[abzac]Уильям Гибсон — из тех современных американских писателей, кого с полным на то основанием причисляют к современным классикам. В литературу он ворвался стремительно — уже первые его рассказы привлекли самое широкое внимание и в профессиональной среде, и среди читателей. А его дебютный роман не только собрал пышный букет престижных литературных премий, но и, по сути, запустил на высокую орбиту новое революционное направление в научной фантастике, получившее название «киберпанк» (cyberpunk).

[abzac]Справедливости ради стоит сказать, что Гибсон, собственно, киберпанк не изобретал — ни само это слово, ни направление, которым его принято обозначать. Слово — совсем по другому поводу — придумал малоизвестный тогда, в 1983 году, писатель Брюс Бетке. Основные особенности нового направления в общих чертах (и в полемическом запале) сформулировал редактор Гарднер Дозуа. Более же детальную разработку принципов киберпанка осуществил Брюс Стерлинг, писатель и критик, ставший главным его идеологом и пропагандистом. Заслуга же Гибсона в том, что именно его перу принадлежат произведения, признанные впоследствии каноническими текстами этого направления. «Джонни-Мнемоник», «Сожжение Хром», «Нейромант» — это Священное Писание для всех поклонников киберпанка. Отныне и навсегда — любое произведение любого автора, написанное с уклоном в киберпанк или хотя бы с небольшими его элементами, будет проверяться дотошными критиками на соответствие или несоответствие канонам, впервые сформулированным Гибсоном.

[abzac]Если коротко, киберпанк — это научная фантастика эпохи компьютерной революции. Киберпанк появился практически одновременно с появлением персональных компьютеров, когда — правда, для еще очень и очень немногих — стало ясно, что на свет появилась не просто какая-то новая забавная игрушка, а инструмент, существенно расширяющий возможности человека, новая точка опоры, которая вскоре перевернет мир. Писатели-киберпанки, и в первую очередь Гибсон, увидели и описали в своих произведениях по-настоящему реальный облик близкого будущего, на путь к которому в этот момент решительно свернуло человечество. Наверное, поэтому их произведения получили резонанс не столько среди традиционных любителей фантастики, сколько среди самых широких читательских масс, никогда особенно фантастику не жаловавших. Именно поэтому киберпанк оказал огромное влияние на другие виды искусства и в итоге привел к формированию новой молодежной контркультуры, с литературой как таковой практически не связанной.

[abzac]Надо сказать, что термин для названия нового литературного направления, хотя и появился случайно, оказался весьма удачным и емким. Первый корень в этом слове, «кибер», связан со словом «кибернетика» и подразумевает, что это направление описывает будущее, в котором повседневная жизнь людей коренным образом изменилась под воздействием высоких технологий. Глобальные компьютерные сети, регулирующие потоки информации в мировом масштабе. Биологическая инженерия. Принципиально новые виды развлечений. Кроме того, центральным для киберпанка является понятие «виртуальной реальности» («киберпространства», по определению Гибсона) — некоего мнимого мира, находящегося внутри компьютерных сетей, куда человек может проникать (естественно, не физически, а ментально) при помощи наркотиков или специальных приспособлений.

[abzac]Второй корень, «панк», позаимствован из музыкальной терминологии. Панк-рок — так называлось одно из самых бунтарских течений в рок-музыке, возникшее в конце семидесятых годов. Применительно к литературе это слово означает, что мир в произведениях киберпанков показывается с точки зрения людей «дна», изгоев и преступников, причем показывается агрессивно, напористо, с неприятием норм поведения, насаждаемых государственными институтами и истеблишментом.

[abzac]Если же говорить о чисто литературных особенностях киберпанка, то, конечно же, он многое почерпнул из того, что наработали фантасты предыдущих поколений — Альфред Бестер, Сэмюэл Дилэни, Филип Дик, Дж.Г.Баллард, Джон Браннер, Норман Спинрад, Джон Варли и, особенно, Уильям Берроуз (если, конечно, последнего можно назвать фантастом). Из других его характерных черт можно перечислить жесткое триллероподобное построение сюжета, многое перенявшее от «черных детективов» Рэймонда Чандлера и Дэшила Хэммета, рубленый стиль изложения, своеобразный язык героев, сконструированный из уличного и молодежного сленга, активное использование слов из других языков — прежде всего японского и русского, ну и, конечно, современную научную и техническую терминологию. Здесь, впрочем, следует сделать оговорку. Гибсон, когда писал первые свои произведения, с компьютерами, равно как и с прочими атрибутами «хай-теха», был знаком, что называется, лишь вприглядку. Впервые за компьютер он сел только во второй половине восьмидесятых, уже будучи лидером современной фантастики, да, кстати, и по сей день большую часть своей работы осуществляет не на компьютере, а водя ручкой по чистому листу бумаги. Термины, которыми Гибсон обильно уснащал свой текст, были им переняты «со слуха» (и зачастую довольно неточно), а то и попросту выдуманы. Именно поэтому, когда шла работа над русским изданием «Нейроманта», мы лишь изрядным усилием воли удержали себя от того, чтобы не переделать некоторые термины и некоторые детали описываемого Гибсоном мира, приведя их тем самым в соответствие с существующим положением вещей. Потому что термины — это не главное. Главное же заключается в том, что этот писатель, при всем своем относительно слабом знании технологии, чутко уловил суть грядущих перемен, дал яркие, запоминающиеся образы для тех явлений, которые тогда, в начале восьмидесятых, еще не были понятны даже пионерам компьютерных технологий, не говоря уж о простых мальчишках-хакерах. Кстати, термина «хакер» в общеупотребительном лексиконе тогда тоже не было — именно поэтому Гибсон обычно именует своих героев «компьютерными ковбоями» или «крэкерами» — то бишь «взломщиками». Образ же «киберпространства», придуманный Гибсоном, — это вообще огромное и неоспоримое его достижение. Он был первым, кто произнес это слово и наглядно показал, что за ним скрывается. Именно поэтому я могу с уверенностью утверждать, что мы сейчас в каком-то смысле живем в «мире по Гибсону».

[abzac]Вернемся, однако, к создателю этого мира, к «Киберпанку No 1». Родившись в 1948 году, Гибсон был плоть от плоти того поколения, которое принято называть «рассерженным», поколения, благодаря которому сформировались многие ценности и взгляды современного общества. Вспомним Америку конца шестидесятых: рок-музыка, Вудсток, хиппи, ЛСД, выступления студентов против войны во Вьетнаме, лозунг «Любовь вместо войны». Молодость Гибсона была бурной: учился в колледже неважно, хипповал, бродяжничал, а в 1968 году и вовсе перебрался в Канаду — в город Торонто, где тогда существовала целая община из подобных ему молодых американцев, стремившихся «закосить» Вьетнам. В 1972 году Гибсон переехал в Ванкувер, где с тех пор и живет постоянно, бывая в Штатах лишь наездами. Женился, остепенился, обзавелся детьми. Но, к счастью, сумел не поддаться засасывающей житейской рутине. Его стремление «выйти из круга» нашло свой выход в литературной деятельности.

[abzac]Свой первый рассказ, «Осколки голографической розы», Гибсон напечатал в 1977 году в малотиражном НФ журнальчике «UnEarth». Однако потребовалось еще несколько лет, чтобы произошел прорыв Гибсона к массовой аудитории: начинающего автора заметила Эллен Дэтлоу, литературный редактор популярного (тираж до миллиона экземпляров) журнала «Омни». Именно в этом журнале были опубликованы первые по-настоящему киберпанковские рассказы Гибсона — «Джонни-Мнемоник» (в 81 году) и «Сожжение Хром» (в 82-м). В скором времени редактор Терри Карр, личность в американской фантастике легендарная, предложил ему контракт на дебютный роман, предполагая включить его в свою книжную серию «Ace Specials». Дальнейшее — уже история.

[abzac]«Нейромант» вышел из печати в 1984 году, очень быстро стал бестселлером, оказался в центре внимания критики, а в 85-м был удостоен всех основных премий в области англоязычной фантастики — «Небьюлы» (премия писателей), «Хьюго» (премия читателей) и Приза Филипа Дика (премия за лучшее издание года в мягкой обложке). Теперь этот роман — бесспорная класика. «Неужели всего лишь десять лет прошло с тех пор, как я открыл свеженький экземпляр очередного тома в серии «Эйс Спешиалз» и прочел первую фразу: «Небо над портом было похоже на телеэкран, включенный на мертвый канал»? Что ж, эта фраза до сих пор звучит», — констатировал в августе 1994 года в рецензии на юбилейное издание «Нейроманта» известный писатель и критик Эдвард Брайант.

[abzac]Первый успех окрыляет — это несомненно. Однако тот успех, который пришел к Гибсону, который его, единственного из всех писателей «поколения восьмидесятых», сделал в американском массовом сознании равным «колоссам НФ» — Азимову, Кларку, Хайнлайну, Брэдбери, — был, пожалуй, слишком велик. От автора, создавшего шедевр, ждут, что все его последующие книги тоже будут шедеврами. Такие ожидания оправдываются редко. Хотя бы потому, что книги, открывающие людям новые горизонты, пишутся не каждый день, год или даже десятилетие. На мой взгляд, последующие два романа Гибсона из трилогии «Киберпространство» — «Граф Ноль» (1986) и «Мона Лиза Овердрайв» (1988) — мало чем уступают «Нейроманту», однако ошеломляющего успеха первой книги они не повторили. Что ж, посмотрим, как к ним отнесется русский читатель, который ждал «Нейроманта» более двенадцати лет и, возможно, уже «перегорел» (и которого сейчас, в конце девяностых, никакой виртуальной реальностью уже не удивишь)? Особо следует сказать о кинематографической деятельности Гибсона. Впервые с миром кино он непосредственно соприкоснулся осенью 1987 года, когда ему позвонил продюсер Дэвид Гилер — один из создателей знаменитого киносериала «Чужой». После гигантского успеха первых двух фильмов, снятых Ридли Скоттом и Джеймсом Кэмероном, продюсеры попали в патовую ситуацию — третий фильм должен был быть не хуже предыдущих, а свежих идей у них не было. Гибсон дал согласие и за два месяца написал сценарий. Увы, базовая идея, на которой он был построен, продюсеров не устроила — и в результате несколько лет спустя «Чужой 3» был снят по другому сценарию; Гибсон же в это время трудился совсем над иным проектом — над экранизацией рассказа «Джонни-Мнемоник».

[abzac]«Джонни-Мнемоник» вышел на экраны в 1995 году. Снял его режиссер-дебютант Роберт Лонго. В семидесятых он играл на гитаре в нескольких панк-группах, затем стал известным художником и скульптором, а новую для себя роль режиссера опробовал на нескольких видеоклипах. Сценарий к фильму написал сам Гибсон, а затем принимал активное участие в съемках, неизменно высоко отзываясь в прессе о работе режиссера и всей съемочной группы. Первоначальный бюджет фильма планировался в пределах полутора-двух миллионов долларов, но затем, когда в главной роли изъявил желание сниматься популярный молодой актер Кейану Ривз, бюджет вырос до тридцати миллионов. Среди актеров были также Дольф Лундгрен, Барбара Зукова, а также известные рок-музыканты Айс-Ти и Генри Роллинз.

[abzac]При написании сценария Гибсон существенно переработал сюжет, придав событиям куда больший размах, но и, что характерно для Голливуда, гораздо большую легковесность. Можно даже сказать, что экранизацией одноименного рассказа фильм является в той же степени, в какой «Сталкер» Тарковского может быть назван экранизацией «Пикника на обочине»: видно, что Гибсон столько раз перепахивал сценарий, что от рассказа в фильме остались только отдельные образы и мелкие осколки сюжета. Кстати, Молли в фильме тоже нет — вместо нее действует внешне вполне обыкновенная, а следовательно гораздо менее крутая женщина-телохранитель по имени Джейн. По всей видимости, Гибсон, надеясь, что когда-то будет снят фильм и по «Нейроманту», не захотел рисковать потерей авторских прав на свою любимую героиню.

[abzac]Несмотря на то, что фильм получился очень красивым и необычным — а может быть, именно благодаря этому — он с треском провалился в прокате. А вот в среде киногурманов приобрел репутацию культового — чего, в принципе, и добивались сценарист с режиссером, всячески избегая штампов, присущих многим современным супербоевикам. В конце концов, «Бегущий по лезвию бритвы» Ридли Скотта (Гибсон неоднократно называл этот фильм самым любимым и утверждал, что он сильно повлиял на его литературное творчество) в свое время также не сделал большой кассы.

[abzac]В литературной же области в девяностые годы Гибсон продолжал работать спокойно и обстоятельно, выдавая по роману раз в два-три года. Первым из них стал написанный в соавторстве с Брюсом Стерлингом «Дифференциальный исчислитель» (1991) — масштабное амбициозное полотно в жанре альтернативно-исторической фантастики, а если точнее — в той разновидности этого жанра, которую сами авторы окрестили «паровым панком» (steampunk). Викторианская Англия, XIX век, среди главных героев — Дизраэли, Байрон и другие известные исторические личности. Однако благодаря механическому компьютеру, изобретенному Чарльзом Бэббиджем, компьютерная революция в мире начинается столетием раньше, и судьбы этих людей складываются совсем иначе, чем в реальной истории.

[abzac]Следующий роман Гибсона, «Виртуальный свет» (1993), по своей манере резко отличался от его ранних книг — если те могли быть названы киберпанковскими, то этот был скорее в жанре «киберхиппи». События этого романа разворачиваются в начале следующего века в Сан-Франциско, пострадавшем от мощного землетрясения и разделенном на несколько зон. Главный герой, сотрудник частной охранной фирмы, разыскивает украденные солнцезащитные очки, которые на самом деле являются неким секретным устройством для проникновения в мир виртуальной реальности. «Да, теперь я знаю, какие чувства мог испытывать читатель, схватив новый, еще пахнущий типографской краской роман Чандлера...» — писала в своей рецензии на эту книгу обозреватель журнала «Локус» Фарен Миллер.

[abzac]В сентябре 1996 года вышел в свет роман Гибсона, «Идору». Это странно звучащее название, образованное из двух слов — японского и английского, может быть переведено как «певец-идол». Роман является косвенным продолжением «Виртуального света»: действие его происходит в том же мире, однако главные герои — другие. Основные события романа раскручиваются вокруг очередного ИскИна — звезды шоу-бизнеса, искусственной личности, кумира подростков. По мнению критиков, этот роман более простой и менее закрученный, нежели «киберпространственная» трилогия, однако написан мастерски, ну а уж стиль... только ради неподражаемого гибсоновского стиля его можно читать и перечитывать.

[abzac]Что ж, самый знаменитый американский фантаст «поколения восьмидесятых» по-прежнему в пути — и куда заведет его этот путь, предсказать, наверное, невозможно. Во всяком случае, автор этих строк не рискнет.