 2015 г. в 21:40

Есть такие произведения, которые производят неизгладимое впечатление в детстве/отрочестве, но будучи перечитанными во взрослом возрасте оставляют после себя только вздох недоумения. После обычно следует риторический вопрос «и как такая фигня меня могла интересовать?», сопровождающийся покачиванием рано полысевшей от тяжких дум головы.

По счастью классическая трилогия Муркока не относится к таким книгам, (во всяком случае в моем случае).

Приключения Корума показались мне шедевром в мои 14-15, и в нынешние почти 35 я по-прежнему считаю, что это одна из лучших книг в богатой истории жанра.

Перед нами фэнтези, написанное так, будто Муркок его только что придумал с нуля, не опираясь вообще ни на что, ни на работы авторов-предшественников, ни на жанровых «прародителей» вроде исторического романа и колониальных приключений.

Если что-то и напоминает подход автора к миру, так это волшебные сказки и отчасти ирландский эпос, в которых то, что не стоит проблемы «реализма» в стиле «чем кормить стотысячную армию, и вообще знаете ли вы, что ТОГДА НЕ БЫЛО СТОТЫСЯЧНЫХ АРМИЙ», но и вообще размыто понятие реальности, существа принадлежащие к разным мирам запросто общаются, смерть порой условна, а жизнь оказывается сном.

Живший совершенно идиллической, полной уточненных интеллектуальных удовольствий, жизнью вадагский (вадаги это не то эльфы в толкиеновском, а не в фольклорном смысле, не то и вовсе ирландские сидхи) принц Корум случайно обнаруживает, что мир вокруг не просто изменился, а рушится. Отныне мир принадлежит жестоким и грязным, поклоняющимся Хаосу, но при этом прямо пышущим первобытной витальностью мабденам, которые суть обычные люди.

У вадага, чудом пережившего истребление своего народа, есть три пути — спрятаться, найти себе в новом мире место, или драться.

Взяв в руки меч, Корум сначала сражается сначала только с мабденами, но позже решает доискаться причин их появления, и отправляется на поиски Повелителей Мечей — могущественных богов Хаоса, которые стоят за мабденами.

И начинается его странствие по «плоскостям» параллельных миров, каждый из которых чуть больше отравлен Хаосом.

Муркок рисует мир совершенно фантастический, в настоящем смысле слова сотканный из магии, в котором боги запросто являются во плоти, законы мироздания воплощаются в буквальном смысле (Космическое Равновесие — исполинские часы), на кону в сражении стоит ни больше, ни меньше, а судьба целой вселенной...

И это я еще ничего не сказал о психоделической красоте и ужасе, которые творит Хаос, искажая мир. Парящие замки из крови и отравленные реки, пустыни разом состоящие из огня и льда, плывущие ирреальные пейзажи, каждое мгновение меняющие очертания.

Что любопытно, Хаос и Порядок это вовсе не Добро и Зло в чистом виде, «всё очень сложно» причем все на самом деле, а не для красного словца, очень сложно.

На ум приходит Желязны с его «Принцами Амбера» (тоже великое впечатление ранней юности), но при всем почтении к нему, тоже классику, рядом с вдохновенным Муркоком Желязны выглядит витиеватым, тяжеловесным и склонным толочь воду в ступе.

Муркок пишет, как будто рисует экспрессионистскую живопись.

Все это очень патетично, красочно, все герои без исключения оказываются королями или минимум герцогами и говорят выспренним стилем.

Но при этом книга написана в чуть странном, лирически-меланхоличном тоне, и в центр повествования помещен герой, хоть и отменно владеющий мечом, и наделенный магическими силами, но сомневающийся, рефлексирующий, тяжело переживающий творящиеся с ним злоключения. И эта его рефлексивность и ранимость не дежурные «сноски на полях», а чуть ли не основной стержень, на который нанизаны сюжетные перипетии и красочные описания.

При всей отвлеченности происходящего от бренного нашего мира, книга что-то говорит и о самых обычных людях, о развитии общества и культуры.

Можно с разной степенью уверенности проводить самые различные аналогии, но несомненно образ варваров, разрушающих утонченно-изысканную, но уже мертвую изнутри старую культуру, важен для писателя.

Фэнтези? — Да.

Героика?- Несомненно.

Но в той же мере и философская сказка, и многосложная аллегория.

Остается добавить, что как по детским, так и по взрослым ощущениям, «Повелители мечей», как и вторая трилогия о Коруме «Серебряная рука» — это лучший Муркок, так сказать сливки его творчества, книги, в которых творческий метод писателя доведен до совершенства, но не обращен в самопародию, и не подвержен еще излишнему влиянию психоделики и постмодернизма (в детстве я такими словами не выразился бы, но что тут «все проще и яснее» осознавал :) ).

glupec, 21 мая 2014 г. в 23:24

   В начале 70-х даровитому британскому фантасту Муркоку пришла в голову идея: создать МЕГА-кроссовер из всех когда-то написанных им произведений. Сделал он это очень просто: придумал ггероя, который одновременно является воплощением... любого персонажа (причем не обязательно даже муркоковского — король Артур, Одиссей и Неистовый Роланд также были инкарнациями Вечного воителя!)

    «Дядя Миша» хватил через край? Возможно (тем более -- если вспомнить, когда это писалось. Сейчас-то никого не удивишь концепциями типа «мультивселенной», переселения душ, встречи с самим собой в альтернативной реальности... а тогда это все еще не было приевшимися штампами, и звучало очень смело). В любом случае, именно эта придумка ММ оказалась самой удачной во всем его МЕГА-цикле: герой-рассказчик, Джон Дейкер, обычный человек с Земли, «просто добрый малый, как ты, да я, да целый свет» — оказался тем самым связующим звеном, которое скрепляло (даже, можно сказать, «цементировало») разрозненные и сумбурные фрагменты большой истории (кажется, незаконченной и до сих пор).

     Я помню, как в подростковом возрасте («по наивности, ей-Бо, по наивности!») схватился за «Элрика» — это ведь самый известный муркоковский цикл... И потом долго плевался. Уже с третьей книги все было абсолютно непонятно: что за город такой — Танелорн? Зачем, черт подери, они его ищут??? Да и вообще, «кто все эти люди»??? (Потом... Потом мне попала в руки «Сага об Эрекозе» — и все встало на свои места :-D)

     Видимо, ММ сам чувствовал, что история о художнике-«попаданце» слишком важна для всей его большой Саги. Потому что упорно стремился ее завершить, придать похождениям Дейкера какую-то важную кульминацию — а у него это упорно не получалось. Сперва (в 1974-м) был роман «Поиски Танелорна», который я по сей день отказываюсь (во всяком случае, полностью) воспринимать серьезно: книга о том, как вечная борьба Добра и Зла подходит к концу, ужасный Черный Меч — символ войны и кровопролития — оказывается сломан пополам (видимо, без надежды на перековку в ближайшем будущем), а Воитель наконец-то обретает заслуженный покой... Майкл, ты что, издеваешься?! Это же то самое, классическое: «Одиссей мирно жиреет на Итаке, поэт аль-Мутанабби процветает при дворе бухарского эмира, кропая оду за одой, Сатана с поклоном выпускает на волю загубленные души, а те упираются и не хотят обижать хорошего человека! И встает призрак «Города солнца»: счастье с изобилием, обнесенные высокими стенами, а на стенах – пушки, а в воротах – стража». (И кстати, Майкл: если ты помнишь, в начале нашего с тобой знакомства я был в таком большом восторге от «Книги Корума» — главным образом потому, что там прекрасно показана НЕДОСТИЖИМОСТЬ идеального общества. В волшебный город Танелорн можно попасть — но только раз в жизни. Он, конечно, останется чарующим воспоминанием до конца твоих дней, но... Не будем забывать, что Коруму, Хокмуну и другим еще долго, до-олго придется «куковать» в совершенно обычном, прозаическом и не-всегда-таком приятном мире!)

    Как я уже сказал, ММ сам все это понял. И решил переписать финал истории Эрекозе. В 1986-м (после депрессивных и очень, О-ОЧЕНЬ неромантичных «Хроник семьи фон Бек») был написан последний роман. В оригинале он назывался «The Dragon in the Sword» (откуда в рус. переводе «Орден тьмы»? Впрочем, если заглянуть в аннотацию, начинающуюся словами «Орды тьмы собираются...» — то возникнет нехорошее подозрение, что кто-то где-то просто недослышал...) Есть и иные переводческие глюки. Например: присутствует в романах Муркока такая парочка — Рыцарь в Черно-желтом и Воин в Золоте и гагате. Один и тот же это человек или два разных — автор предоставляет догадаться нам. Так вот: в этом романе он, наконец, ставит точки над «i». Четко говорит: да, это люди разные. Переводчик утверждает всё с точностью до наоборот (!!!)

     Обычно в трилогии об Эрекозе видят пессимистическую идею («Пусть мой мир станет серый и безынтересный — лишь бы только мой!»), но те, кто так думает, все-таки ошибаются. Муркок преодолел свою депрессию — это видно хотя бы по тому, что Дейкер говорит в финале (как назло, эпилог романа — самое важное в нем, «ключ» ко всему сюжету — оказался в русском издании ВЫКИНУТ!!) «Когда Ригенос призывал меня спасать человечество, я был разочарован в жизни: неглубокой, скучной и бесцветной виделась она мне. Но теперь я понял: мир, в котором я живу, весьма непрост -- и я радуюсь самОй его сложности. Мне ясно -- существование в моем мире, в мегаполисе двадцатого века, может быть настолько же насыщенным и самодостаточным, как и то, другое. Ведь правда, быть Героем и беспрестанно сражаться -- это значит навсегда впасть в детство...»

Да, и еще: где-то несбыточной мечтой маячит непонятный остров, на который давно уже ушли все мужчины страны Геестенем и их драконы — к новому, более, видимо, чистому и светлому бытию... Не податься ли туда? «Нет», — считает герой, — «то больше не моя история...»

      Итак, финал книги — хороший: Джон Дейкер победил. Он не так уж сильно изменил мир (ушли эти — придут другие; не факт, что будут лучше), он не избавился от своего проклятия — нести Меч (правда, тот пока что расколот пополам — но было ведь обещано, что половинки — таки да -«перекуют на новые два клинка», и не когда-н. в будущем, а очень скоро)... и даже промелькнула под занавес нотка в духе «Не нашел княжны упрямый витязь» (а нелегко, конечно, топать обратно в Лондон к вечной холостяцкой рутине, зная, что упустил свою «княжну»). Мрачновато? Да. Но мы верим в героя почему-то...

      Одним словом: надеюсь, вы поняли, почему этот цикл — мой любимый у Муркока. (Что-что, говорите?.. «Элрик»? Блондинистый Принц с проклятьем на челе?.. Знать не знаю никаких Принцев! Да и зачем нам, в самом деле, «Элрик», когда можно читать столь великолепного «Дейкера«! :-D)

Kid_Afrika, 06 сентября 2013 г. в 13:01

Честно говоря, боялся браться за эту книгу. Все в один голос утверждали, что после Мартина, Аберкромби, и другого «серьезного» фэнтези, приключения Элрика покажутся детской сказочкой и читать я это не смогу.

А вот фиг вам, господа! Как же, оказывается, я соскучился по красивым, ярким сказкам, с путешествиями за тридевять земель, волшебными кораблями, и жуткими приключениями в пульсирующих пещерах.

Это не мрачный реализм Аберкромби, не политические интриги, и не война Алой и Белой Роз Мартина, а полный ярких красок мир фантазии.

Да, это наивная сказка, все ходы предсказуемы, бла-бла-бла. Но сказки вообще предсказуемы, и основаны на одних и тех же сюжетах (вспомним Проппа).

Главная заслуга автора — то что он создал прекрасный мир-фантазию, в котором я прожил целый день.

kerigma, 28 июня 2020 г. в 17:19

Муркок странный автор. Это третий его роман, который я прочитала. Все три — очень разные. Но при этом на мой вкус все три одинаково ужасны в плане буквально всего: сюжета, персонажей, психологии (точнее, ее полного отсутствия), стилистики и пр. На это нужен большой талант: как правило, авторы, которые пишут плохо, пишут одинаково плохо, а Муркок еще — плохо и заковыристо. Или мне так «везло» с подбором текстов, уж не знаю.

«Византия сражается» — это такая развесистая клюква для продвинутых. Действие происходит на Украине и в Петербурге во время Гражданской войны. Герой, самоуверенный недоросль, ценности и поведение которого вполне соответствуют фонвизинскому персонажу, сначала постигает прелести предреволюционной Одессы, куда его отправили родственники чисто потусоваться. Прелести Одессы заключаются в основном в проститутках, наркотиках и сомнительных делишках. Далее те же родственники отправляют его учиться в Петербург, и там, кажется, он окончательно съезжает с катушек. Петербург этому способствует, конечно, но не до такой же степени. Впрочем, не знаю, преследовал ли автор цель создать такое впечатление от выпускного экзамена героя, где его комплекс наполеона расцветает буйным цветом, а у читателя создается впечатление, что вот сейчас профессура передаст его под белы рученьки санитарам — но читается именно так. Далее герой возвращается на Украину и тусит там с Петлюрой и Махно (я сейчас не шучу).

Мне искренне интересно, автор зачем выбрал именно эту тему и именно этот исторический период? Я, конечно, понимаю, что образ Russian bear в ushanka и с balalaika, который только и делает, что пьет vodka (как и герой и его спутники, они все хлещут водку, как Бонд мартини, видимо, автор водку не пробовал) неизменно кажется привлекательным европейцу, такая варварская экзотика. К тому же это такой сложный период в истории нашей родины, что не особо кто его знает из иностранцев, так что смеяться над текстом если и будут, то только русские (и украинцы, конечно, они, навреное, громче всех). И вроде бы все крупные события и топонимы сходятся, и Махно был, и город-Киев существует, и то, что автор попятил у Паустовского, тоже не подлежит сомнению. Но стоит вчитаться внимательнее — и опять у нас на станции «Мир» пьяный русский космонавт в ушанке и по имени Лев Андропов. Ровно то же впечатление очень грубой подделки на базе очень ограниченных сведений об истории России. Спрашивается, хочется написать грубую поделку на историческом материале — ну и бери британский, чего ж? Не то чтобы мне прямо обидно за родину, родине все нипочем, но ведь халтура ужасная получилась. Фальшивка от первого до последнего слова, от мелких деталей до общего ощущения. Почему, скажите, одну из героинь зовут Марья Ворворовна (это типа отчество), боюсь спросить, как же звали ее папу. А другую почему-то Маруся Кирилловна. Автору никто не сказал, видимо, что отчество употребляется только с полной формой имени, особенно в официальном дискурсе в начале 20 века, когда люди значительно больше следовали социальным нормам в данной сфере. Или что в разговоре никто не называет общих друзей по имени-отчеству-фамилии одновременно каждый раз. И это только мелочь, связанная с именами. Вообще верный признак неумелого иностранного автора, который пытается называть героев по-русски и вроде бы правильно — то, что он использует либо исключительно расхожие фамилии типа Петров, либо фамилии знаменитых людей, отсюда и растет наш герой Хрущев, который ничем не лучше мафиози по фамилии Чехов. Ну риали, гайз, хочется сказать, вот давайте мы напишем тоже клюкву про Британию и там главного злодея будут звать Диккенс или Чемберлен.

С другой стороны, «клюквистость» романа — лишь один, и не самый большой из его недостатков. С чисто литературной точки зрения все значительно хуже, и опять же встает вопрос, зачем автор это написал. Какую историю он хотел рассказать и почему начал там, где начал, и закончил там, где закончил? Это не роман-воспитание, потому что герой как был необразованным недорослем, так и остался. Несмотря на то, что герой оказывается волей-неволей втянут в исторические события, нельзя сказать, чтобы это придавало роману само по себе какой-то внятный сюжет, в котором есть начало и конец — просто аморфный кусок.

Далее, по мере развития истории (и, видимо, по мере того, как у героя все сильнее съезжает кукушечка), все больше страниц текста оказываются посвящены внутреннему монологу героя на тему «жиды погубили Россию» и прочий болезненный бред, в котором наверчено буквально все, что автор слышал о России в частности и мировой культуре в целом, включая Карфаген (как без него). Если оценивать это в отдельности — можно сказать, что изображение двинутого престарелого русского, у которого давно соседи облучают через стенку, кто-то кому-то тайком продал Россию, а всю правду народу не говорят — в общем, такой стандартный типаж человека, упущенного карательной психиатрией только по своей безобидности — удался отлично. Но несколько странно выбирать такого персонажа на роль главного героя, учитывая, что никаким его сообщениям и оценкам нельзя доверять.

Корявый во всех отношениях текст дополняет столь же корявый перевод. Хотя, возможно, перевод и нормальный, но этот Муркок хотел, чтобы у него прекрасная англичанка, которая всю дорогу восхищает героя, говорила как Хагрид или Элиза Дулиттл? В общем, чтение этой книги научит читателя терпению, а больше ничему не научит, и открывать ее стоит, только если вы настроены вот прямо сейчас начать искупать грехи предыдущих перерождений, причиняя себе как можно больше страданий.

Apiarist, 15 февраля 2016 г. в 11:27

У издательства «Азбука» есть серия «The Big Book». «Византия сражается» М. Муркока издана, конечно, не «Азбукой», но этот лэйбл, как по мне, подходит первому роману цикла «Полковник Пьят» – такое книга произвела впечатление.

Почему эта книга большая? Ну, конечно, ввиду формата)) А если серьезно, то потому что влито в нее многое. Только сначала тщательно процежено, вытоплено, а потом уже влито – густо, концентрированно, по-взрослому. Большую книгу отличает от прочих то, что можно долго аргументированно спорить на предмет того, о чем же она. О детстве и юности главного героя? О гражданской войне в России и ее звучании в отдельно взятой Украине? О судьбах разнородных людей на фоне исторических событий и общественных потрясений? О человеческой низости и величии человека? Об искре прогрессорской научной мысли и кандалах узколобости? О том, что в столкновении идеологий и устремлений, кипении человеческих страстей не бывает правых и виноватых, в отличие от жертв? О человечности в человеке? О столкновении миров: духовного славянского, соборно-российского, и западного, разменявшего духовность на прагматизм? О поиске Византии, вере в ее возрождение?

Именно последние две мысли являются для романа ключевыми. Как призма, через которую преломляются события, герои, их мысли и переживания. Для меня персонажи – абсолютно как живые (даже второ- и третьестепенные). Настолько трепетно автор подошел к делу. По большому счету, у романа нет автора – есть рассказчик. И рассказчик этот – не Муркок и даже не Маским Пятницкий, от лица которого ведется повествование. Рассказчик здесь – Муркок-Пятницкий, живой, тонко чувствующий гуманист, любящий не столько патриархальную Россию, сколько идею России как пристани подлинной духовности, воспринятой от Христа.

При этом, как ни парадоксально, роман напрочь лишен религиозности, присущего ей пафоса и назидательности. А всё потому, что произведение – по сути, откровенное, доверительное и личное изложение переживаний-воспоминаний постаревшего Пятницкого, рассказывающего о своих детстве и юности языком взрослого размышляющего человека, умудренного жизнью, неравнодушного и пристрастного в своих суждениях. Это последнее у кого-то может вызвать отторжение: «всё было не так!», «хорошие эти, а не те!». Хотя книга, в том числе о том, что хороших нет, и все хороши по-своему. Именно пристрастность невероятно оживляет Пятницкого, и книгу воспринимаешь как мемуары, если и кажущиеся охудожествленными, то исключительно в силу литературно-писательского таланта Муркока.

Фон. Читая, восхищался автором! Сколько же надо было перелопатить разной литературы и как надо было вжиться в эпоху и полюбить воплощаемую идею! Читая, ловил себя на ощущении: нет, иностранец так написать о пред- и революционной России не мог! Киев, Одесса, Петербург, их население, знаковые места, нравы выписаны так, что не возникает сомнений – работал влюбленный в идею (в т.ч. идею о России-Византии) человек, который был / есть очевидцем событий. Это, на мой взгляд, не просто писательский талант. Тут, кажется, больше.

Так что же? А то, что большие книги не пишутся маленькими писателями. И для меня «Византия сражается» – это сначала открытие Муркока с новой, совершенно неожиданной стороны, а потом уже всё остальное. Сколь бы ни были эпохальными и признанными прочие циклы писателя, но цикл, отрываемый данной книгой, есть ощущение, чуть ли не opus magnum автора, его признание, его откровение, очень личное переживание на тему. Личный протест автора против того мира (со всей его идеологией), к которому он с рождения принадлежит. Это признание в любви к России (как воплощению славянизма), поиск самим Муркоком Византии, той самой Империи Духа, песнью которой, полагаю, и является цикл. Очень хотелось бы услышать эту песнь целиком. И для меня эта книга – прежде всего, разговор с самим Муркоком, человеком больших сердца, ума, таланта и глубины. Будто бы знакомство с «настоящим» Муркоком, проницательным аналитиком, щедро сыплющим в романе меткие наблюдения в разрезе исторических событий, острые и удивляющие охватом и проникновенностью суждения и оценки; но в то же время расточающим кажущиеся абсолютно неподдельными личные эмоции и переживания.

Можно по-разному относиться к достоверности описываемых в романе событий, искать неточности и несоответствия. Подобным можно прозаниматься всю жизнь и по любым поводам. Но прежде чем обвинять автора в возможных «искажениях» исторического материала, пожалуй, стоит задуматься вот над чем: а, например, кто из современников может поручиться, что достоверно и доподлинно осведомлен о том, что же в действительности происходит прямо сейчас? А уж затем, «разобравшись», оценивать истинность описания громадного котла событий столетней давности.

То же касается и «спорных» – с морально-этических позиций – моментов произведения. Употребление героем кокаина, неприязнь к евреям, отношение к сексу, «оправдание» (кавычки, разумеется, не случайны) всего этого – не более чем проверка на степень ханжества и зрелости читателя, широту и открытость его сознания, его человеколюбие, наконец. Последний пассаж может показаться неуместным (кому покажется – тому пусть кажется), но для меня это так. Если кто-то считает, что в жизни место лишь «правильному», роман, точно, не для такого человека. ///По секрету: книга ни к чему не призывает и ничего не пропагандирует; всё «агитирующее к “плохому”» в ней – лишь отражение комплексов, страхов и предубеждений самого читателя. А вот это уже поле для работы///

Если роман и провокативен, то более всего именно отношением чужеземца, англичанина к событиям в России начала 20 века и к идее России в принципе. И в этом контексте произведение крайне злободневное – такая мощная контра против современной западной риторики.

Но роман не о политике. Он о людских судьбах в смутную пору, о тоске по вечному во времена столкновения миров. О поиске Византии – как символа Империи Духа. Конечно, как и во всякой большой книге каждый найдет тут что-то свое. Или не найдет. Мне же было крайне интересно слушать незаурядного рассказчика.

Наконец, очень порадовало качество издания. Поклон издательству, всем причастным к выходу книги и, конечно, переводчику. Читал и получал удовольствие от языка изложения. Кажется, как и автор, переводчик подошел к работе не только с большим тщанием, но и с личным чувством. Всем – от автора до команды издателя – моя искренняя, пусть не лишенная экзальтированности, благодарность!

glupec, 21 июня 2008 г. в 23:11

Красивая, романтичная вещица. Главный герой ещё юн, наивен и не испорчен плохим влиянием окружающего общества (он даже пытается противостоять ему — быть «не таким, как все«! Как говорится, знал бы, где упасть...)

И, надо сказать, в ТАКОМ Элрике я узнаю себя. Себя тех времён, когда впервые прочитал эту книгу. Очень многое близко мне, потому что напоминает меня-тогдашнего: и уход от общества с его проблемами в миры книжные, и малое количество друзей вокруг, и осознание собственной слабости (волшебный меч представляется овеществленной мечтой подростка о том, чтобы «быть сильным»...)

Итог: для 14-16-летнего возраста эта книга идеальна. А также идеальна она для перечитывания лет через десять, когда вдруг потянет на ностальгию.

Ну и — написано, разумеется, прекрасно. Как филигранно «вычерчен» Йиркун — как медленны, последовательны и поступательны его действия... Это вам не пресонаж голливудских боевиков, который сразу говорит «я злодей» — и сразу же пускается во вся тяжкая... Сюжет развивается неспешно, и весь он в итоге ведёт к поединку... а поединок происходит только в самом конце (сравните с «Амбером»: помахали братцы-принцы шпагами на середине книги, и разошлись каждый своей дорогой! Здесь — не так. Здесь — всё продуманнее...) Собственно говоря, во всём цикле об Элрике только одна книга так же филигранно «вычерчена» — это «Месть Розы»...

kamazi, 21 сентября 2017 г. в 14:24

Начну, пожалуй, с того, что читал Муркока в далеком детстве, еще тогда, когда зарубежного фентези было очень мало да и издавалось оно в большинстве своем в издательстве «Северо-Запад». Тогда творчество данного автора приглянулось красочностью, сочностью, некой даже психоделикой. Прочитал я, конечно, не очень много, те книги, что попадались на лотках и в библиотеке: «Сага об Эльрике», «Хроники Хокмуна», «Хроники Эрикезе», и т.д., и т.п. Пожалуй, только «Танцоры на Краю Времени» выделялись из этого списка своеобразным декадансом. О «новой волне», естественно, я в то время не знал. В отпуске, не зная что почитать, решил взяться за «Глориану» по той простой причине, что очень уж ее разрекламировали в сети. Прочитал и понял простую истину. Товарищи издатели, давайте вы будете издавать зарубежную фантастику, не ориентируясь на коммерческий успех «Песни льда и пламени» Мартина. С какого перепугу вдруг решили издать книгу, написанную еще в 20 веке, даже несмотря на то, что она вошла в какой-то там список лучшего фентези. Не буду голословным, приведу тут первое мое ощущение после прочтения книги, благо сохранил его в блокнот: «Книга на меня не произвела совершенно никакого впечатления, несмотря на все восторги критиков. Помню старые книги Муркока, которые читал в молодости: яркие, местами психоделические, затягивающие. Тут же претензия на глубину, но очень скучная. Какие-то аллюзии к викторианской эпохе, отсылки к литературным произведениям, катарсис пустых, безэмоциональных персонажей; интриги, которым место в «Анжелика и король», все это на фоне мира, который, несмотря на намеки на реальные события и государства, кажется локальным, как песочница. Особенно порадовало послесловие переводчика, что нагнал такого тумана по поводу значимости произведения, особенностей перевода и вообще, что просто сижу и плачу, ощущая себя просветленным сим великим произведением. Резюмируя: хрень редкостная. Перечитал недавно ту же «Дочь железного дракона», так просто свежая струя воздуха: отличный перевод отличного текста, без нагромождения витиеватых эпитетов, динамичный, яркий, многоуровневый. Тут же то ли отсылка к древнегреческим трагедиям с их порой совершенно неуместным катарсисом, то ли неудачный перевод все же. Произведение затянутое, перегруженное, просто скучное». Dixi. P.S. И давайте не будем говорить о глубоком философском подтексте, постмодернизме, симулякрах, языке как способе сотворения идеи и мира и остальных концептах. Муркок, без сомнения, сделал многое для современной фантастики, даже, наверное, «Глориана» — очень знаковое произведение для ценителей. По моему же скромному мнению, книгу нужно чувствовать, переживать вместе с героями, пытаться поставить себя на их место в той или иной ситуации. Тут же я почувствовал всего лишь постмодернистскую пустоту, увидел, что автор (а впоследствии — переводчик) тащится, прошу прощения, от литературной игры. В результате мы имеем типичный постмодернистский роман, неинтересный и вторичный, поэтому, на мой взгляд, лучше уж почитать Умберто Эко.

Seidhe, 17 августа 2017 г. в 15:30

Начиная читать эссе Муркока, посвящённое эпическому фэнтези, я ожидал чего-то более аргументированного и информативного, кроме личного мнения автора о «коллегах по цеху». Я ни в коем случае не отрицаю, что каждый человек, а тем более — писатель, вправе любить или не любить творчество того или иного писателя/поэта. Но когда большая часть эссе состоит из фраз вроде «стоит признать, что Толкин время от времени поднимает планку в некоторых ключевых сценах, но даже тогда ужасные стихи нередко портят дело», «Адамс уже более безнадёжен, чем Толкин», «Уильям Моррис наивен и глуповат, но в общем и целом добродушен», «Дансени не очень перегружен смыслом, но безобиден» и даже «у Теннисона есть неплохие стихи», лично мне это кажется перебором. Потому как отрывки, приведённые Муркоком в качестве примеров более качественной литературы фэнтези для подростков, не впечатляют совершенно. После чего все его «наезды» на классиков жанра кажутся ещё более смешными...

Извините уж за грубость, но обосрать можно любого автора, и самого Муркока в том числе, поэтому не совсем ясно мне, ради чего было написано и неоднократно отредактировано данное эссе.

Ну и, разумеется, попросту умилил вот этот пассаж: «Пожалуй, самое печальное последствие произведений Толкина — новый коммерческий жанр, который он породил». Интересно, какова была бы популярность Муркока как автора фэнтези, если бы столь презираемый им плохонький писатель Толкин не породил этот «коммерческий жанр»?... =)))

AlisterOrm, 05 марта 2017 г. в 18:29

...Глориана...Глориана...Глориана!

Ave, Luxuri, опора наша, наша Слава, наша Победа!

Глориана! Твоё имя, твой образ, твоя мягкосердность поддерживают всех нас, ограждают нас от зла, тьмы, безумия прошлого!

Глориана! Пока твой трон крепок, Держава процветает!

Глориана! Твоим именем прекращается раздор благородных рыцарей, завершаются распри, опускаются клинки!

Имя твоё — Добродетель!

...Так ли это, иль довольно вам этого?...

1978 год. Властителями умов части интеллектуалов являются Жан Бодриййяр, Жак Лакан, Жан-Франсуа Лиотар, Мишель Фуко, Рене Жирар, Ролан Барт, и многие, многие другие философы — поструктуралисты, деконструктивисты, постмодернисты, разрушающие привычные представления об окружающем мире. Эти люди принадлежали к разным направлениям, исповедовали разные взгляды, но они — эпоха, знаменующая собой движение ревизионирования окружающее, препарировать его, разрушить, показать эфемерность...

Казалось бы, причём здесь Майкл Муркок, автор мегацикла «The Ethernal Champion»?

«Gloriana», с одной стороны, масштабное языковое полотно, прекрасно сотканное переплетение вычурных, сложных словесных конструктов, поразительно выразительных и ощутимых образов, невероятно красиво слаженных, ярких эпизодов, напоминающих в своей выразительности многосоставные картины мастеров Северного Возрождения. Первый слой — лингвистический, который с помощью языковых средств, образной выразительности конструирует реальность, одновременно и нарочито притчевую, метафорическую, с другой — ощутимую и реальную, которую можно коснуться руками. Эдакий своеобразный метатекст, который наложился на изначально данную реальность, изменил её, заставил играть новыми красками, и — прежде всего — исказил, создав одну выдуманную реальность в другой...

С другой стороны, «Gloriana» — миф внутри мифа, симулякр Утопии внутри Never-Never Land. Прошлое здешнего Альбиона было ужасным, Держава пережила ужасную тиранию короля Герна, убийцы тысяч. Реальность?

Перион Монфалькон создал Утопию, Добродетель, стержнем которой стала его внучка, его творение — королева Глориана. Красивый, вычурный, как язык, на котором говорят его жители, мир спенсеровских и шекспировских мистерий, рыцарского благородства, владычного милосердия, где не проливается ни капли крови.

Красивая сказка.

Таков дворец Глорианы, красивый и блескучий. Таков её мир — пёстрый и миракльный. Но и внутри дворца, и внутри этого мира — своя жизнь. Глянец и лоск оказываются ложью, ибо внутри, в его стенах, в его скрепах, скрывается иной мир, мир реальный. Под обликом королевы, благостным и властным, скрыто родовое безумие, тяга к сладострастию, тяга к жестоким вакханалиям... Жестокость и безумие прошлого просто спрятаны, закамуфлированны, задрапированны мифом, который создал вокруг неказистой оболочки. Монфалькон отказал Глориане в собственной личности, сделав её чистым симулякром, чистым мифом, антитезой тирании, символом красоты и милосердия... Но мифу имя — ложь.

В этом романе сюжет — не главное. Интрига — не главное. Даже образы героев, в общем-то, на втором плане. Всё это начинка притчи, блёстки на декорациях масштабной феерии. «Gloriana» вся, целиком, кричит о том, что под всяким слоем благоглупых мифов о процветании, милосердии и порядке кроется мир реальный, чёрный, таинственный, грязный, который настолько же твоя плоть, как и наносная фантазия благополучия. О том, что в своём стремлении к Утопии ты примешиваешь к ней собственное, тёмное начало, которое постоянно подтачивает её изнутри, и рано или поздно уничтожит, разорвав тонкую ткань. О том, что на лжи не построишь мира, что отрицать тьму нельзя, нужно искать с ней компромисс...

«Gloriana» — роман постимперских времён, роман декаданса и разрушения привычного мира. Роман-поиск, роман, отдающий должное фантазиям прошлого, его симулякрам и фантазиям. Роман, одновременно и несколько чуждый нашей культуре, и, одновременно, безумно актуальный для нас и нашего времени.

Ибо новый мир нельзя построить на благостной лжи.

glupec, 22 ноября 2014 г. в 08:18

      Майклу Муркоку в России одновременно и повезло, и не повезло. (Повезло — потому, что в начале и середине 90-х он издавался весьма приличными тиражами, да и чуть позже, даже когда читательский интерес сошел на нет, ЭКСМО продолжало кое-что по старой памяти выпускать. А не повезло прежде всего потому, что у нас его знают ТОЛЬКО как автора традиционной героической фэнтези (бароны-драконы, заклятые мечи и прочая хрень). И попробуй скажи какому-н. среднестатистическому читателю, что вообще-то Муркок — серьезный мэйнстримный писатель, эксцентрик-постмодернист, абсолютно не умещающийся в рамки «меча и магии»... Не поверят. Чрезмерная разрекламированность «Саги об Элрике» сыграла с автором злую шутку — его теперь меряют совсем не той мерой, какой надлежало. Только по некоторым вещам можно догадываться, каков же настоящий ММ (вспомним цикл «Корнелиус», недоизданный на заре перестройки; вспомним «Кочевников времени» и «Танцоров», а также «Город в осенних звездах», прошедший у нас незамеченным — в т.ч. из-за плохого перевода...) И вот перед нами еще одна книга. Роман «Кровь» — первая часть трилогии «Второй Эфир», где по-своему показана история борьбы Порядка и Хаоса (если хотите, становления морали в Мультивселенной, которая для Муркока почти всегда была и остается аморальной. Однако тут он делает очередной «финт ушами», заявляя — совсем в духе хиппи 70-х — что только Love & Peace... ну и так далее).

   Это прекрасная книга, сравнимая разве что с чрезмерно утонченными (на грани изврата) фантазиями Вэнса. С экзотичными, насыщенными живописной образностью новеллами Кларка Эштона Смита и — вероятно — с «Горменгастом» Мервина Пика (но вот насчет последнего не уверен, ибо не читал. Однако знаю, что Муркок им вдохновлялся).

   И вместе с тем — УЖАСНАЯ книга, чуть не доконавшая меня за те (казалось) бесконечные недели, что я пытался преодолеть сложное словесное плетение, запутанный узор, по-муркоковски сюрреалистичный, абсурдный и «мозговыносящий». Очень трудная, неординарная вещь, вся построенная на тонких материях, неуловимых подтекстах и «флюидах». Либо вы чувствуете так же, как автор (т.е., еще до прочтения «настроены» на одну «волну» вместе с ним) — либо эта книга будет для вас, так сказать, мимо кассы: с ходу и не врубишься, кто они такие — описываемые в ней люди? Что за мир, в котором они живут? «On his way to his cabin he saw a movement high up where fronds were thinnest and the moonlight was turned to pale jade -- some sort of owl. Its eyes were huge and full of hope. Если не напрячь мозги и не сообразить вовремя, что «hope» — это в данном случае «голод», то потерян будет смысл целого абзаца.

  «Почти сразу же, сойдя на берег, они наткнулись на оружие, потерянное жителями топей и занесенное далеко-далеко в камыши течением красочного потока. Сэм никогда еще не видал настоящего «Оливетти РР6», и держал его в руках бережно, как сокровище, изрядно удивляя этим Розу» ( далее следуют описания действий Сэма: вот он «нагнулся, чтобы поднять пистолет» — «земля сотряслась, вокруг внезапно заклубились облачные пейзажи» — а еще там, знаете, на заднем плане пролетали где-то птицы). Можно было бы сказать, что ММ вместе со своими героями постоянно рефлексирует над любой мелочью, но проблема в том, что тут и рефлексировать-то особо не над чем! Просто — такой стиль. Тягучий, ужаасно меедленный, до невозможности. Всякая подробность нужна и важна, даже если от нее в сюжете толку — ноль.

    В то же время — ключевые сведения о вселенной Первого и Второго Эфира (например — что здесь белая раса стала эксплуатируемой, а цветные доминируют; или — что обитатели этой странной Земли, так похожей и непохожей на нашу, научились использовать как источник энергии... пигменты) — в общем, все эти важные д\сюжета вещи подаются как нечто второстепенное, само собой разумеющееся. Ну, а мелкие переживания типа «он так хотел ее, а она его — не очень» растянуты на десятки страниц. Очевидно, для автора ВСЕ они значимы одинаково — ММ не отделяет главное от сиюминутного. Я лично знаю только одну притчу (не постмодернистскую еще, хотя в какой-то мере уже предвещающую), которая была написана именно так, с предельным вниманием к быстро преходящим чувствованьицам: это — «Петербург» Белого. (И да, сравнение Муркока с классиком Серебряного века — на самом деле вовсе не странное, т.к. у Майкла, кроме «галимой фэнтезятины», серьезных и умных книг хватает).

    В центре повестования — история двух авантюристов: Джека Караказьяна (египетского мистика с армянской фамилией, азартного игрока и вершителя судеб миров), а также его друга Сэма Оукенхерста (человека, не боящегося ни боли, ни смерти — благодаря своему странному духовному сродству с киборгами Нью-Орлеана:

«Кровь вскипала в жилах, когда он вспоминал те долгие, мучительные ритуалы в закрытом боксе: ожидания, связанные с инициацией, то, как его учили искусству быть соблазнённым».

«Внешность его была так искажена, что и не узнать. Тонкие кости — сломаны и восстановлены, затем опять сломаны, и опять восстановлены, причем каждый раз добавлялся — не то наращивался — новый слой кости, пока они не стали вдвое больше своей первоначальной длины. Лицо было предметом многих эксцентричных хирургических операций, вернее, обрядов; сейчас оно имело чудовищный вид изуродованной временем морды мертвого козла, однако сохраняло своеобразную печальную красоту, которая, как знал Джек, была в характере его друга». Также стоит упомянуть присоединившуюся к ним княжну Розу фон Бек — красивую, смелую молодую женщину, тоже в душе авантюристку («Ее кожа напоминала изящные, деликатной формы лепестки, мягко наложенные поверх прочного скелета»). Все трое ищут вход во вселенную, имя которой — Грааль; оттуда можно проникнуть во Второй Эфир, и — на зависть всем современным геймерам — принять участие в большой РПГ, называемой «война среди ангелов». Как знать, возможно, три молодых человека сумеют научить бесстрастных ангелов любви...

     И — параллельно с этой историей — идут вставные новеллы: декадентские, изящные, во многом — лишенные смысла виньетки, стилизованные под «палп»-чтиво времен Золотого века фантастики: бравые корсары Второго Эфира, напоминающие героев третьесортной космооперы, совершают подвиги, летая туда-сюда на своих «живых кораблях» (привет Наташе Осояну, тем более, что и тут есть сходство кораблей с рыбами). Театр абсурда — как он есть; даст сто очков вперед тем же «Танцорам». «Его гранитные плечи», «ее голова, почти полностью состоявшая из сырого мяса — только вместо глаз были угли»... Муркок, собственно, и не скрывает своих намерений жОстко простебать читателя. Когда доходит до сути, он открытым текстом признается: пиратка Бегг и ее команда — не более чем герои комиксов, популярных в Первом Эфире. То другое дело, что некоторые люди в эти комиксы верят, и всерьез считают, что наша обычная жизнь может повлиять на войну Хаоса с Сингулярностью. А также — поможет победить зловещего Праотца Насекомых (the Original Insect — тут, похоже, какая-то отсылка к «Повелителю мух» Голдинга. А может, и нет; не знаю). Словом, многие верят в корсаров Второго Эфира. Ну и, как известно, каждому воздастся по вере его...

    «И снова многие деревья уже сбросили листву. Сквозь их остовы в жемчужном небе виднелась бледная розово-золотая волна, показывавшая положение солнца. На фоне этого холодного, мягкого света каждое дерево было видно в деталях, и казалось — у любой ветки свои, неповторимые черты» (То, что я перевел как «волна» = wash. Ну вот как это перевести точнее? Струя, поток? След? А буквально-то будет вообще — «замыв»... Ох, Майкл, чтО же ты вытворяешь со своим родным языком!..)

    «Двое плыли по поверхности большого золотого Блика, всматриваясь в его чистый цвет, словно и в самом деле могли уловить взглядом ту райскую действительность, которую она расписывала.

Она скользнула за край [лодки] и, по-своему неповторимо, рывком, прошла под ее дном, чтобы, покоясь на прочном лоне золотого света, подбодрить его улыбкой и показать: для страха нет повода. Все такая же красивая, такая же совершенная, как этот цвет. Затем она поуютнее расположилась на мелководье, среди кувшинок, ряски и мокрых листьев.

-- Пойдем, Джек. Не мучь меня больше, любимый. Мы отправимся прямо сейчас. Но если ты останешься -- я не вернусь.

Напуганная тем, что сочла трусостью с его стороны, она нырнула внутрь Блика... отказываясь глядеть на Джека Караказьяна, оплакивавшего свою невезучесть, свою неспособность проникнуться этим кратким мигом, свой стыд и не забытые до сих пор сновидения... Свою нежданную потерю».

    Казалось бы — уж куда глубже?.. Все как у Аберкромби (недаром же его называют гением современной литературы): «Никто не получает того, что заслужил». Но Муркок слишком легко относится к таким потрясающим психологическим находкам — он жонглирует собственными измышлениями, балуется, долго не задерживая внимание только на них. Боль, скорбь, тяжесть — и в то же время дешевенький фантбоевик; как сказал Роман Фомин в своем предисловии к другой книге ММ, это все — «смесь элитарности с попсовостью»; именно так — смесь. А не одно под видом другого (как, например, мы часто видим у Акунина).

  Но Джек Караказьян — как бы трудно ему ни было преодолеть свою слабость — все-таки входит, вместе с друзьями, в сокровенный мир, имя которому — Грааль (конечно, право попасть в него окупается большой кровью; отсюда, собственно, и название романа. Не будем забывать, что San-Greal в эзотерической литературе часто звучит как sang real, т.е., настоящее кровопролитие). Только не пожалев себя, можно спасти всех, и любимую тоже.

   (А для русского читателя слово blood еще и звучит каламбурно — приобретая второй смысл: — Бл%д#, Муркок, ну сколько можно-то!.. Сил нет последние страницы «домучивать».)

   Пока главные герои ищут Второй Эфир, в первом тоже происходит много всего, что им потом придется расхлебывать, и не раз. Вот страшный недочеловек Поль Минкт (лицо его вечно остается скрыто визором, представляющим карту Штатов, только — изваянную в металле). Вот мрачные machinoix (как бы это поточнее перевести... киборги, что ли?..), исповедующие культ боли и мерзости (я уже приводил цитату про изломанные кости) — но, когда доходит до дела, вдруг обнаруживается, что лучше они, чем жадный, одурманенный опиумом богатей. Разумеется, те, кто знаком с творчеством позднего Муркока (в частности, с романом 2001 года «Дочь Крадущей сны») догадаются, кто такой этот Минкт: в нем легко узнать вечного врага многих муркоковских героев. Как сам автор охарактеризовал его, «Вечного Хищника» (« -- Все, что делаю, я делаю ради лучшего, более стабильного, более предсказуемого будущего. Веришь в такое будущее – добро пожаловать в наши ряды, будем сражаться бок о бок. -- Твоя ложь слишком откровенна, чтобы я мог поверить в искренность твоих нынешних речей. Ты на самом деле желаешь одного – сожрать нас всех с потрохами. Твоя любовь к Порядку – не что иное, как присущая безумцам одержимость чистотой и аккуратностью. Это не гармония. Это не Порядок в истинном смысле!»)

   В отличие от него, герои Муркока (которые не просто симпатичны автору -- он откровенно любуется их душевной красотой, силой и выдержкой!)... так вот, герои Муркока -- например, тот же Караказьян -- прекрасно понимают: в мире нет Порядка. Человечество возникло случайно; но в том, что оно существует, все-таки есть некая целесообразность. Придумать мотивировку, «зачем» мы живем, можно; суть в том, что -- БЕЗ всяких оправданий и мотивировок -- жизнь весьма сто'ящая штука. Осознание этого = осознание, что Бог есть. (Хотя Его, конечно же, нет). «I'm feeling it, Sam».  

    На этом, пожалуй, и следует подвести черту. «Второй Эфир» сейчас востребован нашим читателем — потому что совершенно неизвестен ему. Не исключаю, что, ознакомившись с этой книгой поближе (если КК «Фантастика» все-таки издаст), многие будут испуганы ее необычностью и экзотичностью. Но поверьте — это стоящее чтение.

SnowBall, 09 января 2011 г. в 15:27

Открылась огромная стеклянная дверь театра и в фойе, уже заполненное людьми, прошаркала пожилая женщина. Она стряхнула снег с широких полей своей старомодной шляпы, посапывая от неудобства, стянула старенькую поеденную молью шубу и отдала верхнюю одежду в гардероб, попутно ошарашив все окружающие носы запахом застарелой «Красной Москвы». Недовольная и нахмуренная, старушка протянула билетеру свой пригласительный с надписью «Танцоры на Краю времени» и получила в ответ указания по местонахождению своей ложи. Найдя свое место, она неловко плюхнулась на стул. В ожидании третьего звонка пожилая дама разглядывала входящих в партер людей, тихонько ворча себе под нос что-то о современных декольте.Наконец, трехкратный звон возвестил о начале представления и свет погас. Занавес поднялся и шоу началось.

И с первых минут это был ошарашивающий фейрверк, возмутительный эпатаж: блуд «как так и надо», праздность «в порядке вещей». Все заскорузлое ретроградство внутри пожилой дамы негодовало. Наша старушка даже порывалась встать и уйти, но что-то ее остановило. Наверное, образ Амелии – хотелось увидеть насколько достойно и благородно та будет держаться. И действие продолжалось, времена-декорации поражали своей нетривиальной яркостью, персонажи продолжали выписывать немыслимые па диалогов. И, пожалуй, только к концу первого действия пожилая дама перестала замечать разнузданность карнавала, но разглядела праздник и гармонию в описываемом мире, увидела не постыдных грешников, но изголодавшихся по эмоциям людей. Все второстепенные персонажи, конечно, показались ей немного однобокими, из одного теста лишь с небольшими вариациями костюмов. «Но говорят, это отрывок из огромного балета, только основная сюжетная линия, может быть, в других частях раскрыто получше» — подумала дама, но по инерции все еще недовольно продолжала морщить нос. Границы между вторым и третьим действием она уже не почувствовала, завороженная вальсом влюбленных. Это была музыка движений, их чувство было похоже на чистую воду после простудного жара. Влюбленные освежили и одухотворили весь спектакль. Джерек такой незамутненный, наивный, готовый на все ради Амелии, и сама Амелия – такая благородная, запутавшаяся и сомневающаяся. Когда Джерек, поддерживая миссис Ундервуд, говорил, что живет для нее, наша старушка плакала, смахивая платком слезы вместе с морщинками. Танцоры же продолжали виртуозное буйство фантазии: платья из бабочек, виселица-машина времени, Латы в палеозое. Одна картина сменялась другой, разжигая интерес, подстегивая любопытство. Мастерство исполнения фигур вызывало восхищение. А насколько объемны диалоги: глубокий смысл словесных столкновений зашоренного стереотипами представления о должном Амелии и свободного, простого и искреннего недоумения Джерека.

Последние аккорды музыки и публика взорвалась криками браво, поклоны исполнителей сопровождались неистовством зрительских хлопков, а наша зрительница все сидела тихонько в уголке своей ложи, ошарашенная и зачарованная. Вся публика уже покинула зрительный зал, а она, потерявшая пару десятков лет, все не двигалась с места. Наконец, мадмуазель поднялась и вышла в коридор, оставив в ложе аромат Kenzo. Каблучки бодро застучали в направлении выхода. «Вам понравилось?» — с улыбкой спросила гардеробщица. «Да, очень, я кажется, взглянула на все по-другому» — ответила девушка, забирая старенькую шубку, так понравившуюся на вкус бабочкам.

glupec, 21 июня 2008 г. в 00:39

Первая трилогия о Коруме... если давать ей характеристику одним словом, то слово это будет — «эксперимент». Первая часть — самый настоящий центон, безумная и безалаберная смесь из народной сказки, лёгшей в основу совершенно недетского сюжета (да-да, «сердце великана» у них там, на Западе — это примерно то же, что у нас «игла Кащея»... а вы не догадывались? ), идиллически-романтмческого начала, которое затем сменяется ужасами и страстями в превосходной степени... а потом — опять краткий момент покоя (Ралина), а потом — опять «ужасти», а потом... Словно Муркок пишет сочинение на заданную тему: а вот сейчас мы изобразим такие-то чувства, а вот сейчас — переход от них к прямо противоположным...

Сюжет первой книги — слишком простой? Да похоже, это автор тоже упражнялся... как при минимальном количестве персонажей, обнажённости сюжетных линий и ярких, броских, совершенно «не-пастельных» красках выжать из этого материала максимум того, что может получиться?.. И ведь получилось, как ни смешно. Только чтобы вникнуть в замысел автора, надо понять: это — именно эксперимент.

Вторая часть. В общем-то, то же самое, но теперь уже декорации оживают. Нам уже неважно, какова архитектоника выстраиваемого автором мира — мы уже начинаем следить за тем, что, собственно, там происходит... Волноваться за героев... Хотя, конечно, некоторое ощущение «упражнения на заданную тему» и здесь есть — перечитайте хотя бы описания монстров Хаоса в царстве Ксиомбарг (это ужастик, написанный «по всем положенным правилам», вот что это.)

Часть третья. А вот здесь уже появляется самое главное: философская идея. Не говоря уж о ключевом для всего цикла образе Танелорна — здесь есть ещё Кулл. Сила которого в том, что ему всё пофиг и он то же самое советует людям. В конце концов

Итог: поначалу может показаться в чём-то сумбурно, а в чём-то примитивно, но это рассчитанный эффект. Если вникнуть в авторский замысел — получаем такую «гимнастику для мозгов», которая ни с чем не сравнима

homo legens, 24 сентября 2017 г. в 21:58

С этой книги, в далеком 1991 году, у меня и началось знакомство с жанром фэнтези.

Книга издательства «северо-запад», синенькая такая.

Помню купил ее на улице у перекупщиков, тогда в начале 90-х, когда книжный бум только начинался, для меня эта книга стала откровением. Я буквально «проглотил» ее за день, а потом неоднократно перечитывал. С тех пор минуло много дней, книг прочитано бесчисленное множество, но в моей немаленькой библиотеке эта книга стоит на почетном месте, а фэнтези я полюбил именно благодаря приключениям Корума....

...я понимаю что для нынешнего читателя, при сегодняшнем изобилии и информационной доступности ко всему и вся, она может произвести совершено другое впечатление. Но тогда, это было что-то... и лично для меня Муркок и Желязны, (только в тех, — старых переводах!) так и останутся навсегда теми путеводными звездами, что открыли мне дорогу в мир меча и магии.

Borogove, 10 декабря 2011 г. в 11:54

Среди творческих людей немало перфекционистов, выпускающих по роману в пятилетку. Они, как правило, срывают аплодисменты эстетов и бывают обласканы прессой. Есть и те, кто клепает полусырой материал и заваливает рынок палпом. Притом не все поголовно бесталанны, попадаются и те, кто со временем, сохраняя работоспособность, матереет. Майкл Муркок – безусловно, святой покровитель последних. «Святой» — потому что никогда не скрывал своей приверженности рабоче-крестьянским взглядам на творчество. «Покровитель» — потому что при этом Муркок никогда не выпадал из элиты фантастов, был любим коллегами и фанами. На литературных достоинствах «Хроник Рунного посоха» это никак, увы, не отражается.

Про Замок Брасс Муркок пишет откровенно, нарочито плохо, либо просто не старается. Практически у любого нынешнего МТА больше фишек в запасе, чем в «Рунном посохе». Собственно, автор и предстает самым что ни на есть МТАшником с буквой посредине под вопросом. Это тем более удивительно, что Муркок отхватил Небулу всего за год до РП и, бывало, писал действительно впечатляющие вещи. Звездная болезнь? Халтура? Или стилизация? Можно допустить, что Хроники Дориана Хокмуна написаны под вдохновлявшие Дон Кихота рыцарские романы XVI века с поправкой на антипатриотизм и антиимпериализм автора. Но чем дальше читаешь, тем меньше верится в наличие иронии у Муркока. Либо же шутка катастрофически затянута. Новые трупы и приключения нанизываются на меч Хокмуна как шашлык на шампур. Что ни прямая речь, то горы пафоса. Что ни персонаж, то картонка, даже не гофрированная.

Аллюзий и пластов так мало, что их разбор уместится даже в рецензии. Цикл написан в конце 60-ых, когда в Великобритании косо смотрели на объединяющуюся Европу и пытались противопоставить что угодно, но своё: Содружество, монархию, парламентскую систему. Экспансивная Гранбретания «Хроник Хокмуна» — фактически, антипод реальной Британии 60-ых с экономными и осторожными лейбористами у власти. Короче, если Муркок задумывал карикатуру на родину, она получилась какой-то странной, потому что критиковалось не то, что было на самом деле. А еще мы имеем странные представления автора о географии (например, размерах Черного Моря, рельефе Анатолийского полуострова и пр.) и жирно-чернушные (иначе не назовешь) деяния злодеев (уж их-то можно было сделать похаризматичнее на фоне простого как три рубля ГГ). Иначе как сквозь фейспалм это читать невозможно. В «Мече зари» и «Рунном посохе» появляются признаки пародии и даже самопародии, но и они не отвечают на вопрос, с какой целью цикл был написан, и почему положенные в его основу идеи потребовали полтысячи страниц, а не одной повести.

Плохие персонажи, непродуманный мир (стандартная ошибка: все персонажи говорят на одном языке вне зависимости от национальной принадлежности), убогий сюжет (приключение –> приключение -> финальное крошилово -> артефакт). Короче, чистой воды трэш-фэнтези. Графоманская халтура, в которую вложено минимум мыслей и не вложено ни грамма души и стараний.

Angvat, 31 мая 2017 г. в 14:08

Долго думал, как же оценить этот цикл. Лично мне Эльрик напоминает этакого престарелого актера, что снимался и в хорошем, и в средненьком, и в откровенно плохом,много где побывал, на многих повлиял, но в итоге остался на обочине, оказавшись в тени своих более молодых и ярких подражателей. На улице его примут за ведьмака, когда он начнет рассказывать о своем сгинувшим государстве, подумают про каких-нибудь темных эльфов, а его похождения уже не впечатлят сегодняшнюю молодежь, как когда-то. Но его все же хочется чем-то наградить. Как заслуженного альбиноса, что был когда-то в шаге от мировой славы, но с годами подрастерял пыл. Хочется дать ему какую-нибудь «Почетную премию за влияние на фентези», какой-нибудь «Орден седого антигероя». Хочется крикнуть как в старые добрые времена «Ариох! Кровь и души Ариоху!» и вслушаться в черноту… А вдруг там еще кто отзовётся…

Solnechnaja, 12 сентября 2016 г. в 12:10

Любой читатель, не понаслышке знакомый с творчеством Майкла Муркока, знает два основных правила. Первое: каждый из 70+ написанных им романов относится к единому циклу, и даже больше – к одной колоссальной эпопее, происходящей в некой мультивселенной, и персонажи его постоянно выпадают из одной реальности, чтобы появиться в другой, переходя из книги в книгу и радуя читателей неожиданными появлениями. И второе: каждый раз, берясь за роман Муркока, сто́ит оставить шаблоны и предубеждения, потому что автор всегда способен удивить, перевернуть штампы с ног на голову и неожиданно разочаровать любителей жанровых традиций. Так и к «Глориане» нужно подбираться осторожно, держа в памяти всё вышеуказанное, отбросив ханжество и излишнюю серьёзность.

Что же такое «Глориана»? В послесловии писатель всячески отрицает, что роман представляет собой альтернативную историю, однако Муркок не был бы Муркоком, если бы остановился лишь на смеси трибьюта творчеству Мервина Пика и полемики с «Королевой фей» Эдмунда Спенсера. Повествование изобилует прямыми аллюзиями на «золотой век Елизаветы», королевы-девственницы, щедро сдобрено политическими интригами, убийствами и приключениями тела. Как же можно отказаться от причисления романа к альтернативе, если ко двору королевы является Лорд Канзас, властители Татарии столицу свою именуют Московией, а львиная доля событий имеет место в туманном Альбионе? Абстрагироваться ото всех этих деталей, причудливо и неожиданно переплетающихся между собой, решительно невозможно. Одним из неоспоримых достоинств Муркока как писателя является мироконструирование, и здесь он с заботливой тщательностью выстраивает сложную, многоуровневую и временами исторически узнаваемую реальность.

Другая особенность романа – стилизация под витиеватую викторианскую речь. Она превращает книгу из своего рода эксперимента с альтернативным миром в театрализованное действо, в котором персонажи выражают согласие не иначе как «вестимо», а самые тривиальные диалоги обращаются в занятную лингвистическую смесь высокой речи и выдуманного сленга. Отдельное спасибо переводчику за то, что весь этот словесный конструкт мало того, что не разваливается на отдельные неудобоваримые куски, так ещё и читается на удивление легко и приятно, подвисая разве что на пространных перечислениях.

От Мервина Пика «Глориане» передались сказочный тон и образ истлевшей, насквозь прогнившей изнанки – будь то замок, в котором за стенами освещённых тысячами свечей залов и восхитительных садов кроются мрачные заброшенные туннели и покинутые помещения, населённые едва ли не призраками; или же сама Империя, за золотым и сияющим чистотой фасадом которой буйно расцветают преступность и потакание плотским капризам; или, наконец, сама ткань романа, в которой благородная и рыцарственная составляющая даёт всё бо́льшие и бо́льшие трещины, открывая низменные инстинкты, предательства и зловещие тайны. Такова вся книга – читатель должен принять правила игры и воспринимать «Глориану» не только как залихватский сюжет, но и как сказание о падении до самых глубин безнравственности и отчаяния, выбраться из которых можно лишь обладая изрядной долей мужественности и сбросив с глаз пелену спасительной и обнадёживающей лжи.

«Глориана» по духу близка роману Суэнвика «Танцы с медведями», в котором последний выстраивает альтернативную картину будущего, скрывая возможную проблематику за удалыми приключениями и толстым слоем иронии. Муркок же в своём романе не только стилизует и развлекает, а предоставляет читателю весьма серьёзные моральные дилеммы. Кажущаяся легкомысленность повествования, тем не менее, не скрадывает, а скорее подчёркивает каждый поставленный перед читателем вопрос: оправдывает ли цель использующиеся для её достижения средства? Старательно искупая грехи прошлого, не превращаем ли мы настоящее в шаткую башню видимого благополучия, готовую развалиться от малейшего дуновения ветерка? И что важнее – сознавать себя отдельной и самодостаточной личностью или же сложить свои интересы к ногам великого общего замысла? Муркок даёт не всегда очевидные ответы, выводящие читателя из зоны комфорта, заставляя нас сопереживать героям – не марионеткам линейного сюжета, но обычным людям со своими мечтами и планами. «Глориана» – замечательный образец нешаблонного фэнтези, однозначно рекомендуемый поклонникам творчества Майкла Муркока и любителям отступать от жанровых правил.

k2007, 24 июля 2015 г. в 08:13

Наверно, не понравилось. Слишком вычурная получилась книга, слишком из себя вот такая вся на публику, слишком странная. Чего-то я в ней не понял, наверно. Королева, ее декадансный двор, маргиналы, живущие, как крысы, в стенах. Тайные агенты. Убийства. Заговоры. Любовники. Старые семейные тайны.

Не трогает книга, вот в чем проблема. Как занятная безделушка — посмотрел, в руках покрутил, поставил на место и пошел дальше

glupec, 25 декабря 2014 г. в 01:39

Завидую Муркоку. В книге, конечно, полно депрессивности и философского пессимизма — но он так умело разбавляет это романтикой (а также поисками своего «Я» в ужасно непрочном и хаотичном мире), что поневоле диву даёшься: каким писательским талантом обладать надо, чтоб всё это слить воедино?..

Вообще, ранний Муркок — ещё тех времён, когда он писал обычную героику — мечи, поединки, бароны-драконы и т.п. — куда более пессимистичен, чем у нас принято считать. И дело тут даже не в ощущении обреченности: все Вечные Воители умирают, но это как раз понятно — трагедийный пафос, всё такое... =))) Дело — в периодически проскальзывающих мыслях типа «как страшно жить» (Хокмун спас своего лучшего друга, но при этом потерял любимую — а сам был уверен, что она жива, это просто по какой-то нелепой случайности реальность вокруг «исказилась». Правда, потом он ее таки да нашел — но ведь понятно, что Муркок забавляется, издеваясь то над своим героем, то над слишком доверчивым и простодушным — чтоб не сказать «прекраснодушным» — читателем.

Так же точно и Корум выбрал жизнь в мире людей, хотя они уничтожили его собственную расу. Почему? «По кочану»; т.е., по причине собственного чрезмерного благородства, почти что граничащего с манией величия («Я герой, всех спасать — это мое призвание». Философия в корне неверная, т.к. она и привела его в итоге к краху...)

А вот если попробовать почитать позднего Муркока — Муркока-постмодерниста, «мэйнстримщика», который очень часто противоречит своим же собственным ранним произведениям (формально оставаясь в рамках того же сюжета), то там мы увидим как раз обратное: много-много хэппи-эндов («Месть Розы», «Дочь Крадущей сны», «Древо скрелингов» — практически всюду герои остаются живы и побеждают; мерзкое зло в лице «вечного хищника» принца Гейнора обречено на поражение. Потому, что оно — уродливо и примитивно по своей сути; разве может быть иначе?..

Переломным моментом в творчестве Муркока, как я понимаю, были «Хроники семьи фон Бек». Во втором романе пессимистическое настроение автора просто-таки достигает предела; вместо прекрасного Танелорна мы видим страшненький Амалорм; вместо долгожданного духовного единения вечных ггероев... Ну, вы помните, что в конце произошло с Манфредом, да...

А потом, похоже, Майкла «отпустило» ;)) Во всяком случае, «Дракон в Мече», последовавший прямо за «Городом», уже написан по-другому. Ранний Муркок никогда не стал бы утверждать, что обыденная жизнь может быть столь же насыщенной и глубокой, как жизнь героя. (И «спасибо» неизвестному переводчику из «Северо-Запада», который эту мысль, блин, перевел с точностью до наоборот!.. Остается надеяться, что мы все-таки увидим правильный перевод — точно так же, как в 2002-м увидели правильный перевод «Серебряной руки»).

Возвращаясь конкретно к эту роману — «Дуб и овен» — хочется привести парочку цитат, по которым будет видно, насколько у нас в свое время недооценили вторую трилогию про Корума. На самом деле это довольно сложная вещь; философские отсылки, которые там попадаются, наш читатель 100% не поймет — он не этого ждет от Муркока.

« – Ты, конечно, слышал о знаменитой семье фон Бек, – сказал ему Джери, который уже около двух часов повествовал о своих деяниях. – Вы в близком родстве... но, думаю, даже ты сочтешь эту историю весьма странной. – И еще час он рассказывал о фон Беке, заключившем договор с Праотцом Насекомых» (The Original Insect — персонаж трилогии «Второй Эфир», нечто вроде местного воплощения Сатаны. А почему он «Насекомое» — да видимо, потому, что тут связка с романом Голдинга «Повелитель мух»...)

Или вот еще интересный момент:

«Все в этом мире было одинаково достойно, все имело равную ценность. Пришельцы из мира Корума могли считать это примитивным поклонением природе, но Корум знал, что в этом кроется нечто гораздо большее. Многие из фермеров на землях Туа-на-Кремм Кройх вежливо кланялись камню и шептали извинения, когда хотели переместить его с одного места на другое; они относились к своей земле, своим быкам и плугу с той же вежливостью, с которой разговаривали с отцом, женой или друзьями.

Корум испытывал гордость оттого, что вступил в бой с Фои-Миоре, ибо те угрожали не только жизни. Фои-Миоре угрожали спокойному достоинству этого народа.

Терпимо относясь к своим страхам, тщеславным помыслам и глупостям ( = follies; ИМХО, переводчик не совсем прав — в данном случае это скорее «суеверия»), Туа-на-Кремм Кройх столь же терпимо относились к таким же качествам и у других. Корум воспринимал как иронию судьбы то, что его собственную расу, которая в конце концов обрела такие же воззрения, разбили предки этого народа».

Александр Чех, в отличие от И. Полоцка, чрезмерно упростил текст муркоковской эпопеи; правда, сделал его более красивым и романтичным, а также добавил изысканных «финтифлюшек» — но в оригинале-то было совсем другое... Впрочем, (опять же ИМХО), оба перевода обязательны к прочтению. В наш циничный век повесть вызывает большое чувство ностальгии по «раньшим временам». Причём не обязательно это должны быть времена каких-нибудь там давно ушедших кельтов...

glupec, 21 мая 2014 г. в 23:25

   Я, конечно, знал (еще до того, как прочел роман в оригинале), что «Орден тьмы» — это ошибка перевода, в оригинале ничего такого в помине не было, и т.д. Но если так задуматься... представим себе на секундочку, что это название правильное и каноническое. Есть ли в книге т о, что подходит под определение «Орден тьмы»?

    Ответ: да, есть. Примерно в середине романа происходит столкновение героя (точнее, героев) с нацистским режимом: они попадают в катакомбы, где видят, как вся верхушка Рейха занята оккультистским ритуалом (собственно, они и «вызвали» наших героев, приняв их за демонов). Гитлер — в голове у которого царил к тому моменту полный кавардак — решил, что появление личностей в древнегерманской одежде должно служить чем-то типа благословения. Решил продолжать свою политику, и... (пишет уже не Эрекозе, а Муркок его устами) ступил на путь к гибели.

    Итак, «Орден тьмы» — нацисты. А, следовательно, книга — не про подвиги великого воина Эрекозе в чужом мире, книга про взаимоотношения самого Муркока (он ведь тоже присутствует в книге, пусть и неявно) с этим самым Орденом тьмы. Напомню: ММ родился в начале войны, его детство было полно бомбёжек — ему есть, как выразить свой виртуальный «плевок» в лицо ...«этих». Хотя бы задав вопрос: а люди ли они? И сам же отвечает: нет, не люди, «Тьма», да и все тут...

    А как показан сам мир? Эдакая смесь из германских фолькорных представлений о потустороннем мире (точнее — о междумирье, на полпути между землёй и преисподней... отсюда и мрачноватый «болотный» колорит, и некоторая — не побоюсь этого слова — готичность в описании Земель Колеса...), и лёгкая примесь технофэнтези пополам с таймпанком (Бароны-Капитаны и их жутковатые корабли, в топках которых горят люди. Плюс стилизация под XVIII век — ну устал Муркок от традиционной героики, решил разбавить чем-то нестандартным... И это хорошо). Ничего знакомого не чувствуете? Ну да, конечно... Мир-корабль (вернее, ми р, состоящий из множества кораблей), тирания, царящая там, герой, начинающий свой путь в этом мире в одиночку и неспособный хоть что-то изменить... Чайна Мьевиль, «Шрам»? New Weird?

    Нет, я не хочу сказать, что этот роман написан в направлении New Weird. Отнюдь. Но определенное желание угостить читателя постмодернистским коктейлем из «странных» ингредиентов — присутствовало безусловно. Отсюда — в первых же строчках — и смесь реалий нашего времени («Ульрих фон Бек бежал из лагеря Заксанхайм в 1939 г.») с легко узнаваемыми приметами XVIII в. — и в то же время, динозавры как средство перемещения героев... В общем, получается мир, в итоге не подгоняемый ни под какой четкий стандарт — и только очень невнимательный читатель может счесть его, как в предыдущих двух романах, «условно-средневековым»; он таким не является... Про такие мелкие кунштюки, как антропоморфный прямоходящий медведь-ученый (великий ум, страдающий склерозом, маразмом и сонливостью) я уж молчу — эти полуироничные, полу — просто «странные» выходки вполне в духе постмодерна.

     И без психологической начинки не обошлось — самокопания Джона Дейкера и поиски выхода из духовного кризиса занимают не последнее место в романе... Собственно, сюжет романа — вот этот самый духовный кризис. Нежелание ГГероя быть Вечным Защитником и все время спасать мир, людей и т.п. Отстаивание права на свою, пусть мелкую, но частную жизнь. Может ли это быть предметом книги в фэнтези? Нет — потому что в фэнтези личность героя обычно неделима на « своё» и «извне заданное» (я спасаю мир — потому что это и есть моя жизнь, того и требует моя личность, не хотел бы — не спасал, в чем проблема...) А постмодернизм? Магреализм? Много от них перенявший New Weird? Да пожалуйста, сколько угодно! Здесь даже полностью калечный психически человек м.б. героем, а не просто закомплексованный, как Дейкер-Эрекозе.

    Я уже говорил о Тьме? Она присутствует в романе открытым текстом. Это — с одной стороны, вожди Рейха, а с другой — Хаос, грозящий поглотить мир Шестиземелья. Замечаете параллель, да? Наступление черноты не в нашем мире совпадает по времени с WWII в нашем. Причем эта чернота еще и уродует людей, в нее попавших — барон Аримиад, к примеру, становится человеком с мордой кабана (характер изменяется тоже: если раньше он был просто глуп, не более, то теперь — еще и не в меру агрессивен).

Вот про что эта книга: про Тьму, которая везде — и вокруг нас, и в нас. («Что такое Орден тьмы? — Отвечает эхо: мы-ы...») Только не надо её бояться. Если мы сами Орден тьмы — так чт о ж мы, себя не знаем? Да, в душе у нас ее полно. И мы привычные. Мы умеем ею управлять так, чтобы все-таки до петли не доводила. А того, что с нею надо жить, вековать как- то, это совершенно не отменяет.

    «...[раньше] я был разочарован в жизни: неглубокой, скучной и бесцветной виделась она мне. Но теперь я понял: мир, в котором я живу, весьма непрост — и я радуюсь самОй его сложности. Мне ясно — существование в моем мире, в мегаполисе двадцатого века, может быть настолько же насыщенным и самодостаточным, как и то, другое. Да и вообще: быть Героем, жить в условиях вечной войны — не то же ли это самое, что всю жизнь оставаться ребенком?» Аплодирую стоя -- двумя-тремя фразами Муркок перечеркнул свои по-юношески наивные и незрелые «Поиски Танелорна». Низвел их,так сказать, до уровня шуточного «фанфика» на самого себя (ну, как у Сапковского -- «Что-то кончается, что-то начинается...»)

    Поэтому финал книги, как я упоминал выше, оптимистичен: герой победил. (Могут спросить: как же, в таком случае, этот своеобразный и малотипичный для Майкла роман стыкуется со всей остальной Сагой о Вечном Воине? Но это -- разговор особый. Скажу только одно: стыкуется. Никаких там неувязок и противоречий нет... хотя и может так сначала показаться.

PS: Первый (так сказать, незрелый и «сырой») вариант этой рецензии доступен в моей авторской колонке — http://fantlab.ru/blogarticle9568 К сожалению, тогда я еще не читал роман в оригинале, и поэтому многие важные нюансы ускользнули от меня. В этом отзыве я старался исправить допущенные ранее ошибки. Насколько это удалось — судить вам.

bvelvet, 04 июня 2010 г. в 23:18

Перед нами золотая осень фэнтези, эпоха устаревания канонов и прощания с жанром; если в ранних романах Муркок с каким-то детским упоением открывал для себя декаданс, теперь он закрывает тему — с той же страстностью и с куда большей глубиной.

Романы о семье фон Бек вообще стали знаковыми — не имея особого успеха у читателей, они произвели на критиков колоссальное впечатление. Муркок неожиданно стал элитарным автором, хотя строение текстов не отличается особой сложностью. «Пес войны и боль мира» — повествование о тьме Средневековья, «Город в осенних звездах» — о том сиянии, которое рассеивает тьму. Много в этой книге головного; нормативы эпохи Просвещения активно встраиваются в описания мистерий. Муркок создает очень условный образ эпохи; стиль дневников вымышленного героя не кажется органично связанным с определенным временем. Это нисколько не удивительно — ведь похождения фон Бека и его спутников связаны с артефактами, существующими вне наших пространственно-временных координат. Главный среди них — Святой Грааль, больше чем Чаша, глубже, чем Вселенная...

И мы следим, как все новые герои устремляются в погоню за Бесконечным и Безграничным, как они выходят за пределы нашего мира... Муркок умело подготавливает превращение: первые две сотни страниц книги читаются как обычный исторический роман, затем события уводят нас в сторону от знакомого — все дальше в неизвестность. Вечные силы, действующие в книге, остаются некими отвлеченными сущностями, мы видим лишь вторичную реальность, закономерности которой присутствуют на втором плане, но не слишком способствуют логическому осмыслению сюрреалистического сюжета. Двуногие звери и разумные четвероногие, черные маги и «светлые» алхимики — чего там только нет!

Но подробности в конце концов достанутся жаждущим читателям. Не без удовольствия одолеть шесть сотен страниц смогут не только поклонники Муркока — при всех недостатках стиля «Город в осенних звездах» остается мастерски написанной поэтической книгой. И читая ее, мы ни на миг не забываем о Закате. Угасает эпоха, завершается век, исчезают могущественные создания... И прошлое становится фантастической «вторичной реальностью», приближение к которой фактически означает переход в запредельный мир, мало в чем сходный с нашим. Увы, в этом волшебном мире нельзя остаться; стоит преодолеть притяжение времени — и все становится смутным, неясным, эфемерным. Прошлое алхимиков, прошлое Миренбурга, прошлое фон Беков — мир, который исчезает при прикосновении. Это мир-фантом, мир-призрак. Но когда-то этот мир жил полной жизнью. Как знать — может, он снова будет достижим? Как это у Муркока: «Я уже предвкушаю, как сяду в открытый экипаж и ясной октябрьской ночью проедусь по берегам Рютта, когда осенний Миренбург становится сонным и кротким... Мы будем счастливы...во дни нашей Осени».

AlisterOrm, 28 июля 2019 г. в 01:17

...Меня ведёт кусок железа, вложенный мне в живот. Они преследуют меня. Новый Карфаген, вечный Карфаген, delendum esse, но жив ещё, Византия мертва, трон пуст, Третий Рим сокрушён... Я величайший изобретатель своего времени, я самый недооценённый гений века, я боролся за счастье всего человечества, за плывущие в воздухе города, за прекрасные и смелые порывы мысли, которые пресекали дети Сиона. О, эти жестокие хазары! Ich keine Jude. Я сам решаю, кто они и где они. Пока Карфаген победил, но Византия жива!

----------------------------------------------

Максим Пятницкий снова пытается найти место в сложном мире послевоенных лет, пристраивая свои сомнительные таланты всюду, где только можно. Он был монтёром, лектором, изобретателем, авиаконструктором, актёром, бродягой, подсудимым...

На самом деле Пьят — это просто несчастный полусумашедший старик, который пытается понять, почему же он в свои восемьдесят очутился в лавке поношенной одежды, отчего не сбылись его юношеские грёзы? Это вовсе не значит, что он выдумывает своё прошлое, вовсе нет. Просто он пытается выставить свои многочисленные неудачи, нереализованные проекты, нелетающие самолёты и прогоревшие инвестиции как следствие предательства, неудачи, преследования миньонов Карфагена. Скорее всего, Пьят — это просто неплохой инженер и механик с невероятно раздутым эго, шлейфом болезненного и нереализованного самолюбия, с попытками прислонится к величию им же выдуманной мифической Византии, где протестантизм, православие и техничский прогресс слились в экстазе «фаворского света».

Во многом Пьят — это едкая пародия на муркоковского «Вечного воителя», это совершенно неудавшийся герой, неудавшийся борец. Он выдумывает себе Врага — красноармейа-еврея Бродманна, который даже не покидал границ Союза, при этом якобы преследует нашего героя в его воспалённом воображении совершенно искусственно создал себе возлюбленную, выращивая её из сексуально озабоченной тринадцатилетней проститутки, его Мечом служит острый, как он считает, талант к созиданию, который раз за разом подводит всех окружающих. Даже борьба Хаоса и Закона здесь представлена в виде палитры шизофренического бреда о Византии и Карфагене, о сотканных из противоречий идей расовой борьбы между Добром и Злом, Порядком и Анархией.

О, линия Закона здесь выстроена очень любопытно. Больное сознание Пьята видит воплощение своей Византии и в черносотенных измышлениях своей юности, и в европейском консерватизме образца XIX века, и в радикальном консерватизме «куклус-клана», котором противостоит Хаос — левые, они же сионисты, они же кочевники, они же социалисты и коммунисты, они же негры и прочие низшие расы... В интерпретации Пьята Закон неизбежно оборачивается фашизмом в широком смысле этого слова.

В общем, это ещё один роман-ощущение, роман-концепция, роман-противоречие. Иллюстрация бурной ломки старого мира «долгого XIX века», крушение веры прогресс и её опрокидывание в прошлое. Описание эпохи постмодернистского сплетения смыслов и концепций, подмены понятий и деконструкции основ цивилизации, их эрозии и подмены смыслов. Страшная, жуткая эпоха... И полковник Пьят, вечный лжец, который лжёт отныне даже самому себе, в авангарде этого мира, плоть от плоти его.

glupec, 01 декабря 2017 г. в 15:25

Молодой вадаг о тысяче лет (если не больше. И сразу ассоциации с лучшим другом Чебурашки ;)). Статный и красивый, правда, без глаза. Герой, побеждающий богов (БОГОВ, Карл!) одной ле... т.е., простите, одной правой. Левая-то у него как раз отсутствует. Летает на воздушных змеях, мочит адских монстров в царстве Хаоса (кстати, это очень удобно -- при переходе на новый уровень и встрече с новыми врагами, можно убиенных с прошлого левела к себе на помощь призывать ;)) «В чем сила, брат? -- В кибер-перчатке, брат!!» ;))

Кроме того, принц Корум одержим благородными порывами мести за убитых мать, отца и сестер. Правда (спасибо любящей подруге Ралине) давно смирился с их потерей, и считает, что надо жить дальше, а не оглядываться в прошлое. Но все равно ищет убийцу родных, чтоб ему наваять по самое не могу. Без особой мотивации; без особого смысла. Скорее всего, банально потому, что... хандра заела.

Короче, не Вечный Воитель, а просто-таки ходячий парадокс. Никто, кроме Муркока, давно и прочно траванутого (от слова «трава»), и поехавшего крышей (без всяких там «слегка» ! Просто -- поехавшего)... так вот, никто, кроме него, не смог бы ТАКОЕ придумать. История. правда, знает подобных героев (сэр Ланцелот, ЕМНИП, тоже выходил на битву, подвязав одну руку за спиной. Чтобы дать шанс противнику. А еще был Петер Мунк, обменявший сердце на камень). Но это все как бы не то...

В общем, как я уже писал, эти 6 книг (да плюс еще «Поиски Танелорна», в к-рых история Корума наконец-то завершается) -- один большой эксперимент. А ведь, не будь всех этих безумных скитаний, прыжков из мира в мир и бредовых видений а ля Босх -- не было бы ни осояновского Теймара Парцелла, ни олдевского Чэна Анкора, ни даже, прости Господи, Тероса Сильверфельда... Про влияние, к-е Муркок оказал на мелких и малоизвестных авторов (ту же Немирову), вообще молчу.

Есть такие авторы -- мало кто помнит их сейчас. Но традиция, от них пошедшая, до сих пор жива. И оч. важна д\жанра.

AlisterOrm, 02 сентября 2016 г. в 01:05

...»«Россия – место гиблое. Всю её разграбят и растащат до нитки. Нужно торопиться рвануть и свой кусок»» (Красный Граф, «Похождения Невзорова, или Ибикус (С)»)

Мемуары Максима Пятницкого (он же Colonel Pyat) стали, наверное, событием в эмигрантской жизни. Беззвестный Сын Отечества, чьи следы исчезли в горнилах его буйного ровесника — XX века, оставил очень живые и яркие воспоминания о похождениях своей юности. Он был свидетелем закатных дней Империи и кровавой зари Советской России, судьба бросала юношу из одного кипящего котла в другое, пока не привела под тихо падающий снег на палубе английского корабля, уходящего в Константинополь, 25 декабря 1919 года.

Мы знаем угрюмого старика, хозяина лавки ношеной одежды. Но кто же он на самом деле, каков его жизненный путь? Мемуары рисуют нам сначала изобретательного юношу, мечтающего о славе и великих изобретениях, пропитанного надеждами и веяниями оптимистичного XIX века, который страшно скончался в муках в августе 1914, и бледного юношу, пытающегося выжить в жерновах Гражданской войны. Конечно, это образ, искажённый памятью старика, но из-под внешнего лоска проглядывает и настоящее лицо юного Пьята — в общем-то, малоприятного молодца, эгоистичного, подловатого, высокомерного, с лёгкой примесью мошенничества в характере. Он считает себя инженерным гением, который защитил в Питерском Политехе особый диплом — но из текста видно, что все студенты и преподаватели на самом деле смеялись над его пафосным самомнением. Он из мести доложил о дурных проступках своего лучшего друга его покровителю — и искренне считает, что тот сам виноват в этом. От него рождается ребёнок у одной служанки — но он даже не интересуется его судьбой, всего пару раз упомянув о нём на страницах рукописи. Мировоззрение Пьята — жуткий ком противоречий, в котором легко узнать мятущуюся русскую душу: он отрицает свой антисемитизм,и тут же говорит о чудовищных кознях евреев и Сиона; говорит о вере в Бога и свете православия, превознося тут же технократию и научную мысль; утверждает, что никогда не был наркоманом — и ищет любой способ добыть свой любимый кокаин. Таких примеров несть числа. Но мы оставим на совести старика утверждения о том, что у 14-15-го парня невзначай крали гениальные инженерные и изобретательские идеи, что он в этом возрасте едва не опередил Сикорского в авиастроении (разбившись, правда, при первом полёте) — пусть уж почтенная публика сама разбирается, кем считать полковника — героем или подлецом...

Какой мы видим Россию его глазами? Это та самая страна, которую рисовали нам Алексей Толстой, Константин Паустовский, Борис Пастернак и многие, многие другие. Цветущая и яркая страна до 1916-17 годов, уютный Киев, красочная и богатая Одесса, насупленный, суровый Питер... И страшный мир преисподни, который разверзся после, напоминающий фантасмагорию Босха, а не реальный мир. Многое, конечно, забылось, кое-что было искажено в памяти Пьята, который покинул эту страну в 20 лет, но картина, нарисованная им — очень живая, и в тоже время слегка гиперболизированная.

Таков и язык Пьята — сочный, красочный, но постоянно срывающийся то в истерики, наполненные псевдофилософскими и религиозными изысканиями, то в злую в злую иронию, переходящую в неприкрытый саркастический тон. Пьят — плоть от плоти своей земли, своей страны, оторванный от корней, запутавшийся в своих идеалах и в самой жизни. Его держит на плаву лишь образ Византии — той самой духовной православной державой, не согнувшейся под ударами Сиона и Ка'абы, вечно бьющейся с поверженным, но недобитым семитским Карфагеном. И он, юноша Максим Пятницкий, стоящий на палубе английского корабля, готов выйти сражаться в Большой мир. За свою Византию.

...................................................... ...............

Да, верхнюю часть этой рецензии я написал так, как будто Пьят был живым человеком, а я рассуждаю о реальных посмертных мемуарах. И всё потому, что в процессе чтения я всё время закрывал книгу, и смотрел на фамилию автора. И это — тот самый Майкл Муркок, который писал об императоре Мэлнибоне, принце с серебряной рукой, слуге Рунного Посоха и Истребителе Человечества? Но это он, он самый — хитрый старый анархист, мощным движением запустивший своё литературное исследование маховика нацизма в Европе. Можно только удивляться такой тщательной работе — ведь создать саму речь настолько естественно противоречивого человека ох как непросто, непросто показать через него такую сложную страну, такое сложное время. Но опять же — если бы не мелкие недочёты, которых русский человек бы просто не допустил, вполне можно поверить, что эту книгу писал наш человек. И хорошо писал! Редко когда в творчестве Муркока можно встретить такой реалистично-атмосферный текст, настолько, что эту Россию можно едва ли не пощупать руками.

В общем, интересный эксперимент, череда которых у Муркока пошла после «Глорианы», которая у меня ещё впереди. И, должен сказать, эксперимент весьма и весьма удачный.

Фикс, 09 апреля 2016 г. в 12:29

Наверное, подобную автобиографию могли бы написать Керуак или Уильям Беррроуз, родись они на стыке предпоследнего века существования Царской России с последним где-нибудь на просторах необъятной империи.

Разноцветное текстовое полотно в духе литературного мейнстрима второй половины прошлого века, растянутое между тремя городами — Киевом, Одессой и Петроградом — расчерченное причудливым маршрутом перемещений главного героя. Перед глазами мелькают знакомые места и герои, реальные исторические фигуры перемежаются не менее реалистичными литературными персонажами, факты и выдумка сплетаются воедино так тесно, что, с небольшим допущением о целенаправленной цензуре архивов и общей круговерти и кутерьме тех лет, роман, и правда, выглядит полноценной исторической прозой.

Несмотря на изложенные в предисловии к «автобиографии» предостережения относительно личности рассказчика и его убеждений, смутный момент превращения романа воспитания в роман плутовской осознается не сразу. Метаморфоза наивного идеалистичного юноши со свойственной его возрасту поспешностью и категоричностью суждений, усугубленных некоторой оторванности от реальной жизни, неизбежной узости кругозора и мифологизированием истории (по мировоззрению он как брат-близнец многим своим современникам — тому же Говарду Лавкрафту, за исключением несокрушимой убежденности в своей полной гениальности) в проныру и мошенника, обманывающего не только других, но и себя, не стесняющегося в средствам и самооправданиях. Постепенно осознаешь, что рассказчик с тобой не совсем откровенен, а иногда и просто обманывает, редактируя задним числом нелицеприятные эпизоды или даже полностью их вымарывая.

В результате, подобное сочетание реальных фактов с их недостоверной интерпретацией дает дополнительный иронический слой: употребляет наркотики, но не считает себя наркоманом, замечает чужие предательство и трусость, но не видит своих, даже постоянное, крайне смехотворное, выпячивание вроде бы как гордого казацкого происхождения в сочетание с ярым антисемитизмом в противовес систематическому отнесению самого Пьята окружающими к евреям, похоже, с точки зрения писателя не более, чем еще один эпизод самообмана.

Постепенно мир окружающий героя точно также как он сам деградирует и разрушается. Стиль изложения сменяется на отрывочные воспоминания, зачастую почти фантасмогоричные, и повторяющийся рефреном уход от реальности к общим рассуждениям о противостоянии Рима, Карфагена, Византии, являющихся в данном случае чисто умозрительными категориями. Пьят убежден, что Российская Империя является наследником Византии, противостоящей бездуховному варварскому нашествию — то есть «Византия (все еще) сражается».

Многогранный постоянно меняющийся герой, с которым мы проживаем один из самых драматичных моментов нашей истории, поразительное для иностранца владение материалом и отсутствие «клюквы», галерея знакомых с детства исторических личностей и эпизодов взглядом крайне противоречивого (а местами просто малосимпатичного) литературного персонажа, очень точно имитирующая стиль дневниковых записей афористичная манера рассуждений, плюс удивительная способность Муркока как гениального визионера вдохнуть в это жизнь и увлечь вслед за собой... но, к сожалению, в моем случае вряд ли больше одного раза. Я с огромным удовольствием прочитаю продолжение «мемуаров», а вот перечитать скорее соберусь книги упомянутых в «автобиографии» поэтов и писателей — все-таки они на этом «поле битвы», быть может, уже по родству и праву очевидцев, как-то ближе, глубже и талантливее смотрятся.

Дон Румата, 15 января 2016 г. в 18:07

«На зеленом сукне казино, что Российской Империей называлось вчера еще..» Эти слова могли бы стать эпиграфом для данной книги.

Это мое первое знакомство с данным автором. И надо сказать для знакомства я выбрал не однозначную книгу. Не однозначную во многом. Для начала тяжело определиться с жанром данного произведения. Исторический роман? Реализм? Мне кажется более всего подошло было определение, мистификация. В виде мемуаров. А впрочем автор этого абсолютно не скрывает, и даже предупреждает об этом.

Но, на чем он основывался? Это ещё одна не однозначность книги. Иностранец, автор фантастики/фэнтази, пишет о реальной стране, и о реальных событиях. О Муркоке я знаю только из биографии на ФантЛабе. Откуда же у него познания о России? При чем хорошие, ближе к отличным? Да, существуют и благоглупости, и ляпы, но в количествах гораздо меньших, чем можно было бы ожидать от не специалиста по России и славянству.

Порой неоднозначны и описания городов и природы. Во-первых они великолепны, и написаны с явным знанием дела (опять таки, откуда??). Правда, порой цепляешься, если не за ляп, то за прокол (плоские крыши Петербурга). Но, за переданную атмосферу российских имперских городов, вкус их и запах, за различное биение жизни городов, можно легко простить несуразности.

Неоднозначна и передача переживаний персонажей. Ну тут уж что получилось, что нет. А вот атмосфера, сперва предвкушения гибели империи, а потом и самой гибели, выписана отлично. Дух морального, политического, религиозного разложения общества описан во всей красе. Увы, встречаются однозначные штампы, присущие взглядам иностранцев.

Неоднозначен и язык книги. Но, автор с самого начала предупреждает, что это идет от «автора мемуаров» (мне это понравилось. Предало определенную достоверность, и живость). Порой встречаются яркие, парадоксальные фразы и предложения. При чем присущие именно русскому языку. Достаточно в книге и иронии и сарказма. Горькой иронии. Ухмылки, порой злобной, и вот-вот и можно будет расслышать сардонический смех. Но, это не подача автора, не лично от него исходящая горькая ирония и сарказм. Это от лица ГГ. И ГГ имеет на это право.

Так же неоднозначен ГГ книги. Его политические, религиозные, моральные, национальные взгляды, скажем так, могут поставить в тупик. Он не всегда последователен даже в них. Он порой сам себя опровергает. Сам себе противоречит. И сами по себе они..., минимум спорны. Но, тут уж каждый решает для себя сам. И это огромный плюс автору и книге. Нам дана возможность поспорить, принять или отвергнуть, поверить или выблевать из себя воззрения ГГ. Да и решить плохой или хороший человек ГГ, и как он поступает, каждый решит сам. Чем и хорош столь неоднозначный ГГ.

Честно говоря, хочется и дальше продолжить про неоднозначность прочитанного. Но, за чем? Читайте сами. Вам понравится. Или нет. Вы прочитаете с удовольствием, или будете плеваться на каждую страницу. Книга не однозначная, но однозначно заслуживает ту или иную реакцию.

(P.S. Книга 1981 года. Издана только сейчас (а не в 90-ые). Издана когда отношения двух неназванных государств столь неоднозначны. Случайность)

MyRziLochka, 09 октября 2013 г. в 19:17

Думаю, тут очень не хватает отзыва от человека с творчеством Муркока незнакомого, а потому чуть менее субъективно (и все же субъективно! ибо к творчеству объективно вообще «подходить» невозможно, а кто говорит, что именно так и «подходит», либо бесстыдно врет, либо киборг — будьте бдительны!) отнесшегося к данному рассказику. Я именно такой человек.

С произведениями Майкла Батьковича, как я уже сказала, меня судьба не сводила, а количество наград и поклонников для меня абсолютно не показатель, посему можно сделать вывод, что я читала рассказ обычного незнакомого мне доселе писателя, такого же как и многие другие в антологии «Пиратское фэнтези», да и в принципе в мире. И должна сказать, я весьма озадачена.

В 2002 году увидел свет потрясающий, но совершенно недооцененный мультфильм «Планета сокровищ» (очень советую!). Основан он на известном романе Стивенсона, но действие его происходит в космосе. Планеты Венеции в нем не было, но были космические пираты, чьи корабли напомнят вам те, что можно встретить в рассказе. Отсюда вопрос: простите, месье балуется плагиатом? Предупреждая возражения: если и до мультфильма подобное встречалось, формулировка не меняется; если Муркок сие изобрел, что хоть и очень сомнительно, но все-таки возможно, то «плагиат» заменям «самоповтором» — и неизвестно, что хуже.

По сюжету перед нами предстает один день (оочень схематично) из жизни планеты Венеция, названной так из схожести с одноименным городом. Каждые 10 лет (не слишком ли большой срок? пиратский век недолг, вряд ли хватит и на 3 захода) на планету прилетают космические пираты во главе с Железнолицым за данью. Если дань собрана, они спокойно улетают и продолжают охранять Венецию от нежелательных гостей, если нет... пираты есть пираты, укрощаются только золотом. Вот и весь рассказ.

Железнолицый, он же Голандец, он же Корнелиус — поэт неудачник, да и пират к тому же, не сказал в рассказе ни слова. (Да и вообще что-то не припомню я там обилие диалогов.) Есть у него заместитель, правая рука Питр Авив — девушка с протезами вместо ног. Занималась тем, что дань пересчитывала. Вот и все персонажи.

Итог: первый вопрос после прочтения — что это было? Жалкая отписочка «по заказу» от составителей антологии, чтобы запилить на обложку громкое имя? Зачем он писался? Для кого? Корабли космических пиратов — плагиат, Венеция собственно тоже не блещет оригинальностью. Написано неплохо, рука у автора набита, но из плюсов это все.

Оценка — 5 авансом, авось роман автору удался; ежели нет, снижу до 3-ки, большего не заслуживает. Имхо, конечно

Deliann, 06 декабря 2019 г. в 15:48

Увы, для меня время Элрика уже ушло.

Лет пятнадцать назад образ альбиноса-мага-воина с трагичной судьбой довольно сильно впечатлял меня и задевал за живое. Но открывая книгу сейчас, я уже не нахожу в Элрике что-то необычное. Просто очередной протагонист, который «не такой как все», очередные приключения, в которых переживать надо не за главного героя, а за его окружение, очередное обилие магии, заклинаний и существ, написанных с Большой Буквы.

Сегодня я вижу в Элрике из Мелнибонэ эдакий архетип страдающего главного героя. Он чаще побеждает, чем проигрывает, но почти каждая его победа отдает горечью. Он большую часть времени находится в нравственных метаниях, а некоторые проблемы создает себе сам. Он сильный, умный, могущественный, но… Всегда будет какое-то «но…». И это печально.

«Элрик из Мелнибонэ» сейчас кажется банальным и наивным. Он насквозь пропитан романтизмом юности и кажется, что взрослому читателю браться за него не стоит. Но это только кажется. Есть, как минимум, два случая, когда прочитать этот роман стоит:

• Ностальгия. Если вы познакомились с Элриком много лет назад, ничего не помешает вам вернуться к нему вновь. Почему нет? Не факт, что получите такое же удовольствие, но хотя бы освежите впечатления и испытаете чувство ностальгии.

• Мультиверсум. Главное достижение Муркока – создание огромной Мультивселенной, в которой существует множество параллельных миров. Здесь постоянно идет война Закона и Хаоса. Здесь Космическое Равновесие важнее всего, и чтобы оно сохранялось, существуют Вечные Воители. Их много, истории о них написаны в разных жанрах и формах, их судьбы различны. Одним из них является Элрик. Если хотите приобщиться к такому масштабному замыслу, то пропускать истории об Элрике определенно не стоит. Да, они могут не понравиться, но вполне вероятно, что придутся по душе истории о Коруме или Эрикезе. Истории Муркока разнообразны и неравнозначны, но в совокупности представляют собой нечто грандиозное. Но чтобы увидеть картину в целом, необходимо ознакомиться с каждой ее составной частью.

«Элрик из Мелнибонэ» — средний роман из неплохого цикла, который открывает один из путей в Мультиверсум. И для меня в этом его главная ценность.

KROKS, 19 мая 2017 г. в 14:38

Разочарование в барочной упаковке. Как подарок в красивой коробке и множестве слоев ярких оберток, он приятно щекочет любопытство и радует глаз, пока ты его разворачиваешь. Но вот обертки сняты и перед тобой оказывается китайская фоторамка, которых у тебя уже пяток.

Возможно, меня слегка подвел синдром завышенных ожиданий. Но я желала усладить свой взор повестью о Женщине и Королеве. А получила то ли сказку о силе любви, то ли поклон доктору Фрейду («светлая» половина дворца), то ли оммаж профессору Юнгу («темная» половина дворца). Личная трагедия Глорианы меня как-то не впечатлила, но произведению в лучших традициях Горменгаста можно и нужно пренебрегать условностями в угоду его величеству гротеску. Если бы при этом героиня хоть иногда показывала себя еще и как личность, но увы…

Воспитанная как символ, она и стала символом, напрочь лишенным самостоятельности. Все ее так называемые «великие деяния», приведшие империю к процветанию, оговариваются в прошедшем времени, и заслуги там явно принадлежат не ей, а ее окружению – «старой гвардии» прежнего императора. Те два раза, когда Глориана действительно попыталась сделать что-то самостоятельно, привели к проблемам и трагедиям, ввиду неумения предвидеть политические последствия и нежелания вникать во что бы то ни было, кроме себя любимой.

Все это перспективно смотрелось в первой половине книги. Когда казалось, что это основа для кульминационного рывка – преображения королевы. Что вот-вот кризис заставит ее взглянуть на себя и других со стороны, решиться на перерождение из политический ширмы в Императрицу. Но нет, ничего не трогается с места, меняются лишь кукловоды за троном. А Глориана прямым текстом заявляет, что «Я не могу принять никакого решения. Я не желаю». Собственно, разрешение всех проблем тоже от нее не зависело и произошло само собой. Да в этой сцене остальные персонажи откровенно ее игнорируют, и правильно делают – ее мнение давно никого не интересует.

Наверное, автор хотел сказать (и сказал, в том числе) нечто совершенно другое – в других слоях. Ни в коем случае нельзя ругать роман за вычурность и язык – посвящение М. Пику сразу должно указать читателю, чего стоит ожидать. Можно было бы еще много написать о символизме, Горменгасте, Кафке, Юнге, Фрейде, аллюзиях, метафорах, притчах и английской культуре, но тут на диссертацию хватит.

Феминистки ругали роман за сцену изнасилования в конце? В таком случае, они немногим умнее Глорианы. Ибо сложно полнее, выпуклее и ярче проиллюстрировать теорию о несостоятельности женщины во власти, чем Муркоку удалось в этой книге.

Что ж, Империи не обязательно потребен мужчина. Но Правитель Империи нужен однозначно.

Отдельное спасибо переводчику за колоссальный труд. И художнику за попадающую в десятку обложку (издания 2016 года).

Post scriptum: А еще Глориана и Уна здорово напомнили Кендэс и Стейси из «Финеса и Ферба» — помешанная на отношениях истеричка и более-менее адекватная подруга, которая от этого страдает.

stas-no, 13 августа 2015 г. в 00:15

О романе. В подростковом возрасте много читал Муркока, особенно его «героическое фэнтези». Тогда он был одним из наиболее интересных для меня авторов. Но спустя уже 20 лет, думаю, что эти его книги читать бы не стал, разве что из ностальгических соображений. Решил попробовать «Глориану» — фэнтези не совсем геройское. Скажем прямо, это не фэнтези. Это исторический роман, но не про реальных (и вымышленных) персонажей, а про альтернативную историческую реальность. Глориана, как известно, Елизавета, известная англ.королева вт.пол. 16 в. Вот об этой альтернативной Англии вт.пол.16 в. и идет речь в книге. Здесь нет ни магии, ни привычных фэнтезийных существ, ни каких-то волшебных артефактов. Воображение автора в основном работает над «искажением» нашей исторической реальности, чтобы создать авторскую историч. реальность. Получилось достаточно интересно, узнаваемо и местами очень иронично (привет, постмодерн!). Сюжет показался слабее, герои интересны и правдоподобны, хотя и не особенно по-человечески симпатичны (в т.ч. главный). В целом, роман интересный, не обычный.

Об издании. Первый мой опыт малотиражного издания, увы, не удачный. Хотя перевод вполне себе хороший, но отсутствие редактора-корректора сильно испортило впечатление. Много опечаток, нет унификации в передаче имен (один и тот же персонаж на одной и той же странице передан по-разному), оставлены даже черновые варианты перевода... Иллюстрации (их очень мало) тоже неудачные. Боюсь, что теперь для меня весь малотиражный сектор под запретом...

glupec, 25 февраля 2015 г. в 17:57

    Потрясающе красивый, изысканно-эклектичный, ярко, живо и более чем вкусно написанный автофанфик. В котором с неба чудовищным дождем рушатся на землю погибшие Лорды Хаоса; в котором Элрик понемногу начинает догадываться о судьбе, ожидающей его, если он примкнет к воинству Ариоха. В котором нам, правда, пока не дают ответ, почему боги Тьмы обладают внешностью инсектоидов (помните, в первом романе: «И Муха улыбнулась ему»?..) — но мы увидим одного из Владык Света, и он — вот сюрприз! — так же точно будет пугать принца-альбиноса своим ненасытным позолоченным брюхом и фасеточными глазами... Я уже упоминал в отзывах, что, сочиняя «Второй Эфир», Майкл явно имел в виду роман Голдинга «Lord of the Flies»?

    А еще — как ни странно — в рассказе есть отсылки к раннему нф роману Майкла, «Багряной игре», и к циклу о фон Беках; впрочем, граф Ринарк тут, конечно же, «сбоку припека». Если бы Муркок захотел, он мог бы заменить его на любого другого персонажа, хоть на Джерека, Ульрика или Дейкера. Рядом с вечным Ггероем в который раз оказался более компетентный спутник, разбирающийся в тонкостях натуры Мультивселенной и способный ему объяснить, как избежать собственной злой судьбы, не наступая на грабли. Но Элрик — что вполне ожидаемо — не захотел слушать никаких объяснений...

    Тем, кто незнаком с творчеством Муркока, этот рассказ читать не следует — мало что будет понятно. Тем, кто читал всю классическую «Сагу об Элрике», и особенно тем, кого «торкнуло» МЕСТЬЮ РОЗЫ — рекомендую в первую очередь. Собственно, это и есть предыстория отношений Элрика с Розой (но, как любую предысторию, ее лучше читать уже намного после канонического текста). А еще это предыстория всего огромного вечновоительского цикла, ибо здесь рассказывается, как же, собственно говоря, возникла Мультивселенная. У истоков всего, в начале и конце истории (да-да, в сюжете, конечно же, присутствует изящная закольцованность в духе незабвенной «Фантастической саги» Гаррисона!)... так вот, у истоков всего были Меч, Чаша и некий небезызвестный нам Цветок *для тех, кто в конце 90-х зачитывался желтыми северо-западскими томиками, этот намек должен быть вполне ясен. Остальные, кто не настолько «собаку съел» на мифологии Муркока, могут понимать как хотят*

   Что касается чисто литературных моментов. Язык в «Песни Белого Волка», разумеется, блестящ; странно было бы ожидать от классика «новой волны», что он будет писать плохо. Да только... в языке ли дело? «Взору Элрика предстали древовидные вселенные, галактики-цветы, звездные системы, которые настолько переплелись корнями и ветвями, что образовали одну большую, неправильной формы, планету»... «вселенные-океаны, отливавшие сталью; вселенные (из) зыбкого пламени; вселенные, где царило запустенье и холодное Зло; ... вселенные стыда и отчаяния, унижения и учтивейшего созерцания»... Похоже, Майкл способен на автопилоте, как говорится, левой ногой выдавать десятки, если не сотни подобных абзацев...

    Словом, для такого оголтелого фаната, как я, этот рассказ должен быть одним сплошным буйным пиршеством, лакомым блюдом, из тех, что мы недополучили в 90-е (когда хотелось побольше Вечных Ггероев, да мультивселенских интриг, да битв между богами... А нам дали насквозь банального и вторичного «Хокмуна», плюс малоинтересный «Се человек» — не сам по себе, а после того, как мы уже распробовали все остальное!) И вот теперь, наконец, мы таки получили недостающее.

    Но после того, как эйфория от первого прочтения сходит на нет, понемногу понимаешь: не все так шикарно, как кажется. Блин, дядя Миша, ну не увлекайся ты так сочинением нового «Элмариллиона«! Да, — я понимаю, что каждый хороший писатель втайне, про себя, занят конструированием своего личного канона мифов — но одно дело, допустим, маститые классики вроде Говарда и Желязны, а совсем другое — просто даровитый ученик, стоящий на плечах Говарда. (Он, конечно, пишет «на грани гениальности», но факт есть факт: в своих чисто фэнтезийных, не-мэйнстримных вещах он так учеником и остался!)

    Поэтому: оценка — неплохая, но все-таки один балл снижу. Из уважения — как бы парадоксально это ни звучало — к раннему Муркоку, а также из почтения к давно и мощно прокачанным писательским скиллам Муркока позднего...

stenny, 03 февраля 2015 г. в 13:17

перечитала недавно, за день, без перескоков, а нет, за 2 дня

Помню в 1992 году меня ужасали некоторые описания «жестоких сцен», и упоминания таких «запредельных» с точки зрения классической литературы выражений, как «совокуплялись» и «половые органы». Пер. Гилинского, читала Эльрика и др. циклы в др. (и разных) переводах, но Гилинский — эталон.

Сейчас после статей в интернете, «Пусть говорят» и содержания «по слухам» 50 оттенков — все смотрится даже целомудренно.

А само произведение написано здорово и самое высокоценимое сейчас — благополучный финал эпопеи.

А Кулл и Рин вообще окончательно влюбили именно в эту книгу. раньше меня больше привлекало мрачное очарование Эльрика из Мельнибона.

Destr, 24 января 2011 г. в 17:05

В свое время случайно наткнулся на это произведение, в возрасте лет 12-13-ти. И он буквально заворожил меня, я не мог оторваться от книги, не спал 2 ночи, но все-таки добился своего и дочитал.

Что действительно зацепило в романе так это непосредственно противостояние Закона и Хаоса, и оригинальная идея «Вечного Героя». В детстве меня приводили в неописуемый восторг рука Кулла и глаз Ринна, которыми владел главный герой.

Я бы не ставил самую большую оценку этому произведению не попадись оно мне в детстве, тут конечно нет глубоких философских размышлений и взгляда на современные проблемы человечества, но для любителей фэнтези — самое оно.

atgrin, 11 сентября 2010 г. в 01:19

Я не знаю, можно ли посчитать это за рецензию или отзыв, но в своё время после прочтения этого романа у меня родились следующие строки, которые я и опубликую ниже. Если такого формата «рецензии» не подходят, заранее извините.

КРОВАВО-КРАСНАЯ ИГРА

______________________М.М.

ХАОС

ритм времени сбит,

лист пространства свернулся;

звёздный гамбит

обернулся

срывом орбит…

Мир оказался непрочен.

—

СМЯТЕНЬЕ

шокирован взор,

слух обесточен

грохотом сжатия сфер,

что спиральный узор

переломал. Сотни вер –

вздор!

—

АГОНИЯ

света и тьмы —

распад бытия:

в стенах “МЫ”

множества “Я”

какофония

—

УЖАС

звенящей иглой ультразвука,

тысячью острых когтей…

Скрежет зубов, треск костей –

мука.

—

ИСКУШЕНЬЕ

сукно,

но

решенье

вне поля игры.

Все измеренья в одно:

ставки высоки, законы хитры.

—

С шага сбиваясь на бешеный бег…

Как заклинание –

знание:

Я – ЧЕЛОВЕК

arhitecter, 05 мая 2009 г. в 03:05

Мне пришлась по вкусу образность произведений, чувствуется заметное влияние мифологических эпосов и народного фольклора. В общем и целом, это такое себе, «олдскульное фентези». Здесь ещё не чувствуется обильное влияние постмодернизма, нет попыток переусложнить текст за счет стилистических приемов. Впрочем, влияние большой литературы уже достаточно заметно — упор на переживания и чувства главного героя, потоки сознания, общение с читателем посредством художественных образов... И это по-прежнему литература приключенческая и развлекательная. Муркок уделил достаточно внимания и красивейшим натурным описаниям причудливых миров с не менее причудливыми существами, и переживаниям героя, и тяготам странствий, и дракам со сражениями. Сюжет не отягощён многими линиями и воспоминаниями, он прямой и сдержанный, однако насыщен событиями и неожиданными ходами. Надо сказать, в отличии от многих авторов-фантастов, Муркоку удалось соблюсти баланс и не утомлять читателя излишествами в том или другом. Первая трилогия цикла мне понравилась заметно больше второй, благодаря как большему разнообразию образов и событий, так и более откровенному, местами даже несколько наивному повествованию. Сам Корум мне не так полюбился, как другие герои Муркока, возможно из-за некоторой его поверхностности, возможно потому, что я познакомился с циклом несколько позже остальных.

Вертер де Гёте, 30 марта 2009 г. в 21:31

В этом романе Муркок пародирует не только штампы шпионских романов и произведений о Бонде, «Китайский агент» — пародия на произведения самого Муркока, в первую очередь — на книги из цикла о Джерри Корнелиусе. Автор посмеивается над собой совершенно откровенно: Корнелла по ошибке называют Корнелиусом, у него есть брат Фрэнк и. т. д. А если учесть, что Корнелиус писался Муркоком как пародия на его же Элрика, а Элрик начинался как альтернатива (почти пародия) Конану... Весёленькая родословная получается у героев романа. Главный герой романа Джерри Корнелл — секретный агент английской разведки. Симпатичный разбитной парнишка, дамский угодник. В остальном, он, пожалуй полная противоположность трафаретным крутым суперагентам: одевается неплохо, но неопрятно — волосы сальные, рубашка несвежая; его любовные победы — как правило, ирландские официанточки, а женщина-вамп и сама может легко подчинить его своей воле; вращается не в «высшем свете», а среди старьёвщиков и алкоголиков лондонского дна; работает не из любви к Родине, а ради прибавки к зарплате; трусоват; не бедствует, но вынужден экономить каждый фунт — секретную службу не балуют хорошим финансированием (что уж говорить о китайской разведке, которая вынуждена подторговывать пиратскими дисками «Битлз» и пытается купить секретные материалы за 80 фунтов). Каков герой — таковы и его приключения. В итоге мы имеем что-то вроде «Голого пистолета» конца 60-х — весёлую, нарочито наивную и немного абсурдную историю. А если учесть, что первая редакция романа создавалась в середине 60-х, то произведение стало одной из самых ранних пародий на «бондиану».

P.S. Для знатоков Муркока — одной из героинь книги является Мэвис Минг. Помните «Легенды Края Времени»?

count Yorga, 20 июня 2019 г. в 13:50

Роман посвящен Киту Робертсу-автору «Паваны» .В российских изданиях это посящение опущено и зря. На самом дел , этот роман вместе с двумя рассказами Робертса Сoranda https://fantlab.ru/work155869 и The wreck of the Kissing Bitch https://fantlab.ru/work155913, cоставляют условный цикл.По словам самого Муркока Кит Робертс который издавал его роман по частям в своем журнале, был так заинтригован текстом что попросил у него разрешения написать рассказ в этом мире. Муркок разрешение дал и в январском номере журнала Робертса SF Impulse 1967 а в журнале Муркока New Worlds 1967 выходят соотвественно Ледовая Шхуна и Coranda

Еще немного о текстах Робертса.В первом- властительница города Брершилл Коранда отправляет группу соискателей своей руки на поиски Обители Ледовой Матери за таинственным Рогом.Одним из героев является полуварвар Фрей Скэлтер,который также действует и в другом рассказе.Муркок высоко оценил Робертса сравнив его стиль с Лордом Дансени.

Мир Ледовой Шхуны ограничен Восемью Городами ,расположенными на реально существующем в Бразилии ,плато Мато -Гроссо.Города управляются Корабельными Мастерами а благосостояние города зависит от количества кораблей Корабли это единственная возможность передвижения и охоты в ледяной пустыне.Но льды начинают таять, жизнь возвращается и главный герой, бывший капитан ледовой шхуны и происходящий из семьи потомственных ледовых шкиперов, получив в свое распоряжение корабль отправляется на поиски Ледовой Матери — Богини, в которую он фанатично верит. Она обитает в в таинственном,лежащем полностью подо льдами, городе Нью-Йорке- своего рода Иреме Лавкрафта.В путешествии он находит любовь и ответы на свои вопросы. Правда -совсем не те которых он ожидал.

И в дополнение: о переводах. Единственный полный перевод https://fantlab.ru/edition24088. Проверял по изданию The Ice Schooner 1985 Harrap.

Пример:В главе Китовая Охота там где капитана Бренна отбрасывает в сторону,он пытается уползти и на него наваливается кит.

Далее Арфлейн в ужасе отводит взгляд и вот почему!В переводах «Осирис«а и «Мелор«а этого нет.

«Бренн попытался уползти в сторону,но кит уже увидел его и вновь раскрыл челюсти.На мгновение в воздухе показались дрыгающие ноги капитана,затем исчезли и они. Арфлейн повернул колесо, чтобы придти на помощь другу ,но было уже поздно»

Вот так у нас переводили Муркока. Мелочь- но неприятно.

А в целом хороший роман раннего Муркока.

P S В сети существует исправленный и дополненный Андреем Туром перевод А Саяпина. Рекомендую.

xdma, 09 июня 2019 г. в 15:22

Трилогия «Повелители мечей» Майкла Муркока — первая из двух трилогий цикла «Хроники Корума».

Это очередная героическая сага о Вечном Воителе поневоле.

Я мало знаком с творчеством этого автора, и, наверное — зря. «Повелители мечей» я прочитал на одном дыхании и с большим удовольствием.

Принц Корум — представитель одной из древних рас, в результате нашествия быстро развивающихся и ещё быстрее размножающихся дикарей, оказался практически единственным выжившим из своей расы. Все его близкие были жестоко убиты, весь его мир — безжалостно уничтожен. В дальнейшем выясняется что происходящее — результат противостояния богов Хаоса и Порядка.

Корум искалечен, он наполняется горем и жаждой мести, из высокоинтеллектуального эстета он превращается в машину убийства. Постепенно, помимо своего желания, он становится избранником богов и судьбы — Вечным Воителем. Его путь полон горя и жестокости, его преследуют кошмары, периодически он впадает в депрессию.

Первый роман по края наполнен безысходностью.

Встреча с маркграфиней Ралиной, а затем — любовь к ней, помогает принцу справляться с тьмой, заполняющей его душу. Корум принимает своё предназначение и продолжает бесконечное сражение.

Романы полны событий, постоянно что-то происходит. Богатая фантазия Муркока бросает своего героя и окружающих его персонажей в путешествие по мирам, из одного приключения в другое. Окончание трилогии бодрое и жизнеутверждающее. На протяжении повествования автор ненавязчиво вставляет довольно интересные размышления об эволюции и о божествах. Идея бесконечного множества пересекающихся между собой миров реализована успешно.

Цикл является законченным повествованием. Благодаря своим относительно небольшим размерам, романы читаются легко. Можно было бы сказать что цикл полон «штампов», но если вспомнить о его дате написания, то приходит мысль что во многих случаях автор не использует «штампы», а создаёт их.

Но и недостатков в цикле предостаточно. Многие персонажи невыразительны, зачастую они просто статисты, местами сильно хромает логика происходящего, часто встречаются ситуации типа «... ты должен это сделать, почему — я не могу тебе этого сказать...». Любовь Корума и Ралины совершенно неубедительная. В общем — придраться есть к чему.

Цикл не шедевр, но это очень достойное произведение, классика героического фэнтези.

Следующую трилогию цикла я начал читать, после первого романа продолжать пока нет желания. Не могу сказать что произведение хуже, просто оно несколько отличается по духу и настроению. А может быть я несколько устал от похождений Вечного Воителя и мне стоит ограничиться только первой трилогией.

Verminaard, 06 января 2019 г. в 01:42

Выбрал книгу по обложке (издательства Эксмо) с изображенным на ней прекрасным беловолосым воителем, сжимающим в руке, как было выяснено позже, самое ужасное оружие — меч Буревестник. Выбрал и не смог не дочитать до конца, может быть потому что я и сам в далеком детстве любил придумывать красочные истории о фантастических тварях и волшебных местах, где они обитают. Естественно все мои истории заканчивались тем, что приходил герой и рубил направо и налево всех неверных за цель благую, прямо как в рассказах Мурлока. О них собственно и пойдет речь.

Сразу скажу, что сей опус меня совершенно не зацепил и дело тут далеко не в главном герое, ощущении безысходности и трагической атмосфере. После того как начинаешь постепенно вливаться в фентезийный мир, сразу же бросается в глаза отвратительно проработанные характеры персонажей. Ну как проработанные, у большинства их просто нет. Может быть это задумка автора, но over 9000 персонажей появляются в сюжете, чтобы... попросту умереть через мгновение. Также совсем никак не раскрыты характеры, чувства и истории главных героев, кроме разве что нашего рефлексирующего Элрика.

С Элриком, в свою очередь, случаются самые невероятные трипы ограниченные лишь адовым воображением автора. Из всех мест, форм, голов и тел соединенных Мурлок можно было бы успешно сляпать классную мморпг, но в художественном произведении они смотрятся как-то нелепо. Главный герой просто не может спокойно добраться из пункта А в пункт Б. К нему постоянно выбегают/приползают/появляются/валятся с неба/вылезают из земли/приходят в горячке масса рандомных существ из сражений с которыми по-сути и состоит сюжет.

Отсюда вытекает недостаток более глобальный. Цикл настолько затянут и беден на значимые события, что читать его попросту неинтересно. В своих книгах Мурлок тысячу раз повторяется, пытается обьяснить очевидные или совсем очевидные факты читателям и не описывает разве что цвет трусов, который носит главный герой по утрам. Выкинув процентов 80 совершенно нее нужного текста серия больше бы приобрела чем потеряла.

Может быть Сага об Элрике в 70-х годах и была интересным чтивом, но сейчас — в эпоху интерактивных игр, 3-д фильмов и виртуальной реальности она явно устарела. Слишком примитивно. Следить за сюжетом после первой книги становится попросту не интересно. Если уж очень хочется, то можно не тратить свое время и прочитать только начальный и заключительный рассказ серии, получится отличная история о красноглазом воителе.

Kobold-wizard, 15 августа 2017 г. в 00:32

http://kobold-wizard.livejournal.com/8200...

Честно скажу, книга долгожданная. До такой степени, что я был готов раскошелиться на кругленькую сумму и купить себе малотиражку с переводом Анастасии Рогозы. Не успел, и это сэкономило мне деньги, ибо спустя некоторое время, узнал, что angels_chinese делает новый перевод. В столь короткое время появилось две русских версии книги, которую покойный смотритель Танелорна Dark Andrew когда-то называл непереводимой. Именно версии, потому что стилистические тексты перевести досконально невозможно. Сам язык растворен в повествовании, и нельзя его изъять и заменить на другой, не повредив произведение. Первоисточник я не видел, но при чтении часто возникало, что русский текст излишне тягучий.

В послесловии сам Муркок говорит, что этот роман стал благодарностью Мервину Пику. Что ж местами барочность, особенно в описаниях замка, действительно напоминает «Титуса Гроана», написанного безумным Архитектором. Благо, градус безумия в эркерах, антресолях и гаргульях здесь все-таки ниже. Ведь «Горменгаст» до сих пор стоит где-то за моей спиной, недочитанный... О Мервине Пике здесь напоминают и некоторые персонажи. Барочность восхваляет разнообразие и изменчивость форм, а потому из-за спин старых типажей выглядывают новые. Мне показались родственными роли Стирпайка и капитана Квайра — людей, способных сыграть на старых ритуалах так, чтобы окружающий мир переменился.

Основная сюжетная линия рассказывает о Глориане, королеве невкусившей плотских радостей. После самоубийства отца, короля Герна, она стала властительницей гигантской империи Альбиона, охватывающей альтернативные Америку, Африку и большую часть Европы. Вся жизнь, подвластная ритуалу, все дни, направленные на службу своей державе. И ночи, направленные на то, чтобы ухватить оргазм. Она уже родила девять дочерей, но так и не испытала наслаждения. Она проводит ночи в своем серале, где наравне с мужчинами скрыты женщины, дети, карлики, великаны... Надежда истекает, но королева продолжает крепиться, поддерживаемая двором. Она есть держава, она идеал для подданных, она дух и основа Золотого века, пришедшего на смену тирании отца.

Как водится, все лучшее построено на крови. За спиной Глорианы постоянно стоит лорд-канцлер Монфалькон — создающий и поддерживающий государственный миф. Он призрак старого мира, возжелавший создать новый, лучший мир. Для Золотого века можно пожертвовать парой жизней, дабы не вернулось время, когда на плаху возводили пачками каждый день. Вот только лорд Монфалькон оказался слишком человечен, а потому, однажды поддавшись своим чувствам, ставит под удар все ранее созданное. Стоило ему один только раз недооценить капитана Квайра.

Капитан Квайр — художник шантажа, мастер клинка и кудесник обмана. Ему и его творчеству посвящена вторая сюжетная линия романа. Долгое время он собирал для Монфалькона хитрую ажурную конструкцию из сдержек и противовесов, заставляющую государственную машину двигаться в нужном направлении. Красота его работа захватила его. Она кружила ему голову, а потому стало достаточно всего нескольких слов, чтобы самолюбие пошатнулось, а голем обернулся против создателя. « Я художник, а ты, мастер Патер, ремесленник. Для тебя всякое действие обязано подытоживаться ясной наличной прибылью, пусть и маленькой, пусть и непрямой. Ты ведешь счета. Я создаю события».

Муркок вновь обратил свой взор на разрушение империи. На этот раз стремительное гедонистическое падение империи Мельнибонэ было остановлено силами нескольких палачей. Стране дали передышку, во время которой людям дали поверить в славный красочный миф. После кровавого месива это было нетрудно. Но чем красочней и тоньше миф, тем легче его подорвать. В этом видится актуальность романа Муркока для нас сейчас.

« -...Однако ткань Альбиона гниет на наших глазах. Невозможно позволить сотканному Монфальконом чарующему гобелену разом упасть и явить доселе скрытую им реальность – ее не примут ни дворяне, ни простолюдины. Занавесь должно приподнимать дюйм за дюймом долгие годы.

– В гобелене уже наличествуют дыры. ... Они видят под парчой тлен – или думают, что видят.

– Подлинного тлена здесь нет. ... Но Квайр позволил обнажиться крайностям. Кто-то зрит всю целокупность – скромное развлечение вроде нынешнего – и считает, что она явно знаменует больший, невидимый ужас. Романтика понукает воображение и заставляет его расти – но, если воображение применяется не к тем обстоятельствам, ища более уродства, чем красоты, страшная сила спускается со своры».

Итого: Красивая барочная история, в которой нет особенных сюжетных изысков. На этот раз Муркоку удалось выстроить изящную картину, не идущую ни в какое сравнение с циклами о Коруме и Хокмуне. Впрочем и с романами о Крае времени здесь мало общего. Приятно открывать для себя новые грани автора.

Kobold-wizard, 25 июня 2016 г. в 13:04

http://kobold-wizard.livejournal.com/7834...

В прошлом году благодаря Ю. Зонис были переизданы три романа про Эрекозе (я все же привык к такой форме этого имени). Не считая одной малотиражки, это издание первое за 15 лет. Причем «Дракон в мече» (он же по первому переводу «Орден тьмы») единственный раз выходил крупным тиражом в 1999ом в старом Северо-Западе. Теперь можно прочитать все романы в одном томе и с приличным переводом.

Этот цикл был всегда мной недооценен. Я начинал его читать и бросал. После хроник Корума и Хокмуна он казался пресным. Теперь после дюжины лет знакомства с творчеством Муркока я могу сказать, что «Вечный воитель» — весьма ценный текст. Хотя первое впечатление не было обманчивым — он действительно не отличается проработанностью. Муркок не старался скрыть картон, а потому погрузиться и поверить происходящему не получится. Но нужно ли это? Нет, на мой взгляд нужно взглянуть на все произведение в целом и оценить его легкость. Нежная легкая акварельная сказка о геноциде и расизме. Практически Алиса в Стране чудес, где ее назвали героем, вручили меч и доспехи и пообещали руку принца. При этом никто из окружающих ни о чем не задумывается. Главный герой оказывается орудием истребления в непонятной войне. Его соратники говорят о врагах как Врагах с большой буквы и требуют их тотального уничтожения. Именно за этим сладостным занятием главный герой и проводит больше половины романа. Картонные фигуры, кружась, рассыпаются на обрезки, а живое существо облеченное властью и бессмертием вынуждено встраиваться во всеобщую схему.

В определенный момент все ломается, потому что вражеские вожди оказываются куда более правильными, чем те люди за которых борется Эрекозе. Прекрасная внешность, сладкие речи и апелляция к тому, что нужно быть с теми, кто близок тебе по духу, а не теми, кому ты давал клятвы. Эльфы одним словом, хоть и названы «элдрены». Однако люди фанатичны, поэтому вместо согласия на перемирие королева людей, подобно Королеве Червей, вопит «Убей его!». После этого главный герой уже катится по наклонной к предательству, и однажды получает от элдренов тихое: «Ты предаешь собственную расу». Предательство есть повод для презрения, хотя главный герой и обласкан новыми союзниками. Дальше будет уже обратная ситуация с геноцидом, но в этот раз он станет личным выбором героя, потому что мол он не хочет продолжения людских безумств.

А теперь прописываем людей как русских, а элдренов как «Рейх». «Вечный воитель» в итоге стал сказкой выигравших, которые уже во время берлинской операции заливают советских солдат и солдат союзников (в тексте два континента людей, которые грызлись, но объединились для войны с элдренами) огнем из Оружия возмездия. Главному герою никто не дал объяснения об истоках тотальной войны, а потому можно судить только по итогам. Геноцид, обусловленный фанатизмом и страхом, признается преступлением, а геноцид ради выживания сладкоголосых сил — необходимой мерой. Личный выбор выступает как мерило правильности. Генерал Власов по сути.

Итого: Спектакль о войне между картонными солдатиками и говорящими куклами, в котором человек становится бездумным орудием. В какой-то мере роман стал пародией на многие образцы фентази, где война обязательно тотальна, а противники злые, потому что они Злые. С другой стороны роман можно попробовать развернуть как простую историю о методах манипуляций. Когда в тексте можно найти то, что автор, быть может, не закладывал — это хорошо.

glupec, 16 июня 2016 г. в 22:10

   Люцифер, ищущий примирения с Богом. Галантный кавалер фон Бек, скитающийся по землям Миттельмарха (эдакое своеобразное «междумирье», населенное прОклятыми, отверженными созданиями, которым нет пути ни в ад, ни к небесам). Само собой, блуждания Ульриха не бесцельны — он ищет средство от боли мира; на Земле, к-рую он оставил далеко позади, царит чума, бушует Тридцатилетняя война... но там осталась его любимая, поэтому — хоть ценой жизни, хоть потеряв собственную душу — он должен свою миссию выполнить.

  И -- появляются странные личности, вроде казака Григория Седенко, юного (но не по годам мудрого) хранителя Космического Равновесия по имени Грут (не путать с ходячим деревом из известного фильма) Да, я еще ничего не сказал про другого отринутого Богом рыцаря — Иоганнеса Клостерхейма... Который будет враждовать с фон Беком не только в этом столетии, но и много позже. У каждого из них своя правда, свои цели и свой — если можно так выразиться — «квест».

    Атмосферные пейзажи Миттельмарха (холодный, сумрачный мир). Пленительные, хоть и мрачноватые, образы вроде королевы-девочки Ксиомбарг, чья наивность и прекраснодушие откровенно удручают (но при этом — понимаешь: если бы она не была такой прекраснодушной, она бы не была собой). В Облачной стране невозможно построить рай — только создать его иллюзию... И фон Бек покидает эту землю, прекрасно отдавая себе отчет, что никакого счастья он бы там не обрел. Впереди его ждут битва с Драконом, встреча с вечно одинокой хранительницей Святого Грааля, и — в далеком-далеком будущем — попытки принести человечеству пользу, «исполняя работу дьявола». Конечная цель (которой Ульрих вряд ли достигнет, как и его потомки — но к ней все же надо стремиться): чтобы люди избавились и от Бога, и от Люцифера. В других книгах Муркока мы увидим, что он этого добивается не в одиночку: у него появляется союзник — Лобковиц (здесь он тоже упомянут, но лишь мельком).

   Не скажу, чтобы мне так уж нравилась эта книга (и... нет, я не считаю ее лучшей вещью Майкла!) — но свое очарование в ней, безусловно, есть. Ну и... скажем так: «темная» философия заслуживает уважения, ибо здесь она подается _всерьез_. В отличие от всяких Перумовых и Ниэнн, которые просто играют на модных попсовых тенденциях. Но не надо забывать, что в начале, у истоков, был именно Муркок...

    Итог: интересное и нестандартное произведение, пессимистичное, но по-своему и позитивное (гг все-таки обрел некое подобие желанного покоя — то, чего большинство героев ММ обычно лишены). По сравнению с ранними, чисто приключенческими вещами Маэстро — прогресс несомненен. Даже тем, кто не любит позднего Муркока, читать обязательно.

glupec, 09 июня 2016 г. в 23:07

   Инглтон — тихий и спокойный городок в сельской местности; луга, залитые солнцем; река, где так приятно порыбачить; «Багдадский вор» вечером по телеку... Девочка-тинейджер, отчаянная и энергичная, упоенно отдается этой неброской, прозаичной, но радостной жизни. (Муркок, конечно, пишет о себе. Это он, а вовсе не Оуна, в юности любил бродить босиком по илистому дну речушки; это он обожал иллюзионы с участием знаменитого «Месье Зодиака». А знали ли вы, кстати, что Месье Зодиак — горячий поклонник «битлов»?..)

  Вскоре мирная жизнь в Инглтоне оказывается нарушена. Оуна Бек (кстати, внучка той самой Оуны, к-рую мы помним по предыдущим книгам) оказывается втянута в череду совершенно безумных событий: перемещение по мирам — снова Город в Осенних Звездах; снова упоение тленностью и бренностью всего сущего... А ещё — там, в Миренбурге, мы станем свидетелями битвы между кошмарным фриком Паулем Минктом и друзьями его Вечного Врага — белокожего, красноглазого мага (да-да, это он. Месье Зодиак). К Оуне присоединяется бесстрашная пожилая лучница, раса Древних из таинственной Мо-урии, и многие, многие другие... Наша героиня (хоть она вообще-то и не робкого десятка) откровенно теряется на фоне столь пестрой компании; трудно сказать, перед кем она пасует больше — перед страшным Гейнором и его присными, или перед своими нежданно появившимися заступниками. A much sought-after lady, что и говорить!..

   Но вот камера обращается в другую сторону — и мы видим того же Зодиака, только теперь уже одиноко блуждающего во времени и пространстве. «Наш пострел везде поспел»; высокий блондин с черным мечом успевает объехать весь земной шар, побыть в роли «отца-основателя» мелкого германского княжества, поскучать на престоле пару-тройку столетий, и потом (во время социалистической революции) бросить свою вотчину на произвол судьбы — это, как мы знаем, обычное дело для Эл... (Ой, я проговорился ;)) Ну да ладно, будем считать, что Вы не слышали ;)) И вот наш герой-разрушитель (он же — созидатель, впрочем, это как посмотреть!) оказывается в Темной империи Гранбретани. История, знакомая нам из «Рунного Посоха» переигрывается по-новому... Что было бы, если бы в войне с Гранбретанью всё «разруливал» не тошнотворно-победоносный Дориан Хокмун, а куда более беспутный бродяга?

   Ясно, что было бы уже не «heroic fantasy». И впрямь — это скорее постмодернистский роман. Чуть-чуть стимпанка (орнитоптеры же!), чуть-чуть пугающих, но вместе с тем — будоражащих воображение параллелей между гранбретанской тиранией и изысканно-извращенным садизмом Мелнибонэ *раннему Муркоку такое просто не пришло бы в голову* Чуть-чуть хороших стихов, написанных, вероятно, самим Муркоком (но он, зар-раза, скрывает!..)

   Что в финале? Да все то же, собственно: конец мира есть его начало, начало мира есть его конец. Равновесие восстановлено, но никто не сказал, что в будущем Воителю не придется снова уничтожать его. Над Лондоном гремит Война среди Ангелов, где-то вдалеке рушатся миры... а Оуна, наученная горьким и страшным опытом своих похождений в Гранбретани, взирает на это отрешенно-бесстрастно. Давно известно — армагеддец в книгах Муркока есть состояние перманентное. В общем, как всегда, Маэстро радует нас крепким коктейлем, в котором каждый найдёт что-то на свой вкус.

   Рекомендовано к прочтению: безнадёжным элрикоманам.

Не рекомендовано: хокмуноманам.

AlisterOrm, 03 июня 2016 г. в 03:16

Цикл о Вечном Воителе, без сомнения, являлся одним из самых любопытных явлений англоязычного фэнтези. Молодой и бородатый автор объединил героев своих книг в единую цепь перерождений одной и той же души, которая в разных временах и пространствах бьётся за космическое равновесие. Элрик Мэлнибонэйский, Дориан Хокмун, Корум Джейлиэн Ирсеи... Эрикёзе. Последний и стал тем, кто яснее всего воплощает в себе саму суть Воителя, его предназначение и роль в обозримой вселенной.

В принципе, и в 1970 г. уже никто не удивлялся попаданцам. Человека из нашего мира призвали в сказку, для особой миссии... Неважно, для какой — попаданец в любом случае должен был с нею справляться, заодно постигая и исправляя мир, в который прибыл. И делает это с удовольствием, поскольку только здесь его могут оценить по настоящему... Эрикёзе не таков. По сути, он — квинтэссенция воителя, сборный отголосок каждой жизни самого себя, измученное бесконечной борьбой существо, которое просто хочет повесить меч на стену, и не обнажать его.

Земля, неизвестное время, неизвестная параллель. Люди объявили тотальную войну на уничтожение местным эльфам-элдренам, люто ненавидя их... за что? Этот вопрос практически остался за кадром. «А чтобы над головой не маячили...» (С), всё сводится к этому. Однако одолеть древнюю расу не выходит, и тогда люди идут на радикальный шаг — призывают душу давно умершего предводителя собственных войск, уже разбивавшего сотни тысяч лет назад элдренов в бою.

В чём-то «Вечный воитель» уступает другим сериям, входившим в этой мега-цикл. Мир? Он откровенно бледен, отдаёт явной недоделанностью, напоминает театральную сцену с минимумом декораций. Сюжет? Роман короткий, переполнен размышлениями главного героя, поэтому он не слишком динамичен, и многое оставляет за кадром. Персонажей мало, и каждый из них чётко играет роль, написанную автором, не позволяющим отступать от своего типажа...

Дело-то совсем не в этом. Конечно, главным шоком для читающего становится развязка. Почему Эрикёзе совершил этот чудовищный акт тотального геноцида, можно ли считать его предателем собственного рода? Воитель хотел покоя, отвлечься от бесконечных сражений, и провести остаток хотя бы этой жизни в тишине, не слыша лязга металла и рёва пушки. Элдрены не воюют друг с другом. А люди? Единственное, что объединяет их, это ненависть к Другим, без них они сразу бы кинулись рвать друг другу глотки. И Эрикёзе пришлось бы снова и снова убивать, убивать, убивать... Он решил вопрос просто и радикально.

В более глубоком масштабе можно сказать, что люди получили ответ на свою жгучую ненависть. Они желали смерти другим — и получили её сами для себя, полной чашей. И путь Эрикёзе — единственный шанс освободить истерзанную планету от уничтожающего всех и вся Человечества...

По сути, это роман-идея. Здесь не в сюжете дело, не в героях даже, хотя на самого Эрикёзе стоит обратить пристальное внимание. Человек и человечество, ненависть, непонимание друг друга — вот основная тема. И ответ на поставленные вопросы дан, но он жестокий и не все его примут.

«Было предрешено, что человечество на этой планете погибнет». (С). Мурашки по коже чувствуйте?...

NS 123, 17 августа 2014 г. в 20:17

Сложно написать комментарий на одну из первых прочитанных книг в этом жанре. Незабвенный «Северо-Запад», синяя обложка, клеенные страницы, буквы прыгают. Но когда начинаешь читать...

Меня поразило тогда (в 1992), поражает и сейчас размах фантазии автора. Не просто герой, борец со злом, а Вечный Герой, не просто злодеи — маньяки, а Боги Хаоса. А Кулл и Ринн... Танелорн, Космическое Равновесие. Описания Измерений Хаоса просто потрясают. Очень интересный, захватывающий сюжет, колоритные персонажи, как и положительные, так и отрицательные.

Мне кажется, что Муркок автор многослойный. У него есть и юмор, гротеск, наверное, чтобы многое уловить нужен очень хороший перевод. И все-таки это очень яркая, запоминающая вещь.

AlisterOrm, 19 июня 2012 г. в 21:45

Вот уж где эпичность и надрыв — весь он здесь, в «Рунном посохе». Вещь сильнее двух предыдущих — хотя бы потому, что это — финал всей первой тетралогии, и здесь происходят основные сражения с Тёмной Империей. Барон Мелиадус поднимает свой меч на Короля-Императора Хаона, звери грызутся, и армия Хокмуна в самый подходящий момент наносит свой удар в самое сердце.

Эффектных сцен хватает. Город Днарк, бой часов, штурм дворца императора, битва у Лондры... Прекрасно, просто прекрасно. Сюжетная динамика стала выше, но, стоит сказать, слишком. Роман завершается чрезвычайно быстро, можно сказать, почти сразу. Персонажи д'Аверка, Оладана, графа Брасса, даже Исольды, ушли на второй план, главными героями остаются всё те же заклятые враги — барон Мелиадус и Хокмун. Как и во всяком классическом фэнтези, чтобы решить исход борьбы, они должны встретится друг с другом.

В самом деле, роман — довольно интересная штука. Он показывает механизм развала империи — от внутренней грызни до нападения извне. Недаром королева Флана задумывается,что правит цивилизацией на грани распада — возможно, это тоже является веяниями Тойнби, к которому оказывали пристрастие многие фантасты тех лет. В следующем романе Муркок и вовсе напишет очень сильную по крамольности фразу: «Страна, за долгие века привыкшая жить за счёт грабежа других народов, теперь была вынуждена возрождать своё сельское хозяйство, чтобы хоть как-то прокормить свой народ». Чрезвычайно смелое высказывание, особенно если вспомнить, что это было за время.

Да, всё-таки Муркок хорошо себя показал в этом творении. Стилист и фантазёр он знатный, я уже говорил, да и пишет с душой. Элрик, конечно, его любимое детище, но и Хокмун — не бастард. Неплохое завершение чисто героического цикла, второй уже будет совсем о другом...

Borogove, 28 января 2012 г. в 23:59

Эстеты не желают писать посредственно и стремятся к лучшему, анархист и антиэстет Муркок не желает писать посредственно и предпочитает делать это плохо. Первое четверокнижие о Хокмуне было ужасным: автор ходил по грани между трэшем и троллингом, и его перекашивало то в одну, то в другую сторону. Вторая трилогия написана чуть лучше, но на территорию хорошей литературы не отбрасывает даже тени. Специально? Подозреваю, что да. Не факт, что если бы Муркок писал бы лучше, он бы, например, лучше продавался. Если бы Муркок писал лучше – он бы страшно потерял в харизме.

В принципе, ориентиры для второй части «Рунного посоха» остались все те же: бульварная героика 30-ых годов, рыцарские романы, совратившие когда-то Дон Кихота, комиксы. Добавилась эзотерика, опять-таки бульварная и особенно ощутимая в завершающей части «В поисках Танелорна». Стоит отдать должное Муркоку: эзотерика все же получилась, как говорится, «с разоблачением» (в конце саги вроде как проводится мысль, что всякие знаки, символы и пророчества гроша ломаного не стоят). Скудный внутренний мир героев перекочевал из куртуазной героики, а бульварная проза подарила «Рунному посоху» апокалиптические настроения и проблемы регулярного спасения мира. Из комиксов – помимо супергероического пафоса – еще позаимствована традиция собирать героев во всяческие лиги, альянсы и «икс-против-игрека» битвы. Воплощения Вечного Воителя – Корум, Эрекозе, Элрик и Хокмун – в последней части все-таки собираются вместе, дабы пойти и оторвать выступающее эго очередному злодею (точнее, двум сразу, но какая, по сути, разница?). Конечно же приключения и декорации шиты белыми нитками, но в конце концов мы же не требуем от Деда Мороза на распродаже в супермаркете первоклассной актерской игры?

Я отказываюсь верить, что за этими глупыми, неоригинальными сюжетными поворотами и образами стоит какой-то мега-замысел. Куда больше это похоже на обычную поденную работу, чтиво для британского рабочего класса. В наш рабочий класс пихаются мечты об империях и историческом реванше. Муркок впихивал мечты о сильных людях, мире без мессианства и обществе без зашоренных парламентов и судов. На доступном языке и доступными средствами. Мультивселенная? Это мы со своей колокольни думаем, что романы писались для выстраивания Мультивселенной, а Муркок, наверное, думал, что Мультивселенная поможет ему сострогать очередной романчик. А нам что, жалко?

Aleks_MacLeod, 28 июля 2011 г. в 22:36

Добрый день, друзья, с вами программа «Скандалы, интриги и расследования». Сегодня мы расскажем вам, почему данный рассказ Майкла Муркока был назван читателями халтуркой, чушью, вещью не пойми о чем вообще и всеми подобными малоприятными эпитетами.

Дело в том, что в «Пиратском фэнтези» отсутствует логическое окончание сей виньетки. Концовка, которая раскрыла бы и смысл рассказа, и его принадлежность к очень, очень, очень известному циклу. Дело в том, что в следующих нескольких абзацах капитан Корнелиус отправляется на встречу с таинственным путешественником во времени и пространстве, известному всей Галактике под именем Доктор.

Короче, на самом деле «Железнолицый» — пролог романа Майкла Муркока «The Coming of the Terraphiles», над которым автор, видимо, работал в тот момент, когда в дверь начал настойчиво стучать Вандермеер. Ну вот Майкл, недолго думая, и снабдил того парочкой первых страничек рукописи, лишь бы Джефф поскорее отвязался и не мешал работать над романом. Ну или Муркок просто написал эту виньетку, а потом включил ее в текст романа. В любом случае, браво, мастер, любому отрывку найдет применение.

P.S. А еще переводчик перевел twelfth как вторая...